Дедаловы крылья

— Не только фантазер, но и параноик. — Йохансен?! Джойсон?! Да точно ты, я ж твою рожу всегда узнаю! Остаётся только подивиться отличной памяти рыжего педофила, которого Адам с удовольствием сейчас снова спустил бы мордой вниз со всех окружающих лесниц — и с края тюрьмы заодно. — Ты меня с кем-то перепутал, — спокойно говорит он, надеясь, что Фрэнку хватит сообразительности свалить, пока внезапный ухажёр занят ностальгией по временам своей бурной молодости. Помнится, тогда его тоже интересовали мальчики, правда, совсем юные — несовершеннолетние, если быть точным. Вкусы в тюрьме изменились, или магическому очарованию Притчарда сопротивляться не смог? Ситуация могла бы быть смешной, если бы не время, внезапно начавшее поджимать со всех сторон; Адаму только и остаётся, что сдавать в сторону, перетягивая внимание Дзена и его громил на себя, давая Фрэнсису спокойно раствориться где-нибудь с другой стороны колонны. Отчаянное желание — уже второй раз! — прикрыть коллегу, поддержать его легенду, безотчетно броситься в омут с головой, вместо того, чтобы эту самую голову спасать самому — так похоже, и одновременно не похоже на осторожного хакера. Дженсену остаётся признать, что, невзирая на смутное, грызущее периферию сознания беспокойство за язвительного коллегу — постоянное, с момента, как они встретились, — он ему благодарен. Он здесь не один. И это дорогого стоит. — Джонсон! Джефферсон! Оставаться тут, пока Теодор, методом простого перебора, найдёт нужное имя, Адаму не улыбается, да и громилы его очевидно, что подустали: перспектива поразвлекаться с мягким и «чистым» на вид Притчардом резко сменились на вполне вероятную возможность получить по витрине от угрюмого, полностью аугментированного мужика, чьё небритое лицо, расчерченное шрамами, демонстрирует полную неготовность к мирному диалогу. — Пойдем, Дзен, никуда он не денется! Вспомнишь ещё. Не воспользоваться ситуацией было бы глупо и поэтому Притчард неспешно возвращается в свою камеру, чувствуя, что интерес к его персоне пока что поутих. Конечно, это временно, и лучше бы на глаза этому ублюдку не попадаться. Здесь бы очень не помешал его электрошокер, который пришлось оставить дома вместе с залежами кофеиновых таблеток. Собрать мощный шокер из того, что может попасть в руки в тюрьме, не вышло бы, и приходится отставить мысли о самообороне подальше, а заодно и забраться подальше самому. Фрэнк влезает на незастеленную верхнюю койку, на которую обзор с коридора почти отсутствует, и замирает, прислушиваясь. Ни криков, ни звука ударов нет, а значит у Адама тоже получилось обойтись без лишнего шума. Ему сейчас никак нельзя выпадаль из ритма и получать шоковой дубинкой по шее, и драка с этим уголовником с самым неподходящим прозвищем из возможных, очень плохо отразилась бы на его планах. Сейчас Дженсен должен сорваться с места и рвануть во второй блок, чтобы вызволять своего человека из одиночки. Укрывать его тут он вряд ли сможет, а значит, после планирует эвакуацию. Надо бы быть наготове, потому что Адам редко спешит куда-то просто так. Значит, скоро будет та самая «заварушка», и агент хочет убраться поскорее. Только вот вопрос сможет ли? Впрочем, со всеми аугментациями в активном режиме — конечно сможет. При желании он мог бы за пару секунд свернуть шеи и Дзену, и его «свите», а после раствориться в воздухе в прямом смысле. Но к удаче Дзена, Дженсен не злоупотребляет своими способностями и не имеет тяги к ненужному насилию. Адаму сейчас важно экономить заряд аугментаций: ни батончиков, ни батарей на видных местах не попадалось и их количество в Пентхаусе явно было ограничено. К тому же, батончики кибер-про, несмотря на удобство, уже почти вышли из производства. На ум Фрэнку приходит, что он мог бы помочь Адаму попасть в блок Б, немного повозившись с замком или же перекодировав какую-нибудь простенькую ключ-карту. Но Дженсен уже явно и раньше бывал в соседнем блоке. А значит, справится прекрасно и без помощи своего прошлого координатора. Ни к чему лезть в дела Интерпола еще глубже. Все эти мысли копошатся в голове сами по себе и Фрэнк чувствует, что он, похоже, просто пытается успокоить себя и заглушить свою совесть, почему-то до сих пор считающую, что нужно непременно встрять вообще во все дела бывшего коллеги в качестве сообщника. Но долго об этом думать не приходится: совесть легко затыкается. Дает о себе знать пара часов сна. Дженсен в блоке Б доставляет посылку честно, пусть и понимает, что время это ему еще больше урежет — и на поиск получателя, и на поиск одиночек, в которых заперт Герреро. Но, в конечном итоге, Флосси, невзирая на свою харизму, от которой у Адама, образно говоря, шерсть топорщилась, ни разу его пока не подвёл и не обманул, поэтому Дженсен не видит повода не платить ему той же монетой. Заварушка разгорается в тот момент, когда агент добирается до нужного места в тюрьме: разом завывают все сирены, слышатся хлопки выстрелов, а потом и взрывов. Здание тюрьмы вот-вот пойдёт ходуном, но Адам не спешит открывать дверь, за которой вьётся коллега по цеху. — Вальтерс, брат, — Мехия улыбается ласково, но в его холодном взгляде Дженсен не видит ничего, кроме голода и желания выбраться из камеры смертников. — Что за дела? Открой чёртову дверь — и поговорим. — Сначала разговор, — по пути к камерам Адам не отказал себе в удовольствии пошарить по открытым каналам доступа, не столько ради общего развития, сколько ради Фрэнка — очень уж неуместно случилось убийство Уилберга, и Адам был бы не прочь понимать, что под хакера не копают. Не хватает ещё потащить за собой длинный хвост из недоброжелателей Притчарда, до кучи к тем, что уже шлейфом тянутся за самим Адамом и его недоверчивым протеже. Угроза с минуты на минуту оказаться разобранным на части повышает разговорчивость Оскара, но качество беседы остаётся на том же прискорбном уровне. Про взлом системы сторожевого бота, убившего Уилберга, он, конечно же, «ничего не знает». — Какой взлом, брат, ты что?! — несколько неискренне возмущается агент, прижимаясь к двери, кажется, всем телом. — Да не умею я, ну и аугментаций у меня таких нет. Не взламывал я ничего, богом клянусь! — он понижает голос, словно собираясь доверить нечто важное. — Но, знаешь что, Вальтерс? Я тебе вот что скажу — в то время, как Уилберга размазало по всему этажу, у нас тут новенький появился. Патлатый такой, мутный. Принцесса. — Дженсен понимает, куда клонит Герреро, — в Пентхаусе не так много людей, подходящих под описание, — но не останавливает его. — Так вот, у парня-то и аугментации в голове есть нужные и таланты, я тут краем уха справки навёл... Ты бы лучше его, брат, спросил. — Спрошу, — почему бы и нет, хотя в том, что Притчард сменил род деятельности, переквалифицировавшись из хакера в убийцу (да ещё и собственного билета на свободу), верится мало. — Я открою, — угрожающе тянет Адам, понимая, что Эктор не был с ним откровенен, но не зная, как вывести его на честный разговор: все имеющиеся комплекты Праксис он привычно вбросил на маскировку и радар, поставив КАСи самый низкий приоритет активации. — Но никаких больше секретов между нами... Брат. — О чём разговор! — освободившийся, Оскар смотрит ласково и внезапно одаривает Адама крепкими, плотными объятиями. — Спасибо, Вальтерс, без тебя мне бы кранты. Качая головой, Адам следит, как профессионально Оскар уходит в невидимость — что бы он ни говорил, а аугментации у него — не хуже, чем те, что стоят на службе Интерпола. Они договорились встретиться на крыше: Оскар взялся взломать и пригнать вертушку — особенно смешно это заявление звучало на фоне недавних клятв о полном неумении обращаться с хакерскими штучками; Адаму перепало обезвредить систему охраны. Затем оставалось самое сложное: вернуться за Притчардом, провести его к вертолёту и свалить отсюда, пока в общей суматохе никто не понял, что как минимум трое из присутствующих претендуют на персональный транспорт. И если с первым — отключением отслеживания транспорта в кабинете директрисы и систем безопасности на крыше — дело прошло максимально гладко, то с возвращением появились проблемы. Кто-то активировал частичную герметизацию блока, и вентиляционные шахты, которыми пользовался Адам, перекрыло. Ощетинившиеся турели бдительно следили за проходами и нужно было менять план на ходу. — Ричард, — не особо надеясь на ответ, активировал Дженсен инфолинк, переходя на их давнюю приватную частоту. — Слышишь меня? С началом восстания ещё непонятно было, на чьей стороне перевес, но сейчас кто-то из заключённых добрался до глушилки и, кажется, вырубил ее. Оранжевая роба давала Адаму иммунитет к дружескому огню, но подставляла под резонное негодование охраны; с другой стороны — лучше «чистые», с человеческими рефлексами охранники с пушками, чем озверевшие ауги, сами собой являвшие максимальную летальность. — Фрэнк? Реальность на пару мгновений расплывается перед глазами цветными пятнами, неохотно собираясь обратно. Голос Дженсена слышится сквозь чудовищно сильные помехи, но последняя таблетка от Дилера работает куда лучше, чем попытки местных аугов как-то повлиять на чип от Тай-Юн. Когда завыли сирены, рабочий инфолинк и привычная скорость взлома стали куда важнее, и Притчард был уже согласен на местную «дурь»: черт бы с ней, от одного раза он марионеткой Флосси точно не станет. Ему в любом случае по пути логово Дилера — откуда еще узнавать о смерти Уилберга, как не из медотсека и морга. Притчард убирает руки с клавиатуры и фокусируется на стикере с умлаутами, чтобы не потерять связь с реальностью. — Вальтерс? — Фрэнк не столько уточняет, сколько пользуется ненастоящей фамилией просто чтобы дать знать, что он не один. Если бы аугментации работали идеально, проговаривать что-либо вслух не пришлось бы, но и из этого можно извлечь хоть какую-то пользу. Ворт, переминавшийся с ноги на ногу позади Фрэнсиса, возившегося с его компом, заметно оживляется при упоминании знакомого имени. Должно быть, даже присутствие Дженсена на расстоянии, воодушевляет его больше, чем наличие рядом Притчарда с десяти миллиметровой пушкой, снятой с трупа по дороге. Хотя Питер все равно охотно променял последнюю таблетку и право использовать его компьютер на компанию вооруженного, но дружелюбно настроенного Фрэнка. Лучше, чем торчать тут одному без оружия, слушая отдаленные крики и пальбу. — Нашел кое-что. Может, тебе будет интересно послушать, — хакер не разменивается на долгие прелюдии и передает аудиозапись Адаму. Последний разговор Уилберга и Герреро не только не пролил свет на происходящее, но и еще больше запутал Фрэнка. Внутренние дела «Свалки», такие, как убийство Эктором неприкасаемой девчонки (которое тот признал с поразительной легкостью и безразличием), Фрэнка не касались. Для него вообще загадка, где эти двое нашли в тюрьме женщин, чтобы так буднично о них болтать. Но следом Эктор Герреро выносит ответное обвинение: Уилберг хочет поменять на доске Свалки фигуры, убрать лишних, «слишком успешных» — Эктор, очевидно, без ложной скромности намекает на себя, — а еще Уилберг глубоко увяз в контактах с организацией покрупнее любых игроков черного рынка. И, как будто этого мало, он якшается с хакерами. Фрэнку на ум приходила всего одна крупная тайная организация, но думать он о ней не хотел, иначе все ниточки его мыслей вели к тому, что он выполнял заказ от отнюдь не независимого лица. — Как ты понимаешь, я узнал, что хотел. Не скажу, что доволен. А у тебя какие «новости»? — это слово звучит не менее саркастично, чем в прошлый раз, хотя причина уже другая. Если утром как раз никаких новостей не было, то теперь, с гудящей как разворошенное осиное гнездо тюрьмой, новостей бы хватило на часовой рассказ, и у них на такое времени не было. Слушая запись, Адам усмехается про себя: выходит, что они с Фрэнком одновременно, но с разных сторон, подкопались к одному парню — все замыкается на Экторе, и Адам не знает, как правильно среагировать на это. У него понятный приказ, но что-то подсказывает, что выполнение будет чревато сложностями. Впрочем, сейчас это не очень важно. — У меня одна новость — мы уходим. Где ты? Чтобы разблокировать вентиляцию, самый короткий и безопасный путь для обоих, Дженсену нужна или помощь хакера, или несколько комплектов Праксис: свои аугментации взлома он предпочитает «кормить» только тогда, когда это жизненно необходимо. Второе, очевидно, добыть сложнее, да и незачем, поскольку везучесть Адама уже привела его к встрече с первым. — Мне нужно расчистить нам проход. А для этого взломать систему аварийной блокировки. Я у терминала, но моих навыков здесь не хватит, — возможно, у Причарда получится подключиться удалённо, определив местоположение Дженсена и, соответственно, нужный узел, пока Адам выдерживает паузу, не произнося, но очевидно подвешивая в воздух: «мне нужна твоя помощь». — Я торчу в медблоке. Тут пока тише всего, кажется. Никто не торопится заранее спускаться в морг, — Фрэнк беззвучно усмехается и косится на Вортмюллера: того соседство с моргом как будто даже успокаивало. Наверняка сказать Притчард не смог бы, все-таки, как и у любого поехавшего, у Дилера должна была быть какая-то своя особая логика. Почти несколько минут у Фрэнка уходит на попытки определить местоположение Адама, готового рискнуть, чтобы его забрать, но местная система слишком давно не обновлялась и на добрую половину команд выдает ошибку или прерывает процесс. У Фрэнка нет ни времени, ни возможности, ни терпения заниматься администрированием и модернизацией устаревших операционных систем Пентхауса. Фрэнка такое вымораживает, он ненавидит нерешаемые проблемы с техникой и системы с недостающим функционалом. Нехватка собственного настроенного железа ощущается почти физическим дискомфортом. Фрэнк пробует еще несколько раз вывести подсистемы терминалов и геолокацию инфолинка, но в итоге неохотно сдается, ругнувшись себе под нос: — Не могу определить терминал, просто сниму блокировку со всей системы, — он лукавит, это ни хрена не просто, но во всяком случае это возможно даже без обновления программ, — правда, не уверен, что узел, с которого производится взлом, удастся зашифровать надежно. Притчард толком не знает, зачем предупреждает об этом: риск, что местоположение взломщика определят, есть всегда, особенно в подобной замкнутой системе. Вортмюллеру явно не слишком нравится услышанное, однако, он либо не вполне понимает, что это значит, либо зачем-то делает вид, что его это не волнует. Хакерские аугментации и инфолинк одновременно работают очень плохо, связь прерывистая, а зрение отзывается новым изменением цветовосприятия и ориентации в пространстве. Те, кто здесь давно, к этой дряни не только адаптировались, но и подсели, и скорее всего, если Дилер завяжет с раздачей таблеток, тут будет массовая ломка. У Фрэнка маловато аугментаций, чтобы вещества распределились полностью, и он чувствует, что даже в просроченных колесах Питер намешал какой-то ядреный коктейль из стимуляторов и, видимо, психотропов. — Готово, — констатирует Фрэнк, будто выходя из транса, запоздало осознавая, что всю работу проделал незаметно для себя, полностью на автомате, а заодно уже второй раз пропустив мимо ушей какие-то, видимо, неважные вопросы Вортмюллера. — «Могучий Ричард» в действии, — негромко переиначивает Дженсен давнюю, ставшую почти семейной, шутку. Терминал перед глазами показывает полную и бескомпромиссную победу хакера над столь нахваливаемой системой Пентхауса и Адам самым странным образом испытывает... гордость? Удовлетворение? Спокойствие. Фрэнк — все тот же волшебник, каким и был, и Дженсену несказанно везет, что он здесь этого самого волшебника встретил. — Жди меня там. Я заберу тебя — и уберёмся отсюда.