***
— Шан Хуа! — Шэнь Цзю познакомилась с этим негодником случайно. Тот думал, что его никто в лесной глуши не услышит, а она думала, что в этой глуши отдохнёт от всего и всех. И так получилось, что она спала на дереве, а тот мимо проходил, ругаясь и рассуждая о своём прекрасном будущем. А ведь всё шло, как сам Шан Хуа и задумал! Добрый лорд пика Кусин помог ему обучиться жизненно необходимым навыкам и дал рекомендацию на Аньдин. Шан Хуа знал, что нужно будет пахать лучше и больше, чем волу и лошади вместе. Но не настолько… стресс! Так вот с того обычного и случайного знакомство прошёл год, около того. И в этот раз его, с некоторыми соучениками, отправили на задние под командованием трёх учеников лорда Цинцзин. Взаимоотношения между ними не были ни тёплыми, ни холодными. Шэнь Цзю недолюбливали, но уважали. Она же плевать хотела на их мнение о себе, но уважать — уважала. Да и старшей была не она. Пока они ловили демонов, нападающих на караваны купцов, которые и так через многое прошли на Шёлковом пути, кто-то успел рискнуть своей жизнью, кто-то ужаснулся и попытался отойти на задний план, а кто-то вовсе ничего не успел. С этих смертей всё и началось. Шан-шиди ни на что не годен, если честно. Да, он старателен, несмотря на свою лень. Да, он любознателен, но одна голова на поле боя не поможет. Быстро бегает, но убегать — недостаточно. Для заклинателя — нелепо. Подступала зима, а потому чаще показывались и северные демоны, из Царства Демонов. Вот как сейчас. Только земля в мире людей ещё не покрыта снегом, кругом земля, деревья, а на них ни листочка. Разве что самые упорные и одинокие срываются от удара по стволу или дрожания земли. Демонов выдавала их окраска. Очень неразумно не дождаться нужного времени. С другой стороны, дожидаясь времени, когда зима вступит в силу, они могли упустить то, что искали. Шэнь Цзю знала, что шиди предпочтёт спрятаться, но ошиблась. Резко оглядываясь по сторонам, как только появлялась возможность отдышаться, она не находила его. По сути, Шан Хуа для неё никто, но с ним было весело коротать свободное время, которое иногда у неё было. По милости… по желанию и требованиям лорда Цинцзин. Будет обидно, если его жизнь оборвётся здесь. Но вот бой закончился. — Шиди! — и Шэнь Цзю отправилась на его поиски. С раненными и мёртвыми без неё разберутся. А пропал не только Шан Хуа. Так что на поиски отправилась не она одна. Кто-то найдёт труп, кто-то раненого, кто-то упавшего в обморок, а кто-то никого не найдёт. Шэнь Цзю не зацикливалась на этом. Всё же звать его она перестала. Не то чтобы обеспокоенность в голосе выдавала её, нет. Голос твёрд и спокоен, по-прежнему глубок. Просто бессмысленно звать его, если тот всё же откинулся или лежит где-то без сознания. — …не думал, что жизнь сведёт нас… — Шан Хуа нервничал. Шэнь Цзю замерла, навострив уши. Стоит ли оставаться на месте? — … молодой господин, ты, это, не держи на меня обиду. Я же не пытаюсь забрать у тебя этот милый и дорогой кристалл… — одежда шуршала, земля под сапогами тоже. Кажется, этот дурак медленно, но верно отступал. Шэнь Цзю достала свой первый меч, имя которому дали на Ваньцзянь. Это один из мечей, у которого уже был владелец. Возможно, не один. Написанное по-старому «Нет покоя» было ему именем. Не в руках, на лету. Сложенные пальцы замерли, готовые сделать лишь один взмах, чтобы отправить меч на защиту этого раболепного идиота. Хотя он умел подстраиваться ради своей жизни. Даже к ней успел подлизаться. И как-то балансировал на грани, умудрившись стать другом. Почти. Всё же Шэнь Цзю постаралась подобраться поближе. Тяжело, но она рассмотрела кристалл в руках демона. Но не его лицо. Кристалл Девяти Жизней. О его истинном происхождении толком не помнили, забыли и выдумали легенды. Одни гласили, что истинный небожитель пожертвовал своей жизнью во время войны, семьсот лет назад, дабы создать исцеляющий любой недуг кристалл. Другие легенды гласили, что данная реликвия была трофеем людей из мира демонов, которую очистили от тёмной энергии. А после этого обнаружили, что он впитывает всё дурное из тела человека! Только вот не успел кристалл объявиться в Поднебесной, как великая династия Цинь пала (и только век назад вернула себе власть). Как только царственный дом Цинь пал после войны Трёх Царств, чудесный кристалл исчез. То ли выкрали, то ли его обменяли на собственную жизнь, а он был увезён на Запад. К счастью Поднебесной, не так далеко, как казалось. Вот только возвращался он по частям. И разными путями. Старый император, который на деле не таил надежды прожить дольше, хотел ознаменовать будущее правление сына возвращением подобной реликвии. Но не он приложил руку к разделению большого кристалла на несколько частей. А кто? Уже и неважно для истории. Под ногой хрустнула ветка. Терять нечего! Взмах — и Сюя выбивает кристалл из рук демона. Тот одной рукой накинул капюшон, а другой направил на неё простую, бесформенную демоническую энергию. Этого было достаточно, чтобы на время ослепить её. Но это не помешало ей направить Сюя в нужную сторону и продолжать атаковать демона. Тёмная демоническая энергия развеялась. И теперь Шэнь Цзю пыталась подобраться ближе, чтобы скинуть с демона капюшон. На шиди не обращали внимания: потом, с ним поговорят потом, в лучшем случае. Ему следовало подобрать кристалл и убежать. Но произошло кое-что совершенно неожиданное! Тупой удар по голове настиг Шэнь Цзю неожиданно, она замерла и пошатнулась. А затем Шан Хуа быстро, хоть и хотел осторожно, ударил по шее, чтобы шицзе точно потеряла сознание. Он посмотрел в глаза демону, с которым говорил, в молчаливой просьбе спокойно разойтись. Пусть забирает этот кристалл. И забрал. Чем кончилась история для демона? Сложно сказать. Только в далеком будущем, Шан, уже Шан Цинхуа, узнает, чью жизнь хотел спасти Мобэй-цзюнь, но не успел. Именно поэтому камень потом снова оказался в Царстве Людей, но нашли его уже адепты дворца Хуаньхуа. Чем закончилась история для двух учеников? Шэнь Цзю пришлось лечиться на пике. Всех, кто выжил, наказали: не справились ведь. От них ожидали большего. Тем, кто был за главных, досталось меньше. Шэнь Цзю тоже повезло, поскольку не много она и командовала. Хотя лорд Цинцзин в этом и упрекнул. Отстранили от занятий на месяц, отправили на двенадцатый пик: убирать, стирать, готовить. Приемлемо. Шан Хуа же пахал на родном пике как проклятый. Но потом ему досталось: с мечом у горла пришлось поведать, что за хрень он выкинул. Вырубил старшего товарища, отдал кристалл демону и ничего не сказал о том демоне остальным. Ему действительно повезло, когда Шэнь Цзю, как обычно, сначала всё разузнала, а потом уже сказала, что знала. Ну, что было лучше сказать для неё и для этого неблагодарного шиди. Так что пришлось рассказать, как незадолго до поступления в Цанцюн он подобрал ребёнка-демона. Да, его никто не просил! Он уже понял, что облажался. По крайней мере, когда за маленьким господином пришёл отец-демон, грозный и странный дядька, был, будущий правитель Северных земель встал на его защиту. В прямом смысле. Мальчик не многословен по своей природе, а потому, когда покойный Мобэй-цзюнь поднял свою руку, чтобы жалкий смертный мальчишка исчез… маленький демон встал между ними, как бы закрывая Шан Хуа от отца. Они молча смотрели друг другу в глаза. Недолго. — И посмотрев на меня не без презрения, он всё же снисходительно кивнул. Помни моё великодушие, жалкий смертный… — Шан Хуа пытался разрядить атмосферу. — Ну, так это было для меня в то время. Можно было посчитать то действо благодарностью за тот небольшой период заботы о нём. Но, по сути, я его эксплуатировал! — шиди рассмеялся. — Я знаю, если об этом узнают, изгнание — лучшее, на что можно надеяться. Я повёл себя, как трус, использую такую нелепицу как оправдание… — шиди присел на траву, скрестив ноги, и взъерошил волосы, сбив пучок. На плечо легла грубоватая, но аккуратная ладонь. — Не знаю, как долго ты собираешься выплачивать этот долг. Или что придёт в эту безумную голову? Но пока ты не подвергаешь школу опасности, я буду молчать, — и, не дожидаясь ответа, Шэнь Цзю оставила его наедине с мыслями. Потом они иногда пересекались, потом стали главными учениками, а потом их назвали и преемниками. На совместных заданиях они помогали друг другу, как и на соревнованиях, внутри школы и между школами совершенствующихся. Шан Хуа не валял дурака. Он работал на износ. Но и уходил в мир демонов всё больше. Время от времени приходил держать ответ перед шицзе. Не то чтобы он знал наверняка, что ничто не сможет помешать стать ей лордом Цинцзин в будущем, просто хотел как-то облегчить свою ношу. Да и если кто-то на стороне прознает, подставит его, в мире будет один человек, который знает правду. Поможет она в будущем или нет, по крайней мере, правду-то хоть кто-то будет знать! А потом он и вовсе стал одним из первых новых лордов. Сначала от дел отошли старый глава и лорд Цяньцао, затем леди Сяньшу, а потом и он занял место лорда Аньдин. Дальше была общая церемония для остальных, кроме пика Цинцзин. Что-то произошло в императорском дворце, и лорда, который приходился императору дядей, точнее, двоюродным дедушкой, попросили помочь. Каким-то боком в это вмешалась и Шэнь Цзю, а потому её церемонию всё оттягивали. Что вызвало волну осуждения со стороны совершенствующихся. И всё же лорд Цинцзин оставил её своей преемницей, и по возвращению на пик Шэнь Цинцю стала лордом Цинцзин.***
Задолго до того как стать лордом Шэнь Цинцю, в один благоприятный день, прошла мимо императора Царства Демонов. Просто прошла мимо. Типа. Дело обстояло совсем непримечательно. Су Сиянь всё больше сближалась с Тяньлан-цзюнем. Всё больше собственный учитель вызывал подозрения, но молодая заклинательница старалась не зацикливаться на подобных мыслях. Новые знакомства вселяли сомнения. Тяньлан-цзюнь слушал только голос своего разума. Он так говорил. Но, по мнению этой заклинательницы, действовал придурок по зову сердца. Зато покорный и обычно молчаливый, особенно в присутствии этой совершенствующейся, Чжучжи-лан мог высказать своё противоречащее другим мнение. Была ещё одна знакомая, которая действовала, как хотела, но при этом подстраивалась под общепринятые в мире заклинателей нормы. Шэнь Цзю. Назвать их с Су Сиянь друзьями сложно: девушки редко пересекались на заданиях, зато чаще могли видеться на соревнованиях, устраиваемых между меньшим количеством школ. Инициативу проявляли разные главы разных школ. Ещё реже они пересекались в обычной жизни. Когда они поздоровались последний раз, у Су Сиянь было свидание. Не первое свидание. Она уже была беременна, но замечать ещё рано. Очень рано. Даже ей самой. Тяньлан-цзюнь обещался угостить её охлаждёнными фруктами, теми самыми, от которых однажды может появиться мороженое. Но в итоге платила она. Всегда платила она. Но Су Сиянь не жаловалась. Этот владыка… мог бы и заработать. Что иногда и делал. И речь не о физическом труде! Он выступал с различными историями, адаптировав их под смертных слушателей. В конце концов, Царство Людей он посетил тайно. И последний год точно не возвращался в родные земли. При этом никаких волнений в Царстве Демонов не возникало: настолько непоколебима его власть… — Чай, пожалуйста, — на этот юный, но уже достаточно глубокий голос молодая заклинательница отреагировала невольно: повернула голову. И увидела знакомую форму пика Цинцзин, школы Цанцюн. Но не насторожилась, и владыка демонов последовал её примеру. Что не радовало Чжучжи-лана, который предпочёл бы находиться чуть подальше от людей, но ещё в зоне досягаемости Тяньлан-цзюня. Он уже натянул капюшон до невозможного — куда больше? — Знаешь её? — конечно, владыке демонов ничего не стоило признать юную ученицу великой школы. — Да, — и отчего в ответе его милой Сиянь зазвонила колокольчиками лёгкая радость. — Интересное дитя. Неплохо бы с ней сдружиться, — и всё же чувствовался здравый расчёт. Не опека, а жажда сотрудничества. Иметь хорошего друга и союзника из другой школы полезно всегда. — Поздороваешься? — мужчина улыбнулся. И Су Сиянь села ровно, но нахмурилась. — Не вздумай… — предупреждение лишнее. Не успела она начать, как Тяньлан-цзюнь примирительно поднял руки. Если это милое дитя так нравится Су Сиянь, то не стоит её обижать. Су Сиянь, как только попала в поле зрения Шэнь Цзю, помахала рукой. Людей в забегаловке было мало, а потому для Шэнь Цзю не составило труда заметить чьё-то присутствие. Не думала она наткнуться на Су Сиянь. И не жила мыслями об этом. Поэтому немного удивилась, что отразилось на её лице. — Милое дитя, — добродушно усмехнулся Тяньлан-цзюнь. — Я немногим её старше, но меня дитём ты не называешь, — ехидство. Уж не назвала она его часом?.. — Ты!.. — мужчина даже возмутиться не успел. — Су-гунян, — хотя можно было бы сказать лаоцзе, старшая в их общем и благородном деле — заклинательстве. — Добрый день вам и вашим спутникам, — по всем правила этикета она поклонилась заклинательнице и её спутникам. — Здравствуй! Присядешь? — Су Сиянь кивнула на свободное место рядом с собой. — Нет, — Шэнь Цзю помотала головой, — мне нужно скорее вернуться в школу. Только чай могу себе позволить, — в ответ Тяньлан-цзюнь фыркнул, выдавая своё неверие. Су Сиянь его проигнорировала. — Я знаю, ты очень старательная. Надеюсь, мы ещё встретимся вскоре. Не трудись много, это не пойдёт тебе на пользу, — чай приготовили быстро. Фувуянь, то есть официант, уже позвал юную клиентку. — Благодарю за наставление, — ещё один поклон, — хорошего вам дня. Тяньлан-цзюнь и Су Сиянь проводили девушку взглядом, даже посмотрели, как чуть ли не залпом та выпила чай. От сего действа, сам не зная почему, Чжучжи-лан вздрогнул: он осторожно взглянул из-под капюшона. Благо, никто не заметил. И только когда Шэнь Цзю покинула заведение, племянник владыки демона не без интереса и сомнения заметил: — Отпечаток тёмной энергии? — обычное дело, если незадолго до этого ты убил демона или практиковал Тёмный путь. Но тут было что-то другое. — Правда? — однако разогревшемуся интересу владыки демонов пришлось остыть, будто бы вылили ушат прохладной воды в жаркое лето. Не так уж и жестоко. — Правда. Как факт, — Су Сиянь пожала плечами, — но подноготной не знаю, — так неинтересно! И больше об этом влюблённые не вспоминали. Чжучжи-лан напоминать не стал, а после и сам забыл.***
Бумага, тушечница, тушь и кисть. Какой бы ты пик не возглавил, эти четыре драгоценности кабинета уже часть тебя. И речь вовсе не бумагах, которые являются документами. Нет, те тоже важны. Но вместе с мечом эти вещи оставляют за лордом след в истории. История пика, школы, государства. И маленькая история одного человека в этих нарастающих историях. И как не расписывай маленькую, а больше самой большой она не станет. И всё же важна. Ведь у каждого последствия в основе лежит и малейшее действие, которое для человека значения не имело. За семьсот лет существования Цанцюн было много лордов и мало глав, само собой. (Да, да, плохая шутка!) Юэ Цинъюань возглавил школу, не колеблясь. Он знал каждого молодого лорда и леди, которые поведут их школу в будущее. Не справится один — не справится никто. Понимать и помогать — главный принцип во взаимоотношениях всех двенадцати, вне зависимости от их имён и того, что за этими именами стоит. Школа не нуждалась в реформах, соответствующих времени. Цанцюн не имела близких и развитых отношений с миром смертных, то есть обычных людей, но и не была столь консервативна, как храм Чжаохуа и вершина Тяньи. Время шло, менялась страна, менялись люди, менялась и Цанцюн. Но, в отличие от дворца Хуаньхуа, она не меняла свои принципы. Она была богата, чтобы обеспечить всем комфорт, но не было надобности в излишестве. Много людям не раздашь, более того — отдавать избыток казне, вот разумное отношение. Авторитет императора превыше всего. Преподносить подарки семье Его Величества — глупость, за которой могут последовать обвинения во вмешательстве в дела обычных людей, простых смертных, судьбу государства. Что́ не в их компетенции (хотя дворец…). И вместе с тем даже император не может потратить эти деньги на свою семью, только на народ — иначе это оскорбление благородных помыслов совершенствующихся бессмертных. Он может опорочить их честное имя, а в святости императора и его значимости может усомниться весь народ. К тому же следовало следить за работой других одиннадцати пиков. Сколько совершенствуешься, столько же и учишься за всем следить и всем управлять. Обо всём и всех нужно всё знать. Нужно поддерживать благоприятные взаимоотношения со всем миром бессмертных заклинателей. Репутация, честь, наследие… И при всём этом повторяющемся быте конкретно он, глава школы, должен оставаться самым сильным заклинателем. Небожитель на бренной земле. Ноша его тяжела. И на самом деле из-за этой ноши глав школы в истории Цанцюн всё же было больше, чем могло бы быть. Выполнимо. Пока рядом есть сяо Цзю. То есть Шэнь Цинцю(!), лорд Цинцзин, которая всегда поможет сохранить лицо школы и верно расставить приоритеты вне зависимости от общественного мнения, на которое наплевать порою нельзя. Даже несмотря на то что они выше этого, бессмертные же! Выполнимо. Пока рядом есть Шан Цинхуа и Му Цинфан, которые позаботятся о достатке школе и благополучии каждого живущего здесь, на двенадцати пиках. Пока рядом есть Лю Цингэ и Вэй Цинвэй, которые помогут выстоять в трудный час. Пока есть Ци Цинци, У Дуцян, Мэй Яочэнь, Ли Цюань, Фэй Болин, которые разделят эти обязанности. Это выполнимо. И естественно необходимо спускаться в мир — не только для изгнания демонов, но ещё для того, чтобы не разучиться понимать людей, их обязанности, долг, горести и желания. — Куда ты так летишь? Поранился? А если бы сам кому вред причинил? — под смех лорда Аньдин лорд Цинцзин отчитывала маленького мальчика. Бедняк, как и многие. Чей-то слуга. Но личико, как у ребёнка небожителей. Он бубнит — извиняется, то поднимая, то опуская голову. Он не знает, что врезался в заклинателя. Может, потому эти богатые люди и кажутся истинными небожителями? Он мотает головой, снова извиняется. — Иди, шицзе, нечего время терять! — Цинхуа подгоняет, не без причины. Один ребёнок мир не перевернёт: нельзя забывать о приоритетах, расставленных тобою же. Мальчик замер, но резко обернулся. А зачем? Надо скорее возвращаться домой!***
Первый Новый Год на Цинцзин Ло Бинхэ встречал всё ещё с детским интересом и готовностью сравнить. Есть ли отличия? И какие? Тогда ещё он не шибко старался оказаться у Шэнь Цинцю под боком, ему нужно было прижиться, стать своим, своим не столько для людей, чьё расположение оказалось легко завоевать, сколько необходимо стать своим для этого нового мира. Тяжело. И когда он перестанет сравнивать и начнёт просто жить? Уборка. Нужно было хорошенько убраться, так как в последующие три дня после Нового Года нельзя заниматься сим благородным делом. Из разговоров учеников постарше Ло Бинхэ понял, что Шэнь Цинцю этот запрет ненавидит больше всего. Слушок на пике существует: что за веером лорда в эти дни скрывается фырчащее лицо. Тот, от кого Бинхэ это услышал, уже успел получить от какого-то дядюшки леща по голове. Да, атмосфера на пике стала проще. Все ходят красными, то есть в одежде красного цвета. Аж в глазах зарябило: такого в родном мире не было. А тут так на всех пиках преобразились. Подарки готовы, еда готовится, фейерверки только не нужны, им на замену уже давно пришли специальные заклинания. К тому же в последующие пять дней можно будет спуститься один раз к людям, где уже точно будут и фейерверки настоящие, и танец дракона, и танец льва. Но вместе с тем хотя бы один раз за эти пять дней нужно побыть на Кусин, где находится единственный во всей школе храм, а не алтарь, чтобы помолиться и получить благословение на будущий год. Во всех приготовлениях принимал участие Мин Фань. Этот молодой господин всё больше удивлял, приятно удивлял. Настоящий благородный господин. Ло Бинхэ иногда про себя посмеивался с такого поворота судьбы. Однако странно было поймать себя на мысли, что они вроде как подружились. — Так, если пришлют чом мон и нарциссы, их уберите подальше, в дом учеников и дом старших, — да, цветы, чтобы украсить обстановку вокруг. — Почему? — сейчас Ло Бинхэ был на побегушках у Мин Фаня добровольно. — Шицзунь их не любит, — Мин Фань ответил быстро и что-то сказал ещё тем, кто эти цветы и разносил. Ло Бинхэ постарался запомнить. В новогоднюю ночь нужно бодрствовать всю ночь. Праздничный ужин был большим исключением: объедались все. Кроме лорда. И Ло Бинхэ помнит почему. Он уже попался Инъин за готовкой, осталось подождать. А, ну да, он тоже не ел. Он часто смотрел на учителя, которая возглавляла стол для самых старших, по иерархии пика. А потому она отвечала на какие-то вопросы и комментарии собеседников и изредка поглядывала на учеников и других заклинателей, не испытывая к кому-то особого интереса. Лорд Цинцзин в красном… смотрелась естественно и почему-то на общем фоне выделялась. Это можно оправдать личным интересом Бинхэ, но красный, по его мнению, довольно противоречивый цвет. В такой чудесный день всё же вспомнился замученный им Шэнь Цинцю, которого красный сопровождал только в одном случае. …кровь… — Бинхэ? — перед глазами помахали рукой. Фэнминь набивал рот, но умудрялся говорить нормально. — Всё в порядке? Чего не ешь? — Бинхэ сначала посмотрел последний раз на учителя, а потом ответил первое, что пришло в голову, и принялся-таки за еду. В конце концов, он успел устать, так как работал усердно. Хотя сегодня это относится к каждому.…
Праздник середины осени. Запомнился Мин Фаню тот, когда ему было семнадцать, а Ло Бинхэ пятнадцать. Уже год этот шиди жил в одном доме с лордом? Поначалу Мин Фань переживал из-за порицаний, которые могли обрушиться на учителя, и те обрушились. Но учителю даже ехидничать не нужно. «И у кого из нас здесь грязные помыслы, как не у вас? Не нужно свои похотливые мыслишки проецировать на меня. Ведь в первую очередь вы порочите себя…» — сказала она на одном из собраний, устроенных Цанцюн у подножий пиков. Много школ собралось. И Ло Бинхэ в тот момент не подвёл. На самом деле, защита у лорда была слабой, но в то же время никто не сказал и слова. А рядом стоящий Ло Бинхэ казался истинным белым лотосом, хотя все жители пика Цинцзин знали, что он не совсем такой. И всё же неблагодарных гостей не заставили извиняться. «Вы вольны думать, как пожелаете. Но кроме слов у вас есть что-то ещё?» — лорд Цинцзин покинула праздник. Но это не касалось её подчинённых и подопечных. Они продолжали улыбаться и выполнять свои обязанности, веселились по очереди. — Шицзунь не ела, — сказал Мин Фань, не успев даже присесть отдохнуть. — Знаю, для неё кое-что осталось, — Бинхэ помог монахам из Чжаохуа расположиться. Веселье мирское им чуждо больше, чем кому-либо из заклинателей. Хотя это касалось и их пика Кусин, но те отвечали за гостей с вершины Тяньи. Из четырёх великих школ не прибыли только представители дворца. Ло Бинхэ не задавался вопросом почему. Мин Фань знал. И у него можно спросить, ответит. Но зачем? — Отнесёшь? — Мин Фань посмотрел ему прямо в глаза. Точно припоминал тот злосчастный обед, когда Бинхэ воспользовался ложкой и палочками учителя. — А что, отпустишь? Не боишься дать им повод для пересудов? — Бинхэ усмехнулся, окинув пустым взглядом гостей — все на одно лицо, чужие. — Хм… — это явно не одобрение. — Не то чтобы я был на их стороне, но с шицзунем и с тобой я нахожусь чаще всего. И если в чистых помыслах шицзуня я не усомнюсь… — Хватит! Хватит! — Бинхэ нахмурился, примирительно вскинул руки. — Я всего-то отнесу приготовленные мною пряники, так и быть, одним поделюсь с тобой, но ты не заслужил, — и всё же получать по своему царственному (в будущем) затылку было тяжко, с непривычки. — Хотя я был бы не прочь поесть пряников с шицзунем и возжечь благовония Чанъэ, вдвоём, — второй раз стукнуть себя Ло Бинхэ не дал. И со смехом помчался к лестнице на Радужный мост. Несмотря на свои слова, этот шиди вёл себя добропорядочно. Мин Фань бдел.…
Цисицзе, или праздник двойной семёрки, в свои шестнадцать лет Ло Бинхэ застал на пике Байчжань. Ничего интересного! Шишу, мать его, Лю гонял Бинхэ как мог. Неожиданно вспомнил, что надо и самому обучать своих учеников, а не только на старших заклинателей всё оставлять? С другой стороны, надо отдать должное его рвению помогать простым людям. И в этом предложении всё верно! Лю Цингэ, несмотря на свой непростой характер, чаще всего покидал хребет, чтобы спуститься к смертным и разобраться со шкодливыми, наглыми и временами неимоверно отвратительными демонами. Но при этом лорд Байчжань никогда не уходил слишком далеко от территории школы, чтобы суметь вернуться чуть-что. Стереотип стереотипом, а на Байчжань было мало представительниц прекрасного пола. Среди юных учеников девушек не было вообще. Нет, это не дискриминирующая политика Лю-шишу. Просто так получилось, что последнее время девушки, пытавшиеся поступить в Цанцюн, не выбирали Байчжань. Самая молодая заклинательница была старше Ло Бинхэ и его сверстников на семь лет. И то она не была прямой ученицей молодого лорда, а перешла с другого пика. Как ни странно, покинут был Сяньшу. Хотя странным это было до того момента, пока Бинхэ не заметил почти сошедший с виска ровный и прямой шрам. Не суть. Молодая заклинательница не собиралась возвращаться на пик красавиц, поскольку чувствовала себя комфортно здесь. К тому же у девушек Байчжань была своя особая красота. Они чаще были выше остальных заклинательниц в школе. Они были сильнее и крепче. И телосложение их тоже отличалось. Натренированное тело легко заметить… да и чего греха таить? В гареме Ло Бинхэ были и воительницы с Байчжань. Разница в возрасте нисколько не смущала, ведь ни на что не влияла… …стало немножко стыдно, когда он заметил знакомое лицо. Неважно! В этот раз всё будет по-другому. Так вот, о празднике. Только Байчжань не украшали здания снаружи гирляндами, а на алтарях было весьма скудное количество подношений: фрукты, цветы, чай — пудра отсутствовала. Ох, да, прекрасный обычай: посыпать частью пудры крыши, а другую делить между девушками, чтобы Чжинюй подарила им свою красоту. Ну, не, красота небесной девы им не нужна, так что всё правильно на Байчжань делали. Хотя… можно было бы пошалить, чтобы посмотреть на лицо Лю Цингэ при виде такого безобразия на этом суровом пике. Но даже погода в этот раз сказала своё «нет». Шёл дождь. По поверьям, всё та же Чжинюй оплакивала горестную долю своего мужа. Оставалось лечь подремать да вспомнить, как этот праздник проходил на Цинцзин. В принципе, ничего особенного. Лорд фыркала, когда девушки по глупому обычаю простых смертных пытались выявить свой уровень таланта в вышивании. Что надо было сделать? Кинуть в чашу с водой иглу: несчастная игла плавала на поверхности — девушка талантлива. Это было большой глупостью. Ло Бинхэ считал также. Однако он не смог не рассмеяться, вспомнив прошлый год. Тогда учитель решила поучаствовать. Все на Цинцзин знают, что таланта у Шэнь Цинцю к вышивке нет от слова вообще. Её вышивка сносна лишь потому, что женщина терпеливо прикладывала все усилия. А потому все не могли не возмутиться, когда кинутая ей игла всё никак не хотела тонуть. — Жульничество! — догадался У-шиди. — Шицзунь, вы жульничаете! — тот привык быть простачком и удивлялся почти всему. Но сейчас его обычный глаз сумел заметить то, что должно было броситься в глаза каждого. — Вы удерживаете её при помощи заклинания! — после таких обвинений другой старший отшутился бы, стушевавшись. Но Шэнь Цинцю сложила веер и стукнула им по ладони, ехидно улыбаясь: — Ну разве я не талантлива? — и, смеясь, поспешила оставить молодёжь. Так что глупое поверье стало поводом посоревноваться. Почему-то какую-то жалкую иглу сложно было удержать. В чём подвох?…
Праздник фонарей. Последний праздник, который Ло Бинхэ не пропустил перед Собранием Союза Бессмертных. — Шицзунь! Вы приготовили свои фонари? — Ло Бинхэ был занят приготовлениями вместе с Мин Фанем, Нин Инъин помогала Тан Юэмэй не жалея сил. Чтобы украсить пик, каждый живущий здесь должен был сделать один фонарик, а второй фонарик делался для себя. Делался он самостоятельно, или в паре, или даже в небольшой группе. Объединялись люди в зависимости от схожести желаний. Мин Фань присоединился к младшим, так что это был просто фонарь для галочки. Нин Инъин просто помогала всем, кто просил. По чуть-чуть. «Кажется, я слишком много хочу. И не могу определиться, чего больше…» Как-то пожаловалась она в обеденной зале. Ло Бинхэ свой фонарь изготавливал сам, стараясь делать его не слишком похожим на фонарь учителя. Цинцю отчего-то была задумчива. — Мин Фань уже повесил, — даже не посмотрела на него, перед глазами учителя существовал только простой белый фонарь с чёрным журавлём. — Шицзунь, — Ло Бинхэ присел напротив и отзеркалил позу Шэнь Цзю, подставив ладонь под щеку. — Помните, вы сказали, раз нет подарка, сделаете то, что я попрошу… — женщина прищурилась, наконец-то посмотрев на него. Кажется, формулировка была немного иной. — Какую выгоду можно получить на праздник фонарей? — никакого осуждения! Искреннее недоумение! — Шицзунь! За кого вы меня принимаете? — Бинхэ обиженно фыркнул и отвёл взгляд. — За волка в овечьей шкуре? — и всё же он не мог не смотреть, особенно на эту ухмылку. — Так вы помните? — он тоже ухмыльнулся. И Цинцю, выпрямившись, кивнула. — Только не смей меня дразнить, говори быстро и чётко! — Ло Бинхэ в ответ сдержал желание закатить глаза. Как будто ему хотелось… Не так уж и плохо она его знает. — Ничего такого. Я хочу запустить фонари вместе с вами, — почему-то в такие моменты хотелось отвести взгляд. Эти серые глаза, почему они такие равнодушные и чуждые для светлых эмоций? И всё же удивление в них приятно. — Вдвоём, на вершине, — ведь обычно она там одна. Вообще, вершина посещалась только ей с тех самых пор, как она стала лордом. Никто никому не запрещал. Просто взрослые что-то заметили и перестали туда ходить, и юные ученики следовали их примеру. Представлялось, что там уже дикие заросли. Но лорд лично ухаживала за всеми тропами и уютными уголочками, что находились выше её собственного дома. — Серьёзно? — Шэнь Цзю вскинула ладонь, опустила голову, пытаясь сообразить. — Если ты просто хотел подняться на вершину, тебе стоило это сделать, молча, — между бровями залегла складка. — Я приготовил юаньсяо. Можем пойти прямо сейчас, подальше от этого шума, — вроде бы и хотелось, чтобы она поймала себя на мысли… нет, пусть лучше недоумевает. А то и самому неловко сейчас. — Шицзунь много работала в прошлом году, определённо в этом будет так же, но этот ученик хочет, чтобы вы отдохнули и набрались сил. Чтобы никто вас сегодня не тревожил, — Бинхэ заговорщицки улыбнулся. — Юаньсяо, кстати, с финиками, фасолью, кунжутом, боярышником, а ещё я выпросил… — Не нужно оправдываться, может, так даже лучше, — Шэнь Цзю вскинула руку. Несмотря на привычность этого жеста, иногда она хмурилась. Как будто вспоминалось нечто неприятное. — Я пойду сейчас, а ты предупреди Мин Фаня и не забудь про чай, — учитель взяла свой фонарь и улыбнулась ему. Просто улыбнулась. Такое благословение доставалось жителям Цинцзин редко, но конкретно ему перепадало больше. И всё же счастья было, как в первый раз. — Понял, — полный воодушевления Ло Бинхэ поспешил выполнить указание учителя. Только зря спешил. — Подожди, а ты где будешь? — нельзя было открыто выражать своё довольство. Мин Фань крепко схватил его за руку. — Я буду прислуживать шицзуню. Извини, юаньсяо приготовил только для неё. Она так трудилась весь год, ела непонятно что... — последние слова прозвучали ему же под нос. — Мог бы найти хороший тонизирующий чай и преподнести его шицзуню! Плохой шисюн, какой пример ты подаёшь младшим!!! — последние слова шиди чуть ли не прокричал, привлекая внимания. Понимая, чем это может обернуться, не желая ослушаться учителя, Мин Фань отпустил Ло Бинхэ, чертыхаясь. А шицзунь? Он уже видел это надгробие, но на нём не было ничего. Кто или что лежит в этой земле? Самая высокая вершина… пик Кусин. Незамутнённый разум, чистые помыслы, от того они и ближе всех к небу. А там Цюндин и Цинцзин. И другие… Солнце уже садилось. — Шицзунь, проголодались? — Ло Бинхэ принялся раскладывать еду, разливать чай. До этого Шэнь Цинцю не обращала на него внимания. Здесь не ветрено, и всё же аромат заваренного чая, подаренного леди Ци, быстро разнёсся по прекрасному месту. Когда потемнеет, можно будет наблюдать за территорией меж хребтами и равниной, утопающих в зажжённых фонарях. Некоторые могут подняться и сюда… в смысле, до такой высоты. — Здесь как-то мало для двоих, — и одна ложка. Цинцю нахмурилась. — Я не голоден, правда, правда, — Бинхэ подал ей миску, надеясь дотронуться до холодных рук. И когда аккуратные пальцы задели его, Бинхэ вздрогнул. — Не холодно, — тут же отозвалась женщина, опережая привычный вопрос. — Садись, — и похлопала рядом с собой. Закат был позади них, а медленно наступающая на землю тьма была по-своему завораживающая. Но Ло Бинхэ старался тайком смотреть, как Шэнь Цинцю ест юаньсяо, иногда запивая чаем. Кажется, вышло вкусно. Потому что она улыбается и куда-то спешит, будто отберут. Хотя старается не подавать виду. Что же, это хорошо. Через пять лет всё изменится. Он не даст ей больше видеть в нём ребёнка. А пока стоит насладиться тем, что они вместе запустили два фонаря. Под пение насекомых и тихий ветер, им на радость. И море зажжённых фонарей, плывущих, подобно мягким волнам в море.***
Цинцзин. Несколько дней спустя после Собрания Союза Бессмертных. Юэ Ци хотел быть рядом с сяо Цзю, которая лежала неподвижно, и даже её ресницы не шевелились. Дыхание слабое-слабое. Как начнёт задумываться, так в дрожь бросает. Но Юэ Цинъюань держался, помогал лорд Вэй. Устроили похороны, траур начался, как положено. Молились не только за погибших учеников и заклинателей Цанцюн. От Цинцю не отходил Цинфан. Он выигрывал время, поскольку единственное, что могло помочь, сейчас пытался достать Шан Цинхуа. Лю Цингэ негодовал. Сто фениксов — цветок из Царства Демонов, единственное лекарство, которое гарантирует благополучное выздоровление Шэнь Цинцю. Если оно им нужно, то ему просто стоило отправиться в Царство Демонов! Ци Цинци после таких высказываний подняла другую тему. О чём был долгий разговор женатых друзей детства? Другие лорды не знали, поскольку оставили их наедине. Но документы о разводе подписаны, и об этом стало известно. «Я устала пытаться спасти этот брак. Да и ты…» — да и он больше не пытался пойти навстречу. Цинци была хорошим другом, соратником, но не женщиной. Лю Цингэ в жизни слова дурного про неё не сказал. Но стоило этой леди дать добро на отношения с Цинцю… у него подгорело. И всё же несмотря на желание что-нибудь сломать, он спокойно оценил это «добро» как бессмысленное. Цинцю была красива, привлекала. Но если подумать, нет того чувства в сердце, что было в юности. «Это всего лишь “детская” влюблённость. Подумай над этим», — и Цинци стала думать. Так вот, о цветке. Где и как собирался достать его Шан Цинхуа? Когда лорда Аньдин об этом спросили, тот не постеснялся даже главу окинуть презрительным взглядом. «У меня что, не может быть кое-каких связей?» — читалось в его взгляде. Хотя руки дрожали, он беспокоился о шицзе! Но это не было палевно. Лорды Аньдин отвечали за комфорт школы, если кто-то из лордов и почтенных заклинателей Цанцюн хотели заполучить что-то втайне, то обращались они именно к лордам Аньдин. Однако ожидание… время тянулось так медленно! Даже для Шан Цинхуа. Несмотря на риск, он в последний раз перешёл границу Царств. На его счастье, подробностей событий в Цзюэди пока никто не знал. В последний раз он воспользовался именем Мобэй-цзюня. И ему повезло. Пришлось пустить слушок, что он вернул-таки юного владыку, но тот был ранен. «Сами понимаете, юный господин считал себя человеком, сражался за заклинателей… пришлось приложить. Кто ж знал, чем это обернётся?» — Цинхуа старался быть более убедительным. Но продавец, демон, получеловек-полуобезьяна, давно имел с ним дело. А потому поведение лорда не показалось ему каким-то странным. Вечно волнуется. Пора бы уже и привыкнуть! Мин Фань лил слёзы, пока никто не видел. В доме учителя, пока она неподвижно спала (он верил в это, в обычный сон), находились два-три лорда, он же засиживался в кабинете вместе с дядюшкой Ю и тётушкой Тан, поскольку дела на месте не стояли. И помочь с похоронами главе тоже нужно. Нин Инъин заботилась об остальных учениках вместе с дядюшками и тётушками. Кто-то был ранен физически, кто-то не отошёл психологически. Нужно было написать скорбные письма семьям тех, чьи дети больше не вернутся домой. И отправить деньги. Да, деньги. Ло Бинхэ умер? Но дворец всё равно прислал его выигрыш — первое место… Это не имеет смысла. «Ничего! Шицзунь очнётся и решит, что с ним делать!..» — Нин Инъин бодрилась, как могла. И следила за Мин Фанем, который ел очень мало. — Успел? — Цинхуа не успел спрыгнуть с меча, как ввалился в дом Цинцю. Упал, потому что выбился из сил. Умер бы, если бы использовал Сжатие тысячи ли. А так упал, на спину, приподнимая злосчастный горшок. Ци Цинци не стала скрывать своего удивления, она была рада и несколько горда проделанной лордом Аньдин работой. — Да, да, могу и лучше! — отмахнулся он, пытаясь подняться на ноги отдышаться. Нельзя так резко останавливаться — помереть можно! И плевать, что он заклинатель. Он среднестатистический заклинатель! А мчался туда и обратно, словно небожитель. Что они понимают? И всё же нет времени отдыхать. Не успел прилететь, как Му-шиди принялся готовить лекарство. — Как она? — непонятные звуки, но разобрать можно. — Держится, хотя в движении её Ци было что-то странное пару раз, — честно признался Цинфан. — Что? Чего раньше не сказал? — возмутились Цинци и Цингэ. — Действительно, — а он даже смотреть на них не стал. И Цинхуа рассмеялся. — Вернулся? — парадные двери снова открылись. И это уже был сам глава школы, дагэ, позади которого Вэй Цинвэй. Ну, попробуй отпустить это взволнованного человека: упадёт, стукнется головой — и нет у них главы. — Шиди, ты вернулся? — как ни странно, схватил Цинхуа за плечи и стал осматривать. — Если ищешь цветок, то мы его уже пустили в расход, дагэ… — Цинхуа попытался отпихнуть от себя главу. Но тот его неожиданно обнял. — Ты прекрасно справился, — остальным же оставалось удивиться. Все знали, как сильно Юэ Цинъюань дорожит Шэнь Цинцю. Но чтобы взять и обнять кого-то? Кажется, их глава слишком долго был сдержанным человеком. Оттолкнуть его рука не поднималась. Шан Цинхуа похлопал главу по спине. — Дагэ, мне надо помочь Му-шиди… — Да, конечно! — Юэ Ци тут же отступил и схватился за сердце, чтобы перевести дух. Никто не стал подшучивать, когда он поспешил проверить Цинцю. Всё также лежит без сознания, до ужаса бледная, чересчур бледная и неподвижная, словно статуя. Юэ Ци присел на самый край кровать и потянулся к холодной ладони. Но не осмелился дотронуться. В прошлом он исчез из её жизни вот так, когда сяо Цзю была без сознания. — Дагэ, отойди, пожалуйста, — и сколько он так просидел? И всё же мешать не стал. Му Цинфан не казался крепким и сильным, однако легко приподнял Цинцю и дал выпить лекарство. Медленно, по чуть-чуть. Он тоже волновался, но не реагировал на чужое напряжение. И не позволял себе бессмысленной спешки. Когда Шэнь Цзю откроет глаза, кого она увидит рядом?