***
В пятницу и субботу Николай работал над открытками. Ну как работал? Скорее пытался. В голову лезли пресловутые слова о любви и счастье. Ну что с тобой такое, Коля? Почему ты так много думаешь о Александре. Да, он хороший, да он милый… умный, но такой серьёзный. Не зря всё-таки у него было прозвище Александр первый, ведь он реально был на него похож. Он шёл как царь и был им. По крайней мере в глазах Николая. На перерыве он встретился со своим начальником, который тоже заметил странное поведение своего протеже. Для него Николай был как второй сын, можно сказать. Николай же испытывал к нему уважение. И вот стоя на улице и попивая кофе из бумажного стаканчика, Ростову захотелось поделиться своими мыслями именно с ним, но он не знал, как начать. К счастью Денисов первым задал вопрос: - Ну, так что у тебя случилось? Я же вижу, что ты сам не свой сегодня, да и вчег'а, - проговорил Василий Федорович, закуривая сигарету. - Если честно... Не знаю. Со мной впервые такое. Я думаю об одном единственном человеке. Просто не могу выкинуть его из головы. Дома ещё ничего… Постоянно что-то тебя отвлекает, но когда один… - Коля замолчал ненадолго и, вздохнув, продолжил. - Думал, что смогу разобраться в себе, но кажется только больше запутался. - Вот оно значит как. Знаешь, Г'остов, давать тебе совет сейчас я не буду, так как ты сам ещё не понял в чём суть. Могу только пг'едположить, что ты влюбился, - на этих словах Николай покраснел. Он и не думал об этом. - Коля, ты слушай... возможно я вообще не пг'ав, ты сам должен в себе г'азобг'аться, а когда поймёшь что это любовь или пг'осто симпатия, то тогда пг'иходи. Дам тебе совет и поддег'жку. Денисов обнял Ростова, и они разошлись по рабочим местам. Николай решил пока не делать поспешных выводов и подождать дальнейшего развития событий. Может всё самой как-то образуется. В конце концов у него ещё есть два дня перед занятием, чтобы придти в себя. Воскресенье пролетело для Коли незаметно. Он даже отдохнуть нормально не успел, как пришел понедельник с работой в магазине и началом рабочей недели. День проходил спокойно. Покупателей было немного. Они приходили и уходили также быстро, как появлялись. Почти подошёл конец смены в магазине. Целый день Ростова преследовало странное чувство, как будто что-то должно было произойти, но Коля не мог понять что. Он уже потихоньку собирал свои вещи, чтобы сразу пойти домой, как зазвонил телефон. Сердце на мгновение замерло. Звонила мама. Она должна была быть сейчас на работе, и звонила в это время только при крайней необходимости. - Алло? Мама?... Мама, что случилось? Ты... что... плачешь? - Коля, я... Хнык... Я... При-иезжай, пожал-луйст-та. - О господи, мама, пожалуйста, успокойся. Я сейчас буду. Диктуй адрес. Узнав адрес, Николай отдал ключи от магазинчика только что пришедшому сменщику и убежал восвояси.Что же произошло?
***
Актовый зал Александр забронировал ещё в начале рабочего дня, чтобы никто не смел мешать ему и Николаю в работе на сцене. На самом деле, Романов и правда был в этом заинтересован, потому что за эти выходные он слишком много думал о Николае. И дело было даже не в том, что он его ученик и все такое, а просто мысли о его заботе, его смущенности… и просто о нем, как о талантливом будущем актёре. И Романов сегодня объявился намного раньше, чтобы снова не заставлять ждать молодого человека слишком долго. Николай не изменял своим традициям, и поэтому пришёл как всегда вовремя. Он довольно быстро нашёл актовый зал и прошёл туда куда надо было нужно. Актовый зал был прекрасен. Как настоящий маленький театр. Ростов мог бы тут находиться часами, если бы сейчас его мысли не были заняты другим. — Рад, что вам удалось найти актовый зал с первого раза, Николай, — с усмешкой произносит Александр не отвлекаясь от тетради, которую решил проверить именно сейчас. Кажется она принадлежала лучшей ученице с третьего курса, но это не так важно, как то, что Николай уже пришел, а значит можно начинать. Он сухо поздоровался с преподавателем и прошёл на сцену. Услышав сухой ответ со стороны ученика, Александр Павлович даже напрягся, моментально поднимая взгляд на Ростова, и правда ожидая услышать от него более оживлённое приветствие. Хм, может он слишком многого ожидал, слишком многого хотел, но ему и правда было приятнее услышать радостный, немного задорный голос, а не бесчувственные слова, полные глубокой печали. Романов даже сглотнул от страха, ибо неужели его веселого Николая Ростова — его нового ученика — кто-то посмел подменить? Где прежнее стремление стать лучше? Сам актовый зал не был обыкновенным актовым залом, он был настоящим мини-театром, где также был занавес, настройка освещения и очень много-много рядов с сидениями. Сейчас была освещена только сцена, что Александра на третьем ряду было едва-едва видно, но при этом вполне отчетливо видно силуэт. Даже создавалось ощущение, что они в театре, но все это было оборудовано для будущих актеров, чтобы они привыкали к этой прекрасной атмосфере искусства… О да, вид был просто прекрасен. Ряды сидений шли до самой стены. Софиты светили прямо на Николая. Занавес был раздвинут. Ростов бы обратил внимание на всё это великолепие вокруг себя, если бы он не был чем-то опечален. — Если вы уже готовы, то можете начинать, — Александр Павлович медленно убирает тетрадь в небольшой портфель. - Александр Павлови-ич, если вы не против я расскажу другой монолог. Даже если против я всё равно расскажу. Этот монолог был о печали и безысходности. Он нагонял ужал, грусть и страх на всех, кто его хоть раз слышал в живую. Страх смерти. В купе с исполнением Николая это было просто убийственное исполнение. Руки тряслись, ноги подкашивались. Его движения слегка были резковаты. Лицо было бедное, как будто он не спал очень давно, а в глазах была апатия. С каждым произнесенным словом Романов всё больше и больше начинал волноваться за Николая. Теперь ему было ещё хуже и не только от содержания монолога, но и от эмоции, чувств, которые передавал Ростов через глаза. И он ему верил, но верил не монологу, а голосу и глазам, в которых всё-таки горела глубокая печаль. Что произошло? Что случилось за эти выходные, что Николай Ростов так резко погас. Погас огонь в глазах… погас и сам Николай. Каждое его слово причиняло странную боль, но Александр игнорировал ее. Старался это делать. Странно, наш мозг видимо так устроен, что мы до последнего верим в лучшее, надеемся, что это все обыкновенная шутка, что сейчас, например, Николай просто вжился в роль… но это была не роль. Это был сам Николай. Это была его сущность. Его душа, ее каждый уголок… его сердце. Он раскрывал его, будто искал внешней поддержки, искал в зале, искал вокруг себя, но находил лишь пустые сидения и своего преподавателя, который был едва ему знаком. Но он ждал, говорил, едва-едва, пока всё-таки не заплакал. - Так что же есть смерть? - спросите вы, - Николай продолжал свой смертельный монолог, - а я отвечу вам, что люди могут умереть от чего угодно физически. Они могут умирать долго и мучительно, а могут быстро и безболезненно, но не самое это самое главное. Смерть физическая - это не самое страшное, что мы можем увидеть... прочувствовать. Самое страшное - это смерть души. Душу можно залечить, но она навсегда останется израненной до конца дней... Что-то заблестело на щеках у Николая. Неужели это слёзы? Да, Ростов плакал. Он был просто разбит морально и физически. - Пр-рост-тите, Алек-ксандр Павл-дович, но я-я не см-могу закон-нчить м-монол-лог. Николай спустился со сцены, сел на сиденье на первом ряду и просто расплакался. Ему нельзя было показывать свои слезы Александру Павловичу, но нервы сдали. Ему просто нужно было хотя уйти, чтобы Александр не видел его слабости, но он и шага не смог сделать к выходу из зала. Он даже не успел сделать вдоха, как слезы стали течь быстрее и обильней, а из груди стали вырываться рыдания. Ох, знал бы он, как защемило холодное сердце Александра… как оно заныло при виде этой картины. И преподаватель не стал терять времени, проигнорировал свой холод, который обычно использовал ко всем, быстро обошел ещё два ряда сидений, чтобы наконец подойти к Николаю и присесть рядом. — Прошу прощения, Николай, это может быть совсем не мое дело, да, оно совсем не мое, но расскажите, что с вами произошло? Что случилось? — лёгкая рука коснулась дрожащего плеча, тем самым привлекая внимание и чуть успокаивая. — Если вы не скажите, я пойму. Но если вы расскажите, вам точно станет легче. Романов и сам не знал, что делать в таких случаях, ибо обычно он привык это делать совершенно по-другому. Он просто протягивал платок и молча уходил, чтобы ученик сам разобрался в своих домашних проблемах и не смел втягивать их в учебу, но здесь... Здесь император Александр Первый протянул чистый белоснежный платок, не собираясь покидать Ростова. Да, императоры холодны к чувствам простых людей, но сейчас не стоит об этом говорить: Александр не был императором, а Николай — простым человеком. Они оба были своеобразными, другими, не похожими на других... И это было достаточно заметно. — Успокойтесь, — повторяет он, будто бы был психологом, и продолжает едва заметно касаться спины юноши, успокаивая. — Что случилось, Николай? Какой всё-таки это позор расплакаться перед учителем, перед практически незнакомым человеке. Николаю было бы очень стыдно, если бы он сейчас не содрогался в рыданиях. Он просто сидел, плакал и не мог ничего сказать. Слезы катились по щекам не переставая. Лишь тогда, когда Ростов немного успокоился, он смог все рассказать. Возможно они не знают друг друга. Возможно они просто учитель и ученик, но Николаю надо было кому-то рассказать, высказаться. - Простите меня, пожалуйста, Александр Павлович, - его голос стал более ровным. Видимо Николай смог собраться, - это просто проблемы. Я верю, что всё будет хорошо, но нервы видимо сдали. Просто произошло кое-что очень плохое. Вчера мне позвонила мама. Я уже заканчивал рабочий день, когда зазвонил телефон. Она плакала и ничего не могла мне объяснить по телефону, поэтому я просто вылетел из магазина и побежал к ней. Адрес, который я услышал, подверг меня в шок... Это был адрес больницы. Мама сидела тихо плакала около операционной. Ростов быстро подбежал к ней, пытаясь успокоить её. - Мама, что такое? Пожалуйста, успокойся. Что случилось? - Сын-нок... Я-я... - и она снова зашлась в рыданиях. В итоге Ростовой стало плохо, и Николаю пришлось звать врачей. Ростов не мог понять, что происходит, и пытался выяснить у других что случилось. - Вы просто представить не можете, Александр Павлович, что тогда творилось в моей голове. Одна медсестра всё-таки мне всё рассказала. Оказалось, что произошло авария. Фура врезалась в автомобиль, в которой ехала молодая семья. Мой отец всегда был очень добрый и смелый человек. Он полез вытаскивать пострадавших. Я бы так не смог, так как до ужаса боюсь крови. Он уже почти всех вытащил и хотел помочь водителю фуры, но произошёл взрыв. Его откинуло взрывом. Знаете какое противоречивое чувство, когда одновременно гордится своим отцом и не хочешь, чтобы он лез на рожон. Его доставили в больницу с многочисленными ожогами и переломами. У мамы слабое сердце, поэтому ей стало плохо, и она сейчас лежит в больнице пока без сознания. Я очень хотел остаться и дождаться результата операции, но мне надо было проследить за сёстрами и братом. Я прекрасно понимал, что пока родителей нет я должен о них позаботиться. Самое сложное - это держать себя в руках при них, выдавливать из себя улыбку и говорить, что всё хорошо, что ничего не произошло, а мама с папой как обычно задержались на работе. Ночью я не мог никак заснуть, и сходил в больницу, чтобы узнать про своего отца. Вердикт врачей - кома, - на этих словах Николай замолчал ненадолго, как будто он и сам пока ещё плохо понимал, что происходит. И правда, Романов даже представить не мог, насколько это ужасно, ибо в его семье было все по-другому, так сказать, "по-царски". Мама позволяла себе любые украшения, любые дорогие наряды и прочее прочее, прочее, пока... К сожалению, не умерла. Даже золото ей не помогло спастись от смерти. Отец стал много гулять, часто не возвращаясь домой, отчего на Александра легла ответственность за Константина и Николая. Один был младше его едва на два года, в то время, как Николай был совсем маленьким. И Романов даже не смел упрекать кого-то в этом, он молча воспитывал своих братьев, пока их не забрала к себе бабушка. Впрочем, благодаря бабушке Александр и смог победить судьбу, забыть обо всех обидах на отца и стать знаменитым. Константин решил податься в художники, его не интересовала актерская игра и работа в театре. Николай же подался в политику, что сейчас работал где-то у власти и редко общался с братом, но бывало звонил и разговаривал с ним чуть ли не часами. У Романова все было иначе. Он смог победить, будучи с поддержкой. Но где поддержка у Николая? Ее нет, как бы жестоко это не звучало, а Александр видимо был тем человеком, которому Ростов мог довериться. Доверить все свои чувства, которые он всеми силами пытался скрыть за маской, которую так не смог надеть… — Я очень сожалею, Николай, — тихо обращается Саша, даже и не зная, что ещё стоило бы сказать, ибо... Не дай Господи когда-нибудь такое прочувствовать на себе, что прочувствовал этот молодой человек с горящим сердцем в груди. Главное, чтобы он не перегорел, главное, чтобы не потух, ибо тогда… тогда будет кончено. Но разве Александр позволит? Если и Ростов ищет поддержки, даже в своем учителе, то и пусть ищет: его поиск не безнадёжен, ибо Романов пойдет навстречу всегда. И именно Николаю Ростову, который слишком заботится о других, в то время как забывает позаботиться о себе. - В один момент оба моих родителя оказались в больнице, а я должен делать вид, что ничего не произошло. Утром я всех развёл в школу и садик, а сам взял отгул и пошёл в больницу. Видел отца. Он лежал мертвецки бледный весь в проводах и трубках. Противно пищала машина жизнеобеспечения. Это просто настоящий ужас. Моя мать сейчас лежит под капельницей и ей нельзя волновать. Мне пришлось ей соврать, что у отца всё хорошо и скоро его выпишут, но это не так. Врачи никаких прогнозов не дают, и я просто очень устал. Николай тяжело вздохнул и встал со своего места. Александр Павлович тоже встал, собираясь что-то сказать: - Я хочу сказать, что… — и не успевает, замолкает. Коля обнимает его. Ростов льнул к Александру, как будто ищя в нём поддержку и тепло. Он мелко дрожал, крепче обнимая Романова и не желая отпускать. Ростов был довольно сильным человеком, но сейчас он просто позволил проявить себе слабость. Хоть на пару мгновений он не хочет побыть слабым. Романов едва понимает, что сейчас только что произошло: он обнял Ростова в ответ, тем самым выражая всю свою речь, что он хотел сказать, через обыкновенные объятия. Я рядом, Николай, пусть не являюсь тебе кем-то близким. И я делаю это не ради приличия, а просто потому, что желаю помочь тебе. Хоть как-то морально быть рядом. Да, именно все это было в его мыслях, когда его ладони успокаивающе гладили худой стан. — Я просто хотел сказать, что вы, Николай, можете обращаться ко мне за любой помощью. Вы очень хороший человек, вы нуждаетесь в поддержке, и я её вам предоставлю в любой момент, — было тихо-тихо сказано, Романов продолжал держаться спокойно, чтобы тем самым уверить Ростова: все точно будет хорошо, главное верить в лучшее. В объятиях Александра Павловича было очень тепло и уютно. Хотелось прижаться как можно ближе и не отпускать. Пускай весь мир рухнет, но эти объятия Ростов не разорвёт. Руки у Романова были обжигающе горячие в отличие от Николая. Он всегда замерзал, и его руки почти всегда оставались холодными. Сёстры, видя, как брат зимой утепляется, чтобы не замёрзнуть, в шутку называют его снеговичком, и сейчас этот снеговик мог просто растаить, как снежинка в один миг. Слёзы кончились, глаза покраснели, а голова болела, но Николаю стало легче. Он смог успокоиться и собраться. Ростов должен быть сильным хотя бы ради сестёр и брата. Ему не хотелось, но пришлось разорвать объятия. Он отошёл от Александра, отпуская. Николай утёр остатки слёз платком, который получил от Романова, и высморкался. - Спасибо вам, Александр Павлович, за поддержку и за платок. Я действительно что-то расклеился, - Николай улыбнулся мягкой улыбкой, - давайте всё же продолжим наш урок. Будет лучше, если мы не будем просто так балду пинать. — Да, таким образом, нам понадобится слишком много времени, чтобы сделать из вас хорошего актера, хотя иногда у меня складывается такое ощущение, что я вам нужен, просто как подушка безопасности, чтобы в любой момент поддержать. Вы все умеете, я вижу, но иногда вы просто нуждаетесь в небольшой помощи. В любом случае, у нас много занятий впереди, но раз вы желаете продолжать, то извольте, я готов вас слушать. Александр всеми силами делал вид, что ничего ужасного не произошло, чтобы тем самым, как он думал, лучше успокоить ученика: обо всём забыть, чтобы его не смущать. Впрочем, подумаешь, оказал Николаю поддержку в виде объятий, как будто объятия считаются запретными. Нет, скорей, как физическая поддержка через прикосновения и тепло. И Романов оказал ее не из вежливости, стоит повториться, а потому, что желал поддержать Ростова и успокоить. Кажется у него хорошо получилось, пусть в таких делах он не всегда был хорош: Ипполит почти никогда не страдал, а значит поддержка ему особо не была нужна, а других близких друзей у Александра не было... Николай вернулся на сцену, а Романов на свое прежнее место, где лежали его вещи. Николай нашёл в себе силы идти дальше с надеждой на лучшее в сердце. Он начал рассказывать свой вчерашний монолог. Его голос слегка дрожал и он иногда сбивался, но чувства и его игра были всё также проникновенны. Да, именно этого хотел Александр, когда рассказывал про ошибки на сцене, именно этого он желал увидеть от Николая, который старательно держал себя в руках, стараясь отпустить все то, что сейчас происходило за пределами это сцены, университета… и всё-таки волнение проявлялось в глазах, которые никуда не денешь… Неожиданный звонок раздался со стороны Романова, и он даже немного покраснел от того, что посмел прервать их же занятие. Ему было стыдно перед Николаем, потому что… они работали, работали вместе, а значит никто не должен отвлекаться. Что ж, видимо это был слишком важный звонок, раз Александр Павлович всё-таки поднялся с места, тихо извинился и пошел к выходу из зала, чтобы ответить. — Алло? Боже, Ипполит, я же говорил не звонить мне, когда я на парах! Ты ставишь меня в неловкое положение! — заявляет Александр, когда всё-таки отвечает на звонок. — О, боже, прошу прощения, Александр, я… я не знала, что вы ещё заняты на занятиях, — смущенно произносит женский голос, и Романов узнает эту речь, этот тон… и чувствует себя ещё более пристыженным. — Прошу прощения, Елизавета, я… Я не хотел грубить вам. Это все из-за моего друга, который обычно отвлекает меня из-за чего-то неважного. Вы по какому-то поводу? Что-то произошло? — Романов медленно начинает расхаживать около входа в актовый зал. — О, совсем нет, все хорошо, Александр. Просто, — она улыбнулась, и Романов это почувствовал, тоже улыбаясь, — когда вы освободитесь? Помните, мы договаривались о новой встрече? Романов и запамятовал… — Ох, да, я вспомнил. Что ж, я… я буду свободен через полтора часа, да, думаю что точно буду свободен. В любом случае, я напишу вам. — Хорошо, Александр. До свидания. — До свидания, Елизавета, — он вновь улыбнулся, сбросил звонок и, будучи даже немного счастливым, вернулся в зал, где тишину теперь покрывала прекрасная игра на пианино. Лунная соната, конечно. Что ж, не урок музыки, но иногда и актерам нужны какие-либо навыки игры на инструментах. Александр умел играть на скрипке, пианино же ему едва давалось. Он не любил в детстве уроки музыки на пианино, но всё-таки продолжал учиться ради бабушки. Видимо Коля, найдя пианино за шторой, решил что-нибудь сыграть. Ведь музыка способна залечить и успокоить человека. Душа находит утешение в таких простых, казалось бы на первый миг, мгновениях. Николай не замечает, как Александр Павлович подходит ближе, помогая сыграть сложный момент композиции. Коля вздрогнул, слегка краснея. Кажется он немного напугал Ростова своим резким появлением, за что преподаватель поторопился попросить прощения. — Извини, Николай. Не смог удержаться, хотя на скрипке я играю намного лучше, — он искренне улыбнулся, хотя это всё-таки было влияние звонка Елизаветы. Хотя может и нет, откуда Ростову знать? Ведь компания Николая также влияла на Александра Павловича достаточно положительно. - Александр Павлович, я не ожидал, что вы так подкрадетесь, - Николай вздохнул, успокоившись, хотя сердце продолжало набатом стучать в груди, - Ничего страшного, Александр Павлович. Вы не сильно меня напугали. Вы играете на скрипке? Я не знал. Кроме пианино я ещё на гитаре играю и немного на барабанах. Знаете, музыка для меня это, наверное, тоже самое что актёрское мастерство. Я люблю её также как игру на сцене, - тут Николай слегка улыбнулся, ненадолго замолчав. Видимо вспомнил что-то хорошее, - ну, хватит. Давайте продолжим, а то наш урок совсем пройдёт бесцельно. — Да, прошу прощения, нам и правда стоит продолжить, иначе вы мне сыграете не только лунную сонату, но и ещё что-нибудь, — Романов едва посмеялся, прежде чем вновь вернуться на прежнее место и в очередной раз насладиться игрой своего ученика. Николай же вернул на середину сцены. На этот раз голос его почти не дрожал, и движения были более уверенные. В его глазах была уверенность и надежда на лучшее. Ведь именно надежда помогает даёт уверенность в завтрашней день.***
— Ошибок практически нет, вы прекрасно справляетесь на сцене, совладаете с волнением и прочее, прочее… но всё-таки не отводите глаз, тем самым вы сбиваетесь, — принялся поправлять своего ученика Александр, когда они уже покидали университет и направлялись к дороге, чтобы разойтись по своим делам: Николай отправится домой, а Александр сядет в машину и поедет за Елизаветой, ну, если конечно что-то не изменится. Они уже хотели прощаться, как к ним подошёл молодой человек, не самой приятной наружности, который также отличается особым видом наглости: по какой-то причине, явно не ясной Александру Павловичу, он начинает приставать к Николаю не очень приличным, непристойным образом, отчего даже самому Романову становится неприятно. И здесь не ревность, для ревности рановато даже для них, скорей отвращение… - Так вот где моя мышка пропадает, - с этими словами на Колю, покрасневшего от такого обращения, набросился Долохов, слегка приобнимая за плечи, - Я думал, ты мне позвонишь. - Долохов, убрал свои руки с меня сейчас же, - гневно отозвался Николай, сбрасывая с себя Федины руки и подходя ближе к Александру, чтобы его не смогли снова захапать загребущие ручки. - Ну, не убегай от меня, принцесса. Давай я тебя до дома подброшу. Уже довольно поздно, а я между прочим джентльмен, - сказал Федя, ухмыльнувшись. - Во-первых, я тебе не принцесса, - Николай начинал по тихоньку закипать от такого, - а во-вторых, меня уже обещал довести до дома Александр Павлович, так что пока. Извини, мы спешим. - В диалог Александр не встревал, будучи все ещё культурным, поэтому просто наблюдал, иногда лишь стараясь прерывать их, смотря внимательным взглядом на наручные часы. - Как жаль. Но в следующий раз тебе просто так не отвертеться. Пока, мой хороший - и в последний раз взглянув па эту парочку учитель-ученик Долохов подмигнул Коле и ушёл. Николай, наконец-то, смог свободно вздохнуть. Не ожидал он, что снова встретит этого ненормального. А ведь когда-то они были очень даже хорошими друзьями. - Извините, пожалуйста, Александр Павлович, что вытянул вас во всё это. Просто Федя если пристанет, то потом не отстанет. Как клещ честное слово, - Николай улыбнулся, показывая, что всё хорошо, и он привык отбиваться от таких нападков Долохова. Хотя раньше Федя был более сдержанным. — Не знаю, откуда вам известно это неприятное лицо, но я бы на вашем месте держался от него подальше, дорогой Николай, — произносит он едва, а после всё-таки улыбается, когда Долохов на достаточное расстояние отходит от них. — Но обещание я всё-таки выполню, не будете против? Думаю, что у меня достаточно времени, чтобы подвести вас до дома, — Александр кивает в сторону своей машины. — И не смейте отказывать, это также будет не очень прилично, всё-таки я предлагаю из добрых намерений. Николай смутился от предложения Романова подвезти его, но также он понял, что отказываться бесполезно. - Если вам не трудно, Александр Павлович, то тогда я с удовольствием приму ваше предложение. Или моё? Это как посмотреть. Александр как истинный джентльмен открыл перед Николаем дверь, призывая сесть на переднее сиденье. Ростов сел в машину и пристегнулся. Они выехали с территории университета и отправились в путь. Где-то пять минут они ехали тихо, пока Романов не заговорил. — Чем занимаетесь в свободное время, если не семьёй и работой? Бывают же минуты, когда вы останетесь полностью свободны? — Романов иногда окидывал взглядом молодого человека, на несколько секунд отвлекаясь от дороги. — Я, например, люблю читать и проводить время… с другом или друзьями. Когда как, — он позволил себе тихо посмеяться. - Знаете, это бывает довольно редко, когда я полностью свободен. Всё время чем-то занят, а теперь, когда родители в больнице, я должен следить за всем, - Николай немного погрустнел, но быстро придя в себя, снова улыбнулся, - Но знаете. Я тоже очень люблю читать, хотя занимаюсь этим в основном в дождь. А если у меня выходной и хорошая погода на улице, то я обязательно куда-нибудь выхожу гулять. Иногда с друзьями, иногда один. Музеи, театры, галереи, выставки... Люблю активный отдых и ещё готовить. Готовка помогает расслабиться. Мне то уж точно. Ой, Александр Павлович, можете притормозить около игрушечного магазина? Завтра день рождения у Кати, моей сестры, и я хочу ей что-нибудь подарить. Представляете, ей исполняется 5 лет. Первый юбилей считай. — Как не послушать вас, Николай, вы очень интересная личность. Есть в вас какие-то особенность, каких не найдешь в других людях, — даже немного с тоской произнес он, даже не зная почему: от того ли, что все вокруг него такие ужасные и одинаковые, или же от того, что Николай был одним таким и его изюминок не было в ком-то другом? В его голове даже мелькнула мысль, что будь Елизавета такой же, как Николай, он точно бы полюбил ее всей душой... Но она была не такой и обладала лишь одной особенностью — умела разгонять скуку "императора" в любой момент, будь то рассказ из книги или же городская сплетня. В ней не было того, что было в Ростове… впрочем, может так и должно быть — чтобы Николай был единственным и неповторимым? Да, скорей всего так и есть. Машина заехала на рядом находящуюся парковку и остановилась. Николай вышел и обошёл автомобиль, чтобы попрощаться с Романовым, но тут ему в голову пришла одна довольно глупая мысль. - Александр Павлович, мне тут пришла в голову одна мысль, - тут Коля хитро улыбнулся, - Может вы бы хотели помочь выбрать мне подарок для сестры? Я, конечно, пойму если у вас какие-то планы или дела. В конце концов вы молодой привлекательный человек и, наверно, у вас есть девушка, но всё же... Хотя нет, это - глупо. Едьте, а я пойду. Всё же это было глупое предложение. До свидания, Александр Павлович. Николай развернулся, собираясь уйти. Щёки горели, и смущение нарастало с каждой минутой. Как же глупо он себя повёл сейчас. Просто позорище. — Знаете, я очень польщён, что вами не осталась незамеченной моя привлекательность, но, к сожалению, даже не смотря на нее, я все ещё одинок, если вам важно это знать, — Романов даже отстегнул ремень безопасности и покинул машину, чтобы поторопится остановить молодого человека. Едва коснувшись плеча, Саша останавливает его. — Я никуда не тороплюсь, ладно? А даже если бы торопился, то как же я могу отказать вам в такой просьбе? Пятилетие всё-таки, — на губах Романова не угасала улыбка. — Пойдёмте. Долго гулять по магазину не пришлось, потому что уже вскоре их выбор остановился на небольшом, плюшевом медведе, который мило улыбался и при нажатии на лапку рассказывал какие-то детские стишки. Вообще Ростов очень любил магазины с игрушками. В них всегда можно найти много чего интересного. Полки были набиты игрушками до отказа. Различные куклы, машинки, пистолетики, роботы и, конечно, плюшевый игрушки. Медведи, зайцы, лисички и прочее, и прочее. Выбрать подарок было очень трудно. Через некоторое время они выбрали подходящий подарок. Его нашёл Александр. Среди разнообразия всяких медведей он выбрал самого красивого. Идя к кассе для оплаты парни заметили автомат, который стоял тоже набитый различными игрушками. Романов захотел попробовать сыграть. - Вы в этом уверены, Александр Павлович? Выиграть в таких автоматах очень сложно. Слова Николая были приняты как вызов, и Александра уже никто не мог остановить от траты денег и попыток, хоть что-то вытащить. После пятой попытки Романов уже хотел уйти, обидевшись на весь белый свет. Он выглядел так мило. Надутые губы, слегка покрасневшие щёки от злости. Весь его вид показывал недовольство. Прям маленький ребёнок, у которого ничего не получается. - Давайте я попробую, - предложил Николай, мило улыбнувшись, - Я думаю, что у меня тоже ничего не получится, но попытка не пытка. Заплатив за одну попытку, Ростов положил свои руки на жёстик. Выборов какую-то игрушку почти в самом углу, Николай начал направлять клешню. В итоге у Ростов получилось вытащить игрушку. Забрав свой приз, Николай обратился к Александру. - А это вам, - сказал Коля, протягивая игрушку, - пусть останется на память. На ладошки у Николая был маленький игрушечный воробушек. Очень пушистый. Романов немного опешил, но принял подарок. Наконец-то, дойдя до кассы, они расплатились и отправились к машине, чтобы поскорее вернуться домой. Николай обнимал подарок Кати, довольно улыбаясь. Ростов все ещё оставался ребенком, но никому этого не показывал, чтобы казаться взрослым и ответственным. А ведь всем нам иногда хочется, чтобы за нами поухаживали хоть раз… И очень печально, что все хорошее так резко кончается, ибо дом Николая уже был близко, прям за дверью машины. — Я очень рад был провести с вами время, Николай, — лишь произнес с теплотой Александр, прощаясь.***
— Прошу прощения, Елизавета, но сегодня нашей встрече, к сожалению, не состояться, — с некоторой грустью, а может и холодом произносил Романов, уже будучи дома и проверяя тетради учеников. — Я сильно задержался на работе. Давайте перенесем? Когда вам будет удобно. — О, ничего, все хорошо, Александр, — в ее дрожащем голосе чувствовалась заметная грусть, за что Саше и правда было стыдно, но он ничего не мог поделать: бросать Николая или же ехать на встречу с женщиной, к которой практически ничего не чувствуешь? И всё-таки как же сложно жить на этом свете. — Может завтра вечером? — Да, это совсем неплохая идея, Елизавета, — он едва улыбается, смотря в окно, а после, поднимаясь с места, выходит на балкон, чтобы просто оглядеть город уставшим взором. — Ещё раз прошу прощения за это. Вы не обижаетесь? — С вас огромный букет цветов, Саша, — тихий смешок, и Александр смеётся в ответ. — Хорошо, я обязательно подарю вам букет, Елизавета. Завтра.