Непридуманная история

Псевдо-семейная пара, как могла, оттягивала предстоящую поездку, Кантуки и то вернулись быстрее, чем они собрались, но сегодняшний день был крайним сроком. Из-за этого завтрак проходил в странной напряженно-домашней атмосфере. Два конца стола, словно полушария мозга психически больного человека, не согласовались между собой: с одной стороны царила семейная идиллия рыбных, счастливых родителей и их чад, а также уплетавшего завтрак за обе щеки Шиндона, которому не уступал Генри; со второй половиной было гораздо хуже. Заспанная моська макнэ, который провел ночь за старкрафтом, соседствовала с моськой сонминовой, напоминавшей сейчас лицо давно голодающего или вышедшего из запоя человека, хмурое семейство, собравшееся в Китай, уныло ковырялось в своих тарелках, а Йесон и вовсе не притронулся к еде. Напряженная сосредоточенность на лице Черепашки усилилась, когда Вукки сел рядом с ним, хотя по обыкновению садился напротив. В какой-то момент все присутствующие обратили свое внимание на этих двоих и на то, что они сидели как-то отдельно от остальных. - Все в порядке? – Озабочено поинтересовался Итук, вытирая Мёнсону слюнявчиком мохнатую мордочку. Для мамочки всея дурдома было очевидно, что намечался вполне серьезный разговор, на такие мысли могли подтолкнуть одни только пальцы вечного макнэ, нервно теребившие подол фартука. - Да… Нет… - Глаза младшего испуганно забегали, пытаясь за что-нибудь зацепиться взглядом. Было заметно, что Рёук невероятно волнуется, однако он немного успокаивается, когда поверх его руки ложится рука Йесона. – Я… Тут такое дело, в общем, я… Ну… - Вукки беременный, – кошки и рыбы уже хотели начать поздравлять будущих родителей, но из-за тона, которым Чонун произнес эти слова всем стало не по себе. Черепашка в упор уставился на Кантуков, ожидая реакции. - А когда свадьба? - Бесстрашно интересуется Мими, словно у него инстинкта самосохранения и вовсе не было. - Свадьбы не будет. - Это еще почему!? – Попытался вскочить Канин, но получил ногой в коленку от Хичоля. Старший шикнул на Ёнуна, призывая сесть на место и заткнуться. После случившегося спокойного завтрака уже не получилось. *** - Шиюань, как ты думаешь, почему Ишэн против свадьбы? – Чжоу Ми этот вопрос просто не давал покоя, он волновал китайца еще сильнее, чем предстоящая встреча с отцом. Павлин крутился на сидении в самолете так, что мог запросто протереть обивку. - Не знаю, но думаю, что у хёна должна быть веская причина. – Коняшка тоже был не на шутку встревожен семейным положением братьев. - Может, нам тоже не стоило жениться? - Быстрый взгляд из-под рыжей челки. - Брось, ради Генри можно и потерпеть… - Ах, потерпеть!? Тебе, оказывается, приходится меня терпеть?.. – Мими гневно надевает наушники и отворачивается к иллюминатору, показывая, что разговор окончен. Ему с трудом удается сдержать слезы: он ожидал услышать все, что угодно, но этот ответ был ударом ниже пояса. За восемь лет китаец настолько привык к обществу Симбы, что эти его слова сильно задели парня. Для него Шивон – родной человек, пусть и не любовник. Но и в этом нет ничего страшного, ведь испокон веков браки заключались по расчету, а не по любви. Любовь… Если бы они встретились при других обстоятельствах, возможно, они бы смогли стать НАСТОЯЩЕЙ парой. Смогли бы с искренней радостью встречаться с родителями, смогли бы вырастить Генри в атмосфере настоящей семьи, смогли бы завести еще одного ребенка или хотя бы находиться в одном помещении, не смущаясь друг друга, или, по крайней мере, стать друзьями… Но ведь Мими действительно рад каждой встрече с тестем, он всегда готов поддержать Шивона, когда тот в чем-то сомневается. И он частенько не может отвести от младшего восхищенного взгляда, смотрит на эту фигуру античного бога, ударяет себя в лоб и, не переставая, называет себя дураком и извращенцем. А что он еще мог поделать, когда в какой-то момент он осознал, что мальчишка, которого к нему насильно привязали, превратился в прекрасного принца? Его лицо, голос, жесты, манеры, отношение к нему самому, отношение к близким – это все было безупречно. А это тело!.. Боже, какое тело! Это произведение искусства по закону принадлежало ему, но Ми не мог позволить себе прикоснуться к рельефному торсу. Нельзя, чтобы потом еще сильнее не ругать себя за мимолетное желание. Но разве можно постоянное желание, практически потребность дотронуться до человека назвать мимолетным?.. Он запутался так же, как и пальцы в уложенных волосах; но их ведь можно легко вытащить… А что же делать ему? Китаец раздраженно фыркает, встряхивая челкой, и ударяет кулаком по подлокотнику. Ему совершенно не может прийти в голову, что за ним наблюдают. Шивон, в свою очередь, был так же недоволен подобным окончанием их короткого разговора. Чоми совершенно неправильно понял его и даже не дал объясниться. Его лошадиный язык как всегда вывел китайца не на те мысли. И как теперь ему объяснить, что он подразумевал лишь то, что им троим лучше держаться вместе? Симба злился на себя, на свою неспособность показать свои чувства. А еще ему было стыдно: за то, что врал родителям, самому себе, за то, что так и не смог решиться рассказать о своих переживаниях Чжоу Ми. А ведь именно он как никто другой был близок и дорог Шивону, важнее него – только Генри. Шисус уже хотел долбиться головой об стену, но мысль о том, что еще можно что-то исправить, вовремя остановила его. У них будет целых три дня практически наедине, поэтому он должен использовать их с умом, чтобы завоевать сердце Мими или, по крайней мере, его расположение. Уже в аэропорту их ждала машина, присланная отцом Чжоу Ми, поэтому до апартаментов они добрались беспрепятственно. Родители Ми как всегда встретили их с семейным радушием. - Вам следовало бы почаще навещать нас. – Шутливо возмущался маленький шарообразный старичок, который был всего на голову выше внука. Генри сразу же бросился обнимать дедушку, стоило только мальчишке вылезти из машины. Пока же китайцы тискали друг друга, мама Чжоу Ми, красивая молодая высокая женщина, которая была похожа на ровесницу своего сына, по очереди обняла Ми и Шивона. - Айгу, Шиюань! Какой красавчик! Эх, если бы не муж… - Женщина по-корейски, но с различимым акцентом прошептала Коняшке на ухо, похлопав по попе. Должно быть, Чоми она сказала не менее смущающие вещи, потому что он заметно покраснел от ее слов. Шивону даже милая улыбка тещи показалась лисьей, он затылком чувствовал - прелестные ручки потирались в предвкушении. И почему-то рядом со всем этим легкий толчок в спину от тестя, подвигавший его ближе к «жене», не совсем выглядел случайным. Они ведь не просто так приехали в Пекин именно сегодня и именно втроем?