Topaz and Cornflower

Геральт выглядел взволнованным, и это было ему к лицу. Лютик по-прежнему благоговейно держал лютню в руках — невозможно было поверить, что она скоро будет принадлежать ему! — но у ведьмака был такой вид, что омега почти забыл про инструмент. Мимика у Геральта была не так ярко выражена, как у Лютика и других людей: бо́льшую часть времени лицо ведьмака имело однообразное, застывшее выражение — слегка опущенные брови, если он чем-то недоволен или обеспокоен; приподнимание уголков рта, если он чем-то обрадован; лёгкая сардоническая ухмылка, если раздражён, только и всего. «Он мужественно переносил невзгоды и по большей части был равнодушен к общечеловеческим радостям жизни» — так его могли бы описать романтические натуры. Но сейчас Геральт выглядел сбитым с толку, растерянным. Лютику передалось его волнение, и омега почувствовал, как его щёки обдало жаром. — Это… очень мило, Геральт. Мне много не нужно, но… спасибо. Это очень мило. Геральт выглядел так, словно собирался ещё что-то сказать, но в итоге только вздохнул, пытаясь успокоиться. — Я здесь кое-что искал, — он отступил, оглядываясь по сторонам (Лютику показалось, или он тоже покраснел?..) — Продолжу поиски. Если я тебе понадоблюсь… просто крикни. Лютик улыбнулся. Нет, в самом деле — разве Геральт мог покраснеть? — Думаю, ты бы и шёпот услышал, но хорошо, я покричу. Обрадованный, Геральт исчез среди полок. Лютик тихонько усмехнулся про себя, проводя пальцем по струнам лютни — было непривычно видеть ведьмака таким взволнованным. Крохотная озорная частичка омеги намекала, что он не прочь снова увидеть Геральта в таком состоянии, и Лютик точно знал, как этого достичь, но хватит об этом — он займётся составлениями планов, которые заставят Геральта краснеть, позже. Сейчас он мог играть на лютне — возможность, не выпадавшая ему с… он поджал губы. С тринадцати лет? Лютик вспомнил цвет своей старой лютни, вид из окна в комнате, где он с удовольствием перебирал струны, разучивая очередную балладу. Вспомнил дрожащую волну тепла, которая, казалось, исходила откуда-то из глубины его живота, и как внезапно у него закружилась голова. Он вспомнил, как, согнувшись пополам, выронил лютню: перед глазами всё поплыло, желудок свело судорогой, по коже побежали мурашки. Вспомнил смотрины. И что последовало после. Лютик вцепился в лютню изо всех сил. Закрыл глаза, глубоко вдохнул пыльный воздух ростовщичьей лавки и не без усилий расслабил руки — не стоит портить столь чудесный инструмент, особенно из-за событий, которые произошли семь лет назад. «Он мужественно переносил невзгоды и по большей части был равнодушен к общечеловеческим радостям жизни».

***

Геральт вышел из глубины магазина минут через двадцать, неся среднего размера свёрток и большую книгу. Лютик приподнял бровь, по-прежнему негромко наигрывая на лютне, и кивнул на завёрнутую в бумагу вещь в руках ведьмака. — Что это? — Хм, — тот лишь пожал плечами в ответ. Лютик поджал губы, даже не пытаясь скрыть раздражение. — Очень таинственно! — он в последний раз взял аккорд на лютне. — Уходим? — Ага, — Геральт притормозил. — Если только ты не хочешь остаться?.. Честно говоря, это было заманчивое предложение. Лютик годами не дотрагивался до лютни, а здесь мог играть на ней… Он чувствовал, как мышечная память подсказывает ему, как правильно это делать. Омега соскучился по музыке больше, чем думал, однако Клара скоро захочет есть, да и сам Лютик порядком измотался — ещё даже не было полудня, а он уже чувствовал, что может отключиться и проспать мёртвым сном до следующего утра. Кроме того, тело по-прежнему ломило, особенно в том месте, где прореза́лись крылья. — Пошли, — вздохнул Лютик; по-прежнему обращаясь с лютней так, будто она была хрустальной, он положил инструмент на полку, где нашёл. — Пора. Геральт сощурился на солнце, когда они вышли; его зрачки сузились до щёлочек. На улице Лютик почувствовал себя легче — солнечное тепло было восхитительно. — Знаешь, — сказал он, когда они с Геральтом двинулись дальше по улице, — я уже много лет нормально не загорал. — Не загорал? — переспросил Геральт со смешинкой в голосе. — Ага, — Лютик потянулся, направив ладони в небо. — Наслаждаешься теплом… Раньше я частенько так делал. — Это что-то… свойственное всем феям? — осторожно предположил Геральт. — Не знаю. Может, — Лютик пожал плечами. — Я бы поднялся куда-нибудь повыше и позагорал. Крыльям нравится солнечный свет. — Ты прямо как кошка. — У кошек нет крыльев. Геральт закатил глаза: — Кошки любят находиться на солнце. Лю, можно вопрос? — подал голос он после небольшой паузы. — Конечно. Ведьмак на мгновение заколебался. — Как долго живут феи? — А, — Лютик сглотнул, его руки инстинктивно потянулись к Кларе. — Ну… зависит от того, охотится ли на нас кто-то, — он неловко засмеялся. — Ты не обязан быть рядом всю мою жизнь, естественно. Геральт крепче сжал книгу, которую нёс, и Лютик заметил, что дыхание у него участилось. — Не в этом дело. Я имел в виду… ты не умрёшь от старости? Лютик поморщился. Как часто он думал об этом, когда вынужден был быть с человеком, к которому не испытывал симпатии. Или даже с несколькими. Или когда его били, надевали ошейники, запирали… Он думал, что попал в болезненную, безнадёжную временную петлю и должен будет проживать её снова и снова, а избавление будет только в случае самого болезненного исхода. — Нет, — произнёс он наконец и сразу же пожалел, что его голос прозвучал так напряжённо. — Нет, от старости я не умру. И вообще… — Лютик нервно сглотнул. — Если я пока не перестал внешне становиться старше, то точно перестану в ближайшие годы. Вечно молодой, вечно сексуально привлекательный. Навечно ценный товар. Омега вздрогнул. — Извини, если задел за живое, — негромко произнёс Геральт. Лютик что-то расслышал в его голосе. Что-то, сродни священному трепету, или… облегчению? Может, просто изумление. Омега провёл пальцами по кудряшкам Клары, сосредотачиваясь на этом движении. — А ведьмаки? — спросил он, смещая фокус разговора. — Ты ведь проживёшь дольше обычных людей, да? Геральт кивнул. — Столетия, — он задумался. — Хотя я мало об этом знаю. Может, дольше. — Как так? — Лютик поднял на него любопытный взгляд. Теперь настала очередь Геральта испытывать неловкость. — Ты слышал о мутациях ведьмаков, да? — Немного, — Лютик нахмурился, припоминая истории, которые до него доходили. Истории о монстрах, бесчувственных тварях, зверях в человеческом обличье. — Но я не знаю, насколько достоверно то, что я слышал. Многое из этого, похоже, было неправдой. — Ага. Ну… — Геральт обошёл выбоину на дороге. — Каждый ведьмак в детстве подвергался мутациям, — его лицо стало чуть жёстче. По всей видимости, воспоминание было не из приятных. Геральт двинулся дальше. — После Испытания Травами меня и ещё несколько мальчиков отобрали для введения ещё одного мутагена, — он покачал головой. — Выжил только я. Да — испытание сделало меня сильнее, но, что касается долгосрочной перспективы… — он пожал плечами. — Никто ничего не обещал. Я один такой. Почувствовав неловкость Геральта, Лютик наклонился к нему чуть ближе. — Мы можем не говорить об этом, если ты не хочешь. Ведьмак вздохнул, перекладывая книгу и свёрток в другую руку, чтобы приобнять Лютика за худые плечи. — Всё в порядке, Лю. Лютик в ответ приобнял Геральта за талию. — Я обычно тоже так себе говорю, — он поднял взгляд на ведьмака, изучая его золотистые глаза с кошачьими зрачками. — Ты бы сказал мне, если бы что-то на самом деле было не в порядке? — Тебе не стоит беспокоиться ещё и об этом. — Ну давай, ведьмак! — Лютик ткнул его пальцем. — Ты же знаешь, я умею слушать. Геральт в ответ вздохнул, легонько сжав руку Лютика. — Это не то чтобы очень важно. Казалось неправильным настаивать, если учесть, что Геральт всегда с уважением и осторожностью относился к границам Лютика, но при этом омеге не верилось, что то, чем обеспокоен ведьмак, действительно не имело значения. Тем временем, Клара в перевязи открыла глаза и моргнула, посмотрев на них обоих; её крошечные губы раскрылись в идеальном о-образном зевке. Лицо Геральта смягчилось несмотря на то, что Клара начала хныкать, размахивая маленькими кулачками. — Проголодалась? Лютик вытащил её из перевязи, чтобы держать ещё ближе к телу. Малышка засуетилась, уткнувшись носом ему в грудь. — Да, — омега начал её баюкать, пытаясь хоть как-то отсрочить рыдания, которые должны были вскоре последовать: Клара в очередной раз обнаружила, что Лютик не способен кормить её сам. — Я… всё ещё не могу покормить её. — Ничего страшного, — Геральт протянул Кларе палец, и она ухватилась за него, ненадолго отвлекаясь. — Ускоримся. — Прошло уже несколько дней, — пробормотал Лютик. — Сколько ещё должно пройти, прежде чем я смогу стать нормальным родителем? — Лютик, — уверенно произнёс Геральт. Твёрдость его тона отозвалась в омеге, но, вместо того чтобы испугаться голоса ведьмака, Лютик только сильнее к нему прижался. — Ты хороший родитель. Ты делаешь всё, что можешь. — Да, я знаю, — пробормотал Лютик, — Просто… чувство, что я делаю недостаточно. — Ты всё делаешь правильно, продолжай в том же духе. Тебе и самому надо хорошо питаться, — Геральт коснулся плеча Лютика. — Послушай, Лю, — он вздохнул. — Я с самого начала знал, что из-за мутаций никогда не смогу зачать собственного ребёнка. Не буду притворяться экспертом по воспитанию детей, или по тому, как быть хорошим родителем, или… чем-то в этом роде. Я раньше даже не задумывался об этом, — Клара расстроенно булькнула, и Геральт большим пальцем убрал ей волосы с лица. — Но я могу сказать наверняка, что ты справляешься. Лютик поднял на него взгляд. — Думаешь? — он крепче прижал Клару к себе. Геральт кивнул, склонив голову. — Погоди-ка. Так ты не можешь?.. Геральт смешливо фыркнул: — Я стерилен, как и все ведьмаки. — Ты переживаешь по этому поводу? — брови Лютика сошлись на переносице. — Хм, — Геральт пожал плечами. — всё равно уже ничего не поделать. Сердце омеги почему-то сжалось. Может, дело было в смирении в голосе Геральта, а может в том, что он не подтвердил предположение Лютика. — Ты никогда не представлял себя в роли отца? Геральт тяжело выдохнул. — Не думаю, что из меня получился бы хороший отец. Лютик остановился, как вкопанный, и ведьмак, шедший на шаг впереди, обеспокоенно обернулся. Он быстро приблизился к Лютику: — Что-то случилось? Не говоря ни слова, Лютик отобрал у Геральта книгу, сунул таинственный свёрток в пустую перевязь Клары и передал малышку ведьмаку. Она тут же заворковала, потянувшись к его волосам. Растерявшись от неожиданности, Геральт обнял её — так естественно, будто делал это годами. Озадаченно моргнув, он перевёл взгляд с Клары на Лютика. Омега фыркнул. Клара-Репейка, крошечная и прекрасная, радостно угукала у ведьмака на руках. Геральт держал её, будто она была бесценным сокровищем; он даже не вздрогнул, когда Клара весело дёрнула его за волосы. Лютик скрестил руки на груди. — «Не получился бы хороший отец», чёрт возьми! — передразнил он. Глаза Геральта распахнулись, а на щеках выступил тёмно-розовый румянец. Ага! Именно этого Лютик и добивался.