Тридцать дней

В глазах большинства его сосед считался кем-то вроде робота, который игнорирует телесные потребности, и уж тем более — сексуальные. Лишь Леонард точно знал, что это — миф. И, чёрт побери, даже не мог кому-нибудь об этом рассказать, потому что «Соглашение о совместном проживании», которое он собственноручно подписал, сковывало его по рукам и ногам. Нет, Шелдон не игнорирует такие вещи. Он просто подчиняет их логике. Спит, чтобы адекватно мыслить, ест, чтобы организм не загнулся от недостатка питательных веществ, и мастурбирует раз в неделю, чтобы тело не отвлекало его от более насущных вопросов вроде науки. Когда Хофстедтер ещё только заселялся, то несколько пунктов, касающихся графика гигиенических процедур и мастурбации его, конечно же, удивили. К сожалению, уставший после длительной поездки мозг не маякнул ему, что ставить подпись будет опрометчивым решением. Это привело к тому, что Леонард был вынужден периодически терпеть недвусмысленные звуки за стенкой, проклиная тот факт, что у них обоих был отличный слух. По этой же причине Хофстедтер не имел возможность тайно нарушить график, иначе Купер тут же ворвётся в комнату без тени смущения, а после занудным голосом сообщит о нарушенном пункте соглашения и наказании за это. Заниматься подобным у друзей или на работе было для Леонарда неприемлемо — он ещё не настолько опустился. И все же, иметь возможность заниматься самоудовлетворением только раз в неделю для него было недопустимым ограничением. Ситуация определённо требовала обсуждения. — Шелдон, — настойчивым голосом позвал он, и постучал в дверь ванной комнаты, как только убедился, что звуки льющейся в умывальник воды стихли. Хофстедтер считал, что сейчас — самое подходящее время, поскольку когда сосед пойдёт спать, то начнёт нудить «никто не может находиться в моей комнате», и разговор не заладится с самого начала. — Да, Леонард? Купер определённо выглядел удивлённым, когда открыл дверь. Леонард от этого несколько стушевался, однако решил брать быка за рога, раз уж решил высказать своё недовольство. — Нам надо поговорить. — Я внимательно тебя слушаю, — Шелдон демонстративным жестом склонил голову набок, что вызвало у собеседника лёгкую улыбку. — Я предлагаю пересмотреть утвержденный график мастурбации в моём отношении, сменив частоту на три раза в неделю, — поспешно выпалил Хофстедтер с ощущением пылающих щёк. Чёртов Купер одним своим видом умел настраивать людей на официальный стиль разговора, даже если те до этого собирались обматерить его с ног до головы. — У тебя есть логичные аргументы для этого? — скрестив руки на груди, ровным тоном уточнил его сосед. — Да. Текущий график приводит к тому, что мои мыслительные процессы страдают из-за влияния высокого либидо, и я не могу должным образом сосредоточиться на научных исследованиях. Матерь божья, он действительно сказал это вслух. И земля под ним не провалилась. Леонард несколько успокоился от осознания этого, и теперь смиренно ждал ответа. Шелдон на несколько секунд завис, будто проводил в уме сложные вычисления. Хофстедтер был готов к какой угодно реакции, но только не к тому, что сосед ответит… — …Хорошо. Недоуменно моргнув, Леонард поправил дужку своих очков. — Хорошо? — он не мог в это поверить. — Да. Твои аргументы звучат разумно. Я сейчас же перепишу соответствующие пункты в «Соглашении о совместном проживании», и ты поставишь подпись заново. Когда Купер с абсолютно нейтральным выражением лица прошёл в свою комнату, Хофстедтер невольно ощутил, что его челюсть все ещё находится в отвисшем положении, и поспешно закрыл рот. Было сложно поверить, что столько месяцев мучений были зря. Он. Мог. Решить. Этот. Вопрос. Раньше! Его чёртов сосед, несмотря на свои многочисленные странности, имел базовые зачатки эмпатии, и этот неожиданный вывод заставил Леонарда пересмотреть своё отношение к нему. В глазах большинства Шелдон был бесчувственным роботом, который не учитывает мнение и самочувствие близких. И только Хофстедтер точно знал, что это — миф.