1 МАРТА, 2021 ГОД
МОСКВА, 07:02
Просыпается Антон рано. Не успев разлепить глаза, лишь только глубоко вздохнув, он ощущает на себе тот самый пристальный взгляд. Человек рядом дышит тихо, можно сказать осторожно. Полицейский ощущает на себе лёгкий жар потоков воздуха. Мягкие подушечки пальцев прислоняются к бледной щеке и он едва сдерживается, чтобы не раскрыть свои зелёные глаза, а после заломить чужую руку, прекращая такую приятную ласку. Не дрогнув веком, Антон шевелится, носом тычется в подушку и скидывает одеяло до бёдер — жарко. Человек рядом тихо усмехается.
Рука ложится на талию. И Антону не сказать, что мерзко, скорее непривычно. Давно его не касались просто так, но если такое происходило, то обычно заканчивалось быстрым перепихом в ближайшей локации и скорым забвением с сигаретой и делами по разным сторонам этих сложных баррикад. Обычно те строит сам Антон, не позволяя подобраться так близко, насколько это хочется одиноким. В этой же ситуации что-то явно пошло не так и человек, всё ещё лежащий рядом, пристраивается поближе, осторожно целует в шею, поглаживаниями с талии уходя чуть выше — к краю острых рёбер.
— Не спишь же, — хрипло шепчет знакомый голос. Антон возвращает голову на бок и медленно приоткрывает покрасневшие глаза. Это первый раз за пол года, когда он смог поспать больше двух часов.
— Не сплю, — хмуро, но не агрессивно отвечает, рассматривая его. Арсений по утрам лучезарный, несмотря на то, что за окном идёт мелкий дождь, а на земле — слякоть из снега и грязи. Пальцы его переходят на живот, из-за чего капитан непроизвольно втягивает его, задерживая от лёгкого напряжения внизу живота дыхание.
— Доброе утро, — с улыбкой здоровается по-человечески голубоглазый. Он облизывает губы и тянется, явно желая оставить поцелуй на сухих губах.
— Ага, доброе, — буркает мужчина, резко поднимаясь на постели. Только сейчас Антон понимает, что пахнет Арсений зубной пастой. Может ли то означать, что он вставал пораньше, приводя себя в порядок, как девушка? Позади раздается разочарованный вздох.
— Блять, ну умеешь испортить момент, — недовольно отзывается Попов, с лёгким раздражением отдёргивая прочь одеяло. — Иди задницу мыль, я приготовлю завтрак.
Шастун крутит головой, разглядывая пустые полки и голые стены. Комната не живая, не дышит, не рассказывает о своём хозяине, словно тот в ней просто существует, не придавая значимость деталям и не считая нужным поменять что-то в иную сторону. Антона почти что расстраивает невозможность так просто прочесть Арсения по старым фотографиям, книгам или предметам увлечений. Квартира оказывается тем ещё ледяным моргом, в котором способен обитать только Пашка.
— А минет? — пытается отшутиться Антон, потирая длинными пальцами саднящие глаза. Картинка в них чуть мутная и слегка двоится, но мужчина всё-равно замечает разочарованное выражение лица Арса. Тот явно надеялся на что-то хорошее.
— Не сосу у ментов, — бросает холодно мужчина, шлёпая ступнями по холодному полу. Антон с удовольствием разглядывает оголённые ноги, прикрытые трусами аппетитные ягодицы и крепкую спину, кое-где покрытую глубокими шрамами и целыми созвездиями темных точек — родинок.
— Странно, не мог же я ночью успеть удалить себе пару рёбер, — подзуживает Шастун, поднимаясь с постели на ноги. Пол и вправду оказывается ледяным; от такого контраста по коже ползут мурашки. — Я не буду завтракать. Умоюсь и свалю. Дела.
Арсений останавливается в проходе и немного горбится. Слышится новый шумный раздражённый выдох и падение какой-то лёгкой вещицы. Антон натягивает на бёдра брюки, застёгивает их в ремне, принимается за футболку и тоже застывает. Вновь этот взгляд. Приходится повернуть голову, чтобы наткнуться на ледяного цвета глаза, хмуро смотрящие из сумрака неосвещённого коридора. Антон весь ёжится от этого и заставляет себя зажмуриться. Её глаза смотрят на него с осуждением, руки сжимаются на глотке, душат, вынуждая крылья носа часто раздуваться от потоков воздуха. Попов не прекращает пытку, ощущая лёгкое властвование над главой отдела полиции. Наконец, Шастун не выдерживает, размыкая покусанные губы.
— Ладно, я останусь на завтрак, Арсений. Не больше, — хозяин квартиры удовлетворённо кивает и уходит на кухню, оставляя Антона одного. Тот отбрасывает прочь футболку, ворошит от нервного всплеска мягкие волосы и уверенно ступает в коридор, слепо нащупывая выключатель в ванную и саму ручку от двери в неё. Холодная вода освежает, даёт зеленый свет потоку мыслей. Запах пота перебивается кофейным запахом мужского геля для душа известной марки. Смыв пену, мужчина ещё несколько минут стоит под струями почти что кипятка, руками упираясь в холодный кафель. В следующий миг, когда он поворачивает голову в сторону двери, на одной из полок уже оказывается чистое махровое полотенце чёрного цвета и нераскрытая упаковка с зубной щеткой. Вне ванной комнаты звучат лёгкие шаги голых ног, а в стекле двери Антон подмечает фигуру уходящего Арсения.
Их ночь была странной. Шастун с полной уверенностью ехал за физическим удовлетворением, но вместо этого получил порцию вкусного ужина, глубокого массажа по всей спине и даже ягодицам, и только после всего этого гортанный минет и приятный защищённый секс. Засыпали они под тихий гул ноутбука, на котором как раз показывали какой-то крайне интересный сериал. Антон заметил в нём приятного актёра, но узнать про его имя у Арсения так и не решился, зато название сериала благодаря заставке с лёгкостью запомнил.
Ганнибал.
А после темнота, в которую внесло разнообразие чужое мерное дыхание и очень жаркие объятия. Впервые за долгое время Антону и вправду удалось выспаться, замкнуть тот девятый круг мучений, подающих образы давно умершей жены и несбывшихся мечт. Он почти не ворочался, не стонал, затягивая в бреду вокруг своей шеи простынь. Вместо того он тихо сопел, пока Арсений преданно вжимался носом в его длинную шею.
Пробравшись на кухню, Антон с удовольствием затягивает сладковатый запах еды. Желудок скручивает от голода, он гулко урчит, привлекая внимание темноволосого с жутким орудием в руке — деревянной лопаточкой. Капитан виновато кивает и негромко плюхается на отодвинутый мягкий стул, поздно осознав, что это не его место. Он уже намеревается подняться, как Арсений, крепко ухватив его за плечо, настырно давит вниз, усаживая обратно.
— Сиди, — цедит он, вызывая в Антоне сильное чувство эмоционального давления. Словно что-то горькое встает посреди горла, не даёт сказать ни единого слова, но разрешает делать глубокие вдохи и держать рот чуть приоткрытым от удивления. Арсений замечает чужое смятение и быстро бегает глазами по лицу, хмуря густые брови. — Прости, не хотел показаться грубым.
Антон перехватывает его за руку ровно тогда, когда киллер намеревается вернуться к готовке. Ему приходится повернуться в исходное положение и примкнуть всё ещё оголённым животом к чужому виску. Антон обнимает его за талию обеими руками, прислоняется виском к груди и, тихо дыша, слушает сбившийся ритм сердца. Минутная слабость, стоящая мужчине сильного сожаления и отвращения к себе. А она смотрит всё с тем же укором, наклонив свою бледную голову чуть в бок. Кривым изгибом губ улыбается, забирается пальцами в мягкие волосы и нежно гладит. Антон жмурится, показывая Арсению дрожь пышных ресниц, а после с придыханием произносит:
— Спасибо.
И не понятно за что благодарит. За секс или заботу? Завтрак или душ? За то, что не убит или за то, что так и не получил нужную информацию? Возможно за всецелое времяпровождение, разбавленное нежностью и утренней негой. За спокойствие и оберегание сна, за нежелание отталкивать и умение принимать. Арсений на благодарность смешливо фыркает и целует Антона в макушку. Приходится отпустить его, позволить положить ароматный острый омлет с репчатым луком и множеством специй, смешанных с аджикой и томатным кетчупом. У Антона слюни текут от запаха и вкуса.
А потом они без единого слова прощаются и только после хлопка входной деревянной двери Арсений обещает себе привести Антона в свою настоящую квартиру, а не съёмную на одну ночь.
1 МАРТА, 2021 ГОД
МОСКВА, 10:16
Неприятный северо-восточный ветер развивает висящую на двери серую тряпку. Слышна первая капель где-то в глубинах подвалов, а на крыше недостроенного здания вовсю устраивают весенние игрища голуби. Вчера передавали, что будет похолодание, о чём не кричит пасмурная погода, ведь обычно к понижению температур светит ярко солнце.
Антон выдыхает сизый дым, долго смотрит на высокое здание, приветствующее гостя своим долгим металлическим скрипом и фантомными образами. Позади мужчины пробегает собака. Медлительно зависает в одной позе, словно повторяет взгляд Шастуна и осторожно тянется к его занятой сигаретой руке. Тычется, принюхивается и негромко чихает. Как здание, мужчина остается неподвижным. Дворняга издает лёгкое фырканье и, шлёпая влажными лапами по грязи, удаляется от места прочь.
Неподалеку, хлопнув дверью, вылезает из машины Паша. Хмурится, пряча тонкие пальцы рук в тепло карманов пальто. Антон отвлекается на резкий шум, смотрит недовольно и чрезмерно серьезно.
— Сука, ну вот надо было тебе у меня отбирать это дело, — бурчит капитан в пустоту, позволяя другу услышать этот бесконтрольный порыв досады. Вставший перед калиткой судмедэксперт задумчиво хмыкает и понимающе кивает.
— Ты уверен в достоверности информации? — негромко задается Добровольский вопросом, переведя взгляд цепких глаз на коллегу. Шастун неприятно морщится, смотрит в безмолвные пустые окна здания и поджимает губы.
— Нет, — старается говорить как можно тише Антон, уверенно толкнув громко скрипящую калитку вперед. Позади раздается шипящее «заебись», однако звуки шагов не стихают: Паша послушно идет следом.
Жемчужина. Кроваво-красного цвета. Вестница разрушения или же процветания? Антон не знает зачем это здание назвали именно так. Возможно, именно этот благородный камень вызвал в владельцах отеля надежду на успех в бизнесе, но не оправдал чужих искренних ожиданий.
Виной их присутствия в мрачном лесу стал смутно знакомый номер, приславший на его телефон геолокацию адреса, указавший время и дату очередной встречи потенциального убийцы с его жертвой. Что-то дало Антону наводку и не воспользоваться таким было бы чрезмерным кощунством, несмотря на грохочущий в черепной коробке испуганный голос адекватности.
Скрипя ободранной глоткой, подает голос ворона. Сидя на верхушке ели, она с особенным интересом рассматривает на руках мужчины многочисленные украшения. Антону не нравится ее взгляд, как и ей не нравится его присутствие, да и само место встречает мужчин своим молчаливым приветствием. Тем самым, от которого по спине бегут мурашки, а в голове красный текст с периодичностью повторяется словом:
ОПАСНОСТЬ
Скрипит входная дверь невысокого отеля, словно изображает человеческий стон. Антон рассматривает пол, замечает разбитое стекло и использованный презерватив. Морщится, переступает, шагает дальше. В этот миг он одет по-другому: простой черный свитер и узкие брюки, обтянувшие крепкой тканью побелевшую кожу. Они согревают его получше, чем тонкое пальто, в полах которого успел сокрыться двадцатимиллиметровый пистолет Макарова — его личная защита и поддержка.
Стены в коридорах серые, с облупленными кусками старых обоев зеленых и красных цветов; полы скрипящие, измазанные в дешевой краске, чуть подгнившие и местами выцветшие до цвета темного асфальта; поломаны предметы мебели, подраны мягкие обивки кресел. Антон присматривается к одинокой картине в рост слона на лестничном пролете и замечает на ней маленькие пометки: буквы, зарисовки, формулы, надписи. Паша приближается бесшумно сзади, устремляет взгляд на незамысловатую графику, вновь хмыкает и отходит дальше по лестнице. Под его массивными ботинками, крошась в порошок, хрустят остатки побелки и осыпавшегося с потолка бетона. И больше ничего, лишь звенящая тишина потерянного здания.
— Ты осматриваешь первый этаж, я иду в подвал, — командует Антон, активизируя на талии рацию. — Если что, сразу подавай мне сигнал. Аналогично со мной. Никуда не пропадай и будь осторожен, ты понял?
— Почему я, а не твои ребята? — в лоб интересуется Паша, сняв с предохранителя пистолет.
— Потому что ты гораздо лучше пережмешь рану и спасешь мне жизнь, чем они. Патологоанатомы вообще самые надежные люди, — с ухмылкой отвечает Антон неспешно спускаясь по лестнице на первый этаж холла.
— Судмедэксперт, — чеканит Добровольский, пуще прежнего нахмурив брови. — Я судмедэксперт.
— Да-да, — весело отзывается Антон, почти заворачивая в коридор. — Ветеринар, так ветеринар…
Неподалеку в подвале звучит глухой удар. Антон почти мгновенно напрягается, привычным движением снимает с предохранителя пистолет и наводит тот на источник шума, подкладывая под запястье сжатый кулак с небольшим фонариком. Его яркий луч разрезает темноту и чей-то образ, умело юркнувший в поворот. Звучит протяжное «кар» и из-за того же прохода юрко вылетает вредная птица, заставляя Шастуна злобно зашипеть.
— Сука ты такая!
— Нет!
Резкий поворот, звук глухого удара металлической трубы, хрипение и новая тишина. Антон с ужасом раскрывает рот и плавно ступает по коридору, выключив свой фонарик. Мерно покачиваясь, издает в соседней комнате теплый желтый свет лампа. Удивляет не наличие здесь электричества, а скорее подтекающая к выходу лужа бордовой крови. Шастун отшатывается от нее, как от прокаженной, а после уверенно переступает, устремляя прицел пистолета ровно между чужих глаз.
Судьба злая девушка. Она бьет под дых своим крепким кулаком и заливисто смеется, наблюдая, как ты задыхаешься от боли.
Голубые глаза смотрят с искренним непониманием и удивлением. Арсений порывается схватиться за любой предмет, но способных на защиту против пули пистолета не имеется в этой замызганной кровью комнате. Руки мужчины в латексных перчатках и весь он в защитном прозрачном костюме на черную одежду, которую Антон узнает сразу: утром именно в нее был одет владелец маленьких татуировок на пальцах.
— Антон? — подает первым голос киллер.
— Так вот как ты на жизнь зарабатываешь? Людей убиваешь, а после крадешь их имущество? Мне не составит труда прострелить тебе голову или взять под арест, несмотря на то, что этой ночью мы трахались, Арсений.
— Это не то, что ты подумал, — болезненно сощурившись, хрипит мужчина, не убирая одной руки от ребра. Антону приходится напрячь зрение, чтобы увидеть капли крови на одежде под пластиковой защитой. — Этот урод изнасиловал множество девочек и прикрывался местом в администрации. Он мой заказ, моя цель, Антон.
— Значит, ты киллер? — приподнимает бровь мужчина, переведя взгляд на покореженное тело на холодном полу. Издав скрип, на талии включается рация. Арсений нервно на нее смотрит, когда голос раздается на всю комнату.
— Тох, я закончил. Пусто тут, ни живой души. У тебя что? — Антон долго смотрит на Арсения, размышляя над словами для ответа. В голубых глазах напротив плещется испуг и молчаливая мольба. — Антох?
Мужчина опускает пистолет, хватается за рацию и уверенно жмет на кнопку.
— Все нормально, у меня чисто. Я посмотрю все еще разок, а ты езжай. Прости, что я тебя дернул с работы, — взгляд зеленых глаз не сходит с чужого лица. Морщины на нем сглаживаются, а рот раскрывается в частом дыхании. Антона прошибает холодом от воспоминаний, что именно эти губы он успел много раз смять в поцелуе.
— Ладно. Точно справишься? — заботливо интересуется Добровольский после долгого шипения рации.
— Точно. Последние комнаты осматриваю. Максимум, что тут есть: использованные презервативы и пустые бутылки из-под пива. Лети к жене, друг.
— Спасибо, — хрипло подает свой голос Попов, сведя в гримасе боли густые брови. Антон неприятно морщится и убирает прочь пистолет.
Убийца, смертоносец, легальный властитель над судьбами. Антону одновременно больно и сладко знать такую правду о скрытном мужчине из ночного клуба. Он сбежал бы отсюда прочь, оставив в покое труп и Арсения, да только последний едва сдерживает поток крови от ножевого ранения, а сам капитан не может подавить то клокочущее чувство в солнечном сплетении, образованное неожиданной встречей. Заместо ужаса и омерзения Шастун уверенно принимает такую сторону любовника.
— Пошли, — развернувшись к выходу, бросает Антон. Арсений, ушедший почти в самый угол комнаты, вздрагивает от неожиданности.
— В каком смысле «пошли»? — переспрашивает он, нахмурив брови. Антон останавливается на выходе и поворачивается на сто восемьдесят градусов, первым делом замечая труп, а не живого человека в комнате.
— А ты хочешь с этим остаться? — кивнув на тело, скептически интересуется Шастун, исподлобья глянув на киллера. — Нет, ну если хочется, то я…
— Ты не арестуешь меня? — резко переспрашивает брюнет, беспокойно рассматривая поочередно то Антона, то свою бывшую цель, то окружающие их серые стены, в которых даже не раствориться.
— Жаль, но нет. Шевелись, тебя перевязать нужно, а я не хочу, чтобы ты умер от потери крови, так и не рассказав что вытворяешь за моей спиной, — лепечет Антон, запрокидывая руку киллера на свое плечо, а ладонью аккуратно придерживая того за талию. — Да и два трупа в одной комнате как минимум перебор.
Арсений издает тяжелый хрип, но на сарказм привычно не отвечает, медленно переставляя онемевшие от усталости ноги.
