— Кого на самом деле следует бояться, между драконом и крестьянином с мечом? — Император Ужаса Отверженный Первый
Ведающая Знахарка пыталась перейти в наступление. Векеса был скорее раздражён, чем обеспокоен, но эти эмоции имели свойство разрастаться, если их не контролировать. Девушка использовала аспект, связанный с обращением, чтобы выжить в ловушке, стоящей за его приманкой, ожидаемый результат, хотя особенности её противодействия стали чем-то неожиданным. Ошибкой с его стороны было усиление детонации в надежде на быструю калечащую силу: она сделала энергию своей и быстро пропустила её через нестандартную формулу заклинания. Судя по всему — что-то из процеранской школы. Интересно, что? Практикующие Принципата находились под сильным влиянием традиций Гигантов, которые были сильны в Титаномахии, хотя они до сих пор придерживались сильно оклеветанной пелагианской теории магии. В мастерстве широкого колдовства они сильно отставали от праэс, но мало кто мог сравниться с ними, когда дело доходило до усилений. Например, усыпляющее заклинание, которое Векеса использовал, чтобы держать Охотника под контролем в прошлом году, было модифицированным вариантом старого заклинания принципата. Устранение требования поцелуя истинной любви было значительным улучшением, даже если это ослабило общую силу. То, что корни формулы Ведающей лежат в зачаровании, было очевидно. Единственный способ, которым она могла бы успешно использовать такое большое и нестабильное количество энергии, — это наложить на него строгие условия. Две трети её ушло впустую, но оставшаяся часть преодолела семь миль в поисках заданного критерия. Она обнаружила пять точек, потому что Векеса не был дураком и прокладывал ложные следы. Беготня за ретрансляторами ложных срабатываний на какое-то время отвлекла бы её, пока не будет собрана надлежащая реакция. В конце концов, это было ограничением той области магии, которую Сонинке выбрал для освоения. Ему не хватало непосредственности более прямой магии. Стражи и границы требовали ускорения формирования внешних факторов или большой подготовки. Бушующие мертвецы на стенах уже вернулись в могилу, и пройдет ещё четверть часа, прежде чем Красные Небеса будут готовы к реальному использованию. Наблюдая за экранами перед собой, Чернокнижник проследил за силуэтом, скачущим по равнине к его второму ретранслятору. На этот раз она выбрала форму лошади. В его глазах превращение всегда было интересной ветвью магии, но, в конечном счёте, тупиковой. Это было зафиксировано в пределах, допускаемых законами творения, и даже Высшие Арканы могли в лучшем случае допустить небольшое отклонение от этого. Ни один оборотень не мог принять облик дракона, например, или даже большинства существ с колдовской природой. Физический и метафизический состав были слишком разными, и что-то не могло быть создано из ничего — особенно если это что-то имело маркеры, принципиально отличающиеся от всего остального в Творении. Чернокнижник отбросил эту мысль в сторону. Он вернётся к этим экспериментам достаточно скоро, после того как эта небольшая размолвка будет улажена. Его сын прислал ему многообещающие результаты до того, как Векесе пришлось уехать в Вольные Города, показав, что тапиры, если их наполнить достаточным количеством магии, в отличие от свиней получают крылья, но не способность дышать огнём. Это означало, что существует качественная разница между тем, что лежит в основе дракона, и — ах, да, отвлечением внимания. Чернокнижник мысленно подключился к одному из своих инертных массивов, расположив руны с помощью Высших Арканов. Для этого ему пришлось использовать свою собственную волю, что было прискорбно. Векеса знал, что мало кто, кроме старейших кровей Сонинке и чистейших из Тагреба, обладал такой же силой, к которой можно было обратиться, но это всё равно было ограничивающим фактором. Ни один маг не обладал бесконечной силой, и выгорание при призыве такого рода магии, которое он творил, имело бы… ужасные последствия. В воздухе над волшебницей-оборотнем образовался круг из рун и с жужжанием сомкнулся. По его подсчётам, стократной силы тяжести должно быть достаточно, чтобы её размазало. Массив сработал без промедления, но форма Ведающей Знахарки замерцала. Вместо того, чтобы быть размазанной по всей траве, она снова появилась в трех футах слева от его заклинания, снова став человеком. Чернокнижник поднял бровь — это выглядело как телепортация, что было математически невозможно. Отрегулировав систему ясновидения, он отключил гравитационный круг и изучил магический след. Ах, смещение. Она позволила силе протолкнуть себя через наполовину существующее пространство между измерениями. Должно быть, у неё случилось кровотечение, иначе она снова появилась бы прямо за пределами его заклинания, вместо того чтобы дрейфовать в сторону. Задумчиво барабаня пальцами, Векеса подключился к другому инертному массиву. Придётся пробовать другой подход: прямое применение оказалось неэффективным, но, возможно, косвенное даст лучшие результаты. Такой эклектичный набор трюков, как у неё, не обошёлся бы без недостатков, что делало его очевидным способом подхода. Создав четыре руны сдерживания по сторонам света, Чернокнижник создал внутреннюю зону разрушения: в пределах границ вся сила будет случайным образом усиливаться и уменьшаться. Его губы слегка скривились, когда он увидел, как плитки, которые она использовала, чтобы ходить по небу, прорвались прямо через её рукава в их неконтролируемом расширении, взрываясь дождем осколков, когда они сильно превысили свою мощность. Ведающая Знахарка использовала кровь из порезов на руках, чтобы провести линию по лицу, и, к его неудовольствию, это запечатало всю власть над ней. Она выбежала за пределы зоны, невредимая, если не считать нескольких порезов. Чернокнижник отменил заклинания, взглянув на семь неподвижных массивов, которые остались вокруг него. Он мог бы, по своему усмотрению, использовать, возможно, ещё четыре работы такого калибра, не подвергаясь риску перегореть. Эта девушка оказалась очень неприятной. Волшебник Запада обладал в десять раз большей силой, чем она, но был… хрупким. Ломким, когда его переигрывают. Эта была слабее, но подвижна, и Векеса задался вопросом, была ли она такой всегда. Белый Рыцарь был одарён аспектом, который делал его чрезвычайно разносторонним — способ компенсировать огромное преимущество Амадея в опыте и мастерстве. Защитница была склонна выдерживать большое насилие и ранее была в паре с могущественным целителем, который баловался наступательными чудесами. Боевые элементы этой героической группы, судя по всему, были созданы специально для того, чтобы уничтожить оставшихся Бедствий. Это был не первый раз, когда Небеса пытались проделать подобный трюк, но это был первый случай за последние десятилетия, когда группе удалось собраться вместе до того, как основные участники были ликвидированы. С его стороны было желательно проявлять большую осторожность. Чернокнижник начал вводить свою волю в массив, но остановился, когда почувствовал, что подключаются его реле. Девушка нашла одно из них, и вместо того, чтобы перейти к следующему в очереди, … наметила внутреннюю работу? Он видел на экране, как её губы двигались, читая слово. Обучение. Лицо Векесы сморщилось от настороженности. Одно дело, когда переходное Имя, такое как Оруженосец или Подмастерье, имеет этот аспект, и совсем другое — видеть его в полноценном Имени. Рейнджер была живым доказательством того, насколько это может быть опасно, если дать ему достаточно времени, чтобы набрать вес. Ведающая Знахарка торжествующе улыбнулась, затем создала ещё один ретранслятор, чтобы добавить его к своей собственной системе. Воспользовавшись этим, она немедленно последовала за течением вниз к его нынешнему местоположению. Её лицо появилось на экране ясновидения перед ним, она смотрела назад. — Нашёлся, — процедила героиня, глядя на него тяжёлым взглядом. Она использовала свой второй аспект, размышлял Чернокнижник. Он мог бы ответить ей взаимностью. — Связь, — ответил он. Законы были не более чем границами, и делом его жизни было научиться манипулировать ими — даже законом симпатии. Это был его самый абстрактный аспект, но, возможно, самый опасный. Это позволило ему создать симпатические связи между сущностями, которых в природе не должно было быть. В данном случае одна из оставшихся плавучих башен и реле, которые только что захватила Ведающая Знахарка. Лениво коснувшись руны, Чернокнижник использовал свой доступ, чтобы вызвать обрушение башни, и сила хлынула через соединение. Удар был жестоким. Её правое плечо, вся рука и часть грудной клетки просто… испарились. Героиню вырвало кровью, и Чернокнижник начал создавать заклинание, чтобы прикончить её, но ей удалось прошептать одно слово. — Изменяй, — сказала она. Тот же аспект обращения, что и раньше, заключил он. Остатки энергии башни — и ах, она тоже обрушилась на город, хотя и не взорвалась — собрались вместе, как синий дым, и восстановили массу, которую она только что потеряла. В результате получилось больше магии, чем плоти, отметил он, но это позволило бы ей действовать достаточно хорошо. Значит, это не одноразовый аспект. Ни один из её аспектов не был истощён, что делало их равными в этом отношении. Векеса наклонился вперёд, разрывая связь и игнорируя битву. Она заслужила его полное внимание.֎
В руках другого героя Скачи был бы смертельно опасным аспектом. Он давал резкое увеличение скорости, вооружение, которое игнорировало вражескую броню, и защиту, которую ничто, кроме концентрированного огня заклинаний, не смогло бы пробить. Но Творение потратило впустую этот аспект на Белого Рыцаря. Он слишком долго учился мастерству других и пренебрегал собственными способностями, превратив аспект, который должен был стать почти неизбежным убийственным ударом, в слабый гамбит, который вряд ли когда-нибудь прольёт кровь другого Именованного. Тени зацепились за окно и впились в стены, протащив его через пространство и выбросив прямо через дверь в задней части дома. Отмахиваясь от деревянных осколков, он приземлился на противоположной стороне улицы и через проём наблюдал, как Белый Рыцарь разрушил всю стену в ослепительной вспышке света, потускневшей после того, как она поразила цель. Ханно присел на корточки, когда Блэк направил на него свои теневые щупальца, зелёные глаза искали слабые места в конструкции. Два разрывных заряда взорвались мгновением позже, и крыша рухнула на голову героя, когда злодей направился к крышам. Лучше изменить угол его атаки, прежде чем снова вступать в бой. Он уже выманил один аспект, не используя ни одного своего, хотя, конечно, два из трех у него были менее… прямыми, чем у его предшественников. Вести́ усиливало того, кем он руководил на поле, но не имело реальной пользы в поединке, подобном этому, а Завоёвывать, хотя и обостряло его физическую силу и рефлексы, мало что ещё могло сделать в подобной ситуации. Аспект лучше подходил для войны, чем для стычки между Именованными, что отражало его отход от традиционной роли Чёрных Рыцарей древности. Что касается Уничтожения, то его лучше всего использовать как инструмент для отрицания способностей противника. Все, что он мог сделать на чисто физическом уровне, можно было сделать и более обычными средствами, а если бы он попытался использовать его в прямом противостоянии с аспектом героя, разница в силе привела бы к тому, что он был бы быстро раздавлен. Или, что ещё хуже, мог загнать своего противника в угол достаточно сильно, чтобы ему пришлось на месте осваивать новые способности, против которых у него не было заготовленного противодействия. Это был балансирующий акт, в котором он должен был осторожно привести врага в положение, в котором его можно было бы убить, никогда не подавляя его слишком сильно. Наиболее эффективный момент для убийства обычно наступал, когда герой вытаскивал свою козырную карту, или сразу после того, как он это делал, и даже тогда существовал риск. Если он когда-нибудь не справится с смертельным ударом, ситуация может измениться в мгновение ока. Теперь, когда Скачи исключён из уравнения, должен приближаться второй этап этой борьбы. В тот момент, когда Белый Рыцарь оказывался в ужасной ситуации, он использовал аспект, который давал ему различные наборы навыков, используемых, чтобы оправиться от своего грядущего поражения в их последней дуэли, но это было не то положение дел, к которому следует относиться легкомысленно. Во-первых, Ханно стало бы чрезвычайно трудно сдерживать в тот момент, когда он начал бы использовать эти другие навыки. Потеря его зачарованного оружия должна была помешать ему, именно по этой причине Амадей организовал его уничтожение, но было глупо предполагать, что человек не сможет добиться подобных результатов, используя Свет. В конце концов, это была сама материя Небес, сформированная волей. Однако поддержание его должно быть утомительным, и это было побочным преимуществом, которого можно достичь, избавившись от артефакта. Амадей знал, что лучше не пытаться победить через героическое истощение, но замедлить врага вполне возможно. И если бы Белый Рыцарь попытался компенсировать это, используя своё Имя, что ж, он бы эффективно истощил свою собственную силу и направился прямо к краху в будущем. По опыту Блэка, это была бы еще одна возможность для убийства, если он окажется достаточно быстр. Темнокожий герой выбрался из-под обломков без ран, тёмные глаза выискивали противника. Амадей напряг свою волю, и один из двух его оставшихся трупов переместился за ставни пустого дома, привлекая внимание врага. Он нанёс удар как раз в этот момент, отправив четыре клинка с точно рассчитанными интервалами. Первый удар, нанесённый щупальцем, Белый Рыцарь парировал, мгновенно развернувшись лицом к нему, второй должен был нанести удар в слабое место поножей, но его удалось избежать благодаря смещению ноги, а меч, которым он замахнулся, был пойман в руку. Ошибка. Его щит ударил героя в грудь, воспользовавшись ослаблением позиции, и свалил его с ног, а четвёртый клинок опустился сверху и прошёл прямо сквозь пластину. Гоблинская сталь царапнула по ключице вместо того, чтобы разрезать её. Он был неточен и поэтому упустил возможность нанести более глубокую рану. Досадно. Амадей немедленно отступил, и удерживаемые тенью клинки отступили вместе с ним, как раз вовремя, чтобы избежать вспышки Света, которую герой взорвал в своей ране, чтобы запечатать её. Это дорогостоящий способ исцеления. Прикосновение Небес к смертной плоти никогда не было лёгким или бесследным. Однако Амадей мог видеть, для какой функции он предназначался. Если Белому Рыцарю действительно суждено было встретиться с Кэтрин после того, как она станет его преемницей, то он давал этому человеку шесть шансов из десяти выиграть дуэль против неё. Его ученица всё ещё имела неприятную привычку перебарщивать в ближнем бою, как только она пускала кровь, и такая полу-наступательная форма исцеления, как эта, нанесла бы ей вред. В сочетании с отсутствием у неё опыта с разными типами Именованных, аспекты Белого Рыцаря давали ему решающее преимущество в столкновении. Как обычно, Небеса устроили драку ещё до того, как она произошла. Лучше бы ему никогда не доводить дело до этого, ради всеобщего блага. Кэтрин была слишком важной персоной, чтобы погибнуть от рук какой-то охотничьей собаки Серафимов. — Тысячи умрут сегодня ночью, потому что ты мешаешь мне остановить Тирана, — сказал Белый Рыцарь, кружа вокруг него. Герои ведь так любили говорить, не правда ли? Блэк потянулся к сгустку силы, который он оставил во втором оставшемся трупе, наблюдая его глазами. От шестидесяти до восьми ударов сердца, в зависимости от борьбы. Исчерпание песчинок в хронометре разговором было приемлемо. — У меня нет личной вражды ни к кому здесь, — спокойно сказал Амадей. — И эта война не по моей вине. — И всё же ты участвуешь в этом, — настаивал Белый Рыцарь. — Ты несёшь ответственность за это. Вину. — На старости лет меня постигло много бед, — усмехнулся Блэк. — Чувство вины не входит в их число. — И ты веришь, что это делает тебя лучше? — возмутился Ханно. — О, я действительно чудовище, — признал Амадей, неохотно забавляясь. — Но тогда то же самое относится и к вещам, которым ты служишь, и к тебе самому. Просто другой оттенок варварства вряд ли ставит тебя в положение лектора, Белый. Герой хотел было ответить, но нежить Блэка выбралась из-за угла, и человек застыл на месте. Труп держал в руках сопротивляющуюся женщину с ножом у горла. — Сдавайся, или она умрет, — сказал Амадей. Мужчина без колебаний направился прямо к нему. Хор Суда не страдал от недостатка решительности в своих слугах. Усилием воли женщина была освобождена и побежала прямо к герою, что заставило его замешкаться. Иное дело — заложник и невиновный, нуждающийся в защите. Белый Рыцарь был не первым героем, присягнувшим на верность Суду, с которым ему довелось сражаться. Их род был приучен воспринимать людей в определённых категориях, и за это мгновение герою пришлось пересмотреть своё отношение к ней. В этот самый момент Блэк нанёс удар, клинки пришли в движение. Одно щупальце было направлено прямо в спину женщины, достаточно медленно, чтобы Ханно мог парировать его, если бы двинулся туда. — Вспомни, — сказал герой. Он расплылся в движении, и луч света пронзил тень, державшую меч, когда он защищал гражданское лицо. Владеет копьём, возможно, копейщик. Высокая подвижность, ожидаются пронзающие удары. Ранений нет, но основная цель Амадея была достигнута. Теперь могла начаться более сложная работа. Зеленоглазый человек молча двинулся вперёд.֎
На улице становилось жарко, и не только потому, что Сабах замахивалась на девчонку полусотней фунтов прочной стали. Ритуал Чернокнижника с небом становился всё сильнее, приближаясь к тому, что он провёл на Полях Стрегеса. Это был лишь вопрос времени, когда начнётся огненный дождь, и можно только гадать, ограничится ли он этим. Капитан не горела желанием пускаться в пляс вокруг падающих сверху горящих камней размером с башню, но и к этому ей было не привыкать. Отважная Защитница сильно превосходила даже и героев её возраста, и она извлекла урок из их боя на Делосе, но она не привыкла сражаться с таким противником, как Сабах, и это дорого ей обошлось. Вот это изменение в её положении? Оно значило, что она готовилась для борьбы с чем-то размером с Капитана, да, но с чем-то на четырёх ногах. Чудовищем, а не человеком. Молот врезался в её щит и отбросил её к стене, хотя эта штука не сломалась. Она научилась вкладывать силу Имени в оружие с тех пор, как они в последний раз сражались, хотя и использовала её для укрепления стали, а не для придания остроты клинку, как это делали большинство Именованных. Если бы прошло ещё несколько лет, это стало бы настоящим ужасом. Она била, как проклятый требушет, и её защита становилась сильнее с каждым ударом. За эти годы Сабах сражалась со многими героями, призванными выстоять и победить, но эта была на голову выше остальной толпы. Она могла принимать удары, как Святой Щит, и при этом сражаться подобно Кровавому Мечу. По крайней мере, она не впадала в неистовство, как последний. Даже выпустив зверя, Сабах обнаружила, что его трудно взять под контроль, когда он начал биться в судорогах, а его тело пошло вразнос. Эти люди из окрестностей Хеджеса были странными ублюдками, даже для кэллоу. Тем не менее, сегодняшний вечер был сегодняшним вечером, а не через несколько лет. Девочка всё ещё была не в её лиге, да и по аспекту тоже. Сабах ещё не задействовала один из своих, хотя, поскольку это был их второй бой, ей, вероятно, придётся в какой-то момент. Чем больше вы сражались с героями, тем, как правило, сильнее они становились. Прибавив шагу, Капитан двинулась вперёд, чтобы ковать железо, пока оно горячо. От первого удара Защитница увернулась и пробила дыру в стене, но второй пригвоздил её к полу через плечо. Не сломав при этом ни единой кости. Грёбаное укрепление Имени. Сабах ударила противницу ногой в живот, но та вовремя подняла щит, и её просто отбросило на несколько футов. — Хороший бой, — похвалила Защитница, ухмыляясь сквозь свой барсучий шлем. — Разгоняет кровь. — У тебя самый большой потенциал для роста из твоей группы, — честно ответила Капитан. — Я рада, что мы бьёмся сейчас, а не после того, как ты постранствуешь несколько лет. — Жизнь — это приключение, — философствовала девушка на ломаном торговом наречии. — Убить много вещей на родине. Большая резня других претендентов. Ну, они действительно говорили, что Именованные Доминиона были ближе всего к старой породе героев. Тех, кто бродил по Калернии, как хорошо вооруженные бродяги, убивая драконов и грабя каждую могилу в поле зрения. До того, как Дом Света пришёл и цивилизовал их, как будто вся эта религия не заключалась в том, чтобы лизать ноги ангелам, указывающим вам, что делать. Сабах никогда не понимала, зачем кому-то платить десятину за проповеди, но людям из Пустоши свойственно вбивать себе в голову странные идеи. Капитан обычно оставляла управление государством Малисии и Амадею, но она знала, что, когда дело доходило до торговли, посредники всегда обманывали покупателей. Почему большинству жителей Калернии не пришло в голову применить что-то настолько простое к Богам, которым они поклонялись, она понятия не имела. — Я полагаю, ты не можешь просто вернуться в Левант? — спросила Сабах. — Оставь Империю в покое. Я совершенно уверена, что Блэк не стал бы преследовать тебя, если бы ты просто придерживалась своих границ. — Эх, — отказалась Защитница. — Очень скучно. Там не было хорошей драки. К дьяволу все эти мирные разговоры. Ты легенда, Самая Большая Девочка! Много песен про то, как я убила тебя, и выпивка без оплаты. И ни слова о силе дружбы или справедливости, что, надо признать, было довольно освежающе. Те речи могли быть произнесены уже столько раз, что они как бы… сливались воедино. Примерно половина из них цитировала и «Книгу всех вещей», но Сабах не читала её, поэтому не понимала, о чём идёт речь. Она вздохнула. — Тогда я приношу свои извинения, — сказала она. — Потому что я не думаю, что это закончится хорошо для тебя. — Ты сильно надрала мне задницу, — печально призналась героиня. — Но я Доблестная Защитница, а не безмозглая арлеситка. Я стою и Возвышаюсь. Второй аспект за вечер. Дело оживлялось. Сабах наблюдала, как рябь проходит через Творение, и нахмурилась. Домен, ха. Типы чемпионов, как правило, имели их. Амадей был пойман в карманном измерении Непокорённого Чемпиона несколько лет назад, и Сабах… плохо восприняла это. Сначала Векеса не смог его найти, так что им пришлось смириться с возможностью того, что он мёртв. Она потеряла контроль над Зверем, когда ей сообщили эту новость, и проснулась на мясном дворе с наполовину съеденными трупами. Иногда ей всё ещё снились сны об этом. Она не была настолько неуправляемой с тех пор, как была маленькой девочкой. Если бы Чернокнижник не начал вырезать душу друга детства героя, чтобы найти подсказку о природе измерения, остальные могли бы посчитать его тоже мёртвым, и это было бы… плохо. Если бы Рейнджер выбралась из Убежища, чтобы отомстить за него, она не думала, что Вейл пережил бы это — или кто-то иной, попытавшийся заставить её остановиться, если уж на то пошло. Доменом девушки была просто арена, поняла Сабах. Старый солнечный камень с пустыми трибунами вытянулся в длинный овал, но, может быть, не такой пустой, как показалось сначала. Если бы она навострила уши, то почти услышала бы одобрительные возгласы и аплодисменты. Они вдвоём стояли на песке, и Доблестная Защитница подняла свой топор. Её движения были более плавными, чем раньше. Вероятно, она была сильнее здесь, внутри, резкое усиление всего, пока держался домен. Во всяком случае, соответствует этому слову. Бедный наивный ребёнок. Она выбрала свою территорию, да, но она также отвела Капитана туда, где ей не нужно было беспокоиться о последствиях и сдерживаться. Одно дело — обращаться к Зверю, когда есть риск, что он в конечном итоге пожрёт часть Никеи. Другое, когда они были только вдвоём. Сабах повела плечом и уронила молот. — Высвободись, — произнесла она, и мир покраснел.