Утренняя звезда

За пять часов и тридцать две минуты до того времени, когда должен был зазвонить будильник, чтобы разбудить меня на занятия, я проснулась от звука закрывавшейся входной двери, хохота и постоянных разговоров. Завтра, то есть уже сегодня, мне предстоит очередной день в Аду: сборы, Академия, бои, индивидуальные тренировки по королевскому искусству и триллион забот, которые обязательно дополнит в мое расписание отец. Очевидно, желание выспаться перед тяжелым днем звенит в голове назойливой мыслью. — ... Долго и нудно,— за дверью послышался знакомый женский голос. Дыхание у нее было тяжелое. —Кое-что лучше делать по ночам,— согласился второй голос гораздо более увереннее. Только не это... Снова грохот двери, взрыв заливистого смеха и льющая сумеречная мелодия в ночи. В Аду сумерки для многих его обитателей обозначают яркую, активную жизнь, полную вечного праздника и увеселений. Такое развитие событий было мне чуждо, и в ночное время я предпочитала потчевать в постели. Совершенно оппозиционного мнения был Калибан, король вечеринок, которому не было равных. А еще он явно нарывается на нашу встречу. С громким рычанием я заткнула уши подушкой и укрылась одеялом с головой, надеясь избавиться от постороннего шума, который, как назло, становился более громче. Я стараюсь особо не переживать из-за потерянных пяти часов и тридцати двух минут сна. Калибана я старалась обходить стороной и никак с ним не контактировать. На одном этаже с комнатами напротив это не так осуществимо, но я стараюсь максимально ограничить наши встречи. Несколько дней подряд я показательно игнорирую его присутствие в классе, в коридорах и даже на общих тренировках с мечами, куда он ( ну конечно же!) ходит уже порядком давно, в отличие от меня. Сначала он пытался всячески разговорить меня. Наши перебранки — что-то вроде ежедневного ритуала. Он не привык, что на его милую колкость я отвечаю гнетущим молчанием. Его подножки заканчиваются моим простым заклинанием-ловушкой. И на любые выпады с его стороны, я делаю бесстрастное выражение лица и прохожу его стороной, словно избегаю заразу. Затем он пронял мою военную тактику и стал действовать иначе, вынужденно: произносил мое имя на уроках, чтобы преподаватели связали наш спор; предлагал ставить нас в партнеров; грязно шутил при всем классе, в надежде на то, что я отвечу ему взаимностью. Тяжелый порыв ветра ударил в витражные ставни окна и с грохотом распахнул их. От шума я испугалась и резко села в постели. Сон был неважный, рука все ещё пульсировала, а организм требовал отдыха и совершенно был против того, чтобы куда-то вставать. Но мой славный сосед переходит все возможные границы. Я выудила из шкафа темно-бордовый флакон из гранитного стекла, перевязанного веревкой. Одно маленькое изобретение кузена, которое мне очень пригодится. Внутри булькала голубоватая жидкость, переливающаяся на лунном свету. Цветок сна. Зажав зубами крышку, я развязала веревки и как только открыла ее, произнесла: — Somnus inspirat, inebriat, bypasses me. Противоядие для того, чтобы не навредить себе. Резко выдыхаю и пальцами втираю маслянистую жидкость с травянистым ароматом на щеки, лоб, шею, запястья, ключицу. Слегка провожу по волосам. В зеркале ловлю свое отражение. Оно выглядит весьма зловеще с неоновым голубым на коже. Мстительная полуулыбка играет на лице. Время подпортить мальчику праздник. В нашем общем коридоре, где располагаются только наши покои с комнатами слуг, исходит мягкий свет от факелов со слабым пламенем, которые полуосвещают мой силуэт. Музыкальные композиции перетекали в новые, становились все более раздражительнее и назойливее наряду с веселыми голосами. Мой кулак разрывает пространство, и для меня этот стук действительно оглушающий. Ничего. Не подействовало. Я повторно заношу кулак для стука, но его перехватывают. —Посмотрите, кто у нас здесь,— захохотал уже опьяненный дружок принца. Гейл, сорок пятый претендент на трон короля. — Это же сама принцесса! Ненависть наполняет меня как пустую чашу. Долго сдерживая поток гнева, мне хотелось перебросить хозяина этих величественных покоев через окно. Удивительно, но я ни разу здесь не бывала. С какой стати мне вообще стоило быть здесь? Я отгоняю от себя лишние мысли. —Впусти меня, Гейл,— я врываюсь вперед и становлюсь эпицентром их маленькой домашней вечеринки. Десятки юных представителей Ада столпились в относительно просторной комнате наследного принца. Он, видимо, расширил свои покои с помощью магии. Длинноволосые демонницы, элегантные костюмы которых демонстрировали все возможные прелести, впивались своими клыками в запретные плоды. Гоблины-слуги играли на музыкальных инструментах, позволяя мелодии раствориться и заполонить разум. Некоторые демоны одели золотистые маски, приставали к демонницам и пританцовывали, устраивая поединки. Грязно. Как и всегда. Многих из них я видела раньше, с некоторыми разговаривала. Но глазами я выискивала одного златовласого принца без чувства совести и без какого-либо чувства тоже. — У нас здесь не пижамная вечеринка, сладкая,— пропел очередной демон, схватывая меня за руку и немного стягивая рукав полосатой рубашки. Я зашипела. Порошок в кармане прожигал кожу, но я знала, что еще не время. — Дребс, эта девчонка размажет тебя по стенке, если ты продолжишь,– холодно замечает тот, кто мне нужен. —Ты мешаешь мне спать,– мой голос сопровождается его довольной улыбкой. Он заставил меня говорить с ним. Он получил желаемое, но его радость не будет длительной. — Весьма сожалею. — Прикрой свой лавочку, пока не стало слишком поздно,— мои слова очевидны и носят в себе загадку, потому парень лишь легко заливается смехом. Затем он задумчиво смотрит на меня и качает головой. —У меня другие планы, принцесса. Принц Калибан с легким прищуром осматривает меня с ног до головы, заставляя краснеть. Все собравшиеся здесь — безупречны, идеальны. Их лица обведены контуром, одежды мерцают от богатств и знатности. Руки оплетены волшебными браслетами, лозами обвивающими до локтей. В глазах их горит неприкрытая гордость быть частью этого общества. Он смотрит на меня и хочет, чтобы я в своей пижаме из земного мира, с синяками под глазами и разлохмаченными после сна волосами почувствовала себя ничтожеством. Что ж, тогда он плохо знает меня. —Не желаешь к нам присоединиться?— он изящно протягивает правую ладонь, словно приглашая на невинный танец. Кто-то презрительно хмыкнул и рука Дребса продолжает оттягивать рукав, поэтому через пару секунд рубашка не выдержит и пуговицы дождем рассыпчтся по полу. Но начало бойни заставит меня отклониться от основного плана. Три дьяволицы разложились рядом с наследным принцем. Одна из них, Ариста, была самой приближенной и именно той девушкой, которую я ранее слышала в коридоре. Кожа ее поблескивает золотом, а волосы отливают черной аметистом. В глазах светится колючая цветная радужка. Она вроде бы претендует ненавидеть меня еще сильнее, чем ее суженый. — Не могу не отказать,— я довольно хмыкнула и внимательным взглядом посмотрела на Дребса, который как сторожевая собака бдил за моим поведением. Они все отвратительны до гнили. —Отпусти ее,— равнодушно приказал златовласый с хитрым прищуром, встречаясь со мной взглядом. Все это не просто так. Этот праздник был устроен лишь ради одной цели — заставить меня быть здесь, признать свое поражение и перестать наконец игнорировать его. Калибан разбирается в военной стратегии, но я тоже подучилась на последних уроков. Мои козыри уже в карманах. Он приглашает меня взять его за руку. Все, кто находится здесь, замерли от ожидания. Если я это сделаю, то подпишу либо наше перемирие, либо мое унижение. Одно и другое не было хорошей идеей. — Одно сплетение рук – и все закончится, Сабрина. Мои зубы скрипят от злости. Он же, конечно, не думает, что я такая дурочка? Я подаю ему левую руку. Когда наши ладони почти соприкасаются таким образом, что я чувствую электричество, то я моментально вытаскиваю порошок правой рукой. Прежде, чем кто-то успеет что-то понять, я распыляю вокруг себя серебристые песчинки, оседающие на мраморный пол. В момент «до» я успеваю заметить прискорбное выражение лица принца: мол, воспользовалась его безграничным доверием. Раз, два, три. Цветок сна действует моментально и безотказно. Всего пару-тройку секунд и гости празднества уже видят свой первый сон. Действие длится десять часов, так что завтра на учебу явлюсь только я. Я поворачиваюсь с торжествующей улыбкой на лице, готовая удалиться в свою комнату и насладиться желанным сном. Но с удивлением замечаю следующее: глиняный принц спокойно наслаждается своим напитком, закинув ногу на ногу. —Цветок сна? Серьезно, звездочка? —Калибан горько протягивает созданное им прозвище.— К твоему сведению, в индивидуальные тренировки по королевскому искусству входит изучение контрзаклятий и волшебных зелий. Глубокое смущение окрасило мои щеки в пунцовый цвет. Я тяжело сглотнула и стала перебирать в памяти список занятий королевского искусства. Этикет, кораблестроение, картография, искусство беседы и... зельеварение и методы защиты. Действительно, такой урок существует, но кто знал, что Калибан исправно все изучает? Гейл, к примеру, тоже посещающий эти уроки, уже давно распластался на полу. — Твоя вечеринка закончилась,— я щелкнула пальцами и свет в канделябрах погас.— Именно этого я и добивалась, не так ли? Я никогда не признавалась, но его рост — второй отвратительный недостаток после его идеальной внешности. Он слишком высок и нагнетает этим меня, заставляя чувствовать себя маленькой и неприметной. Мне было проще разговаривать с ним, когда он не возвышался надо мной. — Я скучал по этому. — По чему? Он не ответил. Его близость напрягала меня, и я прикусила язык, чтобы не сболтнуть лишнее. Убьет — и не задумается. Особенно, когда я сама отправила возможных свидетелей в царство Морфея. — Смой противоядие до рассвета, иначе сожжет кожу,— он аккуратно взял за подбородок и повернул лицо. Мое дыхание сбилось от удивления. — Лунный свет тоже может обжечь. На редкий случай нужно приложить листья адомова дерева... —Перестань, — я вырываюсь и отхожу на два шага назад.— Мы ненавидим друг друга, забыл? Я поправляю свою рубашку и одариваю его строгим взглядом. Он ведет свою игру. Что за приступы милосердия? —Ни на секунду. Просто мне стало жаль наблюдать за твоими глупыми попытками мне насолить. От агонии я снова сокращаю расстояние, нечаянно поскальзываясь на разлитой кем-то из уснувших стаканов алкоголя. Он ловит за запястье и мы замираем в таком положении. —Тогда перестань провоцировать меня, Калибан. Единственное, о чем я мечтаю — избавиться от твоего общества навсегда. Зачем мы стоим настолько близко? Походу, в моем противоядии были побочные свойства, раз я до сих пор стою, словно замороженная. —Боюсь, принцесса, общество друг друга нам терпеть еще очень долго,— его голос был лишен всяких чувств и эмоций. Будто факт. Само разумеющееся. Я знаю, что он прав, но хочу сказать ему еще кое-что. Эти слова вертятся на кончике языка. Но вместо этого я отворачиваюсь и бросаю на прощание: —Спокойной ночи, Калибан. Когда двустворчатая дверь с золотистой гравировкой захлопывается за мной, сердце бьется птицей в груди. Я прижимаю ладонь к нему и прошу остановиться. Вода освежает мое лицо, и я смываю противоядие. В зеркале отражается все та же взлохмаченная шестнадцатилетняя девчонка, которая никогда не станет своей в этом мире. Постель кажется холодной, поэтому я кутаюсь в пуховое одеяло и наблюдаю как луна кутается в ночные облака. Может, ей тоже холодно? Я провожу по перевязанной руке и слышу голос Амброуза у себя в голове: «Держись подальше от глиняного принца». —Я постараюсь, Амброуз,— прошептала я в подушку и позволила усталости взять вверх, тем самым погрузить меня в сон.