— Рано или поздно все монстры умирают. Иначе нам пришлось бы называть их богами. —
Евдокия Часто Похищаемая, басилея Никейская
Зверь зашевелился, и Сабах оказалась запечатанной внутри него. Она не обладала полным контролем над Зверем, но ей было достаточно сохранять способность мыслить, даже с кровью и жаром, пульсирующими в венах. Доблестная Защитница издала боевой клич и взмахнула топором, но какое Зверю было до этого дело? Вражеская сталь впилась в плоть Сабах, брызнули кровь и шерсть, но она с рёвом укусила героиню. Щит поддался под её клыками, даже несмотря на силу Имени стоящей за ним, и она с хрустом вгрызлась клыками в броню, прежде чем отбросить Защитницу в сторону. Зверь жаждал проглотить девушку целиком, но Сабах знала, что это было бы ошибкой. Вся в крови и слюне, героиня поднялась на ноги и хотела было что-то сказать, но Зверь рассмеялся и ударил снова. Рана, нанесённая топором, уже зажила, переплетение безумия и силы внутри Сабах росло с каждым толчком крови по венам. Героиня подняла сломанный остаток своего щита, но удара плечом было достаточно, чтобы она, снова отлетев, врезалась в стены арены. Камень крошился, кость ломалась, а крик разжигал Звериный голод. Защитница лучше сражалась со зверями, чем с людьми, но Сабах не была похожа ни на что из того, с чем девушка когда-либо сталкивалась раньше. Из всех Бедствий только Сабах приняла старую истину: если ты достаточно силён — даже Судьба сломается под твоими зубами. Фонтаны песка взорвались позади, когда она бросилась в атаку, и героиня поспешно запрыгнула на трибуны. Раздались одобрительные возгласы, о, и хлопки тоже. Зверь взревел, заглушив все миры. Скребя когтями по каменным перилам, Сабах отступила назад, когда противница попыталась использовать высокую позицию для нанесения удара по её голове. Виляя хвостом, Зверь расхаживал по песку арены и ждал, когда Защитница спустится. Однако девушка переводила дыхание. Не двигалась. Зверь подобрался и прыгнул на трибуны. Скамейки и мерцающие силуэты разлетелись вдребезги, когда она перекатилась на камень, поднимаясь на ноги. Солнце палило ярко, ослепляя её, но Сабах понюхала воздух и почувствовала приближение раненого врага. Мелкие трюки для игры на публику. Подняв когтистую лапу, Зверь обрушился на трибуны. Арена содрогнулась. Она на носила удары снова и снова, пока всё крыло не обрушилось под ней в лавине камней, пыли и песка. Ослепительный солнечный свет исчез, и она увидела Защитницу, прыгающую от развалин к развалинам. Отряхнувшись от пыли, Сабах направила свою волю на Зверя. Когти сомкнулись вокруг камней, когда она поднялась на задние лапы, швыряя в героиню обломки камней размером с дом. Та увернулась от первого, отмахнулась от второго, но была погребена под третьим. Зверь удовлетворённо облизал свои клыки и прыгнул на камень, разбив его вдребезги. Под ним был туннель, и Защитница плюхнулась на землю. — Объединение, — выдохнула героиня. Она сияла, как солнце, и все мерцающие силуэты с оставшихся трибун стекались к ней, наполняя силой. Её доспехи дымились, топор дрожал от едва сдерживаемой силы. Сабах узнала этот аспект раньше, но Зверь мало заботился о деталях. Её лапа хлестнула снаружи, пробив внешнюю стену туннеля, и снова отправила Защитницу в полёт. Та приземлилась на ноги на самом верху трибун, где заканчивался домен, и бросилась обратно вниз. Зверь понюхал воздух. Кровь, кровь и разрушение. Сила героини иссякла, а вместе с ней и её маленький мир. Сабах спрыгнула на песок и позволила своему хвосту оставить за собой след, повернувшись, чтобы посмотреть на врага. Защитница не дрогнула и без колебаний последовала за ней. Зверь хотел быть существом с зубами и когтями, но Сабах думала иначе. Её длинные ноги ударили по песку, подняв облако, и в этом ослепительном занавесе она нанесла удар. Героиня стояла, держась обеими руками за рукоятку топора, так как щита уже давно не было. Сверкающее лезвие рассекло ногу Зверя, но Сабах не остановилась. Она перекатилась через героиню, и дикая радость от звуков скрипа костей и треска пластин брони наполнила её. Было удивительно, что даже после вызова аспекта Защитница оставалась достаточно сильна, чтобы сбросить её с себя. Зверь ударился о стену и застонал, когда его нога отросла, зарастив рану новой плотью и костью. Нагрудник героини был помят, а с губ капала кровь. Этого было достаточно, чтобы Зверь проголодался. Сабах шагнула вперёд и подождала, пока героиня бросится в атаку. Удар не предназначался для того, чтобы поразить её, просто загнать в нужное место. Когти сомкнулись вокруг сопротивляющейся героини, и Зверь швырнул её на трибуны. Снова, и снова, и снова, пока в камне не образовалась дюжина зияющих дыр, и только тогда она подбросила девушку в воздух. Защитница поднималась всё выше и выше в небо, пока не коснулась потолка, которого не было, и трещина змеилась по небосводу, как будто это было оконное стекло. Арена разлетелась вдребезги, и запах дыма и смерти донесся до носа Зверя. Они снова были в городе, где впервые пересекли границу. Зверь взревел и бросился на добычу. Сабах наблюдала.֎
Уже давно Векеса не сталкивался с таким неприятным противником. Похоже, на старости лет он стал самонадеян. Пришло время поверить, что нескольких слоёв обмана достаточно, чтобы не подпустить к себе гончую Небес. В его глазах вся эта битва была чем-то вроде тактической ошибки. Это был далеко не первый случай, когда Бедствиям пришлось столкнуться с героической группой, но в этот раз обстоятельства сложились не в их пользу. Однако Амадей был непреклонен в том, что Белый Рыцарь должен умереть, и с этим Чернокнижник был склонен согласиться. Особенно учитывая, что Масего был привязан к этой девчонке из Кэллоу. Какими бы многообещающими ни были юные злодеи, собравшиеся вокруг Кэтрин Обретённой, они не были готовы иметь дело с таким героическим сопротивлением. Лучше стереть Ведающую в порошок здесь, чтобы она никогда не представляла угрозы для сына. Раздавив в ладони покрытый рунами камень, Чернокнижник пробормотал заклинание и увидел, как вокруг Ведающей Знахарки образовался пузырь. Производная от эффекта, который могли бы иметь демоны Времени, — так, по крайней мере, в теории. Фактическое наблюдение за таким экземпляром было бы слишком опасно даже для него, поскольку с Четвёртой Преисподней шутки были плохи. Героиня застряла, по крайней мере, на данный момент. Он немедленно отступил, сплетая Высшие Арканы, семь копий красного пламени, которые образовались, погружаясь в пузырь. С его точки зрения, это было ползание, но не с её. Ведающая двигалась дюйм за дюймом, и пузырь лопнул. Казалось, она схватила направляющие потоки и сломала их. К сожалению для неё, это ничего не сделало с копьями. Она увернулась от большинства ударов, но один попал ей в плечо, а другой — в ногу. Это должно было искалечить её, но вместо этого разрушилась иллюзия, которой она подменила себя. Героиня стояла в стороне, запыхавшись. Векеса нахмурился и заключил её в то, что он стал называть палатой зыбучих песков. Она не оказывала никакого прямого воздействия. Просто делала любое его усилие или движение намного тяжелее, чем оно должно было быть. Против такого практикующего с ограниченной властью, как она, форсирование эмоционального выгорания было вполне жизнеспособной стратегией. — Ты убил мою сестру, ты, чудовищный старый хрен, — выдохнула Ведающая. — Ты не уйдёшь от возмездия! Выигрывание времени, чтобы произнести отвлекающие слова. Он проделывал один и тот же трюк много, много раз. — Я скорее удивлен, что она попалась, — заметил Векеса. — Но полагаю, что время от времени удача улыбается и нам. Её заклинание вспыхнуло — судя по всему, Долото Льеса. Одна из лучших работ Кэллоу, давний любимец Волшебников Запада. Оно было создано специально для того, чтобы разрезать стабилизирующие элементы плетений, но для достижения этого требовалась определённая необработанная тайная сила. Она сделала неудачный выбор, учитывая окружавшее её плетение. Её заклинание разрушило защиту, и через мгновение кости её запястий затрещали. Она закричала, но не прекратила поддержку заклинания. Герои обладали раздражающей терпимостью к боли. Обычный маг при таком отвлекающем воздействии потерял бы нить своего заклинания. Перед ними расцвели руны Высших Арканов. — Она была лучше любого из вас, — прошипела Веда. — Она была доброй. — Она была Доброй, — поправил Векеса. — И, очевидно, не настолько хороша, чтобы избежать ритуала Тирана. Её глаза расширились. Ах, она этого не знала, не так ли? В этой группе героев не было полной согласованности. Эта лёгкая задержка в исполнении её воли позволила ему перехватить инициативу. Красные вспышки образовались вокруг головы героини, интенсивность производимого ими свечения сильно менялась. Мгновение спустя она закончила своё заклинание, и в тот момент, когда сила обрела форму, все три вспышки взорвались красной клеткой. Зелёный дым, который она создала, прошёл сквозь решётку, но она была вынуждена отмахнуться от него и создать вокруг себя конус силы, чтобы не сгореть. Заклинание Векесы питалось бы обоими её заклинаниями, что должно было дать ему достаточно времени для создания чего-то более мощного, пока она избавлялась от него. По его опыту, дуэли между Одарёнными были во многом игрой в шатрандж. Реагировать на немедленные движения фигур, не имея ни малейшего представления о долгосрочных намерениях, было хорошим способом оказаться мёртвым. — Ты не непобедим, — рявкнула героиня. — Мне просто нужно найти правильный трюк. Красная клетка превратилась в красный дым мгновение спустя, но он поместил последнюю руну, и четыре полосы прозрачной силы образовались вокруг запястий и лодыжек заклинательницы. Они сжались без всякой необходимости в подсказках, сокрушая кость. Довольно забавно, что та часть её запястий, которая не была размолота, теперь была почти восстановлена после первоначального сжатия. Чернокнижник мог бы пойти на более смертоносный шаг, но он опасался совершать такое до того, как она использовала свой последний аспект. Каждый из них использовал по два аспекта, и были некоторые шансы на то, что проигравший в поединке первым сдастся и вызовет третий аспект. Его собственный проигрыш, как он рассчитывал, на данном этапе маловероятен, но всё же возможен. Он уже начал готовить стратегию ухода на случай, если до этого дойдёт. Ведающая Знахарка обернула нити колдовства вокруг конечностей, чтобы они работали, поэтому, естественно, Векеса вставил в заклинание небольшой подарок и превратил их в разъярённых змей. Он почувствовал, как магия овладела его собственными конечностями, и почти улыбнулся. Ах, перенос. Классическая стигийская работа. Он не стал мучиться с ответом: третий слой защиты на нём не позволял заклинанию пройти сквозь него. — Ты когда-нибудь задумывалась, — спросил Чернокнижник, — что правильного трюка не существует? Что за все дары, которые Небеса уронили тебе на колени, ты можешь умереть здесь, сегодня ночью? Голубая полоса света ударила её в голову, повалив на землю, но её конечности превратились в некое производное ликантропа, судя по шерсти. Интересно, учитывая, что в большинстве зарегистрированных случаев ликантропия была проклятием, а не естественным состоянием. — Они на самом деле не поощряют вас задумываться о последствиях, не так ли? — беспечно продолжал Векеса. — Знаешь, ваши хозяева. Возможно, вы… — Он внезапно прервался, застыл в паузе и усмехнулся: — О, ты хитрая малышка, — сказал он. — Ты почти поймала меня. Почти. Обычно Огонь Преисподней использовался как дренаж для силы, но с Красными Небесами, расположенными так близко, сформировать его сознательно было несложно. Запах серы наполнил воздух, и багровые вспышки поглотили заклинание, которое она создала, пока он говорил. Такого он никогда раньше не видел, хотя форма имела сходство с формулами Кетера. Какой-то каскадный процесс? Это было бы очень опасно, если бы на его теле были плетения. Вместо этого огонь преисподней поглотил девушку, и она упала на землю. Еще три удара сердца, прежде чем она умрёт, и он приготовился противостоять любому трюку, который она использует, чтобы избежать неминуемой смерти. Как оказалось, это было не то, к чему следовало готовиться. Луч света упал на поверженную героиню, и Векесе потребовалось мгновение, чтобы разобрать что происходит. Это конкретное заклинание, теоретически, было оскорбительным. Но у него была центральная последовательность в формуле, смоделированная по образцу чуда, что означало… огонь преисподней погас, и Тиран ухмыльнулся, развалившись на своём парящем троне над ними. — Я пришёл, чтобы предать тебя, — весело сообщил калека. — Какая неожиданность, — сардонически ответил Чернокнижник и щёлкнул запястьем. Трон взорвался, и мальчик отлетел в сторону. Это, решил Векеса, стоило семи часов подготовки. Ведающая Знахарка снова встала на ноги. Если они думали, что, действуя сообща, получат преимущество, то жестоко ошибались. Они только дали ему больше возможностей для работы. За его спиной раздался тихий звук, и злодей обернулся. На землю упала пустая бутылка из-под вина. Странствующий Бард — не сложно было догадаться. Героиня выругалась и бросила на него свирепый взгляд. — Я вернусь, — сказала она, и из её спины выросли крылья. Ей не следовало тратить время на разговоры, заметил про себя Векеса. Он закончил заклинание прежде, чем она успела подняться более чем на фут в воздух, и полоска тьмы коснулась её спины. Все раны, которые он нанёс своим колдовством сегодня ночью, снова открылись, и она с криком упала. Тиран снова встал на ноги и что-то пытался сделать. Опасен для своего возраста. Ещё один рунический камень сломался в хватке Векесы, и вокруг Тирана образовался пузырь, тут же исчезнувший вместе со злодеем — пусть посидит в Аркадии хотя бы несколько мгновений. Здесь всё вышло из-под контроля. Против него слаженно действовали две вражеские фракции, и даже Бард сыграла свою роль — и разве это не удивительно, у неё был бы шанс сделать это, даже если бы за ней гнался Ассасин? — тогда остальные были в опасности. Пора заканчивать с этим. — Повторение, — прохрипела Ведающая Знахарка. А, вот и третий. Вокруг её тела собрался свет — это был другой вариант заклинания, с помощью которого она восстановила недостающие части тела. Чернокнижник опустил руку, и копьё Огня Преисподней пронзило её череп. — Последствия, — напомнил он мёртвой героине и убедился, что оставшейся части тела не хватит для воскрешения.֎
Амадея слегка позабавила мысль о том, что кто-то пытался убить его из лука, когда он был известен знакомством с Рейнджер. Залп Световых стрел тянулся за ним, когда он бежал по крышам, раскалывая черепицу и разрушая всё на своём пути. Это Имя, основанное на стрельбе из лука. Чернокнижник убил последнего Лучника, но у Блэка была тактика, чтобы справиться с подобными ситуациями. Теневое щупальце бросило осветительный заряд в лицо Белому Рыцарю, сам же он избежал ослепления, вложив в глаза частичку силы Имени, чтобы превентивно временно ослепить их. Мгновение спустя к нему вернулось зрение, и три меча просвистели по бокам героя. Изменение. Всё ещё слепой, Ханно отбил клинки голыми руками и потянул за один из них. Амадей немедленно срезал его, образовав ветвь из другого щупальца, чтобы поймать падающее лезвие, прежде чем убрать их все. Рукопашный бой, если он не ошибся. Левантийцы были известны этим. Блэк снова атаковал, его глаза были зорки. Враг переключался между наборами навыков медленнее, теперь, когда он перебрал их больше двадцати. Тридцать за ночь могли быть его пределом, хотя на это предположение нельзя было полагаться. Удар оставил вмятину на его щите, и для этого даже не потребовался Свет. Опасный. Амадей швырнул теперь почти бесполезный инструмент в лицо своему противнику и нанёс свои удары. Лезвие в лодыжку — тот избежал. Клинок в подмышку, парированный голыми руками. Арбалетный болт из последнего щупальца попал в сгиб колена, но не пробил его. Злодей неодобрительно прищёлкнул языком. Выстрел был произведён почти в упор, что означало, что была задействована Сила Имени. Он нырнул под открытую ладонь, которая могла бы смять ему горло, развернулся вокруг героя и вонзил свой клинок ему под мышку. Белый Рыцарь отскочил в сторону, но его обнаженная рука была задета возвратным движением одного из клинков. Второй должен был пробить заднюю часть колена, Имя бы уже не сыграло роли, но герой ловко наступил на лезвие и отскочил в сторону, прежде чем Блэк смог разорвать связь и заставить его упасть. Тяжело дыша, Белый Рыцарь поднял обе руки над головой, и из них вырвался меч Света. Изменение. Этот набор навыков не был известным. Среди ликаонцев к северу от Принципата были люди, владеющие двуручными мечами, но принципат всегда был скуден на Именованных. Значит разведка. Ради того, что можно было узнать, стоило пожертвовать его последним трупом. Нежить выскочила из разрушенного дома из-за спины Белого Рыцаря и была убита без раздумий. Слишком далеко, отметил Амадей. Двуручный меч удлинился. Не то, с чем он не смог бы справиться. Чёрный Рыцарь осторожно двинулся вперёд, за его спиной зашевелились тени, и двуручный меч снова поднялся. Вспыхнул свет, и на мгновение тени, которыми он манипулировал, исчезли. Амадей не пропустил ни одного удара, потому что ждал такого подвоха с самого начала этой дуэли. Те немногие герои, с которыми он сражался более одного раза, все пытались это сделать, думая, что он окажется в положении калеки без дополнительных конечностей. В тот момент, когда Белый был занят усилением Света, он ускорился и сократил дистанцию. Двуручный меч опустился, длиннее, чем раньше, и когда он уклонился от удара, тот изогнулся и превратился в боковой удар. Он прыгнул, и его бронированный ботинок приземлился на лицевой щиток Белого Рыцаря. От клубящегося Света гоблинская сталь задымилась, но он использовал голову человека как ступеньку и прыгнул снова. К тому времени тени вернулись к нему. Клинок вонзился в спину Белого Рыцаря, пробив лёгкое, прежде чем вспыхнувший Свет разорвал его. Прискорбно, хотя и неизбежно. У него было так много клинков, спрятанных в его тени, и две трети уже исчезли. К сожалению, пространство внутри было ограничено, поэтому приходилось принимать решения о том, что вложить туда, и в его распоряжении были инструменты более универсальные, чем мечи. Стойка Белого Рыцаря изменилась, когда Амадей плавно приземлился на землю. Изменение. На этот раз семь ударов сердца за всю смену. Герой злоупотреблял своим аспектом. Длинный меч Света, на этот раз зажатый в одной руке. Злодей приподнял бровь, узнав позу из совсем недавнего прошлого. Одинокий Мечник использовал его в иллюзорных репродукциях драки в Саммерхолме, сделанных Векесой. Это имело интересные последствия. Значит, Белый Рыцарь использовал навыки Именованных, как он и подозревал. Уильям из Гринбери был в основном самоучкой, а это означало, что не было учителя, мирского или иного, у которого можно было бы перенять эти навыки. Вполне возможно, что Ханно тоже ограничивался героями, в частности мёртвыми. То, что это вообще можно было сделать, создало интересный прецедент, который он должен был бы попросить Чернокнижника изучить. Блэк глубоко вздохнул. Он тоже начинал уставать, хотя и берёг свои силы настолько, насколько это было физически возможно. Ему было не привыкать работать через усталость, как бы он ни старался компенсировать это. Белый Рыцарь быстро шагнул вперёд и замахнулся. Амадей вышел из-под удара, осторожно обойдя вокруг. Одинокий Мечник, как он помнил, сильно зависел от своего клинка, что было ограничением, которое тот, кто сделан из Света, мог обойти лишь частично. Стоило ли менять незначительную рану на более серьезную? Нет, это было поспешное мышление. В тот момент, когда он начал истекать кровью, ситуация стала меняться. Он сделал ложный выпад в сторону и был немедленно парирован, или был бы парирован, если бы он не выронил меч. Он повернулся, чтобы поймать его другой рукой, и изменил инерцию, но допустил ошибку. Он слишком многому научил Кэтрин, в их способах ведения боя было много общего. И Одинокий Мечник несколько раз дрался с ней на дуэли, прежде чем умереть. Ботинок попал ему в плечо, и он едва успел приземлиться в кувырке, поспешно отступив, когда другой мужчина приблизился. Он задавался вопросом, будет ли Белый Рыцарь полагаться на набор навыков относительно зелёного героя. Ханно был не лишён сообразительности, и в отличие от своего первого аспекта, этим он полностью овладел. Тем не менее, это было не только слабое место, но и возможность его использовать. Вспомнив несколько спаррингов, которые он провёл со своей ученицей перед тем, как она ушла подавлять восстание Льеса, Амадей изменил свой угол атаки. Финт в сторону, но он пропустил быстрое парирование мимо. Второй финт, когда он притворился, что пытается повторить тот же манёвр, что и раньше, Белый Рыцарь проигнорировал и вместо этого метнул меч Света ему в шею. Блэк поймал запястье, и мгновение оба выбирали из инстинктивных продолжений. Герой начал действовать первым, уступая им и используя приём, который сработал бы идеально, если бы Амадей был склонен продолжать сражаться с такой же любовью к ближнему бою, как и его ученица. Удар прошёл мимо цели, потому что он уже отступал и освобождал запястье. Вместо этого он отвёл клинок в сторону и вонзил его в горло Белого Рыцаря, всем весом своего тела развернувшись за ним. Брызнула кровь, когда он отступил, закрытый вспышкой Света. Более слабого героя это убило бы. Белый Рыцарь раскрыл ладонь, и в ней оказалась серебряная монета. Амадей отбросил все остальные отвлекающие факторы на второй план. Монета вращалась в воздухе, на одной стороне были лавры, а на другой — скрещенные мечи. Она упала обратно на ладонь, мечами вверх. — Амадей из Зелёного Простора, Чёрный Рыцарь Праэс, — произнес Белый Рыцарь. Острие меча прошло сквозь нёбо его рта. Амадей вытащил свой окровавленный клинок и вложил в удар всю силу своего Имени, но, когда он коснулся шеи, тот отскочил. Что-то бесконечно большее, чем он сам, сбило его с ног, и он был отброшен на брусчатку. Камни рухнули вокруг него, земля задрожала. Серафим. Его броня была разорвана, и у него текла кровь из глаз и рта. Белый Рыцарь тоже рухнул, всего в пяти футах от него, но с таким же успехом это могло быть в миле. — Формальный аспект, — сообщила Странствующий Бард. — Я полагаю, ты немного молод, чтобы знать об этом. Надо было дать ему закончить, Крутой Парень. Вы не можете прервать слова Хора Суда, не поплатившись за это. Блэк закрыл глаза и огляделся в поисках трупа, который можно было бы поднять. Однако вокруг не было никого, ни живых, ни мёртвых. Он поднялся на колени, откашливая кровь и дрожа. Она не могла вмешаться напрямую. Если бы ему удалось нанести последний удар до того, как герой пришёл в себя, битву всё ещё можно было бы спасти. Погружаясь в своё Имя, он взывал к теням, но они не внимали его воле. Он исчерпал всё, что у него было, просто чтобы пережить удар Серафимов, будь они прокляты, будь проклят он и будь проклято оно всё. Творение разверзлось невдалеке, и оттуда вырвались завывающие ветры. Тиран Гелике выпал без видимых ран. Амадей закрыл глаза. Решения. Или способ свести схватку ко взаимному поражению, если победа окажется невозможной. — Ну, что за бардак, простите мою прямоту, — ухмыльнулся Тиран. — Твой злобный друг с заклинаниями стоил мне исполнения Желания, но это стоило того, чтобы увидеть всё это своими глазами. У него всё ещё был аспект. С двумя другими было покончено, но Уничтожение всё ещё могло повлиять на ситуацию, даже если он сам не мог. Влияет на физическую структуру? Достаточно близко был полуразрушенный дом, и он мог бы заставить его рухнуть на Белого Рыцаря. Отдача от использования аспекта без капли силы в его Имени, скорее всего, убьёт его. Необходимы альтернативные варианты. Тиран подошёл к потерявшему сознание герою и со стоном перекинул его руку через плечо. — Я просто заберу это, — сказал мальчик со странными глазами. — Не обращай на меня внимания, продолжай. — Враг, — прохрипел Амадей. — Он и твой враг тоже. Тиран пожал плечами. — Как ты думаешь, почему я это делаю? — спросил он. — Если бы у тебя было достаточно времени, ты мог бы придумать способ убить его, и не похоже, что этот человек может что-то с этим поделать. Мы не можем этого допустить, не так ли? — Он указал большим пальцем на Барда, которая весело помахала ему рукой. — До следующего раза, Блэк, — улыбнулся мальчик и потащил героя прочь. На мгновение Амадей подумал о том, чтобы разрушить дом, но это было просто раздражение. Защита Именованного гарантировала, что Белый Рыцарь выживет. С крыши донёсся громкий треск. Он увидел, что у Барда на коленях лежит сумка. Внутри были грецкие орехи, и она раскалывала скорлупу, прежде чем положить ядра в рот. — Знаешь, это мне дорого обойдётся, — небрежно сообщила Именованная. — Предполагалось, что это будет Веда, но твой Чернокнижник — это просто дьяволов сраный ужас, позволь тебе сообщить. Гордость древней нации… Ничего хорошего не могло получиться из слушания любого бардоподобного Имени, но у него не осталось сил, чтобы отключить свои чувства. — Хочешь, я расскажу тебе, как умрёт твоя подруга? — спросила Бард. — Блеф, — ответил он. — У Защитницы нет ни навыков, ни истории, чтобы справиться с Капитаном. — Она не сражается с Капитаном, — сказала Бард. — Она сражается с монстром — вот почему я выбрала Защитницу. Домен, большой парень. Она была обязана выпустить там Зверя. Белый Рыцарь наконец отошёл достаточно далеко, чтобы его амулет перестал действовать. — Чернокнижник, — позвал зеленоглазый мужчина. — Бард здесь. Я недееспособен. Сабах под угрозой. — Амадей, — ответил голос его самого старого друга. — Она… Блэк закрыл глаза, и это был единственный момент слабости, который он позволил себе. Горе, ярость — всё это ушло внутрь, и он запечатал их. Всё, что осталось, — это холодная ясность, которая была его единственной оставшейся защитой. Зелёные глаза открылись, обратившись к Барду. Она разломила ещё один грецкий орех, громко им похрустывая. — Вы всё ещё не понимаете историю, из-за которой это произошло, — сказала она. — Караваны, — сказал он, но не стал вдаваться в подробности. Здесь было что-то, чего ему не хватало. Кусочки головоломки. — Ты не говоришь по-левантийски, — сказала Бард. — Иначе ты бы знал, что у их слова «дева» нет пола. Значение ближе к «девственнице». Отсутствие сексуального контакта само по себе стало определяющим фактором, если это было правдой. Он помнил, что каждый караван возглавлял один человек, мужчины и женщины разного возраста и происхождения. Амадей не говорил ни на одном из трёх основных левантийских диалектов или даже на торговом языке баалитов, на который они повлияли. В этом не было необходимости, и ему без того было, чем заняться. — Чудовище забирало дев, и неоднократно, так что это первое, — сказала Странствующий Бард. — Мне нужен был убийца монстров, и она — самое близкое, что у нас имелось. Это два. С таким же успехом он мог бы сам держать клинок, понял он. Он убивал её с каждым отданным приказом, раз за разом. — В-третьих, мне нужно было, чтобы монстр был тем, кто нападёт, — беспечно продолжила Бард. — Это было самое простое. С любовью, Амадей. Любовь всегда сводит тебя с ума. Всё, что мне нужно было сделать, это предложить Защитнице присоединиться к Белому после падения стены, и твоя дорогая подруга вмешалась. Этого было бы недостаточно, подумал Амадей. До этого они дрались всего один раз, и не из-за этой истории. Там не хватало веса. Старуха с лицом девушки улыбнулась, раскалывая орех в руке. — Можно сказать, что это была командная работа, — сказала она. — Наш маленький секрет, верно? Он не ответил. Дальнейшее взаимодействие с ней могло пойти ему только во вред. Чернокнижник прибудет со всей поспешностью. — Я бы извинилась, но ты сам навлёк это на себя, — сказал Бард. — Я могла бы, вероятно, уничтожить тебя полностью, большой парень, но это займет время. И усилия. Так что вместо этого я собираюсь дать тебе совет. Странствующий Бард спрыгнула с крыши, чуть не упав. Она подошла ближе и опустилась на колени рядом с ним. — Иди домой, — сказала она.— Убей свою маленькую подругу в Башне и царствуй, пока кто-нибудь не всадит тебе нож в спину. Ты не так хорош в этой игре, как тебе казалось. Ненависть, подумал Амадей, бессмысленна. Предвзятость, которая не принесёт никакой пользы. И всё же. — Но ты этого не сделаешь, не так ли? — вздохнула Именованная. — Ты не ведёшь переговоров. Она поднялась на ноги, смахивая осколки грецкого ореха. — Я сомневаюсь, что мы встретимся снова, — сказала она. — И грёбаный Кайрос проскользнул мимо меня, так что у меня будут заняты руки. Странствующая Бард посмотрела на него сверху вниз, засунув руки в карманы. — Это похоже на грех, не так ли? — размышляла она. — Помни об этом, когда шестерёнки начнут вращаться.