***
— Цинцю! — и почему первый, кого она видит, Юэ Ци? Кажется, тот Шэнь Цзю предложил назвать его Ци-гэ, чтобы глава умер от счастья. Он бы ни за что так не сделал, но обида этой сяо Цзю не настолько сильна, чтобы ненавидеть до конца дней своих. Просто не хотелось зависеть от этого человека, как в детстве. — Юэ-шисюн, не кричи, ты можешь её напугать, — тихий и спокойный голос Му-шиди куда приятнее для ушей. — …так плохо? — Шэнь попыталась привстать, Юэ Ци тут же кинулся поддержать её, не собираясь злить её. Она уткнулась лбом в его плечо. — Воды… — Всё очень хорошо, стараниями Шан-сюна, ты вскоре встанешь на ноги. Но некоторое время стоит полежать в постели и оставить работу на других, — Цинфан подал Цинъюаню воду, а он помог Цинцю выпить её. — А вы на это время будете мне прислуживать? Судя по шали на стуле и старой чашке, здесь обитают и Цинци с Цингэ? — она сделала глубокий вдох. Дышать было тяжело, но не так, как у Бездны. Точно, Бездна… — Что с учениками? — Юэ Ци помог сесть ровно и подложил подушку под спину, и только потом лорд Цинцзин получила ответ: — Похороны уже прошли. Некоторые ученики Цанцюн погибли, но среди них нет учеников Цин... Похороны прошли быстро, в школе траур. Вэй-шиди помогает мне вместо тебя, так что не беспокойся, — и все стараются не говорить об очевидном. — Мин Фань и А-Нин в порядке? — Шэнь Цзю посмотрела на главу школы. — Ты прекрасно подготовила их, — Юэ Цинъюань улыбнулся. — Кстати, о твоих учениках… Сяо-гунцзы ушёл из дворца и пришёл ко мне. Как он сказал, уйти было легче, чем казалось. Я принял его в ученики, как и договаривались. Он способный молодой человек, — поэтому, если Цинъюань захочет сделать его преемником, это будет выглядеть логично. Госпожа Сяо была той самой красавицей, вместо которой Шэнь Цзю пошла к Цзяньло. Ей повезло стать госпожой в приличной семье, хотя это её муж пошёл кривым путём ради свадьбы, но лучше об этом не вспоминать. И Гунъи Сяо — способный мальчик, которого Шэнь Цзю решила использовать. Но не использовать и выбросить, а в итоге забрать под своё крыло. Гунъи был той самой «крысой», которую Юэ Ци согласился отправить во дворец Хуаньхуа. Это могло поставить под удар его семью — связь с Цинцю. Поэтому Юэ Цинъюань решил взять его в ученики, будто это было его идеей, будто мальчик был его ставленником. — Это… радует, — вышло неискренне. — Ло Бинхэ… — Му Цинфан хотел что-либо сказать. — Потом, я поговорю об этом с Мин Фанем потом, — Шэнь Цзю вскинула руку. — Разумно, — Юэ Ци перестал улыбаться. И Му Цинфан стал объяснять, что ей нужно принимать, чтобы восстановиться как можно скорее.…
— В общем, я решила, что не стоит мучить себя и его, и посмотреть на того, кому действительно интересна, — потому что может себе позволить, — и мы подписали бумаги на развод… — когда Шэнь Цзю случайно услышала эту новость от Цинфана, радостного лорда Му, спросила у Цинци, не успела та появиться на пороге её комнаты. — Сама положила глаз на другого, а потому отпустила «страдальца», чтобы самой не изменять. Как благородно. И хитро, — Шэнь Цзю рассмеялась в кулак. — Ты! — Цинци скривилась. — Я не осуждаю, — Цинцю выставила руки, готовясь защищаться. — Но Цингэ заслуживает знать правду и нормальный разговор. От этого ему хуже не станет. Ты больше обидишь его, не сказав, и он сам заметит потом… — Цинци выслушала это замечание. Складки на лице разгладились, и снова показалось прекрасное лицо леди Сяньшу. — Ты права. К тому же он сам дал над чем подумать, — Цинци дышала тяжело. — Ты устала, тебе стоит отдохнуть. Не стоит заставлять себя навещать меня каждый день, — Цинцю улыбнулась. — Я знаю, ты сейчас скорбишь по Ло Бинхэ… — леди Ци стало неловко. — Но скажи, что ты думаешь о Лю Цингэ?.. — улыбка с лица Цинцю тут же пропала. — Госпожа Ци, вы такая эгоистичная особа, — усмешка. — Ничего я о нём не думаю? Шиди и шиди. А если ты о той старой истории с влюблённостью, то это уже не имеет смысла. В прошлом я имела дурную привычку чересчур сильно привязываться к людям и идеализировать их, — сказала, как отрезала. — Что ж, зато у меня не осталось глупых вопросов, — Цинци смутилась. — Ничего такого, шимэй, как старшая я должна о вас заботиться. Ты моя младшая сестра, он мой младший брат, — мы семья: ни больше, ни меньше. — Я отдала Тан Юэмэй корень женьшеня, мне прислали родители. Не отказывайся, тебе он нужнее, — Шэнь Цзю улыбнулась на эти слова, хитро сощурив глаза. — Хорошо иметь богатых друзей и не тратить ни копейки, да? — повелев шицзе не покидать постели без надобности, Ци Цинци ушла смеясь.…
— Приветствую, Шэнь-шишу! — Гунъи собственной персоной. Она сидела на лавочке у своего дома и разглядывала бамбуковую рощу. Да его ждала. На приветствие лишь кивнула. — Тётя, как вы себя чувствуете? — госпожа Сяо, сестрица Хаомэй, пожелала, чтобы, если с ней и мужем что-то случится, Шэнь Цзю позаботилась об этом ребёнке. Всё же, если рассматривать клан Сяо как целое — неприятные люди. — Твоими молитвами здравствую, — усмехнулась и похлопала рядом с собой. Щёки юноши слегка покраснели. В детстве сидеть под боком у лорда Цинцзин было любимым делом. Но теперь Сяо Гунъи оглядывался на правила и приличия. Разница их положений достаточно велика. — Садись, — и всё же не стоит расстраивать её. — Было тяжело? — Немного стыдно перед некоторыми товарищами из дворца, но не перед главой. Если бы я по-настоящему оставался учеником дворца… — смог бы он разглядеть суть давно испорченной школы? Шэнь Цзю приобняла его. — Всё хорошо. Тебе тяжело, но со временем станет легче. Да, неприятный осадок останется, будет давать о себе знать, — и погладила по плечу. Утешала ли она так кого-нибудь из своих учеников? Иногда. Но к нему относилась с большей осторожностью. — Если ты захочешь покинуть Цанцюн… — юноша посмотрел в лицо названой тёти. — Всё в порядке. Я очень рад наконец-то оказаться там, где хотел. Да и вас смогу навещать чаще, матушка будет рада, — и улыбнулся. Шэнь кивнула и убрала руку. — Точно, сестрица. Ты ведь додумался не сообщать о моём здоровье? — и раскрыла веер, легко взмахнув. За ним пряталась снисходительная и несколько ласковая улыбка. Хотя сморщенные уголки глаз придавали взгляду насмешливости. — Нет, нет, никак нет, тётя. Этому ученику хватило ума не выдавать положение лорда Цинцзин, — он рассмеялся, представляя суетливую матушку. И всё же вышел несколько нервный смех. Не хотелось обманывать родителя. Плохой и непочтительный сын! — Ты слишком правильный, — Шэнь отвела взгляд. Её этим больше не подкупишь! — Шишу, примите мои соболезнования, — Сяо Гунъи встал и поклонился. — А? Да, — веер пришлось убрать, чтобы это ребёнок увидел благодарную и бодрую улыбку и ушёл со спокойной душой. — И смотри, чтобы твой учитель… не прыгал выше головы, — заботился о себе? Гунъи улыбнулся ещё раз и покинул Шэнь Цинцю. «Ло Бинхэ…» — Бинхэ, иди сюда, — тонкие и чуть-чуть грубые ладони тянутся к нему, будто прося, а не повелевая. — Шицзунь… — почему-то голос тих. Почти сиплый. — Шицзунь знает и совсем не злится, иди сюда, — в глазах плывёт всё меньше. — Всё-таки знаете? — глухо, но она его слышит. — Значит, вы помните, что я спросил… — если её ученик окажется демоном, как она поступит? Кивок. — А вы помните свой ответ, шицзунь? — Я ответила, что не знаю, — Шэнь Цинцю чуть опустила голову в бок. — Но мы что-нибудь придумаем, — и всё же перед глазами не достаточно ясно, чтобы отчётливо видеть его лицо. — Тогда шицзунь понимает, что лучше отказаться от этого ученика. Сейчас мне лучше уйти, ведь так? — но голос не подвёл. — Не смей! — Цинцю сделала резкий шаг, и ноги подкосились… «Что мне делать? Что?..» — сердце защемило: не стоит нервничать. Она выздоравливает, но если продолжит нервничать, то и её организм бессмертной совершенствующей может не выдержать, особенно после заклинания Мобэй-цзюня. Вдох. Выдох. В ушах шумит ветер, и слышатся вдали голоса. У неё всё ещё есть Цинцзин, Цанцюн, люди, которых нужно защищать, которых нужно обучать и наставлять… она всё ещё лорд Цинцзин. Нельзя думать только о себе. Ах, ещё надо проведать Шан Цинхуа. А то он не показывался с самого дня её пробуждения.…
Шан Цинхуа сидел напротив Шэнь-шицзе, держал предложенный чай двумя руками, опустив голову. Он действительно чувствовал себя виноватым. И сейчас старался вовсе не дышать, будто один малейший вдох выведет Цинцю из себя. Звуки улицы хорошо слышны, даже через закрытое окно. — Спасибо, ты спас мне жизнь, — слова благодарности были сказаны. Просто сказаны. В них чувствовалось удивление. — После этого я могу не сомневаться, что ты действительно мой друг, — Цинцю продолжила спокойно пить чай. — Эй! — и никак не среагировала на возмущенное восклицание. — Цзецзе!!! — Шан Цинхуа поставил чай от себя подальше. — Да, я ищу в первую очередь выгоду, — обида, ничем не прикрытая обида, — и, естественно мне выгоднее твоя долгая жизнь, а не смерть. Позаботься обо мне хорошенько, поскольку больше я не сунусь в… сама знаешь! Действительно не сунусь, — лорд Аньдин сложил руки на груди и уставился на злосчастную кружку чая. Стук: Цинцю поставила свою чашу. Положила руки на колени и вздохнула. — Само собой, — и это ответ? На всё? Вот не надо тут! Цинхуа цокнул. — Я не думал, что им нужен Ло Бинхэ, — совершенно неожиданно прозвучало признание. — Я… доверял ко… Мобэй-цзюнь никогда меня не обманывал. То, что должно было произойти, разнится с тем, что случилось на самом деле… — мужчина выругался и подскочил на ноги без помощи рук. Их он запустил в волосы: — Я виноват. — Виноват, — тут же вторила ему Цинцю. — Но лучше тебе больше не говорить об этом. Пока ни у кого нет к тебе вопросов. Не знаю, ты или кто-то другой прикрыл тебя, — женские руки потянулись к чашке. — Ничего не делай. Выполняй обязанности лорда Аньдин, носи траур, захочешь поплакаться, так и быть, плечо предоставлю, — женщина случайно сербнула и, ойкнув, приложила ладонь к губам. — Цинцю! — разве можно так шутить? Но нет, она была серьёзна. Причём ей тоже было нелегко. Если бы кто-то узнал, что столько лет она растила демона. Если был кто-то ещё, кто видел всё? Она не сможет притвориться, что ничего не знала. Точно. У неё всегда было щекотливое положение. Глубокий вдох. — Спасибо. В любом случае, если что-то нужно, пожалуйста, скажи, — он не поленится. Сделает. Достанет. Что угодно! Только если она не будет винить его, а она не будет. — Я пойду, — он поклонился старшей и поспешил покинуть дом, в котором теперь снова живёт один человек.…
Мин Фань был последним, кто показался на глаза впервые спустя неделю. Причин глупых не было, он не трусил показаться на глаза учителю. Просто не был способен думать под конец дня. Осталось отчитаться за проделанную работу и решить, что делать с выигрышем Ло Бинхэ. Ей уже сообщили между делом. Лю Цингэ. Он ведь тоже ставил на этого ребёнка. И не прогадал. Отдал ей право решать, что делать с этим выигрышем. Сначала Цинцю хотела разменять духовные кристаллы на деньги и раздать бедным. Сейчас, подумав немного в тишине, она внесла изменения в данное решение. — Раздели выигрыш на три часть, одну отправь во дворец Хуаньхуа, вторую обменяй на деньги, чтобы отдать в казну государства, а третью… в зависимости от того, что нужно семьям погибших, раздели поровну, — он стоял рядом, поэтому Цинцю говорила тихо. Спокойно. — Понял, — у Мин Фаня память хорошая. — Чжэнъян я пока не отдавал… — Отдай. Пусть приведут его в порядок, — грудь вздымалась тяжело. Как будто она забыла как дышать. На самом деле, женщина просто задумывалась, уходя глубоко в себя. Она горевала, но не так тягостно, как казалось окружающим. Мин Фаню было отрадно от той мысли, что он понимал это, понимал учителя. — А комната шиди? — голос чуть-чуть подвел. — Не трогайте, — лорд подняла голову. — И успокой остальных, через пару дней я покажусь в обеденной, — и улыбнулась. Лицо главного ученика просияло. — Шицзунь, — он улыбнулся, приоткрыв рот, будто хотел сказать что-то ещё. Цинцю взяла за руку и посадила его рядом. Мин Фань удивился. Но ещё больше он удивился, когда его обняли, прижав голову к плечу. На душе одновременно стало тяжело, будто на плечи опустили скалу, но вместе с тем казалось, что он стал вырвавшейся из клетки птицей. Рыданий не было. Просто лёгкие дорожки слёз. — Я рада, что ты и А-Нин в порядке, — учитель улыбалась, ему так казалось. Однако обнять её в ответ он не посмел. — Поправлюсь, вам стоит навестить свои семьи. Ты меня понял? — показывать своё умытое слезами лицо учителю не хочется. Кто будет исключением? Опустив голову, Мин Фань, выпущенный из объятий, тут же поклонился и со словами: — Шицзунь лучше знает, как нам позаботиться о себе, — покинул дом. Слёз было мало, но плечо успело намокнуть. Шэнь Цинцю дотронулась до него, немного посидела, а потом легла. Стоит поспать, вдруг получится выспаться наперёд.***
«Не вернётся в течение пяти лет, сдох! А так гадёныш не глуп, обдумывай каждое его действие и свои тоже». Прошло два года. В мире заклинателей ничего не изменилось. Траур давно завершён, однако вспоминать произошедшее в Цзюэди без печали невозможно. Но люди быстро приспосабливаются. Уже скоро подойдёт время нового отбора учеников. Среди них есть одна девочка, точнее она уже несколько месяцев живёт на Цинцзин. И станет ученицей лорда вне отбора, а пока её как будто нет. За ней присматривают разные ученики, иногда тётушки, иногда дядюшки. Она может приходить к лорду, когда пожелает. Хань Со, имя в быту будет Сунмин. Циньчжоу вляпался, заигрался. Ему теперь только в ссылке и работать где-то на северных границах. Но передать дочку он сумел. Странно, но маленькая А-Со не плакала. Папа давно готовил её к тому, что однажды ей придётся жить без него. Зато с тётей Шэнь! Только теперь ей нужно обращаться к ней по статусу, на людях точно. Лорд Цинцзин, госпожа Шэнь. И вскоре — шицзунь. — А-Со? Ты помогала сегодня на кухне? — Инъин пробовала печенье, что принесла девятилетняя девочка. Но всем говорят, что ей уже десять, чтобы она не стала явным исключением. — Да! Нин-цзецзе нравится? — девочка улыбнулась. Она ещё носила пучки, а Нин Инъин уже ходила с одним пучком, который переходил в косу. Нефритовая шпилька с ласточкой ей к лицу. Это украшение Хань Со отдала ей сама, хоть то и принадлежало маме. «Тебе оно больше подойдёт» — и вышло так, что Нин Инъин договорилась со своими родителями удочерить девочку, чтобы в будущем у неё не было проблем с замужеством. Родители — хвала Небесам — не шибко расспрашивали детали. Они знали, что их дочь является главной ученицей одной из самых авторитетных личностей в Поднебесной. И этого было достаточно, чтобы считать её решения и просьбы правильными и разумными. — Конечно! — девушка кивнула, довольно щурясь. — Привыкай называть меня шицзе. Помнишь? А Мин Фань… — он как раз показался на горизонте в окружении старших товарищей. — Шисюн! — довольно громко прокричала Хань Со. — Ой! — и приложила ладони ко рту. Да, отец добился статуса аристократа, малая аристократия. Вроде статус имеется, но воспитание… таким людям было далеко до воспитания древних и уважаемых семей. Такое воспитание прививалось и в Цанцюн, а на пике Цинцзин особенно. «Пик аристократов». Мин Фань улыбнулся двум шимэй, другие тоже, однако свой путь прерывать они не стали. В последнее время шисюн уделял много времени тренировкам с мечом и медитациям. Учитель посчитала, что не стоит сбавлять обороты и засиживаться над бумагами. Дядюшка Ю, Ю Югао, был помощником вместо главного ученика. Он был одним из тех, кому однажды пророчили место лорда Цинцзин. Нелюбовь к Шэнь Цинцю он не питал. Наоборот, розовая пелена спала с мечты, и его нынешнее положение устраивало его куда больше, чем ответственность лорда. При этом он уважал Мин Фаня, взор которого был ясен. Молодой человек прекрасно представлял то, на что шёл годами. — Нин-шицзе, а как поживает лорд? — девочка продолжала улыбаться. Щёчки уже перестали краснеть от чувства вины, что она может помешать. Привыкла. — Сегодня после ужина можешь погулять с ней, — Инъин подмигнула. Учителю стоит отдохнуть. — М! Хорошо, — девочка кивнула и с большим энтузиазмом спросила: — А тебе можно помочь? — большие невинные глаза умиляли. Нин Инъин укусила щеку, наклонив голову на бок. — Да, пойдём, поможешь разложить принадлежности для письма, — близился урок каллиграфии, а почерк Нин Инъин становился всё лучше. И поэтому всё чаще она вела эти занятия вместо учителя. Нет, Цинцю их посещала, наблюдала со стороны. Иногда проходилась между рядами да шутливо бранила мечтателей и помогала сосредоточиться растяпам и излишне нервным ученикам. Не то чтобы такие ученики были, просто после некоторых заданий ученики возвращались никакими. Каждый раз в голове куча мыслей, с которыми нужно суметь разобраться. У Фэнминь, старший среди своего поколения, очень скучал по Ло Бинхэ. Товарищ, конечно, почти всё своё время проводил с учителем, но от этого воспоминания становились ценнее. Что бы он сказал, имей возможность видеть, как выросли в мастерстве его соученики и старшие соученики? Ему довелось побывать на заданиях с учителем, когда та прикидывалась мужчиной. И, понаблюдав за ней, этот молодой человек обнаружил за собой ту же привычку — спать на дереве. Поэтому, притаившись, он стал наблюдать, как маленькая Хань Со помогала Нин-шицзе. Зал для каллиграфии в тёплую пору не заставлен стенами. А потому всё видно, но слышно плохо, если говорят тихо. Понаблюдав немного, он снова уснул, дав смелым птичкам устроится на нём.***
А ещё через год всех удивил Лю Цингэ. Ученики пика Байчжань не считались его личными учениками, он даже толком их не тренировал. Иногда устраивал дуэли с зазнавшимися. Ну, как дуэли? Ставил перед фактом, что сейчас поставит этого товарища на место. Иногда и Чэнлуань обнажать не нужно было, чтобы поставить идиота на колени. «Пустослов». Что было с этими выскочками после? Его не интересовало. Но после задания в городе Цзиньлань, где хватило стараний Лю Цингэ и Му Цинфана, на пике Байчжань появилась ученица. Ученица Лю Цингэ. Даже не показывавшаяся там больше года Шэнь Цинцю изъявила желание прогуляться до пика Байчжань по Радужному мосту. Будто давала лорду Лю призрачный шанс куда-нибудь деться. — О, какая красота! — на тренировочной площадке девушка выделялась. Форма шла ей. Подчёркивало крепкую фигуру. Достойная преемница старших воительниц. Ей не доставало техники, да и формировать ядро она только-только начала. Но силы в ней… даже Шэнь Цзю вздрогнула. Усердные тренировки — и стоит эту молодую госпожу остерегаться. — Цинцю! Тебя не приглашали! — из своего дома, как по приказу, показался лорд Лю. И гостье он не рад. — Добрый день, Лю-шиди. Не хочешь познакомить меня с новым талантом нашей школы? Казалось, возраст не тот… — У тебя тоже был не тот возраст, — тут же перебил он. — Она старше, чем была я, — не оскорбилась Шэнь Цзю. Переглянулись. В одних серых глазах таилось ехидство, в других серых глазах кипело раздражение. — Хватит ли у тебя терпения, ши-ди? — вопрос озвучен тягуче, издевательски. Ши. Ди. Цинцю рассмеялась, раскрыв веер и спрятав лицо. Однако пришлось неожиданно прерваться. — Приветствую, шицзунь. Э… Шэнь-шигу, — поскольку что обращение к Цингэ, что к ней прозвучали ново. От одного слова весело, другое надо смаковать. — Ох… точно, давно ко мне так не обращались ученики моих шиди и шимэй… — кажется, она довольна. — Да? Разве это не говорит о том, что ты старая? — не то чтобы это было правдой. Не задевало. Но когда об этом говорил Цингэ… — Именно поэтому ты должен приходить ко мне за советом, я куда опытнее и мудрее тебя, Лю-ши-ди. Тебя впервые назвали шицзунем, должно быть… — Замолчи. Просто замолчи, — интересно, а каково наблюдать за этой глупой перепалкой Ян Исюань. Так звали красавицу, которая неплохо управлялась с мечами. Шэнь пожала плечами и посмотрела на неё, не скрыв оценивающего взгляда. Сложила веер, приложила к подбородку. И улыбнулась. Но ничего не сказала. Подобное смутило ученицу. Она слегка опустила голову, поглядывая исподлобья. — И?.. — Цингэ сложил руки на груди. — Ты же велел молчать, — о, если бы чье-то непонимание было искренним! Лорд Цинцзин лишь изогнула бровь. — Ши-цзе… — а вот у него нервы скоро будут на пределе. — Она хороша. Даже жаль, что умница с хорошим потенциалом попала к тебе, — видит небо, она не била ниже пояса. — Ты! — сказать бы что-то едкое. Напомнить бы, что сама… Лю Цингэ сжал кулаки, развернулся и ушёл, велев Ян Исюань продолжать тренировки со старшими. На данный момент она не могла поставить своих сверстников на место. Но к ней проявила интерес Шэнь Цинцю. Понятно почему. И всё же лорд второго пика пришла лично. — Так и кто из вас главный? — она мягко улыбнулась красавице с кучерявыми волосами. Обычная внешность, приятная глазу. Красавица, но не так, чтобы запомнить на века. Чёрные кудри, бледная кожа… невольно напомнила о другом ученике Цинцю. Но! Могла ли Шэнь Цзю забыть о Бинхэ хоть ненадолго? С другой стороны, эта Ян Исюань действительно белый лотос. — Простите? — черты лица острые. Щёки чуть-чуть покраснели. — Он сам взял тебя в ученицы или ты напросилась каким-то образом? Отвечать необязательно. В любом случае, это было неожиданно, — учитывая основную, древнюю и бессмысленную, по её мнению, политику пика Байчжань. — Вроде как бы да, а вроде бы и нет… — учитель не говорил, как ей нужно отвечать другим лордам. Она только знала, что должна быть вежливой. И всё же чувствовалась в голосе твёрдость, наглость и грубость. Впрочем, какой кузнец отличался иным говором? — О, ясно, — спросит у Му-шиди. — Шэнь-шигу… — девушка сложила руки, накрыв ладонью левый кулак. — Ммм? — Шэнь Цзю снова раскрыла веер и прикрыла лицо; странное предчувствие. — Может ли эта ученица рассчитывать на помощь шигу в духовных практиках? — больше Ян не подглядывала исподлобья. Шэнь моргнула, повторив вопрос в своей голове. Пик Байчжань снова услышал смех лорда Цинцзин. — Наглый хитрец! — веер сложен и служит продолжением руки. Куда-то в сторону жилья Лю-шиди показывает. — Наглый хитрец… — в своё время она не стеснялась просить о подобных услугах. А он! Гордец! Наглый гордец! Но давно она так весело не смеялась, и так громко. Ян Исюань фыркнула, не понимая. Лорд Цинцзин смущала. — Приходи, когда посчитаешь нужным, — отсмеявшись, женщина не стала дожидаться благодарностей. Снова ровное выражение лица, пока не набежали любопытные глаза. А кто был поблизости и не разглядел? Ну, им не понять тех, кто разглядел. Кажется, лорд Цинцзин всё же красавица. И кто-то будет доставать учеников Цинцзин меньше, чем раньше.***
Пять лет почти истекло, а в школе Цанцюн случилось ещё одно значительное событие. Второй принц имел хроническое заболевание легких. В последние годы ему стало хуже. В павильоне Звездочётов, личных заклинателей императорской семьи, хватало работы и без этого. К тому же император хотел, чтобы его сын побыл вдали от городов. Подняться на вершины Цанцюн тяжело, но оно стоило того. На пике Цяньцао принц пошёл на поправку. Ему стало значительно лучше. И с позволения Его Величества лорд Му отважился попытаться излечить принца от недуга. Проблема была в том, что не всегда заклинатели могли лечить простых людей. В конце концов, разница между их телами не мала. Однако принц дал добро. Он был готов пройти любые тяготы. К тому же, его двоюродный прадедушка, был лордом Цинцзин. Неудивительно, если он обоснуется в школе навсегда. Только это мечты обременённого болезнью принца. А вот матушка-императрица желает видеть сына дома. И всё же эта женщина проявляла стойкость, достойную матери целого народа. — Сунмин, тебе стоит быть более наблюдательной, — и, несмотря на свой недуг, принц тренировался в фехтовании. Ему необходимо уметь защищать себя. Болезнь не даёт ему права расслабляться, он принц. И у его народа другие тяготы. Он любил посещать пики Цанцюн по очереди. И сегодня наведался на Цинцзин. Тренировать юных учеников? Такую возможность он не мог упустить. — Это тяжело, второй принц, — Сунмин села прямо на землю. Как бы она ни старалась следовать этикету, в ней всё больше проявлялась… пацанка? О, да. Лорд уже даже не шутит, желая отправить ту на Байчжань. С другой стороны, когда ученики пика Байчжань им досаждают, она прекрасно набивает им морды. Да, набивает морды. Ей так это нравится. И лорд не делает выговоров. Всё же шутки, про её отправку с Цинцзин? — Не переусердствуйте, ваше высочество, — Шэнь Цинцю подошла тихо. Услышав её голос, ученики склонились. Принц кивнул, улыбаясь. — Лорд Цинцзин, — сколько ни проси его обращаться к ней более формально, а он «отношусь так же, как относятся ко мне». Ну не называть же его по личному имени, что может аукнуться смертной казнью простому смертному? — Мне вовсе не в тягость, — ему нравилось наблюдать за лордами этой школы. Особенно за главой Юэ и лордами Шэнь и Му. Нечто объединяло их. Нечто, что вызывало тёплый трепет. — Дело не в вас. Несмотря на то, что ваше пребывание здесь — приказ императора, находятся злые языки, которые обвиняют нас в сближении с императорской семьёй. Более того, вы не только лечитесь, вы и трудитесь здесь, — она даже не прятала лицо, суровое, но всё же благосклонное. — Это проблематично, — и она знала, что принц поймёт. — Вот оно что, — юноша улыбнулся. Ученики были освобождены, и им пришлось разойтись. — Но есть одно благородное занятие, вы можете мне помочь, — уголок губ дёрнулся. — Сыграйте завтра с моими учениками в го. Это полезно для юных умов, — в ответ принц улыбнулся, он был счастлив. Несмотря на то что завтра должен был быть посещён пик Ваньцзянь. Ну, просто в следующий раз он пропустит пик Цинцзин. Всё должно быть честно. — Однако я слышал, что лорд Цинцзин умеет играть и в маджонг. Эта игра также полезна для юных умов, — этот ребёнок не мог испортить её настроение. — Однако это азартная игра, благородным людям не стоит браться за неё часто, вообще, — на небе и на земле всё лучше чувствовался осенний воздух. И близится праздник середины осени. — Если завтра Ваше Высочество выиграет у всех моих учеников, так и быть, я поучу вас играть в маджонг, — пусть он и принц, ему хватает навыков, чтобы честно побеждать в го. И пусть он принц, пока он в Цанцюн, никто поддаваться не будет. Надо отправить Мин Фаня отдохнуть, чтобы разбил Его Высочество в пух и прах!…
Император уже несколько раз подряд перечитывал с десяток документов. И все они об одном. Стук подноса о стол. И мужчина поворачивает голову к пришедшему. Му-ванфэй. Он улыбнулся, дотронувшись до косы. Всё из-за складки между бровей императора. Суровый мужчина, а так он казался злым. А потому Ваньвань в такие моменты не мог избавиться от чувства, что помешал. В кабинет, шумно перебирая лапками, забежала подаренная императором ши-тцу, милая собачка. — Ваше Величество, вам стоит отдохнуть, — если у императрицы не получалось уговорить императора прервать работу, то она обращалась за помощью к Му-ванфэй. Сам он не смел мешать работе Его Величества. И не то чтобы он отвлекал лишь одним своим присутствием, просто не смел. И император, скрывая глубоко в душе, досадовал из-за этого. Ему хотелось, чтобы Ваньвань чувствовал себя свободнее, насколько это вообще возможно во дворце. Хотел, поскольку знал, что этот человек никогда не перейдёт за грань дозволенного. — Да, стоит, — он махнул рукой, подавая евнуху знак. Теперь они наедине. — У меня руки так устали держать все эти документы. Не мог бы ты меня покормить? — император лукаво улыбнулся. За что Му-ванфэй наградил его укоризненным взглядом. И всё же мужчина взял миску в свои руки, зачерпнул ложку и поднёс её ко рту императора. Но тот не спешил открывать рот. Наоборот, отвернулся. — Чего-то не хватает… Ваньвань молча сел на колени, теперь императору только и оставалось съесть суп. И всё же он не прекращал говорить. — Веду себя, как ребёнок, да? — ему нравилось смотреть на лицо этого мужчины. Веселость и наивность с годами ушли, лишь изредка он мог заметить их на этом тёплом лице. И всё чаще замечал эти в своё отсутствие, когда наблюдал издалека. Му Ваньвань устал от жизни в гареме. Но и слова не сказал против. Никогда не жаловался. — Если Ваше Величество так считает, посмею ли я перечить? — и всё же он улыбнулся. Миска опустела. Вопросы о погоде и новых цветах в теплице заданы, Мандаринка, собака ши-тцу, мальчик, кстати, уснула почти у ног хозяев. Император обнял своего наложника за талию; а на столе как раз лежал приказ, который даст ему титул супруга, что оправдает «фэй» в его титуле. — Ваше Величество… — удобно. Но уместно ли? — Посиди так немного, — мужчина опустил голову на острое, но всё же удобное плечо. И продолжил читать документ, на котором остановился. Не зная куда деться, Му-ванфэй стал осматривать кабинет (в какой раз?), лишь бы не читать документ. Не стоит это делать ради душевного спокойствия. Император задрал голову, чтобы посмотреть на лицо Ваньваня. Не смотрит. Какой правильный. — Сегодня приду к тебе, — глубокий вдох через нос. — Буду рад, — Му-ванфэй опустил голову и поцеловал императора в лоб. Прижался губами жадно, крепко. — Только не трудитесь много, я соскучился, — опустился к уху, — по разговорам, по взглядам, — прижался губами, укусил, — и по телу, — пальцы на талии жадно впились. — Ох, если бы ты так усердствовал не только когда я устаю, по мнению каждого, — рука с талии исчезла. Му-ванфэй легко встал на ноги, отошёл, поклонился и поспешил покинуть кабинет. Толку перечитывать одно и то же? Да, никакого. Но император смаковал тот момент, когда у него будет достаточно доказательств против злодеяний главы дворца Хуаньхуа. Надо только дать больше времени павильону Звездочётов и Шэнь Цинцю. Много падших нравственно школ заклинателей уже были закрыты и распущены. Но они не шли ни в какое сравнение с дворцом. А потому нужно было быть осторожным и терпеливым…***
Пройденный путь не составит труда повторить. Знания о Царстве Демонов, которые появились у Ло Бинхэ после объединения Трёх Царств, значительно упростили задачу в этот раз. Мэнмо оставалось лишь восхищённо преклоняться перед способностями Ло Бинхэ и его умением правильно распорядиться знанием. Сразиться с Мобэем тоже было проще, но Ло Бинхэ растягивал это удовольствие. Он не мог простить то дурное обращение с Шэнь Цзю в ущелье Цзюэди. И вместе с тем ему удалось воссоздать ту дружбу, которую он ценил в родном мире. Мобэй верен, в нём ни капли сомнения. И этим подкупает. Помнится, в прошлом другой Мобэй был до ужаса чёрствым и часто о чём-то тосковал. И злился на себя за эту тоску. И в этот раз Ло Бинхэ удалось понять тоску короля Севера. Кто бы мог подумать, что этот священный демон будет любить лорда Аньдин? Ло Бинхэ ещё плутал по Царству Демонов, когда Шан Цинхуа явился в Приграничные земли за лекарством для Шэнь Цинцю. И всё же это не помешало ему, после окончательного объединения Севера, предложить Мобэю забрать лорда Аньдин. Он видел, Мобэй хотел согласиться. Но проявил понимание и отказался от этой идеи. Шан Цинхуа привыкший. Но с лордом Цинцзин так не поступишь. Да и у нового владыки был другой план на будущее. И все эти пять лет он придерживался плана. Его власть непоколебима, и только теперь можно направиться в Царство Людей. Ша Хуалин в своё время тоже был избит. Но довольствовался этим. Готов был ноги целовать. При этом, если упоминал свои планы на лорда Цинцзин, огребал так, что ходить три дня точно не мог. Ло Бинхэ и вовсе хотелось убить засранца. Но полезен! И обаятелен, а потому Лин-эру несложно выпросить милость. Сейчас Хуалин предоставил ему всю информацию, что удалось раздобыть о Шэнь Цинцю. Нет, шантажировать учителя Ло Бинхэ не собирался. Ему стоило быть готовым к любому её ходу. Шэнь Цзю. Одно имя вызывало улыбку на губах. Когда такое было? Чёрные одеяния ему к лицу. Интересно, а как будет смотреться в чёрном учитель? Ожидания были прекрасными. Да и реальность обещала не обмануть эти ожидания. — Владыка, прошу, скажите нам, — дворец на границе между Севером, Югом и Приграничьем построен. В тронном зале собрались самые способные и полезные. И все они ждут, — наша цель школа Цанцюн? — Ша Хуалин смаковал мгновения до ответа Ло Бинхэ. — Нет, с чего бы? — ему было плевать на тех, кто считал, что он будет испытывать слабость к взрастившей его Цанцюн. Их здесь не было. — Моего отца, Тяньлан-цзюня оклеветал и обманул глава дворца Хуаньхуа. Вы всё ещё считаете, что мой взор должен быть направлен на хребет Цанцюн? — демоны виновато склонили головы. Между тем стоит сказать, что здесь есть и тот самый наг, Жонань. И он осмелился задать другой вопрос: — Хотите ли вы разрушить Байлу? — за этим подразумевалось и освобождение Тяньлан-цзюня. Старые демоны напряглись. И осторожно направили свои взгляды на молодого владыку. Гнев и раздражение ожидаемы. Но Ло Бинхэ лишь усмехнулся, сжав рукоять Синьмо. — Сын из меня плохой, ведь сложно испытывать любовь к тому родителю, что не был рядом, — что в первый раз, что во второй, а сердце, хоть и дрогнуло от истории несчастной любви, было равнодушно к вероятно живому отцу. — Более того, я не желаю уступать ему своё Царство, — взгляды покорно опустились. Ша Хуалин облизнул губы, от головы до пят его пробрала дрожь преклонения. — Но этот вопрос действительно важен, а потому требует более тщательного обдумывания, — в ответ раздались пожелания долгого правления. Синьмо… чувствовал непоколебимый дух, силу. Меч в этот раз и не пытался захватить власть над разумом хозяина. Ло Бинхэ прикрыл глаза. Теперь можно встретиться с учителем. Теперь он точно готов.