Мой младший

Ян еще не успел уснуть, когда телефон снова подал звук, принимая месседж от Люка. Но полностью прочитать Оллард не успел, так как текст сразу же сменился надписью: Luke удалил сообщение. Но на предварительном просмотре он сумел увидеть главное, что содержалось в тексте, который явно не предназначался для его глаз. «Если он сделает первый шаг, я отвечу…» Люк мог обсуждать эту тему только со своим старшим, вряд ли у него есть человек более близкий. Оллард не сомневался в том, что Дэн знает о Лукасе все и немного больше, значит, все подколки и провокации направлены только на то, чтобы заставить его, Яна, задуматься. Но у него и так голова идет кругом от мыслей! Ян никогда не был склонен к вранью, в частности — самому себе. И сейчас, лежа в кровати, он лихорадочно анализировал все, что уже произошло, и к чему может привести тот самый «первый шаг». Сладок мед, да пчелы больно жалят… Лукас действительно нравился Яну больше, чем это допустимо для двух мужчин, но ему ведь не с чем сравнивать. Арт в чем-то прав — в закрытости и занятости есть свои минусы. Особенно в том, что касается чувств и отношений. Последствия могут быть катастрофическими, если он принимает свой интерес к Люку за влюбленность. Обижать Лукаса очень не хотелось, как и заставлять того страдать. Но как понять самого себя? Как разобраться в том хаосе, что творится сейчас на душе? Поговорить с Артом откровенно? Отчим — он же единственный друг — должен понять его и помочь советом. Ян закрыл глаза и постарался успокоиться, но сердце продолжало колотиться, а в мозгу то и дело всплывали лишающие спокойствия картинки. Смеющийся Лукас. Простое движение мышц каждый раз выбивало у Яна дух, и хотелось судорожно втянуть воздух… Нацеленный на сражение Лукас. Атмосфера вокруг его напряженного тела заставляла волоски на теле подниматься, а адреналин выплескивался в кровь все новыми и новыми порциями… Сосредоточенный и деловитый Лукас. Его аккуратная прическа, отглаженная форма, размеренный тон. Но, зная, что прячется под образом примерного студента, Ян хотел бы растрепать светлые волосы, расстегнуть рубашку пуговица за пуговицей, прикоснуться к гладкой коже и услышать, как меняется голос Люка, становясь более низким… Встревоженный и сочувствующий Лукас. Его теплые ладони, внимательный взгляд, желание выслушать, поддержать, помочь… Это выбивало из колеи. Хотелось уткнуться лицом в эти ладони и поделиться всем, что накипело на душе. Зная, что его поймут… Игривый и соблазнительный Лукас. Так больно видеть, как он веселится с другими, включая на полную мощность свою сексуальность и желание покорить. Или покориться, как в случае с Дэном. Ян не раз замечал, как доверчиво Лукас подчиняется рукам своего друга. Было ли между ними что-то, выходящее за рамки дружбы? Испуганный Лукас. Тот давний случай в ванной Ян, скорее всего, не забудет никогда. И до сих пор сжимается что-то внутри, когда перед глазами проявляется образ Люка с расширенными от страха и возбуждения глазами. В которых почти сразу остается только страх. Танцующий Лукас. Плавные движения, взрывающиеся связкой резких боевых приемов. Худощавое, но сильное тело, мышцы которого реагируют на сигналы быстрее, чем может заметить зритель. Игра света и тени, подчеркивающая красивый рельеф мускулов, который у Лукаса не только для внешней привлекательности… Лукас, Люк, старший… Старший, которого хочется опекать и баловать. Защищать, несмотря на то, что Лукас может справиться с возможным противником сам. Это инстинкт мужчины — брать под защиту свою пару. Ян перевернулся на другую сторону и уткнулся лицом в подушку Арта. Он пытался переключить мысли на отчима, пробовал строить планы на их новую жизнь, но стоило хоть немного успокоиться, как упрямый мозг возвращал его к самой волнующей теме. Измученный, Ян уснул уже далеко за полночь, но проснулся рано, чувствуя себя еще более уставшим, чем вечером. Однако в больнице ждал его Арт, и нужно было спешить. *** — Что с тобой? — проницательности Артура можно было позавидовать. — Не выспался, — лаконично ответил Ян, складывая вещи Арта в сумку. Сегодня им предстоит переезд в соседнее отделение, где Артур будет проходить длительную реабилитацию. — Есть ведь еще что-то? Сядь и поговори со мной. Ян оставил сумку и сел в кресло возле кровати. Он некоторое время молча смотрел на встревоженного отчима, а потом тяжело вздохнул, отворачиваясь: — Что если… Если не только ты… — Тебе нравится Лукас, и сейчас ты пытаешься разобраться в себе? — Арт сказал все за него, и Ян угрюмо кивнул, стискивая кулаки. — Посмотри на меня, — Артур перехватил его кисть и сжал пальцами запястье. — Ян? — Ты все правильно понял. Я не спал полночи, пытаясь избавиться от мыслей о нем. Но все это крутится и крутится в голове, — Ян вскинул взгляд на отчима. — Я действительно не понимаю себя и не знаю, что теперь делать. — У тебя всего два варианта, сынок, — Арт усмехнулся. — Принять правду о себе или прятать голову в песок всю жизнь. Зная тебя, я уверен, что второй вариант для тебя неприемлем. — Но я… — Ты в первую очередь — человек. Личность. Со всеми достоинствами, недостатками, желаниями, эмоциями и страхами. Это нормально, что ты переживаешь и боишься. Легко принять особенность другого человека, значительно труднее, когда это касается тебя лично, — Артур сел на постели и протянул руку, чтобы пригладить растрепавшиеся волосы Яна. — Наше общество — жестокое и нетолерантное. Вся эта приглаженная политика равноправия — чушь собачья. Вера, цвет кожи, национальность, гендерные особенности — всегда были и будут камнем преткновения. Но жить все равно как-то нужно. Выбор за тобой, какова будет твоя жизнь. Я поддержу тебя в любом случае. И я не зря вчера рассказал свою историю. Кроме того, что нельзя сдаваться, если действительно любишь, ты не отметил еще один важный момент. — Какой? — Ян не стал уворачиваться от руки отчима, позволяя тому проявить свою заботу. — Что любовь — это чувство, которое человек испытывает к другому человеку. Без привязки к полу. Многие думают, что отношения двух мужчин основываются только на сексе, но это не так. Если человек в принципе способен любить, то он будет любить своего партнера — будь то мужчина или женщина, — Арт грустно улыбнулся. — И хорошо, если понимание этих простых выводов приходит раньше, чем человек совершает непоправимые ошибки. — Ты хотел бы вернуть своего… ну, того человека? — Ян слегка успокоился, хотя камень на душе не стал меньше. Арт покачал головой: — Слишком поздно. Мы очень далеко ушли от точки возврата. Он… если он смог забыть меня, то это к лучшему. Слишком много боли я ему принес из-за своей трусости. Хотел сделать, как лучше, но в результате… — Арт лег на подушки и перевел взгляд на потолок. — Но если бы ты знал, Ян, как я скучаю по нему… Как часто мне снятся сны, где мы все еще вместе. Как часто я мысленно прошу у него прощения, которого не заслуживаю. Скорее всего, он даже не ненавидит меня. Он просто вычеркнул меня из своей памяти… И правильно сделал. Он не заслуживал такого труса, как я. Если бы тогда я был таким… умным, как сейчас перед тобой, Ян. Его голос задрожал, темные глаза подозрительно заблестели, и Ян не выдержал. Он пересел на кровать, притянул к себе несопротивляющегося отчима и крепко обнял, понимая, что никакие слова сейчас не нужны. Арт дышал быстро и прерывисто, его тело было напряжено, но постепенно начало расслабляться. Ян с облегчением выдохнул и заглянул в лицо Артура. Тот криво улыбнулся ему: — Все-все, я не буду рыдать на твоем плече, — он отстранился. — Спасибо. Не бери в голову, мне просто захотелось немного пострадать и поныть. Но как бы ни храбрился Арт, Ян видел, что тому неспокойно на душе. Что давняя боль, которую они пробудили разговорами, доставляет Арту большой дискомфорт. — Ты не искал встречи с родными. Но почему они тебя не разыскали? Особенно после того, как ты попал в аварию? Какие родители могут так поступить? — Ян задал вопрос, который волновал его со вчерашнего дня. — Когда я в последний раз говорил с отцом, мы оба не подбирали слов. Я не хочу пересказывать тебе все это… поверь, мне нечем гордиться, — Арт поморщился. — Но я сказал ему, что не считаю себя его сыном. И что уезжаю за границу, подальше от них всех. Пару раз мне звонила мама, но я знал, что она скажет. В той ситуации она приняла сторону отца, поэтому я и ее считал предательницей. Тогда я действовал на эмоциях, мозг включился значительно позже. У меня были личные сбережения, о которых отец не знал, и часть денег я потратил на создание новой личности и новой жизни. Мои связи с бывшими друзьями не были разорваны целиком и полностью, при этом не все из них остались законопослушными гражданами. Один мой приятель помог с документами, и они вполне легальные. Второй увел мой след на другой континент и, запутав возможных преследователей, бросил концы в воду. — Так ты?.. — Ян вдруг понял, к чему ведет Артур. — Да, я умер, — Арт виновато улыбнулся. — Поэтому никто не искал меня все эти годы. — Ну ты и придурок, — Ян покачал головой. — Думаю, какими бы ни были трудными отношения с родными, им было бы значительно легче жить, зная, что ты где-то есть, чем принять твою смерть. — Сейчас я это понимаю. Но возвращаться к прежней жизни не хочу. Скорее всего, я так и остался трусом, который не умеет брать ответственность за свои поступки, — Артур пожал плечами и прикусил губу, отворачиваясь. — Не нужно было тебе все это говорить. Я старался быть тебе если не отцом, то другом, но теперь… — Теперь ты им стал целиком и полностью, — Ян широко улыбнулся, стараясь подбодрить упавшего духом отчима. — Но хватит о грустном. Я тебя услышал, понял и обещаю подумать. Короткий стук в дверь заставил их повернуться ко входу, и тут Ян понял, что на самом деле не так спокоен, как считал. Пришлось срочно занять руки и мысли работой, чтобы перестать смотреть на Лукаса, который вошел в палату, сияя своей улыбкой. Скорее всего, Люк был уверен, что успел вовремя удалить сообщение, потому что вел себя, как всегда. Впрочем, Ян часто ловил на себе его взгляд, только присутствие Дэна мешало, как заноза в пальце. Пусть едут, куда хотят и на сколько хотят — это даст хоть какую-то передышку и время подумать. Но Ян все никак не мог решить, что хуже: видеть Люка или не видеть его несколько дней. В очередной раз взглянув на Лукаса, Ян едва не выдал себя, заметив, с каким мечтательным выражением тот смотрит на него. И каким сконфуженным и растерянным казался Люк, когда Дэн привел его в чувство. Их уход был слегка поспешным, хотя Иво сам торопил друга, напомнив про близкий отъезд. Когда они вышли за дверь, ноги словно сами собой понесли Яна следом. — Ты хочешь догнать Люка? — спросил Артур. — Поспеши тогда. Но Ян видел, что Лукас не вошел вместе с Дэном в лифт, а свернул в техническую зону. Не понимая, что творит, Оллард медленно направился туда — и столкнулся с возвращающимся Люком, который замер, встревоженно взглянув. Внутри Яна вдруг стало горячо и даже немного больно в груди. Он нервничал до такой степени, что в ушах зашумела кровь. Губы Лукаса оказались даже лучше на вкус, чем Ян мог себе представить. Но они были неуступчиво сжаты, как и их владелец, сопротивляющийся в слишком крепких объятиях. А Ян просто не мог уже отпустить и отступиться. Слишком много душевных сил было потрачено на этот проклятый «первый шаг», который Люк пытался отвергнуть. Ян потянул его в узкий боковой коридор и прижал к стене, ощущая сжатое, словно пружина, тело Люка всем своим, таким же напряженным. И его словно окатило горячей волной, едва не подкосившей ноги, когда Лукас вдруг ответил. Когда его губы приоткрылись, впуская Яна на новую территорию, когда его руки перестали отталкивать, а притянули еще ближе, сжимая футболку на спине, когда он вдруг застонал в поцелуй, сдаваясь и отпуская себя. Кто знает, до чего бы они оба дошли в тот момент, если бы не медсестра, наткнувшаяся на их парочку. Яну пришлось оставить ошеломленного Лукаса, который выглядел таким соблазнительно-возбужденным, что становилось больно. — Встретимся после твоего возвращения. Да, им обоим нужна эта пауза. Но как пережить ее, Ян не знал. Он метался по палате Артура, не обращая внимания на его вопросительные взгляды. И остановился, только когда на телефон пришло сообщение с вложенным видео. Ян улыбнулся, глядя на подмигивающего Лукаса. Все правильно. Он все правильно понял и сделал. Теперь ожидание будет не таким напряженным. Даже приятно-предвкушающим.