28 ФЕВРАЛЯ, 2021 ГОД
МОСКВА, 9:23
Вдох. Одна цель, одна задача. Выдох. Откалибровать прицел, навести порядок в магазине, создать удобное рабочее место. Вдох. Один выстрел, один труп. Выдох. Навести прицел, присмотреться к макушке цели, зажать курок. Вдох. Выключить чувства, выключить звук вокруг, выключить время, чтобы ни единое существо не помешало в выполнении заказа. Выдох. Выстрелить ровно в висок.
Разлетаются птицы, доносится визг женщин и топот людей. Неподалёку, издавая запах кадила, выпускает из плена тёплого помещения людей небольшая церковь с богато позолоченными куполами. Растекаясь змеёй по брусчатке, кровь медленно утекает прочь в решётку на земле. Предсмертные конвульсии вынуждают тело задергаться, а после обмякнуть. Из лёгких несчастного медленно выходит сдавленный хрип. Издав писк сирен, мчится на место убийства полицейская машина. Приходится засмотреться и на неё, чтобы увидеть знакомую фигуру.
Обознался.
Вдох. Быстро собрать в кейс формы гитары винтовку и прибраться за собой. Выдох. В последний раз посмотреть на выполненную работу и сбежать прочь по лестничному пролёту, скрывая от посторонних свои голубые глаза.
Не сказать, что Арсению нравится. Но зачастую заказы для профессионального киллера приходят только серьёзные. Негласное правило даёт ему кров, еду и даже приятные бонусы в виде новых знакомств. Его заказы, жертвы, любой может назвать абсолютно по-своему, это люди, даже смерти недостойные. Те, что обязательно мешают кому-то с плохой стороны, создали множество обид или даже свои и без того грязные руки замарали для полной картины в бордовой крови друзей. Арсению известны их грязные дела, грехи и количество индульгенций в храмах, когда они и вправду слепыми идиотами веровали, что им простятся алчность и чревоугодие. Жаль, но киллер не христианин и никогда таковым не был.
В детском доме, проходя через всю жестокость, уже тогда он нашёл своё предназначение. Он защищал слабых и наезжал на старших. Никогда не позволял себе проявлять детскую обиду и чувство. Холодный металл, скала, из которых можно создать целую скульптуру на века. Таким Аполлоном Арсений и стал, когда избил до потери сознания двух мальчиков, притащивших на задний двор и без того полуживого котёнка. Весь в грязи и крови, он даже не успел раскрыть глаза, но словно почуял переживающего ребёнка, не знавшего что сделать с тем, кому предназначено умереть. Ткнувшись носом в дрожащий бледный палец, малыш издал последний вздох и медленно обмяк, предавая своё тело влажной от дождя земле.
На следующий день за переломы носа и избавление от парочки молочных зубов Арсения перевели в исправительную школу, где до своего совершеннолетия он держал в определённого рода страхе весь корпус. Учился он гораздо лучше остальных, почти идеально. Физкультура, математика, физика, история, иностранные языки. Глотал все знания, как воду в жаркий день, применял порой на практике, влезая гораздо дальше положенной программы. Тогда-то, взяв на ОБЖ автомат, он осознал чем конкретным сможет заняться. Первое разобранное и собранное оружие, первое попадание в середину мишени из пневматического пистолета на полигоне, первый выход на полевое испытание, которое устроил ему бывший военный и попутно преподаватель. Первый вскрытый труп в морге, куда провёл его давний друг Паша, чтобы подготовить не только физические, но и моральные силы. Последующее за тем возвращение из армии, в которой он даже успел поучаствовать в военных действиях. Изучение медицины, актёрству, музыке. Арсений слепил себя сам, зная, что в этом мире одинок и никто не сможет его спасти от какой-то напасти.
Всегда жил одним днем, пока не увидел
его.
Высокий, статный. С острыми скулами и аккуратной чёлкой. Зелёные глаза, пронизывающие с головы до пят, изучающие, такие пьяные и шальные. И вроде цвет светлого болота, да Арсений с радостью утонул в нём в ту самую ночь. Поцелуи, томные вздохи ровно в середине танцпола, пока играет на весь шумный зал одна из не особо известных, но явно брутальных песен. Касания, намёки, смешки, детские подколки и хриплое: «ко мне или…?». Невозможно забыть ту страсть и вид сжимающихся у головы замочков рук. Нельзя прекратить ощущать те крепкие пальцы на бёдрах, нетерпеливые укусы, резкие движения, потому что мужчина попросил не жалеть. Они — единое, стучащее в унисон, сердце, наполненное голубой кровью. Неестественное, неправильное и одновременно с тем созданное самой природой, действия которой не объяснит ни один зануда-учёный.
И жизнь перестала быть настолько серой, что самому хочется пустить себе пулю в лоб. Наоборот: приобрела тот особенный смысл жизни, ходящий на своих двух ногах, питающийся и в принципе живущий отдельно. Но почему-то так сильно цепляющий Арсения.
Ему приходится перескочить через огромную лужу, чтобы поторопиться попасть в подземный переход, а там — в метро, красную ветку. В воскресенье обычно много людей, но особенная давка начинается в час пик, а потому мужчина крайне старательно шевелится, чтобы не попасть в особенно сильно удушающее общество. Всем плевать на то, что у него, возможно, подозрительный кейс и сам Арсений выглядит совершенно странно. Утренняя нега всё ещё не спала с чуткости внимания охранников, что безразличной эмоцией прожигают спины множества спешащих людей. Голубоглазый лишь молится, чтобы поскорее добраться до заказчика, подтвердить исполнение, а после спрятать ружьё и, приняв душ, завалиться грузным мешком на постель, предавшись вмиг объятиям Морфея.
Уже в следующий час он сидит в просторном кафе американского стиля. Кажется, что русский человек, как чёрная ворона, видит что-то едва похожее на хорошее, блестящее и хватает клювом это, применяя на своём деле. Дизайн помещения стандартный, но нельзя сказать, что надоевший. Арсению по крайней мере всегда необъяснимо нравится здесь находиться. Губы и руки согревает горячий латте, на язык ложится сладкий десерт — вишнёвый пирог, но вся услада прерывается, когда напротив присаживается господин Н. Он откидывается на спинку сидения, исподлобья смотрит на киллера и медленно приподнимает бровь, без единого слова задавая свой вопрос.
Арсений не прекращает завтрак. Лишь хмыкает осуждающе, называя этого русского бизнесмена полнейшим придурком, не догадавшимся посмотреть утренние новости. Тарелка со сладким угощением пустеет. Голубоглазый обмакивает красного цвета салфеткой чуть влажные губы и лёгкую щетину над губой, а после выдыхает, наконец, посмотрев на заказчика утомлённым взглядом.
— Я обычно с мужчинами в гляделки не играю, — всё-таки не сдерживается, кидая грубую подколку в чужую сторону. — Вам к женщинам, если в рядах не голубых, конечно…
У господина Н. даже мускул не дёргается, а вся его поза напоминает многовековую статую. Арсений старается не показывать, что начинает нервничать от этого пронизывающего взгляда.
— Дело сделано, не волнуйтесь, — отчитывается всё-таки мужчина, прекращая тормошить салфетку в своих руках. — Ваш друг уже на отдыхе, пьёт коктейли из котлов и наслаждается пиками в своей жирной заднице.
— О трупах плохо не говорят, — всё-таки решается ответить заказчик, поправив подол своего пальто. Арсений отмечает, что голос у него басовитый, чуть режущий слух, но достаточно привлекательный, чтобы умудриться заключить с ним какую-то сделку.
— О трупах говорят или ничего, — парирует Арсений, отодвигая в сторону ставшую ненужной посуду, принимает практически аналогичную позу, как у собеседника. — Или правду.
— Согласен с Вами, — кивает господин Н., позволив себе краткую ухмылку. Он наклоняется в бок и подталкивает рукой к Арсению небольшой металлический кейс. Мужчина отводит на них взгляд и медленно кивает. — Будете проверять?
— Мы столько с Вами знакомы и Вы ни разу не позволили себе меня обмануть. Думаю, я не должен даже думать о том, чтобы Вас проверять.
— Приятно это слышать, — кивает мужчина и медленно поднимается со своего места. — Я добавил Вам небольшую сумму. Премия за преданность.
Арсений хмурит брови, напрягается всем телом и вновь смотрит на мирно стоящий кейс, размышляя может ли это означать бомбу, что с секунды на секунду должна сдетонировать. Но нет. Тикающих звуков не проскакивает между нот тихо играющей в динамиках колонок музыки. Киллер осторожно улыбается и протягивает мужчине руку в кожаной перчатке, которую второй без замедления пожимает.
— Приятно иметь с Вами дело, — убрав руку, кивает Арсений. Он провожает взглядом крайне довольного собеседника, наблюдает через окно, как тот садится в тепло тонированного лимузина. Следом обводит взглядом полицейскую машину, пролетевшую с воем сирен мимо кафе и кратко усмехается, когда какой-то мальчишка чуть нелепо не падает во внушительную лужу. В телевизоре над барной стойкой, прикреплённом к стене кронштейном, с лёгкой толикой эмоций ведущая рассказывает о совершённом неожиданном убийстве деятельного человека. Арсений изображает удивление, смотря на замазанное изображение творения своих рук, а после поднимается с места, кидает в стаканчик сумму за заказ и небольшую долю чаевых. Прихватив кейс, он поправляет на себе длинное чёрное пальто и ретируется прочь из заведения.
Ружьё он успел запрятать ещё до прибытия на встречу. Заброшенный аквапарк Аквадром встретил тогда Арсения приветственной тишиной. Скрипя металлическими перемычками и побитыми стёклами зеркал, с помощью которых сталкеры пытались вызвать кровавую Мэри, эта высокая груда успела сохранить множество тайн. Убийств, насилий, изнасилований. При взгляде на неё невольно принимается играть в голове Лунная Соната, словно Бетховен лично видел те построения людей, что так и не были завершены до нужного состояния и сейчас стоят никем не излюбленные. Здесь побеждает природа. Прорывается сквозь положенный бетон росток берёзы, покрыты зелёным мхом на северных направлениях серые стены, разломаны под гнётом выросших кустарников перемычки. Заржавел металл и раскрошился кафель. И вроде бы слышен этот громкий плеск воды, весёлый смех детей, но только это всё призрачно, как в Припяти жизнь. Именно поэтому Арсений создал здесь схрон и не поменял своих мнений. Отнюдь, всё оказалось наоборот: он нашёл здесь утешение, порой ночевал в каморке, умудряясь закрыться на найденный среди мусора ключ. Временами он слышал шорохи мышей и стук чьих-то ботинок, испуганный шум голосов и отдалённые стоны парочек, что решили экстремальным способом разнообразить свою бренную жизнь.
Стараясь забыть о всём, что пережил за день, мужчина с грохотом падает на мягкую постель. Руками обнимает подушку, развязав заранее верёвку на халате. Задирает ногу чуть повыше, потирается бёдрами об валик одеяла и прикрывает отяжелевшие глаза, прорываясь в пучину сна. О щёку трётся белый кот, урчит так усиленно, что, кажется, вибрации пробирают всё тело хозяина с головы до пят. Арсений морщит нос, открывает один глаз и тянет уголок губ вверх, находя силы погладить кота чуть подрагивающей рукой.
Неожиданно подаёт сигнал телефон, лежащий где-то в глубине грязных от пыли штанов. Киллер недовольно цокает и буквально съезжает с постели. Едва он находит гаджет, как тот взрывается ещё одним уведомлением.
Антон
Устал.
Антон
Я хочу массаж.
Арсений кратко усмехается, застыв на полу в середине комнаты. Кот, мурлыкнув, спрыгивает на пол и приближается к ногам, оставляя на их влажности свои короткие белые волоски.
Арсений
Простаты?
Пока отвечает собеседник, он поднимается и переодевается в пижаму, выпивает стакан молока и вновь падает на постель. Правда, по итогу ответа так и не приходит. Антон для Арсения книга на неизвестном языке, которая не так уж и доступна, какой кажется на первый взгляд. Но Попов отчего-то упёрто просматривает в сотый раз эти буквы, постепенно их запоминает и даже старается перевести хотя-бы одно слово. И даже сейчас, желая неимоверно спать, он терроризирует капитана новыми сообщениями, добиваясь личного места в его загруженной голове. Приходится извернуться для фото, чтобы прислать что-то неимоверно «оригинальное».
Арсений
Моей.
Мужчина прикрепляет фото, где лежит на постели полу боком, а пальцами стискивает собственную промежность. Вырисовываются на ткани трусов бесстыжие контуры, выступают на коже острые рёбра, торчат от холода сжавшиеся соски, а на шее болтается небольшой острый кулон в виде пули: давний подарок от давнего друга. Арсений с сожалением хмыкает: от него осталось лишь каменное надгробие и множество фотографий с воспоминаниями в маленькой коробочке. Телефон пиликает, но от другого контакта: новая встреча, на которой будет решаться судьба очередного пройдохи-вора в законе. Мужчина договаривается о времени и месте, а после позволяет себе отключиться на пару часов, пропадая во тьме собственных мыслей.
28 ФЕВРАЛЯ, 2021 ГОД
МОСКВА, 13:56
Антон потирает глаза в сотый раз, делает глоток холодного кофе и тихо стонет. С новой силой разрывается от боли голова. Галдёж раздражает сильней всего, ведь сегодня в их офис приедет какое-то значимое лицо, на которое капитану откровенно плевать. Он смотрит покрасневшими глазами на пробковую доску перед собой, рассматривает фотографии трупов и красные нити, соединяющиеся в одну огромную, совершенно запутанную сеть. За одну неделю, пока мужчина приходил в себя, было произведено шесть убийств. Люди, не схожие по внешности и месту работы, не знакомые ни разу друг с другом и даже с разных мест огромного города, отчего-то стали едиными жертвами. Но в панику ввела ещё одна смерть: один чиновник сегодня утром был застрелен на одной из площадей центра города, что стало явной сенсацией для всего русского бизнеса. Город всполошён, пока на его улицах бродят несколько убийц, а полиция виновна в невозможности их поймать.
— Мне нужен Шастун Антон Андреевич! — орёт набатом мужской уверенный голос в общем зале. Весь отдел резко смолкает, а в создавшейся тишине звучат гулкие шаги дорогих ботинок. — Кабинет?!
— Два…двадц… — заикается голос не так давно прибывшей в отделение девушки, неудачно попавшей под раздачу разъярённого гостя. Антон даже глаза расширяет от чужой наглости, а после встаёт и, толкнув в плечо Серёжу, попутно будит и привалившегося к нему Диму.
— Двадцать первый кабинет! — решается ответить сам, вынырнув в коридор, Антон. Убрав руки в карманы широких штанов, он пытливо смотрит на мужчину перед собой. Строгий костюм, чёрный галстук. Дорогой парфюм, аккуратная причёска, голубые глаза. Антону приходится резко отвести взгляд, чтобы лишние воспоминания не затмевали его мысли. — Вы врываетесь в мой отдел, мешаете процессу работы, да ещё и орёте, выказывая явное неуважение к моим людям. Представиться не хотели бы, герой нашего дня?
Антону не хватает на пальцах любимых перстней и под ногами окровавленной головы лошади, ведь часть слов он словно копирует с персонажа фильма. Только вот никогда ему не стать Доном в семье итальянской мафии.
— Усачев Руслан Эдуардович, — официально представляется гость, выуживая из внутреннего кармана плотного пальто красные корочки. — Прислан из МВД, чтобы забрать у Вас все данные, касаемо дела, открытого в 1998 году. Прошу провести меня в место, где собраны все документы и без сопротивления их мне предоставить.
— МВД? — нагло усмехается Антон, приподняв густые брови в удивлении. — Я думал, что только в фильмах Вы так нагло врываетесь и забираете дела. Без сопротивления? А что будет, если я начну сопротивляться? Ножками затопаете?
Руслан играет желваками, злобно смотря на Антона. Негласная битва, которая определённо не закончится ничем достойным, но и не плохим уж точно. Простая детская игра: кто моргнёт первым, не выдержав жжения в глазах.
— Думаю, ножками затопаете Вы, узнав о документах с разрешением, которые я привёз, — парирует с довольной ухмылкой он, поправляя отточенным движением чёлку на своём лице. Антон тяжело выдыхает, ощутив сильное головокружение. Приходится привалиться к стене плечом и опустить глаза, проигрывая в этом глупом состязании.
— Я не отдам Вам это дело, даже если сам президент сюда притащится и даст приказ, — хмуро отвечает Шастун, скрестив на груди крепкие руки. Усачев недовольно закатывает глаза, отведя взгляд в сторону окна. Его радужки медленно темнеют, а рука крепко сжимает край папки, в которой успели залежаться только-только распечатанные листы документов. Антона веселит чужое раздражение.
— Десять убийств за месяц, Шастун! — взрывается сотрудник МВД. Капитан замечает краем глаза, как от удивления шарахнулись всё ещё сонные Позов и Матвиенко. — У Вас мозгов не хватает раскрыть это дело, а остановить очередные убийства нужно! Вы хоть чего-то добились, кроме разглагольствования насчёт этих бумажек, а?!
Руслан с грохотом запускает наполненную папку на стол испуганной девушки. Та задевает лёгкую подставку с письменными принадлежностями, что спустя мгновение уже разбивается вдребезги об крепкий пол кабинета. Мужчина на то даже бровью не ведет, продолжая свою злобную тираду в сторону уставшего полицейского.
— Я не понимаю, Вам нравится это или как?! То, что Вы не можете добиться хотя-бы какого-то продвижения дела? — он приближается к Антону впритык, а тот только и думает о том, как было бы хорошо заклеить эти обветренные губы крепким скотчем и приставить к виску дуло служебного пистолета. — Будьте добры, прочтите документы и дайте мне все документы следствия.
Руслан чеканит каждое слово, разглядывая оппонента в глаза так упёрто и хмуро, что даже не замечает его ухмылки.
— Вам бы на доминантную сторону в какое-нибудь порно, — Антон осознает с каким крахом проиграл вновь. При всех своих подчинённых он был злобно обруган и унижен. В глазах каждого его авторитет упал, несмотря на то, что зацепки к делу они всё-таки смогли найти. Всего парочку, но зато каких. — Возьмите документы и пройдёмте в мой кабинет.
Шастун обводит взглядом изумленных сотрудников, кратко кивает в отрицании одному из старичков, успевших вытащить на кой-то чёрт из кобуры пистолет. Тот с непониманием ведет носом и, осознав, что был готов стрелять, застывает в изумлении.
— Вот и хор…
— Заткнитесь, будьте добры, — прерывает чужую речь Шастун. — Саш, подними ручки и осколки убери. Оль, сегодня у тебя выходной, приходи в порядок и завтра в бой. Остальные за работу, у нас её много!
Мужчины стремительно скрываются за дверью кабинета, из которого вежливо выпроваживают двух не менее уставших сотрудников. Разговор оказывается недолгий. Антон читает документы, советуется с местным юристом и нехотя подписывает их, так и не прекратив хмурить брови. Как назло, раздражая сильней, вновь пиликает в штанах телефон, уведомляя о новом сообщении, но мужчина настырно игнорирует чужие пошлые намёки. Только когда за представителем МВД закрывается дверь, Антон нервно выуживает телефон и набирает телефон отправителя пикантной фотографии.
— Да? — хрипло отзывается явно сонный голос на той стороне трубки.
— Занят сегодня ночью? — начинает с вопросов мужчина, упёрто смотря в опустевшую буквально за минуту пробковую доску.
— Настолько фото понравилось? — со смешком отвечает Арсений, отрывая голову от мягкой подушки. Шастун сдавленно откашливается, стискивая крепко челюсти.
— Мне нужен массаж, — повторяет недавнее сообщение, заметив отражение в зеркале: красный, со слезящимися опухшими глазами и жутко сонный.
— Простаты? — новый смешок, из-за которого Антон резко сбрасывает звонок, не осилив эту ужасную пытку. Телефон заводится трелью и Антон, не посмотрев на контакт звонящего, отвечает. — Приезжай на сеанс массажа, командор.
И Антон срывается, отпустив попутно домой Сережу и Диму. Те, не успев даже оправиться от пожара, продолжили заниматься делом повышенной опасности, несмотря на то, что рука у Серёжи немало так обожжена, а у Димы оказался сильный ушиб в поясничном отделе позвонка. Паше тоже пришлось лечь в больницу: он и вовсе оказался оглушённым от сильного взрыва. Антон, узнав это, мгновенно сделал вывод, что все они явно заслужили тот самый желанный отдых на день или два, и небольшую премию к зарплате. За добросовестное отношение к команде в экстремальных ситуациях.
