Второй шанс

Глава 11 Небольшой конференц-зал в штаб-квартире лидера восстания на этот раз был почти пуст. Присутствовали Мон Мотма, начальник разведки, генерал Мадин, бывший сенатор Гарм Бел Иблис и командир Разбойной эскадрильи Ведж Антиллес. Эти несколько дней были испытанием для всех. Ситуация была сложная. Все попытки вырваться из окружения заканчивались ничем. Гибли люди. Заканчивались боеприпасы. Подходили к концу и продукты. Надо было приходить к какому-то решению… -Итак, господа, - первой начала Мон Мотма. Белый свет потолочных светильников подчеркивал нездоровую бледность ее лица, и морщинки вокруг глаз, покрасневших от бессонницы.– Все знают создавшуюся обстановку. Не буду повторяться. Кто хочет высказаться? Сказав это, лидер Восстания по своей привычке сложила руки на крышке стола и приготовилась слушать. Первым заговорил бывший сенатор. Сейчас, когда вокруг не было публики, способной оценить его красноречие, он позволил себе отбросить ненужную демагогию. Потирая рукой нахмуренный лоб, Бел Иблис посмотрел на присутствующих. -Если прорыв, какие у нас шансы на успех? -Очень маленькие, сенатор, – Ответил генерал Мадина, – Империя окружила плотным кольцом, зазоров нет. Шансов очень мало. Сенатор посмотрел на собравшихся: - Значит бой? Мотма покачала головой. -Бой – значит смерть. Но мы думаем, что Империя предложит мир. Только цена… Генерал Мадина должен выйти из кольца во чтобы то ни стало и вынести документы. Поможет ему в этом коммандер Антиллес. – как припечатав, сказала Мотма. -Мадам, - Ведж впервые подал голос. – Я прошу позволить мне уйти в вольный поиск с друзьями. Мы надеемся, что Люк жив. Бел Иблис посмотрел на пилота: -У вас есть доказательства? Ответил Мадина. -У нас нет доказательств. Но с места, где последний раз видели Скайуокера, взлетел шатл. Он мог увозить Скайуокера, если тот уцелел, так что, возможно, коммандер находится в имперских застенках на «Исполнителе». -Он много знает? -Он много знает. Но, исходя из того, что все агенты пока целы – он никого не выдал. Сенатор покачал головой: - Это вопрос времени. У Дарта Вейдера говорят все… -И тем не менее… Пока он молчит. -Мадам! – снова вступил в разговор Антиллес, сама мысль, что о его друге говорят вот так, как будто он уже мертв, вызывала у него возмущение, – Я прошу позволить нам свободный поиск. Если... – он прокашлялся,- если, Скайуокер жив, мы его вытащим. - Антиллес, у меня есть для Вас поручение, после того, как вы его выполните, вы можете отправляться выручать Скайуокера. Если он жив. – Мон Мотма покачала головой,- К сожалению, на это мало надежды. Итак. Самый опасный человек для Империи среди нас – генерал Мадин. Думаю с этим все согласны? – она медленно обвела взглядом присутствующих. – Мы разработали план по его выводу. Всех вывести не получится. Наши люди подорвут крейсер «Отважный», в создавшейся суматохе, вы, Ведж проведете шатл генерала сквозь образовавшуюся прореху в кольце. Итак, - снова повторила Мон Мотма, - какие замечания или возражения по представленному плану? Прошу высказываться. Бел Иблис покачал головой, вертевшийся на языке вопрос «что будет с нами после такой диверсии», он задавать не стал: - Замечаний и возражений нет. Есть только один вопрос: что будет с теми людьми, которые взорвут «Отважный»? -Они пожертвуют собой. Ведж, - Мон снова посмотрела на пилота, - постарайтесь, что бы их смерть не была напрасной. ---------------------------------- Через сутки крейсер «Отважный» взлетел на воздух, с ним погибла вся команда, успели эвакуироваться единицы. За несколько минут до этого с базы сорвалась Разбойная Эскадрилья и самый быстроходный шатл повстанцев. За пилота там был сам Ведж Антиллес. Имперцы еще не успели очухаться от взрыва, как сквозь обломки, разлетающиеся в космосе, пронеслась повстанческая группа и ушла в гиперпространство. --------------------------------- Это была диверсия. Хорошо и хладнокровно спланированная диверсия, унесшая сотни жизней моих людей. На несколько ужасных мгновений, я перестал чувствовать в Силе Учителя. Но, похоже, энергия взрыва заслонила в Силе его ауру, хвала звездам, что он не успел добраться до «Отважного». Но команда… сотни человек … почти все… погибли. Я слышал в Силе крик этих сотен. Они все отразились в Силе. К этому невозможно привыкнуть, и закрыться почти невозможно. Но в этот раз я был виноват во всем происшедшем. Я и моя мягкотелость. На мгновение сжав виски руками, в следующий момент я уже был на мостике и раздавал приказания. Как доверенный офицер Лорда Вейдера. Надо было спасти хотя бы те единицы, что успели эвакуироваться. Война тяжелое, грязное дело, я на войне почти всю жизнь, но никак не могу привыкнуть к этим потерям. А ведь их можно было предотвратить. Можно. Это я виноват. Мысли сделали круг и вернулись к исходной точке: я виноват, моя нерешительность. Впереди возможны еще потери. Эти люди доверяли мне. Я их предал. Все внутри меня дрожало от гнева, гнева на себя. Торопливо покинув мостик, я бросился в свою каюту, еще можно было что-то предотвратить. Остаток пути я почти бежал. -Люк, зайди ко мне. – едва прикрыв дверь, я позвал сына. Не имело смысла разводить долгие предисловия. -Сын, ребелы взорвали «Отважный». Погибли люди. Много людей. Ты должен назвать мне имена ваших шпионов, что бы это не повторилось на других кораблях. Люк как-то весь подобрался и тихо спросил: -Это допрос? -Понимай, как хочешь. Итак.. – я резко развернулся к нему. - Нет. Я подошел ближе и посмотрел ему в глаза. – Это не имеет значения. Я вытяну из тебя эти имена и так, лучше тебе не сопротивляться. Мальчишка попятился от меня, пока не уперся в стену. -Отец! Не смей...- Он попытался заслониться щитами. Но что его щиты против моей власти, его память открывалась мне... вот, вот... сейчас... Имена... Мне нужны имена... Внезапно сгусток энергии ударил в грудь. Удар был не сильный, но неожиданный, я отлетел на середину кабинета, а Люк рванулся в дверь своей комнаты и захлопнул ее. Ошеломленный ударом, я некоторое время стоял на середине кабинета неподвижно, а потом до меня стало доходить, что же я только что наделал. Я замер, и некоторое время стоял не шевелясь. В Силе было слышно, как колотится сердце моего сына. Отчаяние и ужас расплывалось по его ауре чернильным пятном. Надо было что-то делать, как-то исправлять положение. Я подошел к двери, разъединяющей нас. -Люк... – тихо позвал я, - прости меня... я не стану так больше поступать. Тебе нечего бояться. Давай поговорим. Ответа не последовало. Сын молчал. И это молчание было во много раз хуже, как если бы он обвинял меня, или возмущался... ругался, в конце концов. Нет. Он просто молчал. Было слышно только, как стучит его сердце. Я привалился спиной к двери. Замок сломать было не сложно. Но мне даже не приходило это в голову. Я понимал, что все испортил. Как всегда мой проклятый нрав взял верх над разумом. --------------------------------------- Люк стоял за дверью, не смея пошевелиться. Он был в шоке. И в отчаянии от предательства отца и от того, что ударил его. Он не думал, что отец может так поступить с ним. Страшнее всего было ощущение беспомощности, которую он почувствовал, когда отец начал пробиваться ментально. Он пытался вывернуться, вырваться, но отцовская хватка не ослабевала, и тогда, Люк и сам не понял, как это получилось, он ударил отца Силой. Пока тот приходил в себя, Люк вырвался и бросился в свою комнату. Он слышал, как отец подошел к двери и замер, ожидая, что тот начнет ломиться в нее, но он попросил прощения. Люк, однако, уже ничему не верил. Просто стоял молча и ждал нового нападения, готовый защищаться до последнего. Но нападения не последовало. Он услышал, как отец отошел от двери. Люк еще некоторое время постоял, потом отошел к дивану и сел так, что бы было удобнее наблюдать за входом. Он старался не дышать и даже не мигать, что - бы не напоминать о себе. Постепенно возбуждение стало спадать, а вместе с этим пришла усталость. Неконтролируемый удар Силой делал свое. Потяжелевшие веки все чаще опускались, но в следующий момент импульс ужаса и отчаяния заставлял их подниматься вновь и смотреть на ненавистную дверь широко раскрытыми глазами. Наконец все-таки, после долгой борьбы со сном, он задремал. Перед ним раскинулось пространство какого - то ангара. Сначала не было ничего, но потом в ангар вступила фигура в черных доспехах и направилась к нему. Грудь сдавило от ужаса и сознания собственного бессилия. На него надвигалась стена темной Силы, огромная и беспощадная в своей мощи. Люк попытался отодвинуться, уйти от нее, но ноги как будто приросли к земле. Он мог только молча наблюдать как этот смертоносный вал катится на него, готовый через мгновение поглотить. ----------------------------------------- Я так и просидел полночи за столом, в отчаянии сжимая голову, и вспоминая полные ужаса и удивления глаза сына. Это-то удивление больше всего меня и добивало. Ощущение было такое, будто я пнул ногой беззащитное существо, доверчиво подошедшее ко мне. Как поправить ситуацию я не знал. «Зачем я вообще живу на этом свете? – мелькнула отчаянная мысль». Внезапно я почувствовал в Силе возмущение. В соседней комнате сын видел сон. И этот сон был кошмаром. Я чувствовал, как он мечется в ужасе. Пытается от чего-то уйти, сбежать... мне были знакомы эти ощущения. Не раздумывая, я бросился в соседнюю комнату, хлипкий замок преградой не был. Мой ребенок отчаянно пытался проснуться. Веки его подрагивали, с губ срывался хриплый стон. -Сын! – я осторожно прикоснулся к его плечу, и слегка потряс его, однако мальчик не просыпался, только сильнее забился у меня в руках. Тогда я осторожно коснулся его ментально, успокаивая. Наконец он стал просыпаться и открыл глаза. Взгляд его сфокусировался на мне, и он рванулся, что есть силы прочь. Спинка дивана помешала ему отодвинуться еще дальше. Я не стал его удерживать. -Люк, успокойся... Я ничего не буду делать. Мальчик некоторое время смотрел на меня широко раскрытыми глазами, потом хриплым то ли со сна, то ли от избытка чувств голосом, спросил: -Почему я тебе должен верить? -Я даю тебе честное слово, что этого не повторится. А что бы ты был совсем спокоен, - я усмехнулся, похоже, мое честное слово сына не очень убедило.- Я научу тебя, как сопротивляться, если кто-то хочет проникнуть в твои мысли. Сын сначала молчал, но потом любопытство и обычная Скайуокеровская «Эх, была не была!» победили: -Как? - Я чувствовал, мальчик пытается прощупать меня Силой. -Это очень просто. Старайся думать о чем-нибудь другом. Не касающемся... темы разговора. – в последний момент смягчил я формулировку. - Тогда до твоих мыслей будет очень трудно докопаться. Люк некоторое время обдумывал услышанное. -А как же выворот сознания? Я вздохнул. -Против этого защиты нет. Но, - я посмотрел прямо в глаза своему ребенку. –это вызывает обычно смерть или безумие. Ты считаешь, я на такое способен по отношению к тебе? Даже в гневе? Сын некоторое время испытующе смотрел на меня. Потом тихо сказал: -Прости. За что он извинялся, я так и не понял, но решил развить успех: -Что тебе снилось? Лучше б и не спрашивал! -Дарт Вейдер, - последовал ответ. Я закашлялся, - Дарт Вейдер? Что он делал? -Ничего... Просто шел на меня. И... я почувствовал его Силу. Я хотел уйти, но ничего не получалось. – Люк сжал ладонями виски. – Глупо, правда? «Глупо…» -Ну, так что? Мир? – Я протянул руку ладонью вверх. Мальчик нерешительно улыбнулся: -Мир! – и протянул свою. -А сейчас перебирайся в постель, завтра поговорим. -Нет… давай сейчас, а? Что сегодня произошло? Я что-то почувствовал. Я вздохнул. -Ты почувствовал гибель сотен живых существ. Мятежники взорвали крейсер «Отважный», и какая-то их часть под шумок вырвалась с планеты. Мы не успели их задержать. А, да что говорить! – я в сердцах махнул рукой. – Не за прорыв обидно, людей жалко. Сын молчал, о чем-то размышляя. Потом кивнул. -Я понимаю, тогда, почему ты был такой. На некоторое время мы замолчали. Наконец сын прервал молчание. -Отец, я давно тебя хотел спросить, - он на мгновение запнулся, - там, на Звезде Смерти... я тоже многих убил, да? Я покачал головой. – Нет, там и было - то не много. Мы практически всех успели эвакуировать. Вспомни, ты ведь ничего не почувствовал, когда ее взорвал. Люк повеселел. - А наша пропаганда говорила о тысячах. -Ну, пропаганда, много чего говорит. На то она и пропаганда. – Я протянул руку, и осторожно коснулся щеки сына. – Ты спать то будешь? -Я... да, только... Нет, я не хочу. – Я мягко коснулся ребенка ментально. Он ничего не почувствовал. Кошмары. -Ты иди, ложись в постель как надо, а я все равно не сплю пока. Посижу у себя, поработаю, если что привидится, я тебя сразу и разбужу. Мальчик колебался. Потом кивнул. - Ты точно пока еще спать не собираешься? -Точно. -Тогда я сейчас, только в душ схожу. –он направился было в душ, но на полпути остановился и тихо попросил, - Ты прости меня, что я тебя ударил, а? Это я со страху. У меня комок застрял в горле, я только кивнул. Когда сын скрылся в освежителе, и оттуда раздался шум падающей воды, я перевел дыхание. Мой мальчик оказался благороднее, чем я. В этот раз мне повезло.