Грани темноты

Фёдор ожидал Дазая, сидя на постели и укутавшись в одеяло. На коленях у него сидел Тацухико, которого Фёдор умиротворённо поглаживал, слушая тихое кошачье мурчание. В общем и целом, он выглядел совсем чуточку лучше. Дазай тихо закрыл за собой дверь, присел на кровать рядом с ним, и только потом уточнил: — Ты пил снотворное? — Я пил, — Фёдор снял кота с коленей, — Дазай, я... я должен тебе кое-что показать... Он спустил ноги с кровати и отбросил одеяло в сторону. На нём кроме футболки и нижнего белья не было ничего, даже бинтов. Сначала Дазай слегка насторожился, но потом взглянул на его ноги. Увиденное, конечно, совсем его не обрадовало, но он позволил себе только тихо вздохнуть. Он до последнего надеялся, что Фёдор не заходит настолько далеко, однако и не был слишком этим удивлён. — Как давно ты это делаешь? — спросил он негромко, подняв на парня взгляд. — Именно это я делал всего дважды. Впервые после новости о домашнем аресте, а второй раз позавчера, — он не смотрел Дазаю в глаза, больше рассматривал собственные руки, — я не знал что делать, чтобы собраться с силами, а это помогало на более долгий срок чем то, что я делал раньше. Если я не делаю эти порезы, я тогда становлюсь очень слабым. Я не смог бы сделать всё то, что сделал за эту неделю, если бы не порезы... Но это ведь ненормально да? Старые ещё не зажили, а я наделал новых... Так быть не должно? — Конечно, не должно. Хорошо, что ты это понимаешь, — Дазай снова опустил взгляд на его ноги и, так как порезы не выглядели воспалёнными, он попросил Фёдора залезть обратно под одеяло. Он в какой-то мере мог понять Фёдора, но лишь теоритически, ведь ему самому подобные вещи никогда не помогали обрести силы. Но всё равно всё это было ужасно неправильно, и Дазай был рад тому, что Фёдор ему об этом рассказал. — Я не хочу продолжать делать это, — буркнул Фёдор, прячась под одеяло, — но я не знаю что будет, если я не справлюсь. — Тебе нужно найти какую-нибудь альтернативу. По крайней мере, обычно это работает, так что попробовать можно, — Дазай аккуратно, буквально на автомате, положил руку на одеяло, гда была нога парня, и чуть погладил то место поверх одеяла большим пальцем. — Тебе помогает боль или сам факт того, что ты её получаешь? — Не знаю точно, — покачал головой Фёдор, — я не пытался понять, просто делал. — Расскажи мне, если всё-таки решишь подумать над этим, и к чему-нибудь придёшь, — альфа слабо улыбнулся, а после вернулся к прежней теме: — И всё-таки тебе стоит найти другой способ выплёскивать эмоции и мотивировать себя. — Я понимаю, поэтому и показал это тебе. Я не знаю, что именно может мне помочь. — Хорошо, прости, я тебя понял, — Дазай задумался над этим, ведь предлагать Фёдору развивать самоконтроль было бы не слишком эффективной идеей, хотя это было не менее важно. — Может быть, тебе нужна груша для битья? Главное, занять чем-нибудь руки, пока твой мозг не успокоится. Даже если ты испортишь какую-нибудь вещь, это будет мелочью по сравнению с вредом себе. Ещё ты можешь попробовать разговаривать с кем-нибудь. Даже если этот кто-то будет просто кот. И... я могу забрать все острые предметы, которые у тебя есть. — Я пробовал говорить с Одой, но я не могу постоянно писать ему или звонить, он не моя жилетка для слёз, — Фёдор нервно ломал пальцы, — относительно того, чтобы «занять руки»... Грушу мне вряд ли разрешат использовать, хотя на втором этаже она есть. Теперь мне туда нельзя, так что... Это не вариант. — Это всё условно. Ты можешь использовать что угодно, например, подушки. Или рвать бумагу и ломать карандаши. — Я бил подушку раньше, но это перестало помогать. — Это было раньше. Можешь вернуться к этому снова и подойти с другой стороны. Ну или... остановимся на бумаге или какой-нибудь другой порче имущества. — Я постараюсь, по крайней мере бумаги у меня много. И ещё, я думал попробовать что-то вроде арт-терапии... Не знаю как правильно назвать, но я имел в виду рисовать то, что меня беспокоит, чтобы успокоиться и привести в порядок мысли. Единственный минус, когда у меня нету материалов, которые мне нужны для воплощения той или иной мысли, тогда я расстраиваюсь и злюсь ещё больше, а попросить купить их мне просто опасаюсь. Наверное, с этим тоже стоит что-то сделать? — Это тоже хороший вариант, — Дазай сдержанно кивнул. — Ты говорил, что пробовал писать. Это тоже можно делать чаще, может быть, это будет неплохо спасать при необходимости разговора. А за материалами мы можем как-нибудь заехать в магазин. — Спасибо тебе, — Фёдор улыбнулся, затем подумал немного, и наплевав на всё, обнял его за шею, прижимая к себе, — ты мне правда очень помогаешь. Дазай пару секунд удивлённо хлопал глазами, но всё-таки осторожно обнял его и погладил по спине. — Я... очень рад тебе помочь. Ты заслуживаешь только хорошего. — Я не знаю, переживал ли ты что-то подобное тому, что чувствую я, но я очень надеюсь, что ты никогда не будешь это чувствовать в будущем, — сказал дельта, словно котёнок тычась носом в чужую шею, — ты очень хороший человек и не заслуживаешь страданий. — Не переживай об этом, — ответил альфа совсем тихо, — всё самое ужасное в моей жизни осталось в прошлом. И я не хочу, чтобы ты проходил через нечто подобное. Тебе и так уже достаточно. — Наверное, ты очень сильный, раз ты сейчас там, где ты есть... — Да, так и есть, — Дазай переместил руку со спины на голову парня, продолжая его поглаживать. — И ты тоже справишься со всем. — Спасибо, что веришь в меня, — Фёдор уткнулся в его волосы над ухом. Пахли они приятно. Шампунем и немного всё тем же шоколадом с корицей. Правда, из-за их обнимашек, начали отдавать ещё и мятой, что заставило Фёдора улыбнуться. Для Дазая это тоже был момент для того, чтобы поймать кайф. Чужие объятия были слишком приятными, особенно, если обнимал его Фёдор, и отпускать его вообще не хотелось. А пока Дазай закрыл глаза, и просто наслаждался его приятным теплом и запахом. — Ты тоже обязательно верь в себя, это главное, — ответил альфа тихо, почти ласково. Обнаглевший после этих слов Достоевский аккуратно скользнул к Дазаю на колени: — Я верю. Это сложно в последнее время, но я верю. — В таком случае, ты ещё больший молодец, — Дазай чуть улыбнулся и ничего не сказал ему по поводу его поползновений. Если Фёдор хочет, можно немного расслабиться и позволить ему такую маленькую шалость. — Ты так много меня хвалишь сегодня, — Фёдор даже смутился, — это слишком. — Мне нетрудно констатировать факты, — альфа чуть пожал плечами. — И ругать тебя не за что. — Разве не за что? — удивился Фёдор. — За что, например? — За порезы. Дазай хмыкнул на это, и ответил серьёзно: — Нет никакого смысла ругать за это. И это не то, за что ты должен чувствовать себя виноватым. — Ты никому не расскажешь? — Никому, — Дазай мотнул головой. — Спасибо. — Мне и некому рассказывать. Но ты должен постараться сказать мне, если снова это сделаешь. Хотя бы для того, чтобы я помог тебе хорошенько это обработать, — он снова погладил парня по голове. — А я плохо обработал? — дельта взглянул на него. — Вроде бы нет. Но иногда бывает неудобно. Руки, например. — Руки я ещё не пробовал, — задумчиво прищурился Фёдор. — Зато почти съел свои пальцы, — Дазай взял его за руку и показал ему, — скоро одни кости останутся. — Буду отпугивать Киёхару, — Фёдор скорчил стервозную мину. Дазай немного подумал, и в очередной раз снял с его пальца кольцо, и отложил его в сторону. — Это, конечно, очень хороший эффект, но нет, оно того не стоит. И резать их тоже не нужно. — Ладно, ладно, я тебя понял, — улыбнулся Фёдор, — не портить руки. — И всё остальное постарайся тоже не трогать, — альфа отпустил его руку. — Тогда я буду трогать тебя, — Фёдор шутливо куснул Дазая за плечо. Тот вздрогнул, и инстинктивно повёл этим плечом, но выдал слабенькую улыбку. — Но ты только что укусил меня. Это уже другое! — Насколько другое? — хитро прищурился Фёдор. — Кто же трогает людей зубами? — Дазай посмотрел на него с наигранно детским любопытством. — Собаки, — подумав, ответил Фёдор, — и извращенцы. — Но ты не похож на собаку. И тем более на извращенца, — Дазай скептически прищурился. — Тем не менее, это не помешает мне тебя покусать, — дельта снова сделал кусь, но сейчас поближе к руке. Альфа тихо засмеялся, но пока больно не было, он не вырывался, и только заметил: — Ты кусаешься как котёнок. — Ну я же ещё ребёнок, — Фёдор с улыбкой взглянул на него, склоняя голову набок, а затем коварно атаковал шею Осаму. — А вот это уже нечестно, эй! — попытался тот уклониться от него. — Вот возьму и помечу, — шутливо пригрозил Фёдор, легонько кусая его в шею. Дазай вздрогнул, но пока Фёдор только дурачился, ничего не сделал, только театрально возвёл глаза к потолку. — О не-ет! Мне очень стра-ашно! — Бойся меня! Я гро-озный извращене-ец! — Достоевский дурачась укусил его уже за ухо. Метить он, конечно, никого не собирался. — Ой, пф! Какой из тебя извращенец? — тихо засмеялся альфа, но в отместку за покусанное ухо, уже взял парня за плечи и уложил обратно в постель. — Самый настоящий! Ты вот даже спать меня уложить собираешься. — Ты меня, конечно, извини, но где связь? — Дазай стал заворачивать разбушевавшегося Фёдора в одеяло. — Впервые за всю жизнь у меня возникло желание поозорничать, а меня укладывают спать. Мне точно семнадцать? — Мне что, защекотать тебя в отместку? — пригрозил тот ему, хитро сощурив глаза. — У тебя не получится. — Почему это? — Потому что я тебя покусаю. Альфа засмеялся, но всё равно напал на него в попытке защекотать. В конце концов, если Фёдор устанет беситься, то скорее всего заснет быстрее. Не факт, но может быть немного расслабиться будет можно. Достоевский в ответ начал несильно кусать его за руки, хихикая и картинно сопротивляясь. Дазай честно пытался не даваться ему, потому что иногда Фёдор всё же кусал ощутимо, но и сам не отступал и старался как-нибудь извернуться, чтобы и пощекотать, и не оказаться сильно укушенным. Потом начал пытаться обездвижить его одной рукой. Фёдор, словно котёнок, начал отбиваться от Осаму ногами. Пинался он небольно, но Дазаю всё же мешал, и альфа, когда понял, что проигрывает битву, полностью забрался на кровать и уселся на его ноги ниже колен, оседлав их. — Это нечестно! — воскликнул Фёдор, стараясь вырваться, — у тебя преимущество в весе! — Вот тебе и стимул лучше питаться! — хихикнул альфа, усаживаясь поудобнее, чтобы больно не было, но и вырваться оказалось сложно, а потом уже стал пытаться захватить его руки. Фёдор не сдавался. Он начал активно отбиваться руками и пытаться сбросить парня со своих ног, чтобы всё же захватить власть. Дазай улучил момент и всё же смог схватить его за руки и зажать их над головой, а потом тут же наклонился к нему и щёлкнул зубами возле уха. — Может, теперь мне тебя покусать? Фёдор чувственно вздрогнул, а затем ответил голосом, дрожащим словно бы от смущения: — Если господин Дазай так пожелает, — и взглянул на него из-под дрожащих ресниц. Ну прямо воплощённая невинность. — А вы, господин Достоевский, тот ещё мазохист? — Дазай перенял его настрой и решил подыграть, даже угрожающе провёл носом по его шее. — Ах! — Фёдор вздрогнул снова, строя из себя невинного омежку. — Вы так насто-о-ойчивы! — Что вы! — Дазай вскинул голову и посмотрел на него хищным взглядом. — Вы ведь сами попали ко мне в руки. — И теперь вы меня совсем-совсем не отпустите? — хитро взглянул на него Фёдор. — Не отпущу, — Дазай согласно кивнул. — Тогда кусайте, — дельта прикрыл глаза, открывая бледную шейку для укуса. — Я ценю вашу храбрость, — несмотря на строгий и немного грозный тон, Дазай излучал мягкий запах шоколада и, казалось, должен был наоборот светиться теплом. Однако кусать за шею он его не стал — ткнулся в неё носом и щёлкнул зубами, но потом поднял голову и легко небольно прихватил Фёдора зубами за нос. Фёдор поморщился и недовольно цокнул языком. — Я надеялся ты меня укусишь, и я смогу вырваться, — признался он, — я так уже делал. Но ты хитёр... Сперва лицо Дазая словно окаменело, а потом он закрыл лицо руками, рассмеялся и уткнулся в грудь дельты. — Я веду себя как ребёнок, да? — надулся Фёдор. — Нет, просто это... это весело, — проговорил альфа сквозь смех, — и... забавно. — Ладно, это было действительно смешно, — признался Фёдор. — Я не думал, что у тебя есть чувство юмора. Такое, по крайней мере — Я решил восполнить то, что потерял в детстве. Наконец Дазай успокоился и слез с него, сев рядом. Теперь он и сам почувствовал себя ещё более усталым, но это была приятная усталость. — В таком случае, у тебя на это вся жизнь. — Ага, — Фёдор обхватил его ногами за шею и повалил на постель, — ложись спать! Ты обещал мне лечь раньше. — Обещал, но я смогу лечь только после того, как уложу тебя. — Вот я и уложу тебя. — Не-е-ет, я тебя. А потом тоже сразу лягу спать, честно, — Дазай постарался выпутаться из его захвата. — Я тебя не отпущу! — Эй, почему? — спросил альфа с наигранной обидой. — Потому что я так хочу. Сегодня я капризная маленькая принцесса. — Но мне так будет неудобно. И ты уже не принцесса! — Нет, я принцесса, — он всё же отпустил Осаму, но лишь для того чтобы подтянуть к себе поближе. — В каком это месте ты принцесса? — на это Дазай возражать не стал, только отметил, что Фёдор сегодня чересчур тактильный. — В башне! — В высокой? — он накрыл Фёдора одеялом и стал поправлять, чтобы тому было потеплее. — Всего два этажа, — Достоевский всё же стал затаскивать его под одеяло. — Но ты сам сказал, что тебе не нравится это, — Дазай, пока спрашивал, не обратил внимания на действия Фёдора, а потом спросил сразу: — Что ты делаешь? — Укладываю тебя спать. — Тебе нормально спать с кем-то? — Да, мне понравилось в прошлый раз. С кем-то теплее. — Я думал, ты просто был пьян, — альфа убрал с его лица несколько прядей волос и погладил по голове. — Да, но мне всё равно понравилось. — Хорошо, — согласился Дазай, и тяжело вздохнул: — Ками-сама, я ужасная нянька! Позволяю тебе практически всё. — С меня и так хватает тех, что всё запрещают. — Хорошо, я добрый, — Дазай приподнялся и выключил ночник, затем вернулся в прежнее положение. — Спасибо уж, — хмыкнул Фёдор, подгребая телохранителя к себе, — спокойной ночи! Дазай чуть улыбнулся и обнял его одной рукой. — Да, спокойной, — ответил он уже шёпотом, — надеюсь, ты быстро заснёшь. — Рядом с тобой быстрее, чем кажется, — Фёдор улыбнулся и уткнулся носом в подушку. Уснул он действительно быстро, Дазай в это время ещё не спал, но и уходить от него никуда не собирался, просто рассматривал его в полумраке какое-то время, думая о том, какой он на самом деле красивый, пока и сам не заснул. Проснулся Достоевский с абсолютно счастливым лицом, и что примечательно, раньше Дазая. Он улыбнулся, увидев перед собой спящего телохранителя, на лицо которого падали его кудрявые волосы, затем очень тихо поднялся и постарался так же тихо выбраться из постели. На самом деле, сложно было пробраться в кухню, минуя камеры, но Достоевский смог. Он договорился с кухаркой-бетой о завтраке для двоих, объяснив это тем, что господин Дазай собирается учить его играть на гитаре и якобы сейчас подготавливает инструмент, поэтому за завтраком Фёдор решил сходить сам. Конечно, опытная женщина не поверила ни единому его слову, но она была уже достаточно пожившей на этом свете, чтобы относиться к таким вещам с пониманием, поэтому сделала вид, что поверила. Что было ещё более потрясающим зрелищем, так это Фёдор Достоевский, идущий обратно в свою спальню с подносом в руках. Его счастье, что был ещё слишком ранний час для того, чтобы кто-то из семейства Мацумото проснулся и увидел его. В комнату он зашёл спустя полчаса. Так как будильник Дазая был в телефоне, который остался в его комнате, он не проснулся в положенное время. Дазай вообще потерял способность просыпаться рано без будильника из-за антидепрессантов, поэтому и ухом не повёл, когда Фёдор проснулся и ушёл. Даже тогда, когда тот вернулся, он ничего не услышал. Только закутался с головой в одеяло, потому как в комнате было свежо из-за приоткрытого окна. Фёдор только улыбнулся этой картине. Он закрыл окно, понимая, что всё же слишком прохладно для того, чтобы держать его открытым, затем присел на край кровати и осторожно тронул Осаму за плечо. Если он сейчас не будет разбужен, то позже у них обоих могут быть проблемы. Дазай слегка нахмурился от чужого прикосновения, но проснулся не сразу. Сначала отвернулся, чтобы дать понять, что больше его не надо трогать, но потом, видимо, подсознание напомнило ему о том, где он, поэтому глаза открыть пришлось. К его удивлению, Дазай правда почувствовал себя хоть сколько-то отдохнувшим. Однако первое, что он сделал, — сел и посмотрел на часы. Оказалось, только немного позже обычного проснулся. Не критично. — Доброе утро, — улыбнулся Достоевский, наблюдая за ним. — Держи! — он сразу же протянул Осаму чашку кофе. — А?... Спасибо... — тот вообще такого не ожидал, поэтому и взял чашку, сонно и непонимающе хлопая глазами. — Не за что, — Фёдор хихикнул, — в детстве я видел рекламу, где сонного совёнка сравнивали с ребёнком, так вот я с уверенностью могу заявить, что ты — совёнок. Дазай не удержался от улыбки, хотя почувствовал себя немного неловко, потому что слова Фёдора показались ему умилительными. — Ох... ты чудо, — пробормотал он, отпивая кофе, но тут же спросил: — Как ты себя чувствуешь? — М-м-м... — Фёдор задумчиво прищурился, — нормально. Немного переживаю из-за предстоящей поездки, но в целом лучше, чем вчера, — он взял свою чашку в руки. — А ты? Выспался? — Вроде бы да, — ответил Осаму после того, как прислушался к своему состоянию. — Спасибо. — Не за что, — улыбнулся юноша. Осознание того, что Дазай назвал его чудом, грело душу. — Но больше я не буду оставаться с тобой на ночь, — Дазай отпил ещё кофе и уже начинал чувствовать себя не таким сонным. — Ты же понимаешь... — Да, это выглядит странно со стороны, — кивнул Достоевский, — я позволил себе лишнее. Поэтому я в качестве извинения принёс завтрак. — Спасибо, но тебе не за что извиняться, мне было нетрудно. К тому же, ты дал мне возможность немного отдохнуть. — Но завтрак ты съешь, — насупился Фёдор. — Тем более! Благодаря тебе я не умру от голода, — улыбнулся Дазай. — Захвалишь меня, — хихикнул Достоевский. — Не просто же так, а заслуженно, — альфа поставил кружку на столик рядом с постелью. — Ну вот, смутил меня, бедного, невинного парня, — наигранно расстроился Фёдор, отпивая кофе, — постыдись теперь! — Ни за что, — так же наигранно скрестил руки на груди Дазай. — А я тебе говорю, постыдись! — Если ты не перестанешь, мне придется снова защекотать тебя, — нахмурился тот. — Ах, нет, ну это уже слишком серьёзная угроза! — Фёдор улыбался, склонив голову набок. — Давай уж лучше позавтракаем. Дазай чуть улыбнулся и успокоился. Всё-таки время было не резиновое, нужно было шевелиться. Позавтракали они быстро, даже оставалось не так мало времени для того, чтобы подготовиться к рабочему дню и не опоздать на занятия. После завтрака Дазай ушёл к себе, к счастью не столкнувшись в коридоре ни с кем, не спеша успел привести себя в порядок и даже мельком проверить уведомления на телефоне, и почту. Фёдор после завтрака отправился, наконец-то, в душ. Сегодня от него очень ярко пахло корицей, смешанной с шоколадом и мятой самого Фёдора. Запах был приятным, Достоевский даже не стал использовать слишком много парфюма, чтобы всё же слышать этот аромат. Он слишком нравился ему. К учителю он пришёл в довольно неплохом расположении духа и даже не язвил на протяжении дня. Дазай же не пытался никак перебить запах мяты и сирени, потому как знал, что сегодня нужно будет сопровождать Фёдора только на занятия и, возможно, на ужин. Контактировать с кем-либо он не планировал, тем более что и Мацумото сегодня уехали по делам в офис. День обещал быть спокойным.