Отдай своё сердце

— Эй, ты слышишь меня?! Леви… — будто холостой пулей наконец пробивая звон в ушах, до слуха эхом донёсся до боли знакомый голос.       Леви поднял взгляд, туманный, будто окутанный окружающей их мглой. Медленно моргнул. Время действительно имеет свойство замедлятся в такие моменты. Никак не можешь понять, прошло пять секунд или пять минут. Всё погружается в какую-то странную иллюзию, ты просто стоишь и пытаешься отделить желаемое от действительного. Но глаза прежде Леви не подводили, значит, и сейчас всё по-настоящему. Вот она стоит перед ним. Живая и невредимая. За дымкой серых девичьих глаз теплится неясное беспокойство. Она часто моргает, сбрасывая с влажных ресниц дождевые капли. Волосы… Её короткие золотистые волосы промокли насквозь, они лезут на лоб, она смахивает их рваным движением руки. Да, неровных прядей тут точно не наберётся на копну волос, он перепутал… Точно… Как он мог забыть? Она же обрезала их. Странная радость… Вдруг это её взбалмошное решение показалось таким правильным. — Анья… — вырывается прерывистый, едва касающийся слуха шёпот.       Даже если бы очень захотела, Крауз бы не смогла сдержать брови, невольно поползшие вверх. Внутри что-то сжалось. Она испугалась, не на шутку испугалась. Леви никогда не называл её по имени. Это всегда было что-то вроде «поехавшая», «эй, ты…», ну или в очень редких случаях капитан звал её по фамилии. И сейчас по его лицу точно не скажешь, зол он или это что-то другое. Вполне очевидно, что зол. Она ослушалась приказа. Опять. Но, как бы не пыталась, Анья не могла ничего с собой поделать. Это всё долбанное чувство вины, каждый раз заставляющее забыть о самосохранении и рваться на помощь нуждающимся. Она словно пытается загладить вину перед теми, кто навсегда пал в сырую землю из-за неё. Это лишь самообман, довольно лицемерный самообман, но всё же.       А Леви, кажется, и правда сердится, он сжал челюсть и стремительно направляется прямо к ней. В глазах блестит что-то смутно знакомое, скорее напоминающее угрозу. Она не видела его таким прежде. Выглядит действительно пугающе: весь покрыт кровью, которая испаряется неровными клубами дыма, высоко вздымаются плечи, непослушная чёлка свисает на глаза, даря взгляду ещё большую убийственность. Создавалось ощущение, что если он не прибьёт её на месте, то точно отвесит пару пинков. Захотелось закрыть лицо руками, спрятаться в домике, лишь бы больше не испытывать на себе этот свирепый взор. — Подожди, подожди… — выставляя руки перед собой и неосознанно делая шаг назад, начала оправдываться Анья. — Я знаю, что облажалась, не послушала тебя. Тому отряду нужна была помощь. Но я опоздала, мой трос, он запутался и…       Она прервала свою, кажется, бесконечную тираду, затаив дыхание. Тяжелая ладонь легла на затылок, лицом прижимая её к влажному вороту чужого зелёного плаща. Вторая рука парня прижалась к спине в районе лопаток. Анья не знала, что и думать. Её будто парализовало. Все мысли, чувства, движения больше не были ей подвластны. Она стояла там, обессиленно опустив руки, не смея даже шелохнуться. Глаза всё ещё были изумлённо распахнуты, взгляду представала жуткая картина изрезанных, испаряющихся остатков титана. Смятение пленённой птицей билось в клетке сознания и всё никак не могло принять приемлемую форму. Должна ли она ответить на этот странный порыв? Всё, что она слышала — то, как бешено стучит сердце в груди парня. Оно будто рвалось наружу, пытаясь пробить грудную клетку Леви, достигнуть её собственного сердца. Анья чувствовала, как его ход медленно, но точно успокаивается, возвращаясь к обычному, размеренному темпу. Леви молчал, шумно дыша ей куда-то в макушку. — Ты… ты чего? — единственные более менее связные слова, шёпотом вылетевшие из потрескавшихся губ Аньи. Он не ответил, только сильнее зарылся пальцами в мокрые, сосульками повисшие волосы девушки.       Собирая по кусочкам всю былую решительность, Крауз сделала усилие над своей гордостью, и её озябшие от промозглого дождя пальцы заскользили по рёбрам, спине и плечам парня, обвивая его обручем, проникая под плащ, касаясь вспотевшей рубашки. Становилось теплее. Тягучая нега мёдом разливалась по уставшему, измученному за последние несколько дней телу. Анья прикрыла глаза. Пусть он снова оттолкнёт её после, пусть станет отрицать произошедшее, пусть в следующую минуту он вновь наденет свою изношенную маску безразличия… Только пусть эта минута наступит как можно позже…       Топот нескольких десятков копыт, характерными всплесками луж раздавшийся в досадной близи, заставил Леви наконец выпустить девушку из крепкого кольца своих рук. Он сделал шаг назад. Анья распахнула веки в надежде разглядеть в серых глазах причину этого жеста, хотя бы намёк на неё. Но он уже не смотрел на неё. Пасмурный взгляд капитана был устремлён куда-то за её спину, куда через мгновение он сам и направился. Крауз обернулась в ту сторону, наблюдая за тем, как Леви что-то напряжённо вещает Эрвину, восседающему на лошади. Вокруг собираются жалкие кучки разведчиков, оставшихся в живых. Смит то и дело сводит широкие брови к переносице и задумчиво кивает. Ветер доносит до ушей лишь обрывки фраз, но все они, кажется, не имеют никакого смысла.       Резкий порыв холодного вихря ударяет в лицо, заставляя отвернуться. Анья невольно ёжится, потирая покрывшиеся мурашками плечи. Зубы начинают постукивать. Кажется, стало ещё прохладнее, чем до… чем несколькими минутами ранее. Глаза начинает что-то слепить, Анья рефлекторно жмурится. И только нехотя разлепив правое веко, она замечает, что из-за сизых облаков выглянул застенчивый солнечный луч.

***

      Вышагивая уже сотый круг по поскрипывающим напольным доскам тускло освещаемого коридора, Анья невольно начала задумываться над тем, что оно того не стоит. Сколько ей ещё здесь торчать? Несколько часов? Их заседание не может же длиться до полуночи… или может? Но уж слишком хотелось получить ответы. Да даже из праздного любопытства…       Два дня. Два дня с тех пор, как они вернулись с вылазки, а случая поговорить с Леви тет-а-тет так и не представилось. Он то завален с головой бумажной работой, даже не выходит из своего нового кабинета, то занят на этих нескончаемых совещаниях руководства. Честно говоря, складывалось впечатление, что Леви просто её избегает. Но сейчас он не отвертится, он будет вынужден ответить, даже если для этого придётся прижать его к стенке. Не буквально, конечно… Хотя, зная его упрямство и несговорчивость, как пойдёт.       Анья нервно сжала края подоконника, прислоняясь лбом к холодному стеклу. Взгляд лениво путешествовал по внутреннему двору штаба. Сумрак уже поглотил всё вокруг. Деревья тоскливо покачивались от неспокойных порывов ветра. Кто-то из дежурных нёс ведро воды от старого колодца. Группа из четверых разведчиков, заходясь задорным смехом, свернула за угол замка, вновь погружая всё в тягостную тишину.       Вдруг за спиной раздался чуть слышный всхлип. Анья отстранилась от оконной рамы, оставляя на стекле запотевший след. Повернулась на внезапно возникший звук, переходящий в характерное шмыганье носом. — Что случилось? — с тревогой пытаясь прочитать лицо подруги, спросила Крауз. — Донни… — Ханджи приподняла оправу очков, каким-то затёртым платком вытирая выступившие слёзы. — Что с ним? — кладя руку ей на плечо, осторожно поинтересовалась Анья. — Мы… мы проводили опыт на улице и… цепь не выдержала… Его пришлось… пришлось… — не договорив, Ханджи снова взвыла, лицом падая Анье на плечо.       Крауз обняла её в ответ, приободряюще поглаживая по спине. Да уж, это всё равно должно было произойти рано или поздно. А на что она рассчитывала? Что хренов титан будет здесь в роли домашней зверушки? Об этом только шептались, но подобное соседство не очень-то способствовало безмятежному сну разведчиков. — Не расстраивайся… Ещё одного поймаете, — попыталась как-то поддержать подругу Анья.       Ханджи не ответила, она выпрямилась, поправляя очки и пытаясь принять невозмутимый вид, но её губы всё еще подрагивали. Крауз сочувственно улыбнулась, похлопывая учёную по плечу. Послышался скрип, и в коридор пролился мягкий свет из кабинета командующего. Из-за двери стали выплывать порядком измотанные лица, представляющие руководство разведкорпуса. — Ладно, мне нужно ещё отдать Шадису отчёт о произошедшем, — окончательно успокаиваясь, произнесла Зое, косясь на мрачную фигуру командующего, виднеющуюся в глуби комнаты. Анья коротко кивнула.       Ей и самой было чем заняться, тем более, что главная головная боль Крауз только что вышла из кабинета, окидывая её нечитаемым взглядом и удаляясь дальше по коридору. Парень шёл неспеша, нагнать его не составило особых усилий. Разговаривать в коридоре, кишащем лишними ушами зевак, желания не было, потому, недолго думая, Анья дёрнула его за рукав пиджака, затаскивая Леви в первую попавшуюся комнату. Это оказалась лекционная аудитория для новобранцев, три ряда парт, стол для преподавателя, доска для наглядного примера построения. Темно, только тусклый свет уличных фонарей брезжится на стенах. Быстро скользнув взглядом по интерьеру, Анья тряхнула головой, вспоминая, зачем она вообще здесь оказалась. — Какого хрена? — не скрывая явного недовольства, спросил Леви, поправляя помятый рукав. — Нужно поговорить. — Ты вроде просила не трогать тебя и не разговаривать, если у меня нет к тебе поручений. Так вот, их нет, — он направился в сторону двери, но Анья сделала шаг в сторону, преграждая ему путь. Леви изогнул бровь, окидывая её взглядом, пронизанным скептицизмом. — Да, не трогать, но ты, по-моему, немного забыл об этом тогда, на вылазке… — Если ты затащила меня сюда, чтобы повыносить мне из-за этого мозг, то не утруждай себя. Этого больше не повторится, — снова делая шаг вперёд и уже нажимая на дверную ручку, произнёс Леви. — Нет, не для этого, — перехватывая его запястье, выдохнула Анья. Он был слишком близко. Опять. И этот запах… — Я хочу знать, что это было… Почему… почему ты… — слова давались с исполинским трудом. Крауз нервно выдохнула, ловя приоткрытым ртом необходимые крохи воздуха. Леви смотрел на неё из-под лениво прикрытых век, тёмные синяки под его глазами, кажется, стали ещё темнее. — Что ты хочешь от меня услышать? — устало вздыхая, Леви выдернул свою руку из её и направился к одному из столов, присел на его край. Он слегка поморщился, вытягивая затёкшую ногу. — Что у тебя с ногой? — нахмурилась Анья. — Забей. — Не забью. Её нужно осмотреть. Ты ходил в лазарет? — Можешь осмотреть, если так хочется, — издевательски фыркнул парень. — Необязательно быть таким придурком, — процедила Крауз, поджимая губы. — Я, вообще-то, беспокоюсь о тебе. — Стоило бы уже перестать это делать, — безразлично хмыкнул Леви, на что девушка только закатила глаза. — Слушай, я охереть как устал. Нет… я заебался. Поэтому просто скажи уже, что ты хочешь от меня, и мы наконец покончим с этим. — Я хочу услышать правду, — уверенно отозвалась Анья. — Правду? — невесело усмехнулся Леви, переводя взгляд от девушки к полу. — Какую ещё правду? — На вылазке. Что это было? — чеканя каждое слово, произнесла она, начиная терять терпение.       Он с минуту молчал, немигающе уставившись на кривые доски под ногами, и Крауз уже хотела начать возмущаться, но затем он тяжело вздохнул и наконец начал говорить: — Как же ты меня порой раздражаешь. Знала бы ты, сколько раз я хотел перерезать твою болтливую глотку… — Я хотела услышать, какого чёрта произошло на вылазке, а не про то, как я сильно порчу тебе жизнь, — процедила Анья, гневно раздувая ноздри. — Если это всё, что ты можешь мне сказать, то я пошла. — Стой, — вдруг повысил голос Леви, но тем не менее не убавил нотки безразличия в нём. — Хотела слушать, так слушай. Просто молчи и слушай, ладно?       Анья знала такой его тон, ослушаться было себе дороже. Она бы, конечно, так и поступила, но волнующие её вопросы так и остались без ясных ответов, потому придётся остаться. Она прислонилась спиной к двери, вся насупилась, скрещивая руки на груди и исподлобья глядя на Леви. — Ты бесила меня, это правда… до сих пор бесишь, но тогда на вылазке… — он затих, напряжённо хмурясь. Губы поджаты, вытянуты в тонкую полоску. — Что? Что тогда произошло? — нетерпеливо выдохнула Анья, неизвестно откуда находя в себе силы, чтобы не закатить глаза. Каждое слово приходилось из него словно клещами вытаскивать. — Я испугался, — хрипло произнёс Леви, прикрывая глаза. Это признание было будто выстрел в оглушающей тишине. У Аньи невольно расширились глаза. Почему он это говорит? Он же открыто признаёт свою слабость. — Я думал… думал, что ты… — он не хотел этого говорить, просто выдавливал из себя каждое слово.       «Умерла» — такое простое, но жуткое для осознания слово так и осталось недосказанными, звоном повиснув в окружающей их тишине. Он молчал. Леви просто замер, даже не смотря в её сторону. — Я не понимаю… Ты ведь уже терял подчинённых. Почему тебя это напугало? — скептично нахмурилась Анья. — Ах, да… Как я могла забыть? Наверное, потому, что я часть твоего отряда. — Нет. Я испугался не потому, что ты часть отряда, а потому, что ты — это ты, — он поднял на девушку глаза полные тоски, медленно моргнул. — Ха… — почти истерично усмехнулась Анья. Ей всё это не нравилось. Это до чёртиков пугало. — Звучит так, будто ты влюблён в меня, — не справившись с нахлынувшим от собственной дурацкой шутки смущением, она врезалась взглядом в носки своих сапогов. Шутка, по другому и не назовёшь, слишком абсурдно это звучало. — Думаешь… это так?       Анья посмотрела на бледное лицо Леви. Снова он издевается… Она была уверена, что встретится с насмешливым взглядом, с гадкой ухмылкой, с язвительной усмешкой. Но встретили её только дымчатые глаза, с какой-то нерешительной потерянностью в помрачневших зрачках. — Ты сам должен знать, никто за тебя не ответит на этот вопрос, — недоумённо мотая головой, произнесла Анья. Он снова молчал. Почему он всё время молчит? — Неужели ты сам не знаешь, влюблён ты или нет? — Я не знаю, как это должно быть… — Ты никогда… — Анья не закончила, слишком это по-идиотски звучало. Она не верила в это предположение даже в своих мыслях. Так или иначе, постоянные изменения его поведения скоро заставят её поседеть. Пальцы уже начинали подрагивать от напряжения. — Но, Леви… тогда, ты же сказал, что ничего ко мне не чувствуешь, какого тогда чёрта… — Помнишь, что я ещё тогда сказал? — спросил Леви, слабо ухмыляясь. Анья нахмурилась. — Не стоит верить всему, что тебе говорят… — И я, по-твоему, виновата в том, что не догадалась, что ты там имел в виду под этим идиотским намёком? — вспылила девушка, даже не находя в себе силы прикрыть рот от возмущения. — Нет, в этом нет твоей вины. Ни в чём из этого. Я сам виноват, что эта херня зашла так далеко, — парень задумчиво взглянул в окно, делая тяжёлый вздох. — И что будет теперь? — неуверенно потирая предплечья, спросила Анья. — Теперь? — скептично изогнул бровь Леви. — Ну, между нами… — Нет никаких «нас». Не надумывай лишнего…       У Аньи будто разом высосали весь воздух из лёгких, она просто стояла, раскрыв рот в немом вопросе. Не зная, не понимая, вообще не имея представления, что ответить на это. Нет никаких «нас» — это противоречит абсолютно всему, что только что было произнесено. Слова на ветер, вот как это называется. Может, ей действительно всё это показалась, потому что адекватных причин для подобных заявлений в голове не находилось. — Я думал… надеялся, что после того, как мы переспим, это пройдёт, — слабо мотая головой, Леви смотрел себе под ноги, эти слова будто ему не принадлежали. — Значит, не прошло? — голос дрожал. Горло сдавило от обиды, но не спросить этого Анья не могла. — Не знаю, похоже на то… — Получается, ты всё-таки что-то чувствуешь ко мне? — в голосе промелькнула слабая надежда. — Не знаю. — Тогда, может, нам стоит попробовать… — Попробовать что? Тц… Неужели ты не понимаешь? — выплёвывая каждое слово, Леви продолжал смотреть в пустоту перед собой. Всё ещё не моргая, его глаза будто иссохли. Он злился, ужасно злился. Но скорее на себя, чем на Анью. Она видела, как нервно ходит его кадык, как он до скрипа сжимает челюсть. — Это мешает. Ты слишком громко смеёшься, слишком часто попадаешься на глаза. Я постоянно, блять, думаю о тебе. Я не могу нормально выполнять свои обязанности, не могу делать то, что должно. Тогда на вылазке… я потерял контроль… я не мог думать ни о чём другом… Так не должно быть, понимаешь? Не должно… Это всё полная херня…       Слушать это было сложно, говорить, наверное, ещё сложнее. Крауз боролась с желанием развернуться и трусливо убежать. Леви словно бился в агонии, борясь с самим собой, что-то безумное сверкало в его серых глазах. Было страшно. Захотелось уйти как можно дальше отсюда. Он уже не маленький, сам должен разбираться в своих чувствах. Ей бы стоило прямо сейчас развернуться, нажать на дверную ручку, выпорхнуть в тёмный коридор и унестись в самый дальний угол штаба, спрятаться. Стоило бы. Два шага. Одно движение руки.       Но вот, вместо этого она стоит перед ним, кладёт свои тёплые ладони на щёки парня, дожидается, когда он поднимет на неё настороженный взгляд загнанного зверя, он косится на её ладони, хмурится, Анья криво улыбается, скользя взглядом по его напряжённо сведённым на переносице бровям, мешкам от недосыпа, глубоко пролёгшим синякам, измученным серым глазам. — Ты запутался, Леви… Это нормально. В этом ничего страшного… — она говорила мягко, шёпотом выдыхая каждое слово. — Ты сделал мне больно. Очень больно. Я ужасно злилась на тебя, — по лёгкой улыбке Аньи нельзя было понять, насколько тяжело даются ей слова, всё это читалось в глазах. — Но я больше не хочу это чувствовать. Я прощаю тебя… — Почему? — рвано выдохнул Леви, прикрывая глаза. — Почему ты продолжаешь это делать? После всего, что я сказал, после всего, что сделал, почему ты продол… — Нет, теперь ты помолчи и послушай меня, — немного резче, чем хотела перебила его Анья, убирая руки с щёк Леви. Он, что удивительно, послушал её и даже не стал перечить. — Я делаю это не ради тебя, а ради себя. Только мне становится хуже от этой обиды, она разъедает меня изнутри, а я больше этого не хочу. Теперь я точно знаю, что мне нужно и прошу тебя очень внимательно меня выслушать… — она сделала глубокий, прерывистый вздох, собираясь с силами. — Ты нравишься мне, Леви. Я влюблена в тебя и хочу быть с тобой. Но проблема ведь не во мне, верно? Я не собираюсь упрашивать тебя, что-то требовать, унижаться. Поступай как знаешь. Я сказала это, можешь делать с этим что хочешь, — Анья неуверенно приблизилась к его лицу, губами невесомо касаясь щеки.       Она сделала шаг назад, расплылась в улыбке. Всё вдруг стало таким простым. Этого тяжёлого груза неопределённости больше не было на её плечах, захотелось рассмеяться от облегчения, но она удержалась, потому что Леви и так сомневается в её умственных способностях, так что обойдётся без лишнего повода для шуток. Но Крауз всё же усмехнулась, нажимая на холодную дверную ручку. Леви провожал её странным взглядом, не расслабляя сведённые до морщинки на переносице брови.       Анья неторопливо шла по коридору в сторону их с Ханджи комнаты. Уголки губ то и дело ползли вверх. Несомненно, на душе было тоскливо от осознания того, что скорее всего Леви так и не решится, но этот выбор уже был не за ней. Анья больше не будет страдать от этой неопределённости. Осталось только залечить разбитое сердце, а остальное само собой образумится. Вдруг позади раздались чуть слышные шаги армейских сапогов. Внутри затеплилась глупая надежда, тут же разбившаяся о совсем не сказочную реальность. Крауз развернулась на звук и, переборов внутреннюю досаду, расплылась в приветливой улыбке. — Решила устроить ночную прогулку? — хмыкнул Закариас, склоняя голову набок. — Что-то вроде того, — пожала плечами Анья. — Ну-ну… — хитро ухмыльнулся парень. Он сделал свой излюбленный жест, дёргая ноздрями. — Чего это ты? — прищурилась Крауз. — От тебя стало лучше пахнуть, — прямо ответил Майк. — Лучше? — недоумённо вскинула брови Анья. — Ну да, пару недель назад от тебя за десять метров несло унынием и тоской, а сейчас… по другому. — Вот как… — усмехнулась девушка, понимающе кивая. Она уже привыкла к его странным повадкам и заявлениям. — И как же, по-твоему, пахнет уныние и тоска? — Залежалым ромом Ханджи, —хмыкнул парень.