Back to preschool

       Лука вздрагивает, когда его телефон звонит, он касается пустой соседней стороны кровати. Он никогда не привыкнет видеть эту пустоту рядом с собой. Он так скучает по Элиотту. Он действительно думал, что привык спать один, но это все еще не так.        Он хватает телефон и улыбается, когда видит имя звонящего.        — Привет, милая.        — Папуль? Я тебя разбудила? Ты заболел?        Лука смотрит на часы, и ему становится немного стыдно. Уже почти 11 утра.        — Ага. То есть нет. Я лег поздно, мне было трудно заснуть. Ты в порядке?        Жанна говорит кому-то рядом с ней подождать две минуты, и это вызывает у Луки улыбку.        — Не мог бы ты забрать детей из школы в полдень? Прости, я знаю, что график тютелька в тютельку, но Чарли должен был позаботиться об этом, а он только что получил свою первую самостоятельную операцию, так что мы больше не можем на него рассчитывать. Тео продал дом и подписывает договор в 11, так что он не свободен, а Эрик сейчас летит обратно из Швеции. Я встречаюсь с семьей в 11:15, так что точно не закончу к нужному времени. Ты сможешь, папуль? Пожалуйста…        Лука улыбается, почти усмехается против своей воли.        — Ты хочешь сказать, что я улетаю меньше чем через восемь часов, а вам некому забрать детей? Но как вы собираетесь прожить целый месяц без своего старика-отца?        Лука может поспорить, что Жанна улыбается в трубку.        — Ты еще не старик, папуль, тебе в следующем месяце только исполнится 50. Я обещаю тебе, что с завтрашнего дня все будет предусмотрено, и, к тому же, я знаю, что дети будут счастливы, что именно ты придешь за ними в обед. Им очень грустно, что ты тоже их оставляешь.        Лука вздыхает в трубку. Решение уехать и оставить своих детей одних было нелегким. Минимум два раза в неделю Лука забирает малышей из школы, так что он знал, когда принимал решение уехать, что это будет трудно для Жанны и Чарли, тем более что летние каникулы начинаются через две недели, а Лука уезжает на месяц. Но они тут же сказали Луке, что это отличная идея и что он должен поехать, даже помогли ему организовать отъезд. Поэтому Лука взял месячный отпуск в консерватории и договорился, чтобы с 24 июня он больше не нужен был школам. И сегодня, наконец, тот самый день. Он уже месяц как считает дни и сгорает от нетерпения. Но ему все равно придется подождать еще немного, и забота о детях идеально подходит, чтобы скрасить ожидание.        — Не волнуйся, к полудню я буду в школе. Мой самолет вылетает незадолго до пяти, так что кто-то должен быть у меня к двум часам, и все будет в порядке.        — Буду как штык, папуль, обещаю, не волнуйся, ты успеешь сбежать от нас вовремя.        Лука хихикает, потому что Жанна тоже смеется. Жанна — социальный работник, и она заботится об усыновлении детей-отказников. У нее до сих пор не было никаких рецидивов, и каждый раз, когда она объявляет, что все в порядке, это настоящая гора с плеч. Ее муж, Эрик, работает на компанию, занимающуюся производством автомобилей, и он так часто в разъездах, что Лука удивляется, как Жанна помнит, в какой стране тот находится. Чарли — хирург-интерн и уже шесть лет замужем за Тео, который стал агентом по недвижимости. Благодаря Тео и его хорошему заработку, они все живут в одном районе, и, честно говоря, Лука не мог и мечтать о более совершенной семье. Все, чего не хватает, — это Элиотта рядом с ним в этой кровати, чтобы сделать эту гребаную картину идеальной, но Лука пытается не думать об этом, чтобы не страдать понапрасну. С его отсутствием всегда очень трудно справляться, и, несмотря на то, что думает его семья, Лука не может привыкнуть к этому.        Спустя час, как только он входит в школьные ворота, Лука видит улыбающееся лицо Леаны, дочери Жанны. Несмотря на шоколадный цвет лица и черные косы, она похожа на свою мать, когда та была маленькой. Прежде всего, у нее тот же характер и та же радость к жизни.        — Дедуля! Максин, Анзо, смотрите, это дедуля Лулу!        Лука машет близнецам. У Максин красивые светлые косы, которые спускаются до середины спины, и Лука мог бы поспорить, что это Тео сделал ей прическу этим утром, потому что, если бы это был Чарли, все косы были бы кривыми. У него явно столько же терпения, сколько у Луки в свое время — но в его защиту, вьющиеся волосы Жанны было гораздо труднее уложить, чем мягкие волосы Максин. Анзо встает и бежит ему навстречу, не дожидаясь разрешения, поэтому учительница пытается поймать его, но он быстрее.        — Анзо! Тебе нужно ждать, пока я не разрешу тебе встать.        — Но это же мой дедуля, — отвечает маленький светловолосый мальчик. — Сегодня вечером он улетает на самолете, поэтому я хочу успеть насладиться временем с ним. Я буду слишком сильно скучать по нему!        Лука посылает извиняющуюся улыбку учительнице и поднимает Анзо на руки, чтобы поцеловать.        — Максин, Леана, вы можете идти, — говорит учительница.        Двоюродные сестрички, взявшись за руки, присоединяются к Луке. Леана прыгает в объятия Луки, а Максин вздыхает.        — Я хотела, чтобы это был дедуля Эли! Я так сильно скучаю по нему! Я хочу, чтобы дедушка Эли вернулся!        Лука вздыхает и обнимает ее, целуя в светлые волосы.        — Я тоже, Макс. Но ты же знаешь, он…        — Пойдем, дедуль! Нам надо идти домой, дождь начинается!        Лука смотрит на черные тучи, плывущие над их головами. Одного этого достаточно, чтобы он подумал об Элиотте. Все, что темное и напоминает ему о мосте Полярис, заставляет его думать об Элиотте. Каждая пара, целующаяся на улице, заставляет его думать об Элиотте. Каждый фильм, который он смотрит по телевизору. Каждая книга, которую он читает детям. Все всегда напоминает ему об Элиотте, это сильнее его.        И как будто нарочно через несколько часов самолет, который везет его на другой конец света, проходит через серьезный шторм, сотрясая пассажиров, и Лука не может перестать думать об Элиотте. В любом случае, он не мог бы и думать ни о чем другом. Поэтому он не спит во время 12-часового полета, его ум слишком занят для этого. Перед посадкой в самолет он отправил простое сообщение, а потом выключил телефон. А теперь он нервничает, потому что боится, что все идет не так хорошо, как он рассчитывал. У него такое чувство, будто он совершает худшее безумие в своей жизни.        Когда он выходит из самолета, солнце ослепляет его, и он останавливается на две секунды, привыкая к температуре. Он снимает пиджак и жалеет, что не остался в шортах. Пилот сообщил, что сегодня в Катманду 30° по Цельсию, а у Луки сложилось впечатление, что все 40°. Здесь уже 11:45 утра из-за смены часовых поясов, и солнце уже обжигает его кожу, когда он пересекает взлетно-посадочную полосу по направлению к аэропорту.        Лука берет свой чемодан, пытаясь найти дорогу, немного заблудившись. Он следует за другими людьми, на самом деле не зная, куда ему идти, и тогда он видит то, что ему нужно. Он бросает чемодан и бежит к нему, прежде чем прыгнуть в его объятия. Он действительно счастлив быть в стране, положительно настроенной к геям, потому что было бы очень трудно не броситься в его объятия. Это всегда заставляло его чувствовать себя гормональным подростком, и это все еще происходит и сегодня.        — Любовь моя. Ты такой…        Элиотт целует его, мешая говорить. Он нежно ласкает его спину сверху вниз, прежде чем взять его лицо в свои ладони.        — Ох, детка, я просто не могу в это поверить.        Его губы снова на губах Луки, и они прижимаются лбами друг к другу, выдыхая от радости.        — С Днем рождения, любовь моя.        Элиотт разражается смехом, слеза катится из его глаза и Лука вытирает ее, прежде чем снова поцеловать его.        — Я так рад, что ты здесь. Не могу поверить, что ты это сделал. Ты даже не представляешь, насколько я был на иголках с тех пор, как получил твое сообщение с просьбой забрать тебя с самолета. Это просто невероятно. Ты самый лучший подарок на день рождения.        Лука опускает свои ноги на землю и снова обнимает Элиотта, прежде чем забрать свой чемодан.        — Месяц без тебя — это слишком, — говорит Лука, беря мужа за руку. — Дети не могут дождаться, когда ты вернешься домой, они так сильно по тебе скучают. У меня в чемодане тонна рисунков для тебя. Но кроме всего прочего я просто не мог позволить тебе отпраздновать свой день рождения без меня.        Элиотт останавливается, снова целует Луку и улыбается.        — Спасибо, что проехал полмира, чтобы побыть со мной, детка. Я тебя так сильно люблю. Не могу поверить, что ты здесь. Мэттью сказал мне, что вся команда знает. Я не могу в это поверить. У меня сегодня выходной. Это невероятно. Должно быть, я сплю.        Лука не мог и мечтать о лучшем способе удивить Элиотта. Лука наблюдает, как перед ними открываются двери аэропорта, и они усаживаются в машину Элиотта. Элиотт устраивает ему экскурсию по городу, и Лука хочет посмотреть здесь все, поэтому они начинают с Сада грез.        Они пьют Раски, и Лука жмурится, заставляя Элиотта рассмеяться. Элиотт выпивает свою порцию довольно легко, и Лука волнуется, задаваясь вопросом, часто ли он пьет этот напиток, но Элиотт гладит его по щеке и улыбается.        — Ты просто должен выпить его быстро, одним глотком, как саке или ром. Но нет, я его почти не пил, не волнуйся.        Лука улыбается ему. Он больше не волнуется. Теперь он здесь. Он достаточно волновался, находясь более чем в 4500 милях от любви всей своей жизни.        Они едят Тхукпу перед посещением храма Пашупатинатха. Они покидают храм с широкой улыбкой на лицах, и Элиотт говорит ему, что уже пора уезжать из города. Они постараются вернуться сюда в выходной.        Лука действительно пытается не заснуть, но, когда Элиотт едет по извилистым дорогам Непала, он начинает чувствовать, как на него наваливается усталость.        Он думает обо всех других Луках и Элиоттах в других вселенных, которые никогда не увидят этих пейзажей, которые никогда не приедут сюда. Ему нравится думать, что в других вселенных они испытывают почти то же самое, но, конечно, может быть, не здесь, и это почти заставляет его грустить из-за других версий Луки и Элиотта.        — Можешь поспать, детка, ты выглядишь измученным. Ты в порядке? Что у тебя на уме?        Лука что-то бормочет, закрыв глаза и прислонившись головой к окну.        — Как ты думаешь, другие Лука и Элиотт когда-нибудь приедут сюда?        Элиотт хихикает и быстрым движением гладит Луку по щеке.        — А почему нет? Может быть, они едут в свадебное путешествие. Или, может быть, они встретились в дороге и до сих пор путешествуют по миру вдвоем. Или, может быть, они просто встретились в старших классах и однажды заикнулись про эту идею, не очень веря в нее, и теперь, наконец, они оба приезжают сюда и понимают, как им повезло, что они все еще рядом друг с другом.        Лука удовлетворенно вздыхает и кладет руку на бедро Элиотта, прежде чем заснуть.

***

       Лука разворачивается и чуть не падает с кровати. Как будто ожидая этого, Элиотт ловит его как раз вовремя, как и делал последние две недели, с тех пор как Лука приехал к нему сюда.        — Черт, эта кровать слишком мала для двоих.        Элиотт, смеясь, притягивает его к себе, заставляя Луку прижаться к нему, что на самом деле не то чтобы и принудительно.        — Она идеальна. Ты идеален. Я так рад, что ты здесь.        Лука хихикает и закатывает глаза.        — Я бы не хотел быть где-то еще, и ты это знаешь. Я бы объехал полмира только для того, чтобы заснуть в твоих объятиях. О нет, я уже сделал это, — смеется Лука, прежде чем поцеловать мужа. — И я не вернусь домой без тебя.        Элиотт смотрит на него, а затем широко улыбается, и Лука понимает, что сейчас он скажет что-то совершенно сопливо-приторное.        — Я полюбил тебя с той минуты, как впервые увидел, и я до сих пор чувствую себя невероятным счастливчиком, что ты так сильно любишь меня в ответ.        Лука закатывает глаза и вздыхает.        — Чепуха. Ты смеялся, когда Жанна сказала, что я плакал.        Элиотт нежно гладит Луку по щеке, вытирая воображаемые слезы.        — Ты был таким красивым.        Лука делает вид, что обиделся, и это заставляет Элиотта улыбнуться еще шире.        — Ты все еще такой потрясающе красивый. Я так сильно тебя люблю.        Лука прижимает Элиотта к себе, чуть не падая с кровати, заставляя Элиотта рассмеяться и поцеловать его в шею, пока не раздается стук в дверь трейлера.        — Элиотт! Дождь идет! Поторопись, сейчас или никогда!        Элиотт вскакивает с кровати, и Лука мог бы обидеться, что тот предпочитает съемки своего фильма ему, но на самом деле это не проблема.        — Прости меня, детка.        Одной улыбки Элиотта достаточно, чтобы Лука был счастлив. Иногда он представляет себе, какой была бы их жизнь, если бы Элиотт никогда не вернулся бы на учебу и не стал бы знаменитым режиссером. Очевидно лишь то, что они, вероятно, не были бы здесь сегодня, путешествуя по Непалу.        — Не волнуйся, иди, я знаю, что у тебя есть работа. Долина Катманду действительно прекрасна, не говоря уже о городе, я очень рад, что приехал. Скоро увидимся.        Элиотт уже полностью одет и подходит к Луке, сидящему на кровати, чтобы поцеловать его в последний раз перед уходом.        — Я люблю тебя. Увидимся позже.        Элиотт целует его еще раз, прежде чем выскочить из фургона. Поскольку фильм рассказывает о дорожном путешествии, они снимают его во многих разных местах Непала, так что весь персонал ездит от локации к локации в фургонах, и подобное действительно удивительно испытать на себе. Они сняли те части фильма, которые происходят во Франции, за месяц до приезда сюда, так что теперь команда очень сплочена. Все актеры молоды, так что это похоже на почти постоянную вечеринку. Всегда найдется кто-нибудь, кто кого-то разыграет или откупорит пиво вечерами. Но в течение дня Элиотт бескомпромиссен, это работа прежде всего. И, принимая во внимание все награды, которые он получил за свои фильмы, все его слушают.        Лука лениво встает, принимает душ и одевается, прежде чем выпить кофе. Он немного прибирает беспорядок, который они устроили прошлой ночью, а затем выходит из фургона. Он здоровается с некоторыми сотрудниками и наблюдает за съемками издалека. Он улыбается, видя, как комфортно чувствует себя Элиотт, как ему удается говорить актерам, как именно он хочет, чтобы они вели себя на экране. Лука все еще улыбается, как идиот, когда вспоминает, как Элиотт кричал, когда он пытался заснять сцену поцелуя: «Больше никакого языка, черт возьми. Я хочу увидеть любовь. Я хочу увидеть волнение, предвкушение. Больше языка». И хуже всего то, что актеры сделали это. Именно так, как хотел Элиотт. Для Луки, который никогда не думал о том, как снимается фильм, который никогда не думал обо всех тех мелких деталях, которые делают разницу между проходящим фильмом и шедевром, это было просто невероятно. Элиотт — своего рода кукловод, только без нитей в руках.        — Ладно! Теперь, когда дождя больше нет, мы делаем перерыв. Идите позавтракайте.        Лука подозревает, что большинство актеров пришлось вытаскивать из постели так же быстро, как и Элиотта. Элиотт хочет естественности в своих фильмах, поэтому он старается использовать как можно меньше искусственного оборудования, что делает съемки всегда немного суматошными, но это также делает его фильмы такими совершенными.        Элиотт улыбается, как только видит его, и кивает остальным сотрудникам. Он хватает Луку за руку, когда тот подходит ближе, и тянет его в трейлер.        — У меня есть пятнадцать минут, чтобы насладиться тобой, прежде чем я вернусь к работе.        Они входят в трейлер, смеясь, и Элиотт приподнимает Луку, целует его и кладет на кухонный стол.        — Ты насквозь промок, любовь моя.        Элиотт трогает свою одежду, как будто проверяя, и снимает ее быстрее, чем требуется времени, чтобы сказать это. Лука тянется к нему, кусая его за шею, чтобы оставить след, который сохранит это мгновение. Его правая рука играет с пирсингом в сосках Элиотта, и он улыбается, потому что знает, что Элиотт любит это.        Элиотт сделал себе пирсинг во время своего последнего маниакального эпизода, когда ему исполнилось 50. Лука только пожал плечами и улыбнулся, когда Элиотт показал ему, благодаря весь мир, что Элиотт не сделал татуировку, о которой бы он пожалел. Элиотт думал о том, чтобы вытащить пирсинг и позволить дырочкам зарасти, но Лука любит играть с этими колечками, поэтому Элиотт, в конце концов, оставил их.        И теперь, когда Лука скользит языком внутрь кольца, он счастлив, что Элиотт оставил их. Это так сексуально. Лука целует татуировку Элиотта, прежде чем вернуться к его губам, в то время как руки Элиотта скользят в его шорты и боксеры.        — Мне так повезло, что ты так близко ко мне.        Элиотт страстно целует Луку, как будто не может поверить, как ему повезло, хотя очевидно же, что Луке повезло больше.        — Мы могли бы быть еще ближе.        Элиотт улыбается и, схватив Луку за бедра, притягивает его к себе. Он осторожно поднимает его и несет к кровати, где осторожно укладывает.        Элиотт снимает с Луки одежду и почти как мороженка тает на его теле. Лука хватает его за спину, чтобы притянуть еще ближе. Элиотт нежно целует его в шею, осыпает поцелуями грудь, заставляя Луку изнывать от желания.        — Я думал, что нам нужно поторопиться?        Лука подмигивает Элиотту своей самой дразнящей улыбкой, и Элиотт нежно вводит в него два пальца.        — Ты хочешь вот так быстро?        Лука качает головой и улыбается.        — Нет. Еще быстрее.        Элиотт целует его, вынимая пальцы, прежде чем осторожно толкнуться внутрь Луки.        — Вот так?        Лука чувствует, что его дыхание становится затрудненным, когда он сжимается вокруг Элиотта немного сильнее.        — Ага. Блять, да.        Лука изворачивается на матрасе, не видя ничего, кроме звезд, каждый раз, когда Элиотт проникает в него все глубже.        — Мне так хорошо.        Элиотт останавливается, смотрит на Луку, который взглядом умоляет его продолжать, и широко улыбается, прежде чем поставить его на колени, заставляя Луку выпрямиться так, чтобы их торсы идеально выровнялись, а губы оказались на одной линии.        — Я так сильно тебя люблю.        Секс с Элиоттом — это все еще ебаное признание в любви, и просто удивительно, что это все еще так прекрасно после стольких лет. Лука знает, что у него красные щеки, совершенно растрепанные волосы и его сердце колотится как бешеное, но все просто идеально.        — Завтра я проведу весь свой день здесь, с тобой, именинник.        Лука обнимает Элиотта еще крепче, оставляя свою голову лежать у него на плече.        — Я и мечтать не мог о лучшем.