— В Пятнадцатом многие помнят Марчфорд, как день, когда мы доказали, что можем плюнуть в око преисподней и выйти сухими из воды. Но для меня? Это был первый раз, когда я надел легионерские доспехи с гордостью. В конце концов, я думаю, что это было более значимо. —
Отрывок из «Безнадежных Воспоминаний», автор неизвестен
Дезертиры, как я их до сих пор называла, закрасили свои щиты. Это было видно даже в свете факелов, освещавших аллею. Красный стальной скутум был украшен чем-то похожим на золотую петлю. Я уже несколько раз поглядывала на ближайшего ко мне, и, наконец, светлокожий лейтенант рядом со мной откашлялся. — Это знак нашего отряда, леди Оруженосец, — сказал он. Я нахмурилась. — Имя? — Лейтенант Фэрьер, — ответил он. — И что он значит, лейтенант? Я не улыбалась, и этого было достаточно, чтобы темноволосый мужчина насторожился. Голубоглазый и не намного выше меня, он выглядел как образ среднестатистического кэллоу, о котором мне всегда говорили. Интересно, что он сделал, чтобы оказаться в Пятнадцатом? Ничего хорошего, подумала я. Мелкие воришки не записываются в легионы, чтобы избежать виселицы. — Уже дважды мы избежали рук палача, — серьёзно произнёс Фэрьер. — Мы решили, что нам не помешает напоминание о том, что третьего не будет. Похвально ясное мышление. С моей точки зрения, создание этого отряда было последним шансом, который они могли получить. Дополнительные уступки были бы вредны для дисциплины, и, честно говоря, у меня закончились бы и оправдания, и желание сохранить им жизнь. Я уже не была такой терпеливой и снисходительной, как раньше. Хорошо это или плохо, ещё предстояло выяснить. — Неплохой знак для Безнадежного Дела, — согласилась я. Он улыбнулся, явно оживившись. — Мы называем себя Висельники, — мрачно признался темноволосый мужчина. — Рождённые виселицей и возвращающиеся на неё, если дрогнем. Сардоническая улыбка тронула мои губы. Юмор кэллоу в его лучших проявлениях. Вдалеке слышался лай осколочных зарядов и грохот рушащихся домов. Десятки костров освещали темноту, словно это был летний праздник за стенами Лауэра. Тишина казалась тяжёлой, а нога снова давала о себе знать. Травяной отвар, который я получила от Масего, нужно было разбавлять, сказал он мне, иначе он притупит мои рефлексы так же, как и боль. Я училась стоять так, чтобы меньше веса приходилось на больную ногу, но в броне это было ещё затруднительнее. Я забыла, насколько тяжёлыми на самом деле были пластинчатые доспехи, привыкнув носить их. — Они приближаются, — сказала я, больше для того, чтобы сосредоточиться на чем-то другом, чем из-за какого-то реального интереса к разговору. Лейтенант Фэрьер сплюнул в сторону. — Этими пусть занимаются гоббы, — скривился он. — Они мерзкие маленькие вредители, но умеют продавать жизнь подороже. — Эти гоблины отдают свои жизни, чтобы спасти тысячи ни в чем не повинных граждан, — резко ответила я. Голубоглазый офицер некоторое время размышлял над этим. — Похоже, что так оно и есть, — наконец сказал он. — Они могут делать это, потому что сверху пришел приказ, но это не меняет результата. — Всё меняется, Фэрьер, — тихо сказала я. — Зеленокожие больше не враги. Империя больше не враг, по крайней мере, не так, как раньше. Офицер поморщился. — Разрешите говорить откровенно, мэм? Мне не пришлось долго думать об этом. Отказ в разрешении не положит конец тому мнению, которого придерживался Фэрьер, и я предпочла бы, чтобы оно было озвучено, даже если мне это не нравится. Инакомыслие, загнанное в подполье, будет только больше тлеть. — Разрешаю. — К дьяволу Империю, — сказал он, снова сплюнув в сторону. — К дьяволу Башню, и к дьяволу эту дьяволову Императрицу тоже. Мои брови поползли вверх. Конечно, он был не единственным кэллоу, который так думал, но я должна была отдать ему должное за то, что у него хватило мужества озвучить это так прямо. — Я не буду притворяться, что я хороший человек, миледи, — продолжал он. — Совершал некоторые поступки, на которые Небеса смотрят неодобрительно, вот в чём правда. Как и большинство здешних людей. Но это не значит, что праэс могут вручить нам меч, приказать убить их врага, а потом сделать вид, что оказали нам услугу. — Ты выбрал зачисление, а не повешение, — заметила я. — Если бы я был таким принципиальным человеком, — невесело усмехнулся он, — у меня вообще не было бы выбора. Или я бы попытался бежать потом. Но есть что-то неправильное в наказании человека за плохой поступок путем назначения приговора, заставляющего его совершать ещё более плохие поступки, понимаете меня?.. Есть ли в таком суде справедливость? — Потому что Праэс — это закон, — беззвучно ответила я. — Потому что правление Блэка и Малисии может быть не справедливым, но оно упорядочено и во многих отношениях лучше, чем то, что было до него. Потому что даже когда наши правители были героями, за которыми стоял Мандат Небес, всё ещё существовали налоги, коррупция и бессмысленные войны. И если мне придётся выбирать между добродетельным правителем и тем, кто сможет сбалансировать национальные финансы, я уже знаю, кого выберу. — Хотя это неплохая драка, — продолжил он, вытряхивая меня из моих мыслей. Фэрьер колебался. — И я не знаю насчёт завтрашнего дня, но сегодня? Мне нравится, что это означает, — признался он, легонько постукивая по миезанской цифре пятнадцать на плече. Вдалеке раздался громоподобный взрыв, и в небо поднялось облако дыма и огня. Последнее ура Разбойника перед тем, как он ушел в полное отступление. Я медленно обнажила меч. — А вот и они, — сказала я. Кто-то в строю разразился лающим смехом. — Опять, да? Мрачный смех разнёсся по дезертирам. — Рыцари получат славу, — пропел кто-то. — Король сохранит свой трон, — ответили ему. Я знала эту песню. Каждый кэллоу знал, хотя те дни, когда её пели под открытым небом, давно прошли. Если у Королевства когда-либо и был гимн, то это был он. — Мы истории не по нраву. Нас не вспомнят испокон, — присоединилась я. Сотни голосов, глубоких и тонких, с акцентами со всей страны слились в хор. — Так что бери свой меч, парень. Вот они снова идут в нашу сторону И здесь внизу, в грязи, Мы будем держать оборону. Темные силуэты появились на краю света факелов, молча изучая нас. Я почувствовала это в тот момент, когда Масего закончил последнюю часть своего ритуала, того самого, который заманил дьяволов сюда, к нам. Жёсткая улыбка растянула мои губы. — Принцы берут Долины Тиран уже у Ворот Наши посевы увядают и гибнут, Войско врага ползёт. О, это был не первый раз, когда дьяволы ступали по земле Кэллоу. Наша ненависть к их роду была старой, любовно взращённой на протяжении веков, в течении которых восточные армии обрушивали огонь и серу на наши стены. — Так что бери свой меч, парень. Вот они снова идут в нашу сторону И здесь внизу, в грязи, Мы будем держать оборону. Голоса вызывающе звенели в ночи, и я почувствовала, как что-то поднимается в моей груди, старая сентиментальность, которую я думала, что оставила позади. Гордость за то, откуда я родом. Гордость за то, что значит быть кэллоу, когда все внешние атрибуты сорваны. — Люди Стены, обнажите сталь, — пели мы. — Вскиньте щиты, поднимите знамя. Жизнь за свободу отдать не жаль, Смерть и честь с нами. Дьяволы пришли, ползя сквозь огонь и дым. Поднялись вопли и завывания, доносившиеся из-за пределов нашего поля зрения, когда они концентрировались для нападения. Монстры наконец собрали все свои силы и с криками извращённого ликования бросились в атаку. — Так что бери свой меч, парень. Вот они снова идут в нашу сторону И здесь внизу, в грязи, Мы будем держать оборону. Как волна плоти и когтей, дьяволы обрушились на нас, когда последнее слово старого гимна было выкрикнуто в их ряды. Потому что это было сердце Кэллоу, не так ли? Суровый вызов в глазах, даже когда ночь была самой темной. Стена щитов позади меня была отброшена назад грубой силой атаки, но строй дезертиров удержался. Чудовища-шакалы, обезьяны с железными когтями и горстка сороконожек размером с лошадь составляли первую волну. Те, что покрупнее, притаились сзади, достаточно умные даже в своём безумии, чтобы дождаться прорех в строе. Первым дьяволом, который приблизился ко мне, был один из железных крюков, как их называли мои легионеры. Он перепрыгнул через меня, пытаясь скрыться за щитами, но моя рука ударила, как змея. Я схватила его за шею и позволила своему Имени затопить мои вены, сжимая так сильно, как только могла. Его шея сломалась, как ветка, и я небрежно бросила его труп в лицо чудовищу с головой шакала слева от меня, отвлекая внимание, позволив легионеру вонзить свой меч в живот дьявола. Этого было достаточно, чтобы привлечь внимание, и один из больших пришёл за мной. Оно было похоже на гиену, или, возможно, кошмарное представление ребенка о том, что такое гиена. Он бежал на четырех ногах, всё его мускулистое тело с прожилками покрывала пятнистая коротко остриженная шерсть. Его передние конечности были длиннее задних, и превратились в затвердевший рог, который разделился на длинные когти, которые почти напоминали пальцы — но это была не та часть, которая успокаивала меня. Его пасть занимала большую часть лица, полная рычания, ласкаемого змеиным языком. Его глаза были чистыми и белыми, и в них не было ничего, кроме бешеной жажды крови. Шкура вокруг шеи была массивной, морщинистой и толстой. Прорубить её будет трудно, решила я, сменив стойку и подняв меч. Мне придётся бить в глаза или живот. Позади меня борьба дьяволов со стеной щитов была оглушительным лязгом металла и криками, но мои люди держались. У Висельников был холодный гнев, тяжесть старой ненависти, которой их учили с колыбели и которая наконец дала выход. Мои дезертиры встретили воинство Преисподних сталью и дисциплиной, вражда кэллоу выковалась в острый клинок имперской муштрой. Эта короткая мысль была всем вниманием, которое я могла уделить им, потому что дьявол был передо мной через мгновение. Я приняла удар, но монстр оказался тяжелее, чем я думала: его массы было достаточно, чтобы сбить меня с ног, когда он безумно захихикал. Я отскочила от щита легионера позади меня и приземлилась на корточки, моя больная нога вспыхнула от ужасной боли. Дьявол сомкнул свою пасть вокруг моей руки с мечом, клыки скрежетали и скользили по стальной пластине, когда он пытался оторвать её. Я выругалась, выхватила кинжал и вонзила его в глаз твари. Это заставило его отступить и громко завыть мне в лицо, нож всё ещё торчал в глазнице. Я захромала вперёд, потому что если дьявол снова разгонится, это будет ужасно. Он попятился назад и ударил роговидными когтями; я проворно отскочила в сторону и вонзила меч ему в ухо, оставив рану, из которой вместо крови повалил дым. Он ударил меня телом сбоку, но на этот раз я была готова к этому: моё Имя вспыхнуло, и я выдержала удар, не дрогнув. Он издал удивлённый звук и повернулся, чтобы укусить снова, но я не закончила: собрав нити силы, всё ещё обвивающие меня, я обмотала их вокруг кулака, и с рычанием ударила дьявола в живот. Он издал хриплый вздох, сила удара разрывала плоть и заставляла её пульсировать. — Добро пожаловать в Марчфорд, — прохрипела я, вонзая меч в его другой глаз и кладя вторую руку на рукоять, чтобы взмахнуть и пронзить его, пока мой клинок не прорвался через рот и не вышел дымящимся. Его голова была почти полностью разделена на две части, он упал на землю, дергаясь и затихая. — Не позволяй двери ударить тебя на выходе, — закончила я, вытаскивая нож из трупа и возвращая его в ножны. Пока я сражалась с дьяволом, дезертиры с удивительным упорством выдерживали нападение других монстров. Я видела трупы на земле, и в то время как задняя часть отряда была в беспорядке — там где железные крюки перепрыгнули через стену щитов и начали рвать солдат, на земле была пара мертвых мерзких сороконожек, и более чем несколько шакалоголовых монстров были разрублены на куски легионерскими клинками. Стена щитов оказалась более чем подходящей для звериной ярости врага, а это означало, что это был только вопрос времени, когда большие дьяволы вмешаются. Словно вызванная моими мыслями, выдвинулась вторая волна. То, что их осталось так мало, свидетельствовало как о таланте Мастерящей к ловушкам, так и о бесстрашии Разбойника: кроме гиены, которую я уложила, осталось только четверо огромных дьяволов. Двое из них были подобны обезьяне без кожи, которую я когда-то уложила с помощью линии Камилы во время моей неудачной попытки спасти раненых Пятнадцатого, и я прекрасно знала, насколько они могут быть опасны. На двух других я смотрела с презрением: уродливый кузен какого-то быка и ящерица, изо всех сил пытающаяся быть тигром. Их я оставлю Висельникам, но у обезьян был реальный шанс разрушить стену щитов, если им удастся добраться до неё. Но ведь именно поэтому я здесь, не так ли? Я захромала вперёд по линии боя, ныряя под удар шакала и поднимаясь, чтобы выпотрошить его тем же плавным движением. Он кричал обоими ртами, и я оставила его убаюкивать свои кишки, уверенная, что он не потревожит моих солдат. Ближайшая ко мне обезьяна без кожи завизжала на меня от ненависти, но другая прошла мимо. Это просто не годится. Тени сложились в шар перед моей свободной рукой, и снаряд выстрелил, как болт, попав ей в живот. Мышцы и кости разлетелись вдребезги, подняв взвесь из червей. — Это дурной тон — игнорировать леди, когда она просит о танце, — крикнула я. Если судить по ответному крику, то теперь я привлекла внимание монстра. Чудесно. Они приблизились ко мне как пара, ещё один признак того, что эти ублюдки стали достаточно взрослыми, чтобы действительно думать наперёд — не было бы слишком много просить, чтобы получить чисто животных дьяволов? Мне придется послать Наследнице строго сформулированное письмо на эту тему. Мой репертуар оскорблений и в мтетве, и в тагреби постоянно расширялся. Дьяволы неслись ко мне, как пара беглых повозок, и я уже слышала детские голоса, которым они подражали — Боги, надеюсь, подражали — выкрикивая свои мольбы. Я стояла на месте до последнего момента, замедляя дыхание. Я больше не могла скользить и бегать по своим полям сражений, я знала это. Теперь я была слишком медлительна. Подвижность больше не была моей игрой, и в грубой силе я не могла сравниться ни с одним из монстров, не углубляясь в своё Имя: то, чего я опасалась больше, чем когда-либо прежде. Теперь колодец силы казался ещё более мелким. Как будто она может иссякнуть, будь я достаточно беспечна. Я справлюсь. Я всё ещё помнила, как впервые увидела бой Блэка и Капитана, когда ещё только вышла из Лауэра и была такой неопытной. Капитан двигалась, как молния, и обрушивалась, как лавина, но мой учитель всё равно выиграл схватку. И он никогда не выигрывал, двигаясь быстрее, чем в темпе ходьбы, позволяя своему положению и работе ног вести битву за него. Я ещё не совсем пришла в себя, но провернуть подобное было мне вполне по силам. Особенно против противников более бездумных, чем сознательных. Между двумя дьяволами был небольшой зазор, потому что они шли под разными углами. В последний момент я припала вниз и сделала шаг вперёд, позволяя монстрам пройти мимо меня и столкнуться друг с другом. Я мрачно улыбнулась, когда они закружились в клубке конечностей и пронзительных криков, снова поворачиваясь к ним лицом. Я позволила им подняться без борьбы, зная, что каждый момент, который я покупала, позволял Висельникам расправиться с другими. — Урок первый, — сообщила я им. — Самые важные части боя — это дистанция и работа ног. Давайте попробуем ещё раз. Когда они пришли за мной во второй раз, после того как освободились, они были более настороженными. Они не нападали — один пытался поймать мой меч, а другой пытался проскользнуть за спину. Я уклонилась от хватающей конечности и использовала струйку своего Имени, достаточную, чтобы покрыть острие меча и позволить ему прорезать плоть дьявола и кость запястья, когда я опустила его. Не теряя ни секунды, я поймала вывалившуюся личинку и швырнула её в спину дьяволу, бросившемуся на меня, сделав ещё один размеренный шаг в сторону, когда он споткнулся и столкнулся со своим собратом. Они снова упали вниз, спутав конечности. — Урок второй, — продолжала я. — Я не фехтовальщица. Фехтование — это — домашний вид спорта, которому учат благородных детей — по крайней мере, так мне говорили. Чему я научилась, так это убивать хорошо и быстро, давая при этом как можно меньше возможностей. Мои лекции не пользовались особой популярностью у слушателей. Много криков вокруг. Меня беспокоило, как легко мне было не обращать внимания на плачущие мольбы, произносимые детским голосом. — Я слышу много нытья, ребята, — сказала я. — Возьмите себя в руки, ладно? Ну что ж, — подумала я, когда они бросились на меня, как разъярённые быки, едва поднявшись на ноги, — на дьяволах насмешки работают. Приятно это узнать. Я не двигалась, потому что двигаться из страха было расточительно. Я не била, потому что бить без цели было бессмысленно. Я спокойно выдохнула и смотрела, как они приближаются с каждым мгновением, оценивая расстояние. Кулак первого задел моё плечо, когда мой меч изогнулся, чисто отсекая его голову. Я развернулась, чтобы пропустить другого, и в последний раз потянулась к своему Имени. Копьё тени вырвалось и пронзило его голову прежде, чем он сделал четвёртый шаг мимо меня. Прошло мгновение, и оба трупа упали. Я стряхнула с плеча несколько личинок. — Урок третий, — обратилась я к мёртвым. — Кэллоу под моей защитой. Ступайте по его земле на свой страх и риск. Позади меня дезертиры издали вопль и двинулись вперёд, окружая последних оставшихся дьяволов кругами стальных щитов. Они прижимались так близко, что монстры даже не могли двигаться, мечи вонзались в мягкие места со злобным энтузиазмом. Я медленно заковыляла к ним, убирая меч в ножны, и к тому времени, когда я добралась туда, мы были единственными живыми существами, оставшимися на ногах. — Раненых в назначенное место, — крикнула я. — Остальные — со мной. Нам ещё нужно убрать последний беспорядок. В кои-то веки радостные возгласы казались заслуженными.