Утренняя звезда

Двадцать седьмое, двадцать восьмое, двадцать девятое и тридцатое. Красный маркер перечёркивает даты на моем прикроватном календаре, особенно рьяно вычеркивая день последнего этапа Турнира. Вместо этого дня теперь большой красный круг. Ненавижу. Три дня. Ровно три дня вселенная ниспослала для меня в качестве реабилитации, когда я в полную меру могла испускать тяжкие вздохи, стонать от боли и плакать, не боясь того, что кто-то подсмотрит и подумает, что на самом деле Сабрина Морнингстар — девчонка слабая, безвольная. Я переворачиваюсь на бок, ощущая на своем лице нежные лучи земного солнца, такого приятного и родного. Улыбка озаряет мое лицо и мне хочется продлить этот момент. Если я сегодня не вернусь, отец, вероятно, самолично явится, чтобы я не продолжала отлынивать от государственных дел. После моего провала я упросила его отправиться домой, на Землю, чтобы моя реабилитация прошла гораздо быстрее и благоприятнее. Дом я посещала и в обычные дни, но чаще всего эти визиты не длились долго. Где лежать и смотреть в потолок — совершенно неважно. Будь то адовы покои во дворце, где есть большая вероятность постоянно видеться с принцем Ада, чьи покои ( как же удачно совпало!) находятся прямо напротив моих или же моя родная комната в поместье Спеллманов с тетушками, кузеном и друзьями. На следующий день после Турнира я проснулась после полудня с металлическим привкусом во рту. Рука была перевязана и любое движение вызывало желание выругаться отборными оскорблениями в адрес Ада и его обитателей. Тетя Зельда готовила различные настойки, а тетя Хильда в это время обхаживала меня, всячески приговаривая, что быть королевой Ада – это самое последнее, чего бы ей хотелось для меня. Я, кажется, согласилась с ней и оставшийся промежуток дня лежала в забытьи. Амброуз посетил мое бренное тело ближе к полуночи и ворвался в комнату с самым бессовестным видом отсчитать меня. Но в чем меня отсчитывать? — Я попрошу Люцифера включить в твои факультативы бои с мечом,— как приговор объявляет Амброуз после гневной тирады в час о том, что он проткнет сердце принца, если тот хоть ещё один раз приблизится ко мне. На что я ему отвечаю: — Он – принц Ада, Амброуз. Он делает все, что ему захочется, а ему, к сожалению, очень хочется меня убить. На крайний случай унизить до невозможности и втоптать в асфальт. На второй день, узнав о моих недавних злоключениях, пришли Харви и Роз. Тео, по их словах, обещал заскочить в мой следующий визит домой. Выглядели они поразительно отдохнувшими и свежими, чего не скажешь обо мне. Вот почему я скучаю по своей старой жизни. Быть счастливым здесь было гораздо проще. Я старалась затолкать подальше свою ревность, когда увидела руку Харви, переплетенную с ладошкой Роз. Они действительны счастливы. Определённо и точно. Почему вид такого счастья недоступен мне? Эгоистичность никогда не была моей основной чертой, но в последнее время она стала проявляться все чаще, чем этого хотелось. Вероятно, это все влияние Ада. — Ты точно не можешь отказаться от трона? — обеспокоено берет меня за руку Харви, и мне становится приятно от его действия. Сейчас мы с ним очень близкие друзья, но раньше нас связывало гораздо большее. Конечно, я стараюсь как можно реже думать об этом. И в принципе о старой жизни, которую по-хорошему мне стоит отпустить ради собственного блага. Роз кладёт руку на его плечо и добавляет: — Ты можешь умереть в любой момент, Брина. Ее тёмные волосы завязаны в пучок, в глазах светится нечто, похожее на взросление и силу, что растит свои корни в каждом, кто готов меняться. Мне хочется обнять Роз и попросить поделиться своей силой. Но затем я беру себя в руки. — Я пережила вещи и похуже Калибана. Если я плоха в бою, то я это исправлю. Если я недостаточно сильна или быстра, то я достигну совершенства. Я сделаю все, что от меня потребуется, чтобы выжить и взойти на своё законное место,— я беру их за руки, гордясь собой за эти слова. Их они, очевидно, тоже успокоили. Третий день прошёл благоприятно: вся боль практически исчезла, оставляя после себя лишь горстку неприятных воспоминаний. Мои волосы обрели прежний блеск, на щеках появился румянец и тетя Хильда расцеловала меня в обе щеки, когда увидела, что моему здоровью больше ничто и никто не угрожает. Мы с Амброузом допоздна выполняли некоторые задания по нумерологии и темным заклятиям из Небесной Академии, куда я обязана буду вернуться уже очень скоро. — Поразительная комбинация чисел, кузина!— в диком восторге восклицал он, нацепив очки. Вокруг, на столе, лежали колбочки, коренья, катализаторы, а рядом с ними соседствовали мои древние учебники, по которым познают азы знаний молодое поколение Ада и Рая. Я их терпеть не могла, а вот Амброуз нарадоваться не мог. —В последнем двести двадцать шесть, сорок и пятьдесят,— уверенно записываю ответ и с благодарностью смотрю на кузена. Он в этом больше меня разбирается, а в Академии поддерживать учебу тоже очень важно. Но скоро нужно возвращаться. Сегодня мой четвёртый день пребывания дома. Мысль о возможном возвращении внушает только отвращение, поэтому я только и делаю, что отсрочиваю неизбежное. Стоило мне только подумать об этом, как дверь распахивается, и я вижу вытянувшееся лицо тети Зельды. В руках у нее держатель для сигарет с вкраплениями из серебра, вроде тот самый, который я подарила ей на день рождения. — Что ты успела натворить, Сабрина? Я резко встаю и чувствую лёгкую сонливость. —Не считая моего унизительного выступления, глубокой раны и продумывания нового плана убийство наследника, со мной пока не случалось ничего выдающегося,— я выдавливаю улыбку. Тетя Зи, наверное, интересуется так, ради качественного анализа прошедшего дня. После всех моих приключений, это было бы разумно с ее стороны. Лицо тети продолжает внимательно всматриваться в мое, поэтому я спешу поинтересоваться: — Что-то случилось? Она тяжело вздыхает и выпаливает: —Через пять минут в гостиной. Мы стали особо популярны среди жителей Ада. —Тетя Зи, подожди! Но она уже скрылась за дверью, оставляя меня наедине со своими предположениями. И не без опасений! Значит ли это, что отец все же решил вернуться, чтобы прямиком и без промедлений отправить меня в Ад? Логичнее было бы прислать Лилит, она как-никак имеет со мной более доверительные отношения. На крайний случай одних из своих приспешников или же... Я вовсе не гадалка и быть ею не собираюсь. Облачившись в цветочный сарафан и чёрный свитер, я прикрепила черный ободок и закрепила застежки на лакированных туфлях. Спускалась я осторожно, медленно и старалась не думать о том, кто из Ада решил меня навестить. За секунду до поворота в гостиную комнату, мне захотелось прямиком вломиться через входную дверь и выбежать из дома. Бежать вперед, далеко и так, чтобы никто не поймал. Не дожидаясь приглашения, дверь резко распахивается, слегка раздувая мои волосы. Холодок пронизывает мое тело, и в гостиной резко становится холодно, будто зимой. Меня ждал очень неприятный сюрприз в лице очень знакомого для меня обитателя Адского чистилища. Что он делает здесь и сейчас — вопрос несколько занимательный. Огонь стал весело потрескивать за изящной кованой решеткой камина, перед которым учтиво расставлено два глубоких синих кресла. Одно из них было занято демоном во плоти, мерзким чудовищем, с которым я прежде не имела возможности беседовать тет-а-тет. Вот, кто умело манипулирует погодой, заключает сделки, владеет телепортацией и телекинезом. Последнее проверять мне не особо хотелось. — Папочка скучает по своей дорогой дочурке,— хриплым тоном начал Вельзевул, повелитель мух, посмеиваясь в своей привычной манере. Вельзевул — один из трех князей Ада. Вельзевул выглядит как типичный демон, не уступая в этом и своим соратникам. У него очень грубая внешность с серой кожей и рогами, торчащими из его головы в форме короны, две пары крыльев мухи, мелкие чёрные зрачки и три пары когтистых лап. Как и большинство демонов, он жесток по своей природе и готов убивать без какого-либо сожаления и сочувствия. Асмодей и Пурсон, князи грызунов и теней, обычно всегда следует за Везельвулом. И вместе они несут смерть, тьму и жестокость — тройную составляющую адских сил. — Рада слышать, что, пожалуй, в королевстве больше не найдётся того, кого Люциферу приходится вытаскивать из вечных передряг,—я пожимаю плечами, бесстрастно смотря в глаза чумному князю. Вельзевул выступал в качестве генерала войска демонов, был приближенным моего отца, но и не только его. Словно зная, кого я держу в мыслях, демон усмехнулся: — Люцифер попросил кого-нибудь прислать за тобой. Принц Калибан изъявил глубокое желание собственноручно привести принцессу. Я поморщилась, благодаря небесные силы за отсутсвие этого гаденыша в моем доме, в моем кресле и просто рядом со мной. Его ухмыляющееся лицо в изображении разожгло огонь в моей груди. Мои щеки загорелись, а сердце забилось чаще. — Как мило с его стороны,— выдавила я, зло сжимая спинки кресла.— Передайте ему, как я успела соскучиться. — В следующий раз я буду благосклонен к этому решению, мисс Морнингстар, но будем откровенны в одном: я здесь не просто ради угоды вашему отцу,— интрига, скользящая в словах демонического князя, заставила меня напрячься. Взгляд темных щёлочек стал пронзительнее, принимая вид сканера. В ту же секунду погасло яркое пламя жизни, что едва стало пробиваться в камине. Темнота погрузила эту комнату в пустошь. — Помните, что за ваши действия отвечает прежде всего ваша голова. —Не сомневаюсь, юная принцесса,— зло засмеялся Вельзевул. Мои внутренности сжались от предстоящего исхода разговора.—Но у меня есть кое-что поинтереснее пустых угроз. Что-то, что возвысит имя Сабрины Морнингстар до небес и... Я резко перебиваю, почему-то чувствуя скребущую боль в левой руке: — Меня, увы, никогда не интересовала власть, Вельзевул. В Аду найдется на эту роль море претендентов. Я не хочу играть по правилам князя ада, неся на плечах ответственность за свои поступки. Возможно, для кого-то другого это предложение стало бы честью, но, следует признаться, я очень далека от адского определения «честь». Мимолетное движение пальцев повелителя мух заставило снова зажечь ласкающие искры пламени в нашем камине. Нервы шалят, не иначе. Я с раздражительностью покасилась на него, ощущая запах смерти, ненависти и гниющей лжи. — Дело касается не только твоей собственной чести, Сабрина Морнингстар. Грядет тьма. Страшный апокалипсис, который уничтожит не только небесный мир, но и земной. Ты знаешь это не хуже, если не лучше. Апокалипсис за последние дни, проведенные мною в Аду, превратился в страшный шепоток. Произносить это слово не то что запрещено, а страшно. Будто с его произношением, мы тем самым способны увековечить его приход быстрее. В писаниях он сожжет все живое и неживое, магическое и немагическое. Превратит земную жизнь в Ад, а Ад в свою очередь в пепелище. Грешники и мирные будут гореть в пламени справедливости, умирая и погибая за чистоту свершений. —Вы знаете что-то о Всадниках?— мой голос дрожит. Я наклоняюсь ближе. Считается, что предотвратить апокалипсис возможно только одним единственным путём — убить всех Всадников, тех, кто и начнет апокалипсис. Убить их сложно и невозможно. Это знает каждый третий, кто хоть раз слышал эти имена. — Разговор перерастает в правильное русло,— одобряющие кивнул повелитель мух. Он два раза постучал по спинке кресла, затем вызвал огненный портал и сказал на прощание: — Люцифер ждет тебя домой сегодня же. Дом у меня здесь, а там — вынужденное место пребывания. Я глубоко вздохнула, стараясь не позволить распространяющему беспокойству выселить разум. Повелитель мух явно что-то задумал и видит во мне потенциального помощника в свершении его плана, который мне до сих пор неизвестен. Если он действительно имеет представление о местоположении Всадников, то почему вместе с собратьями не займется этим? Не уведомит свою гвардию? Вряд ли шестнадцатилетняя девчонка из мира смертных способна противостоять глобальному злу хотя бы в большей степени, чем демоны и ангелы. Ведь даже если допустить, что Всадники будут найдены. Убить их, следуя писаниям, невозможно. Вельзевул любит загадки. Это мне, кажется, как-то Лилит говорила. Пока я восседала в мягком синем кресле нашей гостиной в полнейшей задумчивости и осознанием того, что моя жизнь катится к чертям, Амброуз вошел со своими заключениями: — Ты ни за что не ввяжешься в их грязные планы. Это не твоя игра, кузина. Было бы удивительно, если бы он не подслушивал. Он так устал, мой бедный Амброуз, разгружать мои проблемы. Я беру его за руку и крепко сжимаю. — Я — будущая правительница Ада. Ты знаешь меня. Если я смогу спасти человечество, я сделаю для этого все возможное. Кузен сжимает меня в объятиях, и мне кажется, что одинокая слеза катится по его щеке. —Мне нужно возвращаться,— бормочу я, отстраняясь. — Я знаю,— кивает он, тяжело отрываясь от меня.— Держись подальше от глиняного принца. Грустная ухмылка озаряет мои губы: — Вряд ли он будет держаться от меня подальше. —В любом случае будь осторожна. —Договорились,— я в последний раз сжимаю его ладонь, а затем отворачиваюсь, чтобы он не видел моих слез. Спеллманы борются до последнего, и Амброуз знает, что это у нас в крови. Разве что только я слегка устала от этой борьбы.