***
Мелкий утренний дождь, что непрестанно накрапывает на голову. Капли скатываются прямо с резных изумрудных листьев и тебе на макушку. Леви даже не знал, нравится ему это или нет. Наверное, ему было плевать. Он этого не замечал. Он сидел на ветке широкого дуба, облокотившись спиной на многолетний ствол, и наблюдал за мрачными облаками и не менее мрачными лицами только что проснувшихся разведчиков. Прошло три дня с тех пор, как они покинули Стены. В первый день лишились троих. Во второй — восьмерых. Вон, их тела, ну или то, что от них осталось, лежат в телеге с краю от всех палаток, неумело накрытые зелёными плащами. Вонь от разлагающихся трупов пока не идёт, но пройдёт ещё пару дней и находиться рядом будет уже невмоготу. Но матери заслуживали получить хоть что-то от своих сыновей и дочерей. Хоть отрубленную руку. Просто, чтобы было что схоронить. Правда, хоронить их, наверное, уже негде. Похоронные предприятия не очень-то жаловали места для почивших разведчиков. Хотя, именно они и были их постоянными «клиентами». Виной всему паршивая репутация разведчиков в народе. Это утро было до жути мерзким. Солнца не было. Были лишь облака, которые затянули своей дымчатой пеленой весь небосвод. Будто Леви снова очутился в Подземном городе, только вместо слоя земли над головой — эти сизые тучи. И ни одного грёбанного лучика, ни одного просвета. Но титанам хватит и этого. Скоро они начнут отходить от своего ночного остолбенения. Лагерь разведчиков, раскинутый на небольшой опушке посреди леса, потихоньку начинал оживать. Солдаты выходили из своих палаток, что-то варили в чугунных котелках, чистили снаряжение, поили лошадей, залечивали полученные накануне раны. А этот противный дождь всё продолжал накрапывать. Леви резко мотнул головой, сбрасывая с чёлки холодные дождевые капли. Глаза пекло от бессонной ночи, а когда он на мгновение их прикрывал, становилось ещё паршивее. Спать ему мешал непрекращающийся, назойливый, до головной боли надоедливый зуд. Он словно был под кожей. Хотелось живьём содрать её с себя, лишь бы эта пытка наконец прекратилась. Но зуд был гораздо глубже. Глубже, чем кожа, глубже, чем вены, глубже, чем кости… Нет, щемило где-то в груди. Дурацкое чувство. Дурацкие мысли. Последнее, о чём он думал перед сном была она. Первым, что приходило в его голову, стоило ему только открыть глаза, был, кто бы сомневался, её долбанный образ. Сон не спасал, потому что именно там она доставала его больше всего. Лучше уж совсем не спать. Раздражало. Леви это безумно раздражало. Потому-то он и не спал. Совсем. Даже Эрвин, по своему обыкновению, тактично молчавший о пролёгших под глазами парня мрачных синяках, стал беспокоится о режиме сна Леви. Да сдалось ему это беспокойство, о себе пусть печётся… Леви крепко сжал челюсть, слыша скрежет собственных зубов. Прикрыл глаза. Пройдёт. Скоро это пройдёт. Как и любая болячка. Она саднит, кровоточит, не даёт покоя. Какое-то время ты только о ней и думаешь. А потом она проходит. Ты даже не замечаешь, когда перестаёшь волноваться о такой мелочи. Разве мы каждый день вспоминаем ссадину на коленке, которую по неосторожности разодрали когда-то давно? Нет. Мы забываем о ней. Вот и это пройдёт. Леви лениво приподнял веки. Туманным взглядом прошёлся по всему лагерю. Он видит, как выползают из своих палаток сонные разведчики, как они зевают, потягиваются, разминают затёкшие плечи. Пахнет сыростью, мокрым деревом и, кажется, какой-то кашей. Он слышит, как хлюпают под армейскими ботинками свежие лужи на траве, как фыркают лошади, хлеща себя хвостом по заднице, как разливается по железным кружкам ещё не остывший чай. Вдруг весь этот гул смолкает, дождь, кажется, на секунду прекращается. Леви не моргает, не двигается. Только смотрит. Она выходит из своей палатки. В одной рубашке… В такую-то погоду — дура. Тянет руки вверх, выпрямляясь во весь рост. Одёргивает края рубашки, идёт к ответственным за питание, что-то спрашивает у них, вежливо улыбается, кивает. Леви фыркает, отводит взгляд. Он отошлёт её. В другой отряд. В другой штаб. За другую Стену. Подальше, как можно дальше. Как только они вернутся, он завалит Эрвина заявлениями. Смит не посмеет отказать ему, он всё же добьётся своего. Лишь бы больше не видеть её лица, её ухмылки, её долбаных веснушек, её волос… И какого хрена она их обрезала? Раньше было лучше. Да, определённо… Нет, это его вообще не касается. Пусть хоть налысо побреется. Плевать. Леви снова тряхнул головой, будто что-то сгоняя с себя. Но в этот раз капель на чёлке не было, эта хрень была в его голове. Достало. Всё достало. Она просила не касаться её. Не разговаривать. Он только рад. Это было бы решением этой нелепой проблемы. Так было бы лучше для них обоих. Но есть одно «но»… Глаза. Чёртовы предатели. Вся его суть противоречит этому. Всё его тело кричит о том, чтобы он не смотрел на неё. А они всё равно ищут её среди мокрых макушек разведчиков. И находят. Конечно, блять, находят. Её белокурые волосы непослушно лезут в глаза, когда она содрогается от смеха, они мешаются… И ей, и ему, как бы это не было иронично. Она что-то оживлённо рассказывает Петре, та кивает и тоже заливается смехом. Их не слышно. Они слишком далеко, да и шум стоит такой, что трудно даже собственные мысли разобрать. Она снова поправляет золотистые пряди, зарывается пальцами в чёлку и отодвигает назад. Они мягкие, Леви знает это. Он помнит. Смотрит на свою раскрытую ладонь. Сжимает кулак. Нет, он точно отошлёт её.***
Ветер, смешанный с дождём, не даёт разглядеть ничего дальше пятидесяти метров перед собой. Но они всё равно скачут дальше. Потому что так нужно. Потому что должны. Скачут через лес. Уже час или два. Леви не считает. По словам Эрвина, скоро на пути должна открыться долина, а затем очередной пролесок. Дождь усиливается. Внутри сжимается какой-то гадкий узелок. Дышать тяжело. Это мерзкое предчувствие с самого утра не даёт никакого покоя. Ну и какого чёрта Смиту неймётся? Могли бы переждать непогоду в лагере. Сейчас продолжать путь слишком рискованно. Но его что-то заинтересовало. Там, к западу от стены Мария. Шадис не в курсе. Он в столице. А может и в курсе. Он, кажется, уже смирился с тем, что у них нет никакого видимого результата. Он только пытается удержать разведкорпус на плаву, чтобы его не прикрыли ко всем чертям. Но вот Эрвин не сдаётся, он что-то ищет. И Леви уверен, что найдёт. Слишком много уверенности во взгляде у этого засранца. А дождь всё капал. Врезался в глаза, от чего приходилось часто моргать. Вообще-то, Леви раньше любил дождь. Когда он, Фарлан и Изабель впервые ступили на поверхность, именно такой дождь и встретил их. Леви помнил, как кружилась Изабель, расставив руки в стороны, как Фарлан высунул язык, пробуя дождевую воду на вкус. Да, дождь встретил их, как старых знакомых. Он же их и погубил. — Капитан… — вдруг обратилась к Леви Петра. — Может, нам стоит сделать привал? Дождь усиливается. — Сохраняем маршрут, — коротко отозвался он, не поворачивая головы. Вскоре показалась открытая местность. Ветер кружил опавшие листья по всей поляне. Он смешался с дождём. Вокруг туман. В поле зрения никаких возвышенностей. Риск не заметить на своём пути титана возрастает вдвое, а то и втрое. А шансы выжить в схватке с ним падают примерно в такой же пропорции. — Будьте начеку. Смотрите по сторонам, — скомандовал Леви и ещё сильнее пришпорил лошадь. — Так точно, — хором раздались голоса. Все, кроме одного. Леви сжал челюсть. Скосил взгляд в сторону. Анья скакала, смотря прямо перед собой. Ладно, пусть молчит сколько ей влезет. Боковым зрением Леви заметил какое-то движение. Резко мотнул головой в ту сторону. Гигант, четырёх… нет, пятиметровый. А за ним, чёрт… ещё один, три метра. Вокруг всё ещё голое поле. К счастью, на горизонте замелькали высокие деревья, значит, лес уже рядом. — В бой не вступать, доведём их до деревьев, — произнёс Леви. Вот уже видны царапающие тучи сосновые кроны. Нужно поднажать. Стоило им пересечь границу входа в лес, ноги Леви со стремян тут же переместились на спину лошади, он кинул поводья Гюнтеру, который тут же перехватил лошадь капитана. Примеру Леви тут же последовали Эрд и Петра, передавая поводья Анье и Оруо. Титаны уже на подходе. Бегут за ними, брызжа слюной и высовывая длинные языки. Когда один из гигантов оказывается ближе, Леви взмывает вверх, цепляясь за широкую сосновую ветвь. Два заточенных клинка рассекают, кажется, сам ливень. Затем наконечник троса врезается в спину титана. Леви натягивает трос, прыгает вверх, не прекращая следить за каждым движением чудовища. Он тут же опускается на жёсткую кожу титана. Взбегает вверх по телу. Сапоги скользят, приходится делать лишние усилия, чтобы не съехать по мокрой туше гиганта прямо на землю. Голень всё же подворачивается. Тело пронзает резкая боль. Блядский дождь. Но времени на то, чтобы лелеять свою травму, нет. Через пару секунд Леви уже снова в воздухе. Прыгнув, он переворачивается в полёте и, сгруппировавшись, вертится юлой. Два точных взмаха рукой — лезвие вонзается в толстую кожу титана. Стремительный рывок — кусок плоти отлетает в сторону, разбрызгивая зловонную горячую кровь. Испарения смешиваются с туманом. Становится жарко. Леви вытирает влажное лицо рукавом, смотрит по сторонам. Петра и Эрд тоже справились со своей задачей, они замечают его взгляд, коротко кивают. В ноге всё ещё пульсирует боль. Леви жмурится, тяжело вздыхает. Они справились. Им повезло. Но дальше продолжать путь и правда опасно. Стоит найти Эрвина. Получить новые указания. Он не дурак, и сам уже, наверное, догадался, что нужно сделать привал. — Поднимайтесь на деревья. Ждите здесь, — произнёс Леви, оборачиваясь к команде. Он снова хватается за рукояти УПМ. — Будьте осторожны, капитан, — раздаётся девичий голос. Леви невольно вскидывает брови, поворачивается в ту сторону. Анья стоит, уперевшись взглядом куда-то в сторону, что-то усиленно ищет среди непроглядной толпы старых стволов. Не смотрит на него — кто бы сомневался. Петра мило улыбается, поправляя лезущую в лицо рыжую прядь. Смотрит на него. Блять... Откуда только взялась эта чёртова досада? Он кивает ей и уносится куда-то вверх. Авангард должен быть где-то дальше. Ближе к концу этого пролеска. Эрвин должен быть там. Так и есть. Леви издалека замечает его светлую шевелюру. Он приземляется на ветвь рядом. Смит поворачивается в его сторону. — Леви… — ни чуть не удивившись, произносит Эрвин. Будто заранее знал, что Леви направится к нему. — Доложи обстановку. — Наткнулись на двух уродцев по пути сюда. Нам повезло… — Леви провёл ладонью по лицу, стряхивая с него влагу, то и дело пытающуюся лишить его зрения. — Эрвин, нужно снова разбить палатки или хотя бы сделать привал на деревьях, чтобы переждать этот чёртов ливень. — Хм… — взгляд ясно-голубых глаз устремлён куда-то в сторону. Эрвин Смит думает. Слишком, блять, долго думает. — Нас всех затопит пока ты тут будешь решать, — мрачно произнёс парень. — Затопить-то не затопит, но это действительно может усложнить задачу, — задумчиво прищурился Эрвин, всё ещё буравя горизонт сосновых верхушек взглядом. — Думаю, что следует прервать экспедицию. Возвращаемся обратно, — он выпустил в воздух жёлтый сигнал ракетницы. — Делай как знаешь, — хмыкнул Леви, закатывая глаза. Разбираться во всей этой заумной херне в голове Смита не было ни сил, ни желания. Вдруг сквозь туман и свинцовые облака пробилась ещё одна, но уже едва заметная вспышка. Чёрный — замечен аномальный. — Это не со стороны твоих? — нахмурился Эрвин, поворачиваясь в сторону Леви. — Нет, это дальше. — Ясно, возвращайся к своему отряду. — Есть, — коротко отозвался Леви, разворачиваясь к нему спиной. Ногу снова обожгла волна боли. Он тихо сругался. Всё-таки подвернул. — Что с ногой? — вдруг спросил Эрвин. И всё-то он замечает… — Ерунда. — Нет, не ерунда. Спускайся вниз, пусть тебя осмотрит отряд медиков. — Сказал же, ничего страшного. Я и дальше могу сражаться. — Это приказ. — Тц… — Леви не нравилось подчиняться, но к этому приказу он всё же решил прислушаться. Он спустился вниз, ковыляя к небольшой телеге, на которой сидели два разведчика с красными повязками на руках. Они издалека заметили его кривую походку. Осмотрели. Вынесли вердикт — потянул связки. Помазали какой-то вонючей мазью. Перевязали. Сказали, чтобы не вступал в бой по возможности. Будто сами не понимают, насколько это глупое наставление. Так или иначе, ему нужно возвращаться. Его отряд ждёт дальнейших распоряжений. Он снова взмыл вверх, рассекая ветер, дождь и клубящийся туман. Внутри снова зашевелилось это гадкое чувство. Словно он вляпался во что-то грязное и липкое. Оно оседало внутри, растягивалось, растекалось по всей грудной клетке. Обволакивало пакостной слизью все внутренности. Захотелось помыться. Несмотря на этот херов дождь, захотелось до скрипа кожи тереть себя и наконец стереть это ощущение. Это долбанное предчувствие. Эрвин прервал экспедицию. Они возвращаются. Всё должно быть нормально. Но что-то всё равно не так. Каждый раз, когда Леви отталкивался ногами от ветвей, чтобы сделать новый прыжок, всю ногу от голени до бедра пронизывала ноющая боль. Стоит ей немного поубавиться, как новый толчок возобновляет болевой спазм. Но, сжав зубы, Леви продолжал свой путь. Его отряд ждал его именно там, где они последний раз виделись. Один, два, три, четыре… четыре человека. И шесть, блять, лошадей. Леви прикрыл глаза, делая глубокий обречённый вздох. — Где она? — процедил капитан, проходясь требовательным взглядом по своим подчинённым. — Поступил сигнал к югу отсюда. На открытой местности. Один из тех, кто наткнулся на аномального, просил нашей помощи. Мы решили дождаться ваших распоряжений, но Анья… — Петра поджала губы и виновато понурила голову. — Она, как всегда, помчалась искать приключения на свою задницу, — фыркнул Оруо. — Мы пытались её отговорить, сэр, но… — попытался объясниться Эрд. — Тц… Дура, — чуть слышно выдохнул Леви, прикрывая глаза. Дура. Дура. Дура. Несносная идиотка. Почему нельзя хоть раз следовать согласно приказу? Он вскочил в седло, деактивируя УПМ и убирая тросы. — Найдите авангард и отряд снабжения. В бой не вступать. Кто ослушается, уши отрежу, тогда вы вообще ничего слышать не будете. — Есть, сэр. Пришпорил коня. Рванул вперёд. Обратно под открытый ливень. Небеса и правда разверзлись. Дождь усиливается. Копыта коня бьются о месиво земли, травы и воды, разбрызгивая повсюду грязь, от чего все штаны уже по колено испачканы в слякоти. Леви то и дело вытирает рукавом лицо. Грёбанный дождь. Глупая девчонка. Что же ей никак на месте-то не сидится? Пусть только попадётся на глаза, вот увидит, титаны ей покажутся безобидными зверушками. Чертыхаясь каждые несколько секунд, Леви скакал в самую бурю. Вот и спрашивается — зачем? Стоило бы оставить её там. Пусть сама справляется, раз уж такая самоотверженная. Он подъезжает ближе. Лужи начинают принимать багровые оттенки. Что-то незаметно начинает сжиматься вокруг шеи. Леви видит оторванную руку, лошадь спотыкается о неё, но продолжает свой ход. В нос ударяет едкий, солоноватый запах крови. Он ни с чем не сравнится. Леви замедляется, пытается спешиться. Прыгает на землю. Боль в ноге, такая ненужная сейчас, заставляет глухо зашипеть. Осматривается по сторонам. Он словно уже был здесь. Это происходит не первый раз. Дежавю… Какое-то хреново дежавю. Леви смотрит по сторонам. Повсюду разбросаны покорёженные части тел. Ноги, из которых ещё вытекает тёмно-красными сгустками кровь. Разорванные напополам тела. Перепутанные тросы приводов. Искажённые в гримасе ужаса маски вместо бледных лиц. Весь отряд разгромлен. Сомнений нет. Только где она? Она должна быть жива. Эта девица на редкость живучая. Она не может так просто погибнуть. Чёртова самоубийца. Безмозглая, безрассудная девчонка. Она точно где-то здесь. Пусть только будет жива. — Будь жива… Просто будь жива… — сам того не понимая, бормочет себе под нос Леви, с замиранием сердца заглядывая в лица почивших разведчиков. Вместо глаз у всех стекляшки, закатившиеся, заплывшие. Рот раскрыт. От этого зрелища перед глазами начинает всё плыть, к горлу подступает тошнота. А может, это от дождя… С каждой ледяной каплей, с каждым новым помрачневшим лицом дышать становилось труднее. Вдруг где-то сверху раздался тошнотворный хруст. Леви не видел деталей из-за скопившегося багряно-серого тумана, только очертания. Шестиметровый титан с выпученными глазами отрывает чью-то голову, разбрызгивая повсюду фонтаном кровь. Откидывает её в сторону, обвивая длинным языком туловище и погружая его в свою пасть. Отбрасывает голову в сторону, будто капризный ребёнок, которому не понравилась новая кукла. Голова прокатывается по земле, пачкаясь в комьях грязи. Леви не видит лица, но волосы… Он резко жмурится, будто за секунду из-за туч выглянуло до боли слепящее глаза солнце. Тысяча иголок пронзает его оцепеневшее тело. Дыхание перехватывает, словно кто-то не жалея силы ударил его в солнечное сплетение. Это ошибка. Он должен подойти и рассмотреть лицо. Это не она. Это ошибка. Но ноги будто за секунду вросли в землю. Тело не слушается, совсем позабыв, что должно подчиняться ему. А глаза никак не хотят открываться. Но он делает усилие над собой, разлепляет веки. Копна золотистых волос. Они все в крови и грязи. Солнце посреди грозового неба. Чашка горячего чая поздним вечером. Он не может подойти. Просто упёрся взглядом в светлое пятно посреди этого хаоса несправедливости. Не успел. Опоздал. Облажался. Виноват. Виноват. Виноват. В ушах сердце отыгрывает безумный, безжалостный марш. Внутри Леви что-то вскипает. Бурлит, грозясь разорвать его на мелкие кусочки. Он хватается за рукояти привода, вынимая блестящие лезвия. Титан заметил его. Уже давно. Монстр склоняет голову набок, расплываясь в жуткой улыбке. Медленно подходит. Леви смотрит на него из-под тени своей влажной чёлки. Ненависть. Такое простое, знакомое всем чувство. Но ощутить его в полной мере удаётся далеко не каждому. Оно туманит рассудок. Весь мир сужается до одного простого желания — уничтожить. Гнев — твой главный товарищ. Ярость — твоя давняя подруга. Боль не устаёт напоминать тебе о цели. А холодный расчёт даёт тебе возможность достичь её с особой жестокостью. Леви просто режет. Рвёт на кусочки. Разбрасывает в разные стороны куски горячей плоти. Всё вокруг погружается в зловонный пар. От жара лицо вмиг покрывается испариной. Гигант уже давно обездвижен. Но Леви и не думает прекращать. Клинки затупились. Он продолжает кромсать. Он весь в крови, в чужой, разумеется. Он продолжает рвать жёсткую плоть. Его заставляет остановиться лишь досадный факт того, что живого места на гиганте больше не осталось. Он прыгает на землю. Боль в голени на секунду отрезвляет. Но только лишь на секунду. Она стала заметно сильнее, но эта проблема сейчас слишком далека от осознания. Лезвия выпадают из в момент ослабших пальцев. Он слаб. До горечи на языке. До боли в голове. До скрежета в груди. Слаб и беспомощен. Она бы сейчас поспорила на этот счёт… Да, она всегда спорит, просто из принципа. Точнее… спорила. Леви смотрит под ноги. На большую лужу под ногами. В ней отражается хмурое сентябрьское небо. Тучи начинают редеть. Капли разбиваются о гладкую поверхность, расходясь ровными кругами по воде. Ливень успокаивается. Становится мягче, но это совсем не приносит облегчения. Совсем. Леви поднимает голову к небесам, негласно спрашивая «почему?». Почему всё так? Тяжёлые капли падают прямо на лицо, ударяют по глазам, лбу, подбородку. Они текут по щекам. Он не плачет. Этого не нужно. Это лишнее. Эти жестокие дождевые капли отлично заменяют слёзы. Он слышит всплески луж недалеко от себя. Тяжёлые армейские сапоги ударяют по земле, разбрызгивая слякоть, смешанную с кровью разведчиков. Кто-то зовёт его по имени. Он не слышит. Это всё так далеко. Будто за Стенами. Он не слышит. Не хочет. Просто ничего больше не хочет слышать. — Леви! Что здесь произошло? Леви… — раздаётся где-то рядом. Нет, это не рядом. Это слишком далеко.