Четыре месяца спустя.
Желание поскорее покинуть эту комнату росло с каждой секундой: тусклый свет и взгляд собеседника давили на неё морально, физически же ей было дурно от сигаретного дыма. Взгляд упал на переполненную пепельницу. Она проклинала своего работодателя. В его кабинете постоянно стоял запах табака, всё было затянуто характерной пеленой; хоть ремонт и был выполнен в светлых тонах, окно всегда было задёрнуто тяжелыми тёмно-красными шторами. Сквозь этот полумрак и туман пробивался свет от большого монитора и характерный, но чересчур громкий шум от мотора системного блока. — Завтра на моём столе должен лежать отчёт за прошедший месяц. Завтра, и ни днём позже! — хриплые слова вылетели на выдохе, переплетаясь с никотиновым облаком. А ей захотелось застрелиться. Ну почему такие маленькие сроки на то, что заберёт очень много времени?! — Поняла, — с неохотой выдавила девушка, стараясь сэкономить воздух в лёгких. А что ещё? Она и так задержала документы. Сама виновата, что стоит здесь с угрозой упасть в обморок от нехватки воздуха. Поскорее бы отпустил… — Можешь идти, — устало произнёс мужчина, стряхивая пепел. Словно прочёл её мысли. Или опять на лице всё написано? Да уже и не важно. Тсуна лишь поклонилась и юркнула за дверь, отдышавшись относительно чистым воздухом. Гокудера Хаято. Как же он её раздражал! Девушка поморщилась, собрала волосы и заколола длинную челку: от неё опять пахло сигаретами. Но уволиться Тсуна не могла: мама хоть и работает, но получает мало, а отец уже три года числится как пропавший без вести. Каждая копейка на счету, и это единственное место, куда около четырёх лет назад её приняли на работу. Приходится терпеть. И она терпит. До хруста затёкшей спины, до лёгкой рези в покрасневших глазах, до жуткой сонливости. До десяти на работе и до двух часов ночи в своей комнате, пытаясь написать за вечер то, что откладывалось почти три недели. — Тсу-чан, может, всё-таки ляжешь спать? — ласково попросила женщина, задержавшись в дверном проёме. Она не была пожилой, но молодость её уже прошла. Неглубокие морщинки давно расползлись по уставшему лицу, каштановые пряди тронула седина, но осанка оставалась прямой, и любовь в глазах и улыбке, казалось, никогда не оставят её. И почему она проснулась посреди ночи? От этого Тсуна только больше разозлилась. Неожиданное желание закатить такую истерику, чтобы просто выплеснуть всю эту грязь и нервозность, которые накопились и распирали изнутри, раздирали в клочья уже долгое время, забурлило внутри. Девушка закрыла глаза и глубоко вдохнула, что подействовало немного отрезвляюще. Не на маме же срываться. Нужно просто подождать, пока она заснёт, а позже Тсунаёши опять прокричится в подушку, и ей полегчает… да? — Прости, мам, но мне нужно сдать это завтра, — бросила она, чуть напряжённо нахмурив брови в ответ на неразборчивый почерк. В тёмной комнате раздавался тихий шум работающего компьютера и резвый стук по клавишам. Приглядевшись к записи в своём ежедневнике, она продолжила что-то быстро набирать. — Только не засиживайся до утра, — улыбнулась Нана, поставив перед дочерью кружку её любимого сладкого красного чая. Женщина давно смирилась с ночными посиделками своего чада: бесполезно оттаскивать от этого электронного монстра. И Тсуне было немного неприятно и неловко за то, что она доставляет маме неудобства, поэтому она старалась избегать её взгляда. Перед уходом женщина включила настольную лампу. — Зрение испортишь. — Да, спасибо, — Тсуна кивнула матери, не отрываясь от блёклого монитора и сверяя данные. А Нана лишь покачала головой: её девочка абсолютно не изменилась. Всё такая же торопыжка и упрямица. Утром старшая Савада не нашла дочь ни за рабочим столом, ни в ванной, ни в другой комнате их квартиры в старой трёхэтажке. — Уже убежала… — вздохнула мать.***
Просыпаться не хотелось совсем. Накопившаяся усталость приковывала к постели, сил вставать совсем не было. Расставаться со сном не получалось и по той причине, что она уже давно так не отдыхала. Томная нега, разлившаяся по телу за время отдыха, долго казалась ей неподъёмной... пока её в одно мгновение сдул громкий звук взрыва. Совсем рядом. В этот же миг Тсуна вздрогнула и открыла глаза. Небось опять соседские мальчишки балуются с хлопушками. И надо сдать тот проклятый отчёт! Савада поспешила сесть, чтобы начать собираться на работу, и... Увиденное поражало: дом был чужой и роскошно обставленный. По левую руку от кровати, на которой она лежала, был шкаф на всю стену, у стены напротив стоял небольшой диван с подушками и письменный стол, а справа на столиках несколько расписных ваз с цветами и дверь. Окон в комнате почему-то не было. Послышался приближающийся топот, и перегруженный работой мозг выдал идею притвориться спящей. Звук напоминал бег кого-то довольно крупного. Тем не менее, она откинулась на подушки, отвернулась от входа и закрыла глаза. Дверь тихо открылась — и шаги оказались совсем близко, в этой комнате. Кто-то громко задышал, и Тсуна напряглась. Хоть она и понятия не имела, где оказалась, но всё равно предпочла бы оставаться одной. Другие тяжёлые шаги, слегка приглушённые, стихли где-то за её спиной, и раздался громкий щелчок. Человек в комнате не издавал ни звука. В коридоре кто-то несколько раз нажал на дверную ручку, а потом раздался сильный хлопок от удара. Тсуна зажмурилась от страха и сжала в пальцах простыни. Боже, кто-то пытается выбить дверь? — Тупая корова! — раздался грозный озлобленный голос за дверью. Сердце ухнуло вниз, и Савада уже не знала, имело ли смысл притворяться дальше или лучше спрятаться под кроватью? По комнате прокатился звук разбитого стекла и разлитой воды. Тсуна почувствовала, как её тело начинает мелко дрожать от страха, но надо стараться держать лицо. Вдруг человек в комнате нападёт на неё, если поймёт, что она притворяется. Всё-таки оценивать ситуацию только благодаря слуху было трудно, но получалось. Ещё один щелчок был едва уловимым. Тихое шипение. Значит в этот раз дверь открыть не пытались. Тогда откуда?.. На Тсуну упало что-то тяжёлое, да так резко, что она вскрикнула и открыла глаза. И уткнулась в пятнистое плечо. Совсем рядом раздался оглушительный взрыв, и она снова зажмурила веки. Что-то тяжёлое рухнуло у входа, но посмотреть не получалось: обзор ей закрыли вьющиеся чёрные волосы. — Слезь. С Десятой. Немедленно! — чеканя каждое слово, произнёс грозный голос. Пальцы в кольцах схватили за шиворот человека в пятнистой одежде, чуть не задев саму Тсуну, и грубо стащили с кровати. Она тут же села и отползла подальше, пытаясь прикрыться одеялом. Некто оказался подростком в яркой рубашке, которого она видела впервые. Парень, на вид старшеклассник или студент, всем видом давал понять, что он иностранец. Второй человек, будучи выше первого на голову, был ей хорошо знаком. — Я же защитить хотел! — начал оправдываться подросток. — Ты зачем использовал динамит в жилом крыле? Д-динам-мит? Девушка бегло пробежала по комнате глазами. Разбитая ваза и опустевшая табуретка, остатки двери были сорваны с петель и выбиты внутрь. На её поверхности была вмятина рядом с замком от удара и подпалины, рядом лежали куски стены, а по постели разбросаны щепки. Значит, этот парень действительно защитил её… Мужчина, игнорируя разлитую воду и разбросанный по полу мусор и осколки, сел на колени и рывком посадил младшего. — Десятая, простите нас! — он низко склонил голову. — Г-Гокудера-сан? — Тсунаёши окончательно растерялась, хотелось рвать на себе волосы. В её голове была настоящая каша: чужой дом, роскошная комната, её босс в странном костюме, обвешанный украшениями, как рождественская ёлка, лохматый подросток, подорванная дверь… — Хаос, — раздалось на пороге, и она была чертовски согласна с ним. Так ёмко описать одним словом последние пять минут. Лёгкий стук каблуков по полу оказался для неё неожиданностью. Так это не её внутренний голос?***
За разговором Тсуну насильно вытащили из постели и повели по серым коридорам. По пути им встретился ещё один молодой человек, представившийся Фуутой. Тсуна шла молча, старалась смотреть под ноги, чтобы не запнуться, и едва сдерживала слёзы. Реборн хоть и был одного с ней роста, но смотрел на неё свысока и был на редкость наглым и фамильярным. Он мало уделял ей внимание, предпочитая выслушать, что за догонялки со взрывчаткой устроили его собеседники. Ламбо изредка поддерживал разговор, временами зевая и поглядывая на девушку одним глазом. Фуута был очень тактичным и пытался смягчить приказной тон Реборна, и иногда она замечала, как парень извиняюще улыбается ей. Он показался ей самым приятным в их компании, и она старалась держаться чуть ближе к нему. Гокудеру Хаято Савада не узнавала. Её начальник вёл себя очень странно и, казалось, не хотел её обидеть, но он был здесь, а значит, тоже участвовал в её похищении. За весь разговор он несколько раз назвал её десятой. Может, она их десятая жертва? Когда они свернули в очередной раз, к удивлению Тсуны, они оказались на светлой просторной кухне, но в ней, как и в спальне, не было окон. По периметру был установлен богатый кухонный гарнитур, слева располагалась серая дверь, а по середине комнаты стоял большой стол, рассчитанный на десять человек. Фуута сразу направился к шкафчикам, Ламбо набрал воды в чайник, а Реборн и Гокудера остановились у обеденного стола. Тсуна так и осталась бы в нерешительности стоять в стороне, если бы бывший начальник не отодвинул ей стул и не пригласил сесть рядом. Но как бы дружелюбно ни звучал его голос, Тсуна предпочитала держаться подальше. Рефлекторно отведя взгляд, она начала судорожно размышлять, можно ли отказать ему без последствий. И получится ли сбежать, пока её похитители находятся на расстоянии? Успеет ли она добежать до двери до того, как её поймают? — Давай быстрее, Глупая Тсуна, — проворчал Реборн, и ящерица со шляпы в его руках превратилась в зелёный пистолет. В один миг в голове Тсуны воцарилась звенящая пустота. На ослабевших ногах девушка подошла ко столу и села на указанное место. Как такое возможно? С каких пор ящерицы на такое способны? Гокудера, в итоге, сел через место, и Тсуна оказалась напротив Реборна. Ей абсолютно не нравился этот европеец. У него были странные глаза, абсолютно чёрные, которые смотрели тебе в душу. Его лицо частично скрывала шляпа, и Савада могла только догадываться, что у Реборна на уме. Какое у него настроение, какой у него характер, на что он способен. Он словно был старше своего возраста, и складывалось впечатление, что в этой комнате он является главным. Тсунаёши чувствовала авторитет и исходящую от него уверенность и опасность в каждом жесте, в каждом небрежно брошенном слове. Было странно ощущать подобное в адрес подростка, но он вызывал в ней страх. Погружённая в свои мысли, она не заметила, как к ней со спины подошёл Фуута. — Вот, Тсуна-нэ, — он поставил перед ней чашку крепкого кофе и стакан воды, и девушка немного отклонилась, стараясь держаться на расстоянии. — Ты не голодна? Савада помотала головой и дождалась, пока все не усядутся. Фуута поставил в центре стола вазочки со сладостями, и Ламбо тут же потянулся к ближайшей. Реборн перевёл на Тсуну свой жуткий взгляд и бросил: — Задавай свой вопрос. Тебе ведь есть что сказать? — П-почему я здесь? — у неё против воли задрожал голос. — Почему вы меня похитили? Присутствующие замерли, и Тсуна продолжила: — Я честно не представляю никакой ценности. Мы с мамой живём бедно, и других родственников у нас нет. Если вам нужны деньги, то я отдам всё, что у меня есть, только, пожалуйста, отпустите меня. В комнате повисло тяжёлое молчание. Тсуна ощущала на себе их взгляды, но боялась поднять голову. Она понимала, что дело может быть вовсе не в выкупе. Они могли сделать с ней что угодно, но до сих пор её никто не трогал. И ей казалось немного странным, что компания похитителей состоит из двух подростков, парня чуть младше неё самой и её начальника. Иначе она ни за что не пошла бы на контакт первой. — Десятая, мы не... — У нас на то была очень важная причина, — перебил Гокудеру Реборн. — Нам не нужны твои деньги, Глупая Тсуна. Нам нужна ты. Девушка подняла голову и встретилась с цепким взглядом Реборна. Его тёмные глаза затягивали, гипнотизировали, и невозможно было понять, о чём он думает. Он совсем не моргал, и Тсуна, почувствовав себя кроликом перед удавом, зажмурилась и закрыла лицо руками. — Не говори так, Реборн, — начал Фуута. — Ты пугаешь её, — поддержал его Ламбо. — Я говорю ей правду, — перебил остальных подросток. — Посмотри на меня, Тсуна. Ты здесь не просто так. Ты станешь следующим боссом Вонголы. На лице Тсуны отразилось недоумение. Боссом чего? Девушка нахмурилась и решила уточнить: — Я-я не понимаю. Это какая-то шутка? Гокудера-сан? К её разочарованию, Гокудера Хаято смотрел на неё абсолютно серьёзно, впрочем, как и все остальные. Тсуна растерянно всматривалась в их лица и не могла понять, что происходит. То есть её похитили из родного дома, притащили в какое-то странное место и на адекватные вопросы отвечают каким-то бредом. Сделать из неё босса? Они её разыграть хотят? Тсунаёши никогда не любила быть в центре внимания и из-за издевательств в школе подобные шутки воспринимала довольно остро. Страх и смятение, которые она испытывала до этого, сменились жгучей обидой и недовольством. — Это не смешно. — Никто и не смеётся, — Реборн нахмурился вместе с ней. — Ты думаешь мы просто так переносили тебя из параллельного мира, ради шутки? — О, даже так? А я, случаем, не давно потерянная принцесса, которую все ищут? — скептичным тоном спросила Савада. — Ну, в каком-то смысле... — протянул Ламбо. — Вонгола — самая сильная мафиозная семья во всей Италии. Её основателем был Ваш пра-пра-прадедушка Джотто Вонгола, — объяснил Гокудера, на что Тсуна недовольно фыркнула и прищурилась. Что за бред? — Вы меня за дуру держите? — Савада с силой сжала стоящий перед ней стакан воды. От недовольства и обиды её звонкий голос прозвучал громче, чем обычно. — Прекрати кричать, — приказной тон Реборна стал последней каплей, и, недолго думая, Тсунаёши выплеснула содержимое стакана в его лицо. Остальные поражённо замерли. — Научись уважать старших, Реборн, — едко произнесла она и вышла из кухни. Она чувствовала себя настолько злой, что у неё тряслись руки. Меньше всего ей хотелось, чтобы её затыкал какой-то странный подросток с ящерицей на шляпе. Можно подумать, она поверит во весь этот бред. Да за кого они её принимают?! За козла отпущения? Ну всё, она сполна натерпелась издевательств в школе и выходок Гокудеры Хаято, с его вечно плохим настроением, руганью и издевательствами. Теперь он её разыгрывать вздумал? С неё довольно, плевать Тсуна на всё хотела с высокой колокольни, она уволится из той проклятой фирмы сегодня же! За спиной послышались шаги, но Савада лишь ускорилась. Видеть никого хотелось, нужно лишь найти выход из этого странного места. Но когда Фуута окликнул её снова, она всё же обернулась и с упрёком посмотрела на него. — Тсуна-нэ, не уходи. — Хватит с меня ваших розыгрышей, я хочу домой. Как отсюда выйти? — Прости, но мы должны поговорить. Позволь кое-что показать тебе. — Я не хочу ни на что смотреть, я хочу уйти отсюда немедленно. — Пожалуйста, сестрица. Пять минут твоего времени, и я лично провожу тебя до выхода из убежища, — Фуута умоляюще смотрел на неё, и Тсуна со вздохом согласилась. Она всегда была слишком мягкой, ей тяжело было стоять на своём. И маловероятно, что она не заблудится и самостоятельно найдёт выход. Фуута повёл её по коридорам, пока они не зашли в просторную комнату, напоминавшую девушке мастерскую, наполненную разными устройствами. Парень поздоровался с сидящими за компьютерами мужчинами и представил их Тсуне. Их было трое: рыжий и растрёпанный Ирие Шоичи, высокий блондин Спаннер и Джанини, аккуратный и собранный, носивший, в отличие от других, чёрный деловой костюм. — Я бы хотел, чтобы вы показали Саваде-сан видео с камер наблюдения о том, как она попала сюда, — ровным голосом попросил Фуута. Тсуне захотелось закатить глаза, но она заметила, как Ирие схватился за живот, и всё же подошла к компьютеру Джанини, терпеливо ожидая, когда тот найдёт нужный файл. Мужчина нервничал и несколько раз нажимал не туда, но к нему присоединился Спаннер, и видео запустилось сразу. Сначала Тсуна не понимала, что происходит. Люди на экране, одетые в спецодежду, суетились вокруг какого-то устройства, похожего на барокамеру. Несколько минут на экране ничего не менялось, и она уже хотела уйти, как вдруг камера открылась. К устройству подкатили носилки и достали оттуда её, Тсуну. Девушка округлила глаза и наклонилась ближе к монитору. Нет, это не может быть правдой. Она же только вчера допоздна писала отчёты. Тсуну на видео выкатили из комнаты. Спаннер тут же запускает другую запись, где она лежит на кровати в палате, рядом работают медицинские приборы, на её лице закреплена кислородная маска, а тело опутывают провода. Тсуна всматривается в дату, и понимает, что между этими записями прошла неделя. — Это монтаж, там дата — первое июня. Вчера ведь было двадцать второе мая, — Тсуна облизывает пересохшие губы. — Сегодня восьмое июня, — ответил Фуута. — И это не монтаж. Мы действительно перенесли тебя из параллельного мира. По спине пробежались мурашки. Видео выглядело слишком правдоподобно, и если учесть, что Гокудера, которого она знает, скорее съест все свои окурки, нежели будет учтив с ней... Тсуна сделала глубокий вдох и мысленно досчитала до десяти. — Х-хорошо, допустим. Фуута-сан, у меня всё тот же вопрос: зачем вы перенесли меня сюда? Я хочу вернуться домой, — она оглядела мужчин перед собой. Ирие снова зажмурился и схватился за живот, и Спаннер положил ему руку на плечо. — Боюсь, это невозможно, Савада-сан, — Джанини поднял на неё сочувствующий взгляд. — Перемещение возможно только в одну сторону. — Реборн говорил правду, Тсуна-нэ. Ты нам очень нужна.