***
POV. Автор Рейнхард закрыл дверь на ключ и стал приближаться к Фредерике, которая, находясь уже в постели, встала на колени и медленно, словно подразнивая, стягивала с себя рясу. Когда она разделась, оставшись лишь в чулках и белье, монашка схватила мужчину за плечи и начала целовать его шею, нос, лоб и губы, острые зубы Фредерики больно впивались в кожу Гейдриха, но потом девушка тут же лизала места укусов. — Нравится? — шепотом спросила она. — О да, девочка моя, но я хочу большего, — ответил он и, опустив руку к кромке чулка, погладил обнаженную часть ноги. — Делай что хочешь, ты знаешь, я готова ко всему, — ответила она, и над ухом Рейнхарда раздался хриплый протяжный смех. Гейдрих уложил монахиню на свои колени и аккуратно спустил её кружевные трусики. — Ахах, сладкая, кажется, твою попку давно не шлёпали, — развратно протянул он, поедая взглядом крупную шикарную задницу Фредерики. — Так сделай это, — прошипела аббатиса, вцепившись в ногу немца. Блондин ухмыльнулся и со всей силы шлёпнул девушку по упругой ягодице. Её мягкие булки затряслись от сильного удара, а монашка закусила губу до крови и крепче ухватилась за ногу Рейнхарда. Тёплые ладони Гейдриха накрыли ягодицы аббатисы, чуть сминая их: ему нравилось ощущать в своих руках эту мягкость и упругость кожи. От сильных ударов девушка вздрагивала, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Немец лишь наслаждался своим занятием и смотрел как девичьи ягодицы постепенно краснеют. Вдоволь намучив девушку такой пыткой, мужчина уложил монашку на живот, поставив колено на её спину для фиксации. — Я знаю как тебя ублажить, Фредерика, ох, как тебе понравится, — длинные мужские пальцы прошлись по коже Фредерики и проникли в нетронутую дырочку. Аббатиса нервно дёрнулась и заскулила от боли… Приятной боли. — Ах, возьми меня… Всю, — монахиня выгнулась в спине и потерлась задом об уже напряжённый пах Гейдриха. Немец ухмылялся и стимулировал попу Фредерики, готовя её к следующему проникновению. Когда нежная дырочка была достаточно разработана чтобы принять член, Фредерика провела пальцем по крепкому мужскому торсу и сняла брюки, выпрастывая толстый рельефный член. — Что, чертовка, хочешь ощутить мой член в своей попке? — рука Гейдриха обхватила тоненькую кисть девичьей руки, которая держала мужской орган. Девушка облизала кровоточащие от укусов губы и развернулась спиной к своему любовнику. Рейнхард раздвинул сочные ягодички, которые уже успели покрыться мурашками, и его член глубоко вошёл в Фредерику. Было немного больно, но Новак это нравилось: она прогибалась в спине, громко и развратно стонала, и иногда её тельце содрогалось в конвульсиях. Она хотела закричать когда Гейдрих ускорил темп, но его рука зажала её рот, отчего монашка стала мычать, а на глазах появились слёзы. Другая рука Гейдриха сначала провела ногтями по нежной коже ягодиц, оставив красноватые полоски, потом сместилась на стройный живот Фредерики, а оттуда к грудям, которые покачивались от резких толчков. Она периодически шипела в тёплую влажную ладонь Гейдриха когда тот убыстрял темп, заходя глубже в девушку. Но вскоре немец сам почувствовал приближающийся оргазм и, чуть расслабив хватку, излился прямо в тело монахини. Фредерика осталась в той же позе, пытаясь опираться на трясущиеся руки, а Рейнхард любовался как по её горячим круглым булочкам стекает белая сперма вперемешку с тонкими струйками пота. — Ну что, ты довольна, жаркая развратная монашка? Ах, как же меня заводит твоя животная страсть! Может быть хочешь что-то ещё? — немец наклонился к уху Фредерики и поцеловал тонкую шею, по которой также стекал пот. — Ох, Рейнхард, ты умеешь сказать комплименты, — ответила аббатиса, поглаживая свою напряжённую попку, все ещё отходившую от толстого немецкого члена, — ты, конечно, отделал меня как самую лютую грешницу, но я готова сделать тебе приятно, — с этими словами она толкнула краснеющего Гейдриха обратно на кровать. Немец хотел что-то произнести, но его опередила Новак, севшая ему на лицо. — Ох, я знаю, как ты хочешь меня, я это чувствую, ах, не заставляй меня томиться! — сладко протянула монашка и царапнула острым ногтем член Гейдриха. Немец тяжело простонал в киску монахини и пустил свой язык внутрь сочного влагалища, стараясь тщательно вылизывать его. Девушка довольно смеялась и насаживалась киской на лицо Райни. Мужчина вылизывал желанную дырочку изо всех сил и время от времени касался кончиком языка красного клитора, заставляя женщину млеть. — Мм, а ты давно не чувствовал мои груди, что ж, мы это исправим, — её протяжный развратный голос донёсся до Рейнхарда словно гул, и когда он почувствовал мягкость вокруг своего большого напряжённого члена, то довольно вздохнул, обдав горячим дыханием девичье лоно. Член Гейдриха оказался между больших грудей Фредерики, которыми она приятно терлась о мужское достоинство. Мужской орган снова напрягся и затвердел, и Фредерика, в довершение, осыпала ствол глубокими смазанными поцелуями. Рейнхард продолжал вылизывать свою девушку, стараясь пустить свой язык как можно глубже, а длинный нос упёрся в тело женщины, отчего та даже тихонько вскрикнула. Фредерике не потребовалось много времени чтобы достичь оргазма: когда Райни в очередной раз провёл языком между набухших красных половых губ, девушка протяжно ахнула и обильно излилась на лицо немца. — Тебе хорошо?— поинтересовалась монашка, ложась рядом с мужчиной. — Мне всегда с тобой хорошо,— тихо ответил он и поцеловал девушку. Гейдрих моментально уснул (ну, после такого бурного секса почему нет), в то время как Фредерика долго не могла заснуть. Она лежала с открытыми глазами и пялилась в потолок. — Зачем ему представлять меня Гиммлеру? Кто я? Я— монахиня, а они? Они— политическая элита… Меня ничего с ними никогда не связывало… Но Рейнхард любит меня… Я вижу это. Тогда зачем мне Гиммлер?— разум женщины сам по себе плодил вопросы, на которые вряд ли требовались ответы. Фредерика долго думала о Гиммлере и Гейдрихе, сердце сжималось до крошечных размеров, а глаза бегали в хаосе по всей комнате. — Пресвятая Дева, убереги меня…— девушка осенила себя крестным знаменем и после этого начала медленно засыпать. POV. Фредерика Приезд Гиммлера в Прагу, конечно, не был проведён с тем пафосом и торжественностью, как например, приезд самого фюрера, но восторженных немецких "Зиг хайль!" хватало более чем. Когда вся основная часть "мероприятия" завершилась, Генрих, как и следовало ожидать, позвал к себе Гейдриха. — Только без истерик мне тут,— сказал мне напоследок мой возлюбленный и взял меня под руку. Гиммлер при первом же своём появлении вызвал у меня неоднозначные впечатления: с одной стороны это был тот самый карикатурный образ жеманного скандалиста, а с другой стороны, осознавая то, на что способна эта бестия, то уже становилось не до смеха. — Ну и кого ты ко мне привёл?— с брезгливостью спросил рейхсфюрер, посмотрев на меня. — Ах, герр Гиммлер, ну не на людях же,— смутился Райни и предложил нам пройти в штаб. Всё это время Гиммлер не спускал глаз с меня, разглядывая меня через пенсне, иногда раздраженно цокал и переводил взгляд на Гейдриха. Мне ничего не оставалось делать, как просто молчать и судорожно теребить пальцы рук. В горле ощущался ком, а ноги становились словно ватные, и нет, это был не страх, это было больше похоже на неловкость и дискомфорт. Время от времени я смотрела на интерьеры штаба и до сих пор не понимала, а точно ли это происходит со мной. Периодически я ловила на себе взгляды других немцев (более молодые ехидно ухмылялись, разумеется, пялясь на мой пышный, покачивающийся от ходьбы, бюст), но я не предавала этому значения и успокаивала себя тем, что они наверняка обо мне всё знают. — Проходите,— Райни пропустил нас с Генрихом вперёд, и мы сели друг напротив друга. — С тобой потом поговорим,— Генрих холодно посмотрел на меня и тяжело вздохнул. — Рейхсфюрер, позвольте Вам представить фройляйн Фредерику Новак. Фредерика является аббатисой монастыря святой Екатерины,— начал Рейнхард, встав позади меня. — И где этот монастырь?— поинтересовался Гиммлер. — Ах, это около 10 километров от Лидице, относительно далековат от Праги,— сказала я, найдя в себе силы говорить. Генрих удивленно вскинул брови: "Монахиня так хорошо говорит на немецком! Честно говоря, меня слегка удивил сей момент!" — И по-немецки, и по-латыни,— засмеялась я, положив ногу на ногу. — Рейнхард, можно тебя на минутку?— мужчина посмотрел на Гейдриха и поманил его к себе. Они отошли к окну, но краем уха я подслушала их диалог. — Эта кобыла спит с тобой?— нервно сказал Гиммлер. — Ну почему сразу кобыла? Она прекрасная девушка, воспитанная, интеллигентная, красивая,— улыбнулся Райни, посмотрев на меня. Моё тело словно онемело. — Видела бы Лина этот ужас. Променять красавицу-жену на эту чешскую набожную морду… — Причём здесь Лина? Они вообще противоположные личности, и нет смысла их сравнивать. — Потому что твоя монашка не идёт с ней ни в какое сравнение! Их разговор прервал стук в дверь. Рейнхард пошёл открывать, а Гиммлер остался смотреть в его сторону с гневным выражением лица. — А, герр рейхспротектор, Вы сейчас срочно нужны,— из-за двери донёсся мужской голос. Немец посмотрел на Гиммлера. — Мы беспроблемно можем перенести наш разговор,— ответил Генрих,— я пока поговорю с Фредерикой. Рейнхард хотел что-то сказать, но его позвали ещё раз, после чего он ушёл, оставив меня один на один с Гиммлером. Я поняла, что попала в западню, откуда уже с трудом удастся выйти, и оставалось только молиться. — Как вы познакомились? Ты же не могла свалиться просто так на нашу голову,— начал допрос Генрих. — Он посетил мой монастырь…И… И изнасиловал меня,— я растерялась, и это было заметно. Гиммлер усмехнулся и снял пенсне. — Это в его духе. Однако ты запала в его душу, видимо, монашка более хороша в постели, чем шлюха из салона Китти. Ты хоть сама испытываешь к нему чувства? Или просто терпишь его нападки как и все остальные девки?— он прислонился к креслу, в котором я сидела. — Представьте себе, я не такая как другие девки,— ухмыльнулась я и с интересом стала следить за его реакцией. — Ахахах, пожалуй, меня в первый же день в Праге хотят сразить наповал! Монашка влюблена в Гейдриха! Что скажут об этом в Берлине?!— лицо моего собеседника исказилось истерическим смехом. — А это первое, о чем Вы доложите в Берлине? У вас что, нет других проблем?— я закусила губу и не отрывалась от просмотра сего зрелища. Не знаю, что мной двигало в тот момент, но мне хотелось довести этого человека, просто вывести его из себя… Генрих снова надел пенсне. — А ты не только умна, голубушка, но и остра на язык,— хихикнул рейхсфюрер. Он схватил меня за руку, заставив меня встать, а потом стал пристально разглядывать меня как в первый раз. — Ну да, может быть ты и ничего. Ты лучше подумай, ведь если останешься с ним, то это может повлечь за собой проблемы,— на секунду его выражения лица изменилось и приобрело более спокойный вид. — Рейнхард осчастливил меня, я не могу его бросить,— ответила я,— не могу! Моё сердце этого не выдержит. — Сердце её не выдержит! Как же меня иногда бесят эти глупые фразы безумно влюблённого человека!— Генрих снова заговорил со мной на повышенных тонах. — Если для Вас любовь — это глупость, то я не знаю, о чём ещё мне с Вами разговаривать!— воскликнула я и, уже не зная, что делать дальше, просто направилась к двери. — Стоять, влюблённая дура!— Генрих пошёл за мной, но я вцепилась в его плечо, не подпуская к себе. — Вы меня ещё не знаете,— оскалилась я, показав клыки. Мои ногти впивались в ткань его формы, а глаза Генриха уже уставились на мой полуоткрытый рот, в котором виднелись звериные клыки. Эта немая сцена продлилась ещё минуту, в итоге я расслабила хватку и удалилась из кабинета рейхспротектора. Не помня саму себя, я спустилась по лестнице, провожая на себе очередные пристальные взгляды немцев. Один даже присвистнул, посмотрев на мои качающиеся сиськи, но словив мой злой взгляд тут же отвернулся. Когда я вышла на улицу, я почувствовала на своей душе небывалое облегчение. Хотелось снова дышать полной грудью и улыбаться, но мое спокойствие прекратилось подступающим холодком на спине. Возникло ощущение, что кто-то стоит сзади меня и дышит буквально мне в затылок. Но когда я обернулась, то никого сзади себя не обнаружила. — Показалось,— сказала я сама себе и перекрестилась…***
— Мессир, мы обязаны к ней поехать, так надо,— Лилит подливала вино в бокал волкоподобному существу и параллельно с этим рассказывала своему господину о мирских делах. — Летите, я не вправе держать вас здесь, но не стоит на неё давить, всё-таки она мать и у неё дети от этого мерзавца,— ответил Христофор и принялся лакать вино. — Спасибо, мессир,— улыбнулась демоница поцеловала его руку. — Не благодари, Лилит,— спокойно ответила сущность. Лилит поклонилась и вышла из зала. Встретившись с Бафометом, она кивнула, что означало согласие со стороны мессира, и пара пожала друг другу руки. Ближе к полуночи пара оседлала чёрных коней со светящимися глазами, после чего оба взмыли в воздух вместе с громким женским хохотом. Они летели над ночной Прагой, создавая в небе прекрасную картину: два всадника на чёрных конях в длинных фиолетово-чёрных мантиях, а рыжие волосы Лилит освещали собой все небесное пространство словно комета. Минуя Чехию демоны летели через тихую ночную Германию, и под ними один за другим мелькали тихие городки с уже давно спящими жителями, и вот наконец самое сердце Рейха — Берлин. Галантный, изящный, монументальный Берлин, поражающий воображение своей историей и архитектурой. Уже виднелись Брандербургские ворота с развевающимися знамёнами НСДАП, и вот демоны были почти у цели… Лина Гейдрих сидела в гостиной и читала книгу когда в доме вырубило свет. — Мама, что случилось? — в комнате показалась единственная дочь Гейдриха. — Милая, не переживай, скоро включат, надеюсь, — улыбнулась Лина. Но спокойствие прервал звук разбивающегося стекла. Девочка закричала и прижалась к матери. В окне показалась стройная полупрозрачная женская фигура, чьи пышные рыжие волосы светились ярче огня, за ней было видно существо с головой козла, но на его тело было накинуто некое подобие мантии. — Что вам надо? — найдя в себе смелость сказала жена рейхспротектора. Через несколько секунд снова включился свет, и пара из окна уже сидела за одним столом с Линой. — Иди к себе в комнату, — попросила Лина. Её дочь кивнула и убежала к себе. Лилит улыбнулась, посмотрев вслед девочке. — Что вам нужно от моей семьи? — спросила Гейдрих. — Лично ни мне, ни Бафомету от вас ничего не надо, а вот фройляйн Фредерике нужен Ваш муж! — рассмеялась демоница. Лина Гейдрих покраснела. — Кто такая Фредерика? — спросила она. — Монахиня из Праги, её совратил Ваш муж, и теперь бедная девушка влюблена в него до безумия! — ответил Бафомет. — Ооох, как… Почему я не в курсе? — женщина схватилась за голову и стиснула зубы. — Ну теперь-то Вы знаете, — все также хихикая сказала Лилит, — мы можем доказать, ах, поверьте, они так сладко милуются в постели, а как же она хороша собой! Высокая, достаёт Рейнхарду до плеча, груди крепкие, бедра точёные, волосы чуть ли не до пояса и чёрные словно ночь. Даже грустно что такая девушка чахнет в монастыре! Но у неё и есть на то причины… — Хватит!!! — закричала Лина, а её стройные изящные руки задрожали от нервов. — В Фредерику был влюблён сам мессир, хотел сделать её королевой бала, но теперь из-за Вашего мужа, слышать о ней ничего не хочет! — добавил демон. — Покажите мне её! Хочу плюнуть в её бесстыжую чешскую морду! — Попробую подольститься к кому-нибудь. Пусть их снимут как они вместе, — сказал Бафомет, и Лилит, все также улыбаясь, положила голову ему на плечо. — Вы демоны? Откуда вы взялись? Кто такой мессир? — жена Гейдриха до сих пор находилась в состоянии полной потерянности, а вопросов было больше чем ответов. — Ну, если Вам, фрау Гейдрих, удобно так нас называть, то пожалуйста. Мы не имеем права говорить откуда мы, а мессир… Придёт время, сами узнаете…— ответил демон-козёл, после чего в комнате снова погас свет, а окно от налетевшего сквозняка стало неистово шатать в разные стороны. — Фредерика,— это имя прочно засело в сознании женщины. Перед глазами начал всплывать образ блудной монахини, кричащей непристойности про любимого мужа. — Ты никогда не отличался супружеской верностью,— Лина сидела в темной комнате и разговаривала сама с собой,— я терпела твоих проституток, но монахиня? Как можно было полюбить простую монахиню? Не говоря уже о том, чтобы трахаться с ней? Зачем? Почему она?— женщина закатила глаза и разрыдалась…