Грани темноты

Середина осени оказалась намного прохладнее, чем нравилось Дазаю. Но в то же время унылая осенняя атмосфера как нельзя кстати подходила для того, чтобы взяться за расследование очередного дела. Дазай не так давно работал в полиции, и для него возможность взять на себя немаловажную роль в расследовании сложного дела была шансом показать себя. Именно поэтому сейчас Дазай лёгким движением руки подписывал необходимые для устройства на работу документы. Чтобы разобраться во всём, нужно было проникнуть глубоко в аристократические круги, которые для него оказались закрыты по некоторым причинам. Главой семейства являлся некий Мацумото Сэйтё — богатый и влиятельный альфа, занимающийся морскими грузоперевозками и владеющий кораблестроительной компанией. В портовом городе он занимал первое место среди своих конкурентов, имел авторитет и множество влиятельных партнеров, которые пользовались его услугами. Именно из-за влиятельных связей подобраться к тёмной стороне бизнеса Мацумото было практически невозможно. С этого момента Дазай стал неким Дзёси Икитой, который подписал не только договор, но и приговор быть нянькой юноше, которому предстояло стать супругом наследника этого аристократического рода. Юноша был уникального пола — дельты рождались настолько редко, что это считалось чуть ли не счастливой приметой. Они напоминали альф своей аурой лидерства, но брали не напором, а обаянием и дипломатией. Всё же, несмотря на малочисленность, их изучили достаточно подробно, чтобы подразделять на две категории. Они были во многом схожи с альфами, однако помимо этого имели матку — некоторые из них могли иметь детей, другие же были бесплодны. Что примечательно, у них весьма часто была вероятность появления на свет тоже дельты. Каждая уважающая себя семья хотела иметь существо такого редкого пола, как хотят иметь редкое и дорогое животное. Это считалось престижным. Сначала Дазай не обратил должного внимания на этот момент, но указания, которые он получил, немного насторожили. Его буквально просили следить за человеком, заточённым здесь в качестве экзотической зверушки. Однако, личные дела этой семьи Дазая не касались — он здесь был совсем не за этим. Ему просто повезло, что в особняке богатея недавно освободилась такая вакансия. Она была не такой уж сложной для него и даже удобной. Глава дома дал лишь указания относительно объекта, который нужно стеречь, но об остальном не позаботился, повесив это на свою «правую руку», Ацуши Накаджиму. Дазай был готов приступать к своим обязанностям уже сейчас — это было оговорено заранее, еще в офисе во время собеседования. И поэтому закончив с оставшейся частью бумаг, Дазай вышел из кабинета главы семьи дожидаться своего сопровождающего. Дом показался ему огромным, и он едва мог вспомнить, когда бывал в таких последний раз. Предпочтя работу обыкновенного детектива, Дазай взял безвестную добрачную фамилию одного из родителей и лишился всех тех вещей, которые были в его жизни раньше, но не жалел об этом. К тому же, он не испытывал особой симпатии к высшему свету. Возвращаться в подобную среду оказалось… ностальгично. Когда Дазай вышел из кабинета, некий Накаджима Ацуши даже обрадовался — по нему сразу было видно. Осаму ему понравился своей улыбкой. Почему-то казалось, что она очень искренняя, значит и человек Дазай хороший. И пах он приятно. С хорошим человеком и познакомиться ближе не грех. Ацуши, как и полагается, встал перед Дазаем, и коротко представился: — Накаджима Ацуши, личный помощник господина Мацумото. Я введу вас в курс дела. — Дзёси Икита, — приветливо улыбнулся Дазай и даже рукой махнул, что было не свойственно людям из высшего общества, — я полностью ваш! Данный жест отвлёк Накаджиму от оценивающего взгляда Дазая. Юноша стройный, выглядит робким и в целом приятный, по запаху, несомненно, гамма и приятно пахнет смесью ромашки и преддождевой свежести. Даже странно видеть его в подобном месте — не был он похож на аристократа. Дазай про себя хмыкнул, решая, что этот юноша может быть полезен и что наладить с ним контакт будет нетрудно. Возможно, даже не придётся как-либо давить. Дазай умел делать это по-разному, но пока не было желания обижать его. — Очень приятно, господин Дзёси! — очевидно, такое поведение пришлось Ацуши по душе, поэтому он учтиво продолжил: — С чего хотите начать: со знакомства с подопечным или с осмотра особняка? — Давайте начнём с особняка, — мягко попросил Дазай, закидывая на плечо дорожную сумку, — заодно покажете мне, где я буду жить. — Хорошо, — Ацуши повернул в сторону правого крыла, — вашу комнату я покажу позже, она будет находиться в левом крыле, рядом со спальней вашего подопечного, так что разумнее сейчас будет осмотреться здесь. — Ах, как пожелаете. Дазай направился за ним, по пути глядя по сторонам и стараясь подмечать мелочи. Обстановка была безупречной — чистой и богатой, но не слишком уютной. Повсюду ощущались следы различных запахов, принадлежащих обитателям особняка, но пока Дазай мог определить лишь запах Накаджимы и господина Мацумото. Где-то слышалась горькая мята, которая особенно привлекала на себя внимание. Первый вопрос, который Дазаю захотелось задать, назрел сам собой: — В этом доме ещё много персонала? — Да, — коротко ответил Накаджима, — вы ещё познакомитесь с ними. Первым местом, куда они зашли, была столовая. Она находилась очень близко к холлу, что Ацуши без смущений назвал не самым удачным архитектурным решением. В это время дня в столовой как раз убиралась горничная, с которой он познакомил Дазая. Тот очаровательно улыбнулся ей, стараясь получше запомнить запах. Она была омегой, в общем-то единственной в этом доме, поэтому при виде альфы немного ожила, и её сладкий цветочный аромат стал чуть ярче, но Ацуши не дал ей возможности распустить хвост, и повёл Осаму дальше, к комнате отдыха и спальням господ. — А вы здесь давно работаете? — спросил у него Дазай, пока они шли по коридору. — Вам нравится? — Уже несколько лет, — ответил Накаджима, — вы боитесь, что вам здесь не понравится? — Мне уже здесь нравится, скорее… опасаюсь непринятия. Конечно, это не было проблемой, но хотелось бы заиметь хоть какое-то представление об этом месте. Ну, или понять, как сам Накаджима к этому дому относится. К его радости, тот был довольно болтлив с ним. — У нас очень дружный коллектив, — поспешил заверить Накаджима, — непринятие может быть, разве что со стороны вашего подопечного, — они дошли до двери в конце коридора, и он сообщил: — Здесь выход в сад и к бассейну. Думаю, вы ещё успеете познакомиться с этими местами получше. — А что у вас тут ещё интересного из развлечений есть, кроме бассейна? — Библиотека, — ответил Накаджима, — она в другом крыле. Туда мы и отправимся сейчас. — Библиотека это не так весело, — растерянно сказал Дазай, но пошёл за ним, не отставая. — Простите, вы на работу не развлекаться устроились, — парировал Накаджима, ступая на лестницу, ведущую на второй этаж, через который они перешли в другое крыло. — Вам не стоит оставлять подопечного без присмотра. Господин Мацумото очень дорожит этим человеком, — тут он понизил голос, решив посплетничать, — вам могут даже наплести, что господин Мацумото выиграл его на аукционе. На самом деле это совершенно не так. У господина Мацумото с родителями Фёдора была… — тут Ацуши замялся, переступая последнюю ступеньку, — сделка. Знаете, так часто бывает. — Вот как? — Дазай быстро подобрался, потеряв весь шутливый настрой. — Вы и впрямь близки со своим господином. Что же, лично вы такое одобряете? — Я не могу подвергать сомнению решения начальства, — Ацуши повёл его по коридору, — здесь есть небольшой спортзал, и в одной из комнат было караоке. Как вам такое развлечение? — Спортзал уже хоть что-то, — Дазай поравнялся с ним, — в том, что вы хороший подчинённый, я не сомневался. Но неужели вы не имеете своего мнения о данной ситуации? Накаджима занервничал — делиться мнением с Дазаем не особо хотелось, но всё же, немного подумав, он ответил: — Я считаю, что это бесчеловечно. Даже если закон в этой ситуации ничего не значит, распоряжаться чужой жизнью неправильно. После этого Ацуши надолго замолчал, но на втором этаже сообщил, где находится спальня хозяйского сына — Мацумото Киёхару, — и добавил, что тот в целом выглядит как безразличный ко всему человек, в том числе и к своему жениху. Ведет себя с ним вежливо и обходительно, но нельзя понять, общаются они или нет. Только когда спускался уже в левое крыло дома, Ацуши почувствовал волнение. Видимо, на него так подействовали феромоны Дазая, который заметно заскучал и перестал задавать вопросы, но всё равно частенько вертел головой по сторонам. Дазай сам испытывал лёгкое волнение, ему хотелось познакомиться с тем, кого ему придётся охранять. Нужно было обратить внимание и на данную ситуацию, ведь это также могло быть связано с основным делом, из-за которого он сюда устроился. Что-то ему подсказывало, что работа здесь точно будет не из самых лёгких. — В этом крыле, в основном, живёт прислуга, поэтому не советую заглядывать в чужие спальни, — снова заговорил Ацуши, — ваша комната будет здесь, — он указал на белую дверь слева, затем кивнул на соседнюю, — а здесь спальня вашего подопечного. Его зовут Фёдор Достоевский. Вот ваше с ним расписание. Следите, чтобы он ничего не пропускал. Если вы готовы, мы можем войти. Дазай принял блокнот с расписанием, который Накаджима ему протянул, и пролистал его, в основном отмечая для себя только временные рамки. С таким расписанием не всегда получится вести расследование — завтрак, занятия, обед, снова занятия, личное время, которое скорее всего Дазай будет проводить в сопровождениях на прогулки или куда-то ещё, ужин, опять личное время… Однако это лучше, чем ничего. За всё время, пока Накаджима работал на господина Мацумото, он видел немало телохранителей и, на самом деле, даже сочувствовал этому Дзёси. Фёдор Достоевский, его будущий подопечный, очень не любил свою охрану. Предыдущего охранника-бету, например, он довёл до приступа эпилепсии одной лишь аурой, которая досталась ему от альфьей половины его природы. Ацуши, конечно, понимал причины, но не лез в это. Его это не касалось. Накаджима медленно выдохнул, прежде чем постучать. Он плохо знал Достоевского, поэтому не мог предположить, в каком тот сейчас настроении, а нарываться на грубость не хотелось. После стука из комнаты донеслось еле слышное: «Входите!», и Ацуши решительно отворил дверь. В нос тут же ударил запах мяты. Видимо, Достоевский был не в духе. Этим запахом, казалось, здесь пропиталось абсолютно всё. И лишь робкая сирень едва пробивалась сквозь него. Скорее всего, скоро мята успокоится, а сирень станет слышна отчётливее, но застать этот момент Накаджима уже не хотел. — Господин Достоевский, — обратился он к юноше, сидящему за столом и что-то читающему до их прихода, — господин Мацумото нанял для вас нового телохранителя, — Накаджима пропустил Дазая в комнату, — познакомьтесь, это Дзёси Икита, он будет охранять вас. Теперь Дазаю стало ясно, кому принадлежат нотки мятного запаха, который мельком уже встречался ему в доме ранее, только сейчас это немного отвлекало. Дазай постарался сосредоточиться на другом. Он обвёл взглядом господина Достоевского: та ещё принцесса в башне, притом ещё не слишком взрослая — на вид ему было около семнадцати лет. Чёрные волосы, отросшие до плеч, добавляли его облику утончённости, но взгляд был скучающе-тусклым, под стать пленнику. — Добрый день, — Дазай постарался улыбнуться как можно мягче и добавил: — Приятно познакомиться. Похоже, мне предстоит быть для вас ещё и нянькой, — сказал он легко и шутливо, припоминая, что сказал Накаджима ранее. У Фёдора Достоевского никогда не было причин любить свою охрану, ведь, по сути, они были для него надзирателями. Некоторые из них относились к нему хорошо, некоторые пытались угрожать, или даже поднимать руку, но все они не так злили его, как люди, которые шутят над его положением. Достоевский окинул Дзёси холодным взглядом аметистовых глаз, но ёрничать в ответ не стал. — Взаимно, господин Дзёси, — ответил он так же тихо, стараясь не сжимать пальцами полы пиджака, чтобы не выдать эмоций, — однако, спешу вас огорчить, я вполне самостоятелен, так что всё, что вам придётся делать — быть моим надзирателем. Понимаю, это скучно, но вы сами сделали выбор. На Дзёси Фёдор старался пока что не давить запахами, потому что сразу понял, что перед ним альфа, а противостоять альфе нет смысла. Можно было поиздеваться над Накаджимой. Тем более, гамма именно этого сейчас и заслужил. В эпоху Средневековья в стране, откуда Фёдор был родом, гонцам за плохие новости отрубали головы. Так вот, Достоевский был бы не прочь вспомнить традиции далёкой родины. Ещё и этот Дзёси Икита наблюдал за ним цепким взглядом, ничуть не пугаясь недружелюбного настроя и продолжая улыбаться как можно приветливее. — Теперь даже не знаю, кому из вас двоих верить. Но надеюсь, мы сработаемся. На это Фёдор не стал отвечать. Лишь кивнул и отвернулся, воткнувшись взглядом в книгу, и медленно вздохнул полной грудью, чтобы успокоиться. Он и не думал, что замену найдут так быстро! С другой стороны, пока не было личной охраны, его не выпускали на прогулку, значит теперь появится возможность хоть немного развеяться. Ацуши почувствовал себя неловко. Вмешиваться в разговор не хотелось, но и просто уйти было нельзя. А теперь, когда Фёдор даже не стал отвечать, нужно было прерывать молчание. Поэтому Накаджима торопливо произнёс, взглянув на Дазая: — Я договорюсь по поводу обустройства вашей комнаты, а вы пока познакомьтесь поближе, — и быстренько ретировался, прикрыв за собой дверь. — Хорошо, но… — Дзёси запнулся и потом тяжело вздохнул, решая перейти к делу: — Раз у нас есть время, предлагаю решить некоторые организационные вопросы, — сказав это, он достал блокнот и просмотрел расписание ещё раз, — надеюсь, Ваше Высочество согласится на это? — Я не против обсуждений, — ответил Фёдор, не глядя на Дзёси. Этот человек с первых секунд не понравился ему, но пока он не мог понять, чем именно. В конце концов, Фёдор сам понимал, что на его месте Дзёси вёл бы себя не лучше, но и такое поведение простого телохранителя казалось странным. Раньше никто не смотрел на ситуацию так, как это делал он. Фёдор точно знал, что смотрел бы на это примерно так, но почему бодигард мыслит так же? Он шумно выдохнул, тут же жалея об этом, потому что осознал, что этот выдох было отлично слышен. Запах мяты начал исчезать, по мере того, как Фёдор думал о предстоящей прогулке. Всё же, в любой ситуации проще найти что-то хорошее, чем накручивать себя. — О, спасибо! — с преувеличенным восторгом отозвался Дзёси. — Господин Мацумото поставил передо мной определённые ежедневные задачи, и я не буду нарушать их. Однако, судя по вашему расписанию, вы проводите большинство времени в доме, но есть ли у вас комендантский час? — Для нас с вами нет, — Фёдор закрыл книгу, — это, пожалуй, единственное, в чём меня не контролируют. Насчёт остальных в доме я не в курсе. Было странно отвечать такому человеку спокойно, обычно Фёдор острил, но сейчас почему-то почувствовал себя слишком уставшим для этого. — Вы можете присесть, вся комната в вашем распоряжении, — он почувствовал, как прядь волос, заведённая за ухо, упала на лицо, но не стал её убирать. Так было даже проще скрыть эмоции. Дзёси предпочёл сесть прямо на край стола, наплевав на всякие манеры. Он явно не чувствовал от Фёдора никакой угрозы. — Предлагаю его ввести, — уверенно заявил Дзёси, быстро что-то проанализировав. — Это будет наша с вами небольшая договорённость. У меня есть определённый режим сна, которого я предпочитаю придерживаться, кроме того, мне нужно время на личные нужды, и я не могу контролировать ваши передвижения до поздней ночи. Конечно же, я не требую этого просто так, вы можете поставить передо мной какое-либо ответное условие, выгодное вам. Услышав это, Фёдор удивлённо посмотрел на него. Никто прежде не делал ему таких предложений. Тем более те, кому приказано смотреть за ним. — Я… — он растерянно моргнул, — разве что, я мог бы попросить вас не ходить за мной везде на прогулке. Мне бы хотелось отдохнуть в одиночестве. — Все зависит от того, где именно мы будем гулять. Где-то я не смогу оставлять вас, — ответил Дзёси без долгих раздумий. — Разумеется, — кивнул Достоевский, — есть ещё предложения по поводу изменения расписания? Дзёси пробежался взглядом по расписанию. Он был похож на человека, который ясно осознавал, что сопровождать Фёдора абсолютно везде — полный маразм, но что поделать. — На занятия вы тоже не в состоянии ходить самостоятельно? — Обычно мы занимаемся в библиотеке, — ответил Фёдор, — с ногами у меня всё в порядке, топографическим кретинизмом не страдаю, десять метров по коридору пройти смогу. — Я не сомневаюсь, что сможете. Тогда второй вопрос, об опозданиях и прогулах. — Я не прогуливаю, — твёрдо произнёс Фёдор, глядя Дзёси в глаза, — теперь мне даже интересно, что именно вам наговорили обо мне, что вы задаётесь такими вопросами? Бодигард улыбнулся ему, как маленькому ребёнку. — Не беспокойтесь об этом, я получал только главную информацию. А отсортировать из неё мусор я могу. — Пока что вы плохо справляетесь, Дзёси, — Фёдор сплёл пальцы, и, оперившись локтями на стол, уложил на них подбородок. — Ох, правда? Я всего лишь хотел уточнить этот момент, потому как обычно запертым в башне принцессам не нравится их положение, и они не склонны к дружелюбию и послушанию. Вам сменили столько телохранителей, что я посмел предположить, что вы не большой любитель дисциплины. Поверьте, я только рад, если мне не придётся отводить вас за ручку на занятия, как первоклассника. — Они боятся, что я сбегу, это правда, — кивнул Фёдор, — но я не настолько глуп, чтобы так делать. Я понимаю, что не протяну и недели на улице без денег и жилья, прячась от полиции и охраны семьи Мацумото. Их недоверие даже немного оскорбительно. Фёдор говорил спокойно, не отводя взгляда, несмотря на то, что немного лукавил. Когда он был младше, то всё же предпринимал попытки бегства, но даже самая удачная из них закончилась весьма плачевно — Фёдор простудился в подвале, где прятался, и чуть не умер от лихорадки. Поэтому повторять этот опыт больше не хотелось. — Что ж, прекрасно, что вы это понимаете. Надеюсь, у нас с вами не возникнет лишних проблем, — Дзёси наконец слез со стола и убрал блокнот. — Всё будет зависеть от вас, — ответил Достоевский, — а сейчас, если мы со всем разобрались, я бы попросил вас оставить меня. Фёдор знал, что Дзёси ещё предстоит сопровождать его на ужин в семейном кругу, поэтому действительно хотел хоть немного отдохнуть от него. Обычно Фёдор ужинал либо поздно вечером, когда все уже разойдутся, либо в своей комнате. Но бывали и дни, когда его нынешние опекуны требовали присутствовать на общем ужине. Этот день как раз и был таким. — С превеликой радостью. Я зайду за вами, — с этими словами Дзёси наконец-то покинул его комнату. После его ухода Фёдор так и не смог вернуться к чтению. Во-первых, он сердился из-за того, что нужно было терпеть нового телохранителя, который выражений не выбирал и за время их короткого разговора успел задеть за живое несколько раз. А во-вторых, ему казалось, что все вещи в комнате теперь пахнут не мятой, а шоколадом с корицей. Особенно стол. И это было, пожалуй, даже похуже предстоящего ужина. Фёдор открыл окно, но это не помогало, в комнате впридачу стало ещё и холодно. Но тем не менее, в холоде было легче сосредоточиться, так что Фёдор, плюхнувшись на постель, постарался подумать над тем, почему поведение этого альфы показалось ему странным. Да, возможно, действительно странным был образ мышления, но, может, было что-то ещё? Думать не получалось, в носу так и стоял терпкий аромат шоколада. Фёдор уже и переоделся, и старался спрятать нос в подушку, но всё было тщетно. Так и не избавившись от надоедливого запаха, он не заметил, как уснул, кутаясь в одеяло. Он и понятия не имел, что из-за открытого окна по пробуждении увидит на полу комнаты кучу сухих листьев.

***

Спальня Дазая была обычной гостевой комнатой, и ничего подозрительного в ней не было. Даже приятно светлая и чистая. На столе он обнаружил ключи, а также небольшую памятку о том, в какое время можно приходить на кухню. Пока у Дазая было время, он принял душ и разобрал вещи, которых было немного. После этого переоделся в черный костюм, в котором и должен был постоянно ходить. От подобной формы одежды он давно отвык, но для дела порой приходилось носить вещи и более неудобные. Пиджак тоже пришлось надеть, чтобы скрыть кобуру пониже подмышки. Господин Мацумото сам настоял, чтобы он носил с собой оружие всегда, и Дазай разделял это мнение, но по иным причинам. Дазай закончил со всем как раз ко времени ужина и подошёл к комнате Фёдора. Сначала он постучался, но так как тот не отзывался, предупредил о том, что в таком случае зайдёт сам. Не очень хотелось нарушать чужое личное пространство таким образом, однако время начинало поджимать. В комнате оказалось как-то слишком свежо, даже все запахи успели выветриться. Сначала Дазай заметил спящего Фёдора и уже после — открытое окно. А ведь на дворе же уже давно не лето. Вздохнув и покачав головой, он прошёл в комнату и закрыл его. — Господин Достоевский, вам пора просыпаться, — оповестил Дазай обитателя комнаты, надеясь, что хоть теперь его услышат. От звуков чужого голоса Фёдор вскочил на постели и непонимающе уставился на Дазая, потом огляделся. Во-первых, он лежал в постели в одной лишь футболке, которую, вообще-то, было неприлично кому-либо показывать из-за принта. Во-вторых, на полу откуда-то взялись сухие листья, предположительно принесённые ветром. Сонный и всклокоченный, хорошо, хоть уснул не в костюме и не помял его, он вздохнул и ответил: — Да, простите… Мне нужно привести себя в порядок. — Даю вам на это десять минут, — сообщил Дазай с лёгкой улыбкой и с некоторым умилением взглянул на него. Фёдор выглядел уютным, и сейчас его запах очень подходил ему, даже не казался приторным и отталкивающим, как ранее. Дазай больше ничего не стал ему говорить и покинул комнату. Однако уходить далеко не стал, остановившись в коридоре. Пока там никого не было, он свободно прислонился плечом к стене, скрестив руки на груди, и сверился с часами, что висели в конце коридора. Достоевский достаточно быстро взял себя в руки и из комнаты выглянул буквально за полминуты до конца назначенного времени, причёсанный и в чистом костюме. Конечно же, он не стал надевать тот, в котором познакомился с Осаму, потому что ему до сих пор казалось, что вещь пахнет шоколадом. — Сколько осталось до начала ужина? — У вас осталось пять минут, — Дазай тут же встал ровно, убрав руки за спину с серьёзным видом. — Значит, можем идти помедленнее и через второй этаж, а не через холл. В таком темпе будем в столовой через четыре минуты, — беспечно произнёс Фёдор. Дазаю было ясно, что Достоевский просто жутко не хотел приходить в столовую заранее. Иначе пришлось бы общаться с «родственниками». Особенно с будущим мужем и его матерью. Дазай сверился с часами и молча кивнул. На самом деле, ему было ужасно любопытно понаблюдать за другими членами семьи, но он не мог торопить Фёдора. Поэтому терпеливо последовал за ним. Шёл Достоевский медленно. Даже по запаху было слышно, что он не хочет этого, но сдерживаться даже не пытался. Наоборот, постарался подавить мяту и усилить аромат сирени. На Дазая это никак не повлияло, но ему стало ясно, что таким образом Достоевский просто хочет кому-то поднасолить. Например, какому-нибудь альфе, у которого на носу гон. В столовую Фёдор вплыл медленно и грациозно, как раз за минуту до начала ужина и сразу же скользнул взглядом по будущему мужу, как бы намекая, что тот должен повести себя как джентльмен. Дазай следовал за ним на некотором расстоянии, и даже не удостоил взглядом остальных присутствующих. Он остановился чуть поодаль, иногда только следя за движениями Фёдора или Киёхару, который вызвал у охранника чуть больше интереса. Киёхару Мацумото было около двадцати лет, но являлся младшим сыном в семье, и в нём проглядывались черты его отца, а манеры так и кричали о благородном происхождении. Он собирал кудрявые тёмно-русые волосы в низкий хвост и носил очки с тонкой оправой, поэтому на вид и вправду казался неконфликтным, вежливым и умным юношей. Только по горькому запаху имбиря можно было ощутить его раздражение из-за поведения Достоевского. Однако несмотря на плохое настроение, Киёхару все равно поприветствовал Фёдора и помог ему сесть за стол. Он хотел что-то сказать, но воздержался и занял место рядом. По его напряженному виду Дазай догадался, что причина в запахе Достоевского. Наблюдать за этим оказалось забавно — потом Фёдор только улыбнулся и, поприветствовав остальных родственников, повернулся к своему суженому-ряженому, стараясь сильнее надавить феромонами. — Как ваши дела, Киёхару? — спросил он совсем тихо, чтобы его услышал только собеседник за голосами других членов семьи, но Дазай стоял достаточно близко, чтобы расслышать. Судя по всему, Фёдор крайне редко заговаривал с ним за ужином, но сейчас не мог упустить шанс испортить ужин навязанному жениху. Правда, от запаха имбиря и у него самого начинала кружиться голова, но с этим он надеялся справиться. — Превосходно, — Киёхару ответил ему тем же тоном, хотя его запах стал чуть более резким, — у вас сегодня не возникло никаких проблем? По его виду было ясно, что он не хочет продолжать этот небольшой бой феромонами, да и вообще разговаривать с Достоевским, однако господин Мацумото ещё не явился, а без него начинать ужин было нельзя. Приходилось вежливо отвечать. — Ах, неужели вы действительно беспокоитесь обо мне? — наигранно восхитился Фёдор. — Это не похоже на вас. Но спасибо за заботу. Однако, изменит ли что-нибудь мой ответ? — он склонил голову набок. Вся столовая теперь наполнилась запахом сирени, однако Достоевский не выглядел обеспокоенным из-за этого. Он только украдкой взглянул на остальных членов семьи, пытаясь понять, как они реагируют на это. И совсем легонько разбавил запах сирени мятой. — Я подумаю над этим, — снисходительно процедил Киёхару, совсем не меняясь в лице, — однако хочу заметить, что ваше поведение мало кто оценит. — Неужели вы думаете, что оценка других хоть сколько-нибудь волнует меня? — Фёдор тоже не изменил даже тона, но едва заметно покосился на Дазая, будто пытаясь понять, слышит тот или нет. Дазай не собирался лезть к нему с нотациями или, того хуже, подколками за такую выходку, но и останавливать не спешил и просто смотрел в стену, изображая из себя статую. Тогда внимание Достоевского вернулось к попыткам раздразнить жениха. — Я всего лишь по-дружески вас предупреждаю, потому как тягаться с главой дома у вас не получится. Киёхару стал серьёзнее и сел ровнее, поправив немного съехавшие на нос очки. Сдерживать раздражение было всё труднее, а запах сирени наверняка стал удушающим на таком расстоянии, и альфа решил закончить их диалог на этом. — Как высоко вы себя цените. Но вы пока что не глава дома, а иных целей у меня нет, — Фёдор отвернулся, от злости ударяя феромонами изо всех своих сил, после чего немного успокаиваясь и сбавляя обороты. Киёхару проигнорировал его слова, очевидно, считая Фёдора слишком глупым — не был он похож на того, кто легко отделается, если всё-таки выведет кого-нибудь из себя. Эти проблемы могли волновать Киёхару лишь по той причине, что отец будет недоволен, случись с этим капризным ребёнком что-нибудь. Он краем глаза взглянул на Дазая, оценивая, и тут же получил от него подобный взгляд. Фёдор рассматривал узор на салфетке. То, что отец семейства до сих пор не появлялся, тоже раздражало его, ведь получается, что пришёл он всё равно слишком рано. Но стоило подумать об этом, как дверь в столовую распахнулась, пропуская в помещение главу семейства. Сначала его шаг был бодрым, но как только господин Мацумото ступил за порог, а в лицо ему пахнуло сиренью, он притормозил. Принюхался, затем почти незаметно закатил глаза и приказал прислуге открыть окна. Лишь проходя мимо Дазая, едва слышно бросил: — Контролируйте его. А проходя мимо Фёдора, надавил на него феромонами, подавляя и запах, и желание сопротивляться. Впрочем, Фёдор уже и так давно сбавил обороты. По этому поводу господин Мацумото не сказал больше ни слова, а когда сел за стол, просто начал трапезу. Остальные, включая Фёдора, последовали его примеру. Его слова Дазай принял к сведению, однако сейчас его внимание привлекал не Фёдор, а старший Мацумото. Его поведение не показалось странным, но было отталкивающим. Судя по тому, что узнал за сегодня Дазай, он совсем не отличался благородством. До конца ужина Дазай следил лишь за тем, чтобы Фёдор ничего не испортил своим поведением. Это занятие оказалось ужасно скучным. Достоевский больше не совершал никаких провокационных действий. Он почти не ел, больше делал вид, ожидая, пока закончит глава семьи и можно будет уйти, а дождавшись, не остался ни на секунду дольше положенного за столом, чуть ли не сбегая из ненавистного места. Ему бы стоило опасаться гнева главы, но тот не любил разговаривать с ним в принципе, так что, скорее всего, просто отпустит ситуацию. О своём поступке Фёдор пожалел лишь потому, что после того, как его осадили, его немного мутило. А ещё он наконец понял, что не так с этим Дзёси. Они освободились раньше, и сейчас у Фёдора должно было быть свободное время, а вот рабочий день для Дзёси кончится не скоро. Но так как это был первый день, он вел себя как добросовестный слуга. Фёдор шёл достаточно быстро, но когда они оказались в его крыле, остановился и резко развернулся к телохранителю. — Почему вы здесь? Дзёси остановился так же резко на некотором расстоянии. — Потому что моя работа — смотреть за вами, — чётко ответил он. — Работа, — Фёдор хмыкнул. — Я вспомнил, где видел ваше лицо. На том фото вы были совсем молоды, но у меня хорошая память. Повторю вопрос: Почему вы здесь? Бодигард мягко улыбнулся, глядя на него как на ребёнка. — Вы уверены, что не ошиблись? Вероятно, вы что-то путаете. — Я уверен, — Фёдор фыркнул, — вам лучше не отпираться, я всё равно узнаю правду, но от того, в каких обстоятельствах я это сделаю, будет зависеть то, как я её использую. — Господин Достоевский, я всего лишь выполняю свою работу. В чём вы будете пытаться меня уличить? Фёдор гордо вскинул подбородок: — Вы никакой не Дзёси Икита, вы тот самый аристократ, который отказался от своего состояния ради низкооплачиваемой работы. В высшем свете о вас наверняка уже забыли, а мне вот посчастливилось вспомнить — однажды вы засветились в светском журнале из-за скандала. К тому же, ваше поведение натолкнуло меня на мысли о том, что вы не просто телохранитель. Что вы забыли в этом доме? Мнимый Дзёси тихо усмехнулся, выслушав парня, и спокойно ответил: — Мое прошлое… не слишком приятное, и теперь мне не остаётся ничего, кроме этой работы. Я устроился сюда через агентство и имею хорошие рекомендации. Как раз то, что нужно для работы телохранителем. Мои мотивы — моё личное дело. Неужели вам так хочется послушать исповедь незнакомого человека? — Я хочу понять, опасны ли вы для меня. И пока что то, что я вижу, не внушает мне мыслей о безопасности. Фёдор отвечал честно и, несмотря на появившееся в придачу к тошноте головокружение, держался не так уж и плохо. По крайней мере, если и пошатывался, то не падал. Доказательств у него действительно было мало, но не говорить же, что он кожей чувствует подвох. — Для вас я совершенно не опасен, — Дзёси снова улыбнулся, рассматривая его, и добавил: — Я же должен охранять вас, а не вредить. Верно? — Это слабый аргумент, — качнул головой Фёдор. — Вы оскорбительно недоверчивы, — произнёс альфа с каплей обиды в голосе. — Какой бы аргумент я ни привёл, вы не сможете мне поверить. Вам нужно время, чтобы убедиться лично. — Верно. Но в таком случае, я хочу, чтобы вы тоже доверяли мне. — Что вы имеете в виду под этим? — То, что сказал. Ваше право трактовать это как хотите. — Ах, хорошо, — чуть кивнул охранник ему. Это не вызывало доверия, но больше говорить с ним Фёдор не желал и развернулся, направляясь в сторону своей спальни. Сейчас нужно было, как минимум, принять душ. Телохранитель беззвучно последовал за ним, однако стоило только закрыть за собой дверь, как стало в разы уютнее. Оставшись наконец в одиночестве, Достоевский сразу же полез в google. Найти информацию о той семье, о которой он когда-то давно прочел от скуки в старом выпуске жёлтой прессы, было сложно — всё время вылезала информация лишь о каких-то дальних родственниках, ещё сложнее было выяснить настоящее имя нового телохранителя и пробраться на сайты, к которым доступ был закрыт. И тем не менее, после того, как Фёдор до трёх ночи подправлял код на сайте, он всё же смог пробраться в базу детективного отдела полиции, где этот человек числился под именем «Дазай Осаму». Действовать нужно было быстро, доступ ему могли закрыть в любую минуту. Однако найти нужные материалы он успел. И несколько секунд просто непонимающе смотрел на монитор. Срочно распечатав краткое досье на этого Дазая, он выключил компьютер и плюхнулся на постель. Во-первых, нужно было выяснить, что здесь забыл детектив, а во-вторых… Во-вторых, поспать. Первой мыслью Фёдора было то, что Дазай мог прибыть для спасения его самого, но эту мысль он быстро отбросил. Кому ты нужен, Фёдор Достоевский? Верно, никому. Да и не станет никто рисковать ради такого как он. Значит, причина была другая. И думать об этом нужно было утром. Спрятав распечатку в стол, Фёдор снова лёг в постель, даже не переодевшись, и попытался уснуть. Не стоило сразу раскрывать перед Осаму все карты, лучше было понаблюдать за ним.