Летаргия

Арсений с любопытством разглядывал длинный коридор, по которому его вели. Не то, чтобы он ожидал увидеть нечто иное… Но полная обезличенность интерьеров его отчасти разочаровала. Кабинеты, виднеющиеся через приоткрытые двери, легко было спутать с его офисом в банке. И только решетки на окнах первого этажа и люди в форме напоминали, где он оказался. Во время задержания с ним особо не церемонились. Несмотря на то, что он не сопротивлялся, Арсений почувствовал несколько увесистых ударов в области ног и спины. Его грубо вздернули за заломленные руки и швырнули в автозак, с силой захлопнув двери. Теперь при каждом шаге конечности ныли, но он почти не замечал дискомфорта. Больше всего его занимало ожидание предстоявшего допроса. От услуг адвоката он моментально отказался, заставив помощника следователя недовольно нахмуриться. Но ему совершенно не хотелось отвлекаться на бюрократические проволочки и уж тем более выслушивать подробные инструкции от служителя закона. С этим он разберется позднее. Комната для допроса напоминала скромного размера коморку с выкрашенными бледно-серой краской стенами. В ней с трудом могли разойтись три человека. Виной тому был громадный деревянный стол, занимавший собой три четверти пространства. Арсения усадили на стул и сообщили, что следователь придет через пару минут. Тот кивнул, расслабленно откинувшись на спинку. Затылок жгли взгляды двух охранников, вставших по обе стороны от него. Наручники неприятно терли кожу, и Арсений раздосадовано скривился. Он терпеть не мог следы на своем теле, будь то синяки от случайных падений или укусы и засосы. Дверь открылась, и в проеме показался невысокий смуглый мужчина в темно-сером костюме. Он окинул заулыбавшегося Попова внимательным взглядом, но начинать с ним диалог явно не торопился. Сел за стол, уложил на него папку с документами, бегло пролистал их и отложил в сторону. Арсений неотрывно следил за его действиями, ожидая дальнейшего развития событий. Наконец, мужчина заговорил: — Здравствуйте, — его голос был низким и хриплым, в ровном тоном едва заметными помехами сквозила усталость… или безразличие? Арсений пока не мог разобрать, — Подполковник Матвиенко, руководитель Следственного комитета. Можно просто Сергей Борисович. Вы подозреваетесь в убийстве восьми человек. Ваши отпечатки были найдены на одном из пакетов с останками, также Вас зафиксировали камеры наружного наблюдения в местах, где они были найдены. Арсений чуть слышно застонал, борясь с искушением закатить глаза. Создавалось впечатление, будто протокол задержания записали на диск и вставили в робота, который монотонно озвучивал сухую сводку. От штампованных фраз на языке почудился привкус песка и пыли, и Арсений прервал ровный поток из слов: — Да, я знаю. Ваш помощник уже ввел меня в курс дела. — Хорошо, — Сергей Борисович кивнул. Кичка на затылке плавно качнулась в такт движению, приковав к себе внимание Арсения. В сочетании строгого костюма и модной стрижки он нашел своеобразный шик, который только увеличил его вовлеченность в происходящее, — В таком случае, что Вы можете сказать в свою защиту, Арсений Сергеевич? — Ничего, — не задумываясь, ответил Попов, — Это я убил восемь человек, которых вы нашли. И еще девять, если быть точным. Повисла густая пауза. Казалось, будто Сергей Борисович окаменел: ни один мускул в его лице не дрогнул после признания Арсения. Он, как удав, гипнотизировал его неподвижностью и тотальным спокойствием. Арсений на секунду засомневался, правильно ли его поняли и не нужно ли повторить сказанное. — Вы хотите сказать, что признаетесь в убийстве семнадцати человек? — Уточнил спустя минуту Сергей Борисович. Арсений энергично закивал головой, — И что же, в таком случае, подтолкнуло Вас на убийства? По каким причинам Вы сделали это? — По каким причинам? — переспросил Арсений и мягко улыбнулся, словно его рассмешил вопрос. Он переменил позу, придвинувшись ближе к столу, — Захотелось. — Вы же понимаете, что своими словами буквально обеспечиваете себе пожизненное? — голос Матвиенко стал глухим из-за строгих нот, — У Вас еще есть возможность воспользоваться услугами адвоката. — О, ради бога, — Арсений все же закатил глаза от скуки и досады, — Подозреваемый говорит Вам, что виновен в убийствах, а Вам нужны какие-то формальности? Разве не это Вы хотели услышать? — Я вас понял. Вы убили тех людей и теперь хотите сесть в тюрьму до конца жизни. Правильно? — тон подполковника смягчился. Теперь он смотрел на Попова как на ребенка, признающегося в краже апельсина. Арсений сдвинул брови, чувствуя подвох, и медленно кивнул, — Хорошо. Значит, Вы сможете подробно описать местонахождение всех тел. Не только о которых писали в СМИ, но и остальных тоже? Сергей Борисович снисходительно усмехнулся. Он не в первый раз сталкивался с показной бравадой и намеренным преувеличением числа жертв. Ведь вписать себя в историю, пускай и таким кровавым способом, пытался почти каждый преступник, тем более убийца. Все они сознательно умножали цифру вдвое, а то и втрое, приписывая себе чужие «заслуги». В любом случае им грозит пожизненное без шанса сократить срок, а так удастся выбить для себя подобие «минуты славы». Чувствуя недоверие и пренебрежение в словах Матвиенко, Арсений сжал челюсти в немой ярости. По его гордости прошлись наждачкой, задевая за живое и приводя в движение тщательно сдерживаемые эмоции. Но он не мог позволить себе вспылить и испортить впечатление от диалога. Поэтому он усилием воли проглотил обиду и ответил со всей доброжелательностью, на которую был способен: — Да, смогу. Хотите, чтобы я приступил к рассказу прямо сейчас? — Видя, как поменялось выражение лица Матвиенко, Арсений восторженно оскалился. — Ладно, Арсений Сергеевич, Вы меня удивили. — Стараюсь, — довольно отозвался тот, — Кстати, можно просто Арсений. Попов держался так, словно находился в кофейне со знакомым или на обеденном перерыве на работе. — Арсений, я бы хотел поговорить с Вами вот о чем. Вы только что дали показания против себя, признались в многочисленных убийствах. За такое дают пожизненное. Если Вы думаете, что Вам поможет даже целая группа первоклассных адвокатов, то Вы очень сильно ошибаетесь. — О, да не буду я их нанимать, — отмахнулся Арсений, — Ну, может, только если без адвоката нельзя будет обойтись в суде. Чуть склонив голову, Сергей Борисович впился в него тяжелым взглядом, сканируя, изучая до последней молекулы. Кожа Арсения покрылась мурашками, а в затылке и шее растекся жар. — Значит, Вы хотите, чтобы Вас посадили? — Да. Так просто и без особых изысков. Матвиенко на секунду засомневался во вменяемости сидящего напротив мужчины. Но нет, на городского сумасшедшего он явно не похож, да и не стали бы в престижном банке держать неадекватного психопата. Может, кого покрывает? Пообещав себе проработать теорию позже, он продолжил допрос: — Расскажите, каким образом Вы находили жертв? — Знакомился на улице, — пожал плечами Арсений, — Иногда подсаживался в баре и предлагал выпить. Два или три раза они сами подходили ко мне. — Что происходило потом? — Мы пили, разговаривали, — Арсений прикрыл глаза, желая как можно ярче и полнее вспомнить детали, — После я приглашал их к себе. Обычно, когда мы приходили в мою квартиру, все они бывали настолько пьяны, что не держались на ногах. Но попадались и трезвенники, и это было немного странно. Я уводил их в спальню. Укладывал на кровать и убивал. Чаще всего душил, но иногда приходилось пользоваться ножом для колки льда. Не очень оригинально, знаю. — Вы занимались с ними сексом? — вопрос Сергея Борисовича вырвал из наваждения Арсения, который перебирал эпизоды прошлого, как ярлыки на коллекционных винах. Пришлось отвлечься, вспомнить, что он находится в комнате не один. — Что? Нет, — оскорбился он, замотав головой, — Конечно, нет. Ни в коем случае. — Даже после убийства жертв Вы не чувствовали подобных намерений? В глазах Арсения отобразилось искреннее отвращение, не нуждавшееся в дополнительных комментариях. — Вы упомянули о «странностях», когда говорили, что иногда приводили к себе мужчин в трезвом состоянии, — Сергей Борисович побарабанил пальцами по столешнице, формулируя следующий вопрос. Арсений отметил, что костяшки у него были сбиты и покрыты мелкими царапинами, — Что Вы имели в виду под «странностью»? Не удержавшись, Арсений с тихим извиняющимся «Можно?» протянул руки, приподнимая кисть Матвиенко. Тот немного напрягся, но позволил коснуться, непонимающе глядя на него. Арсений принялся изучать сетку ранок, придерживая его ладонь пальцами. Закончив маленькое исследование, он отстранился: — Вы что-то спросили? Ах да, про «странность», — он подпер подбородок рукой и задумался, — Мне было непривычно, когда они находились в сознании перед смертью. Я вряд ли смогу объяснить. Это не дискомфорт, скорее, мне приходилось настраиваться на то, что все может пойти не по плану. Понимаете, о чем я? — Да, — отозвался Сергей Борисович, значительно удивив Арсения, — Я Вас понимаю. Но почему Вы так просто говорите мне об этом? Надеетесь на смягчение приговора? — Ничуть, — фыркнул Арсений, закидывая ногу на ногу и скрещивая руки на груди, — Я ведь сказал, что хочу попасть в тюрьму. Тайных мотивов и авторитетных друзей у меня нет. — Тогда почему Вы хотите за решетку? — Думаю, это весело. Матвиенко пораженно моргнул, не имея ни малейшего понятия, как реагировать на его заявление. Он замечал, что допрос понемногу скатывается в неоправданную беседу на отвлеченные темы. Сергей Борисович несколько раз пытался вернуться к форме протокола, но каждый раз налетал на стену чужой взбудораженности. Он отметил ее, как только вошел в комнату. Арсению сложно было усидеть в одном положении, сконцентрироваться на своих ответах и его вопросах. Несмотря на внешнее самообладание и занятую в разговоре позицию ведомого, он раз за разом вырывал у Матвиенко инициативу. А еще ему до сих пор не верилось, что эти тонкие астенические руки вообще способны задушить взрослого человека. Пазл в голове Матвиенко отказывался складываться, что вызывало в нем волну негодования. — Знаете, в первую очередь, я попрошу, чтобы Вам назначили психиатрическую экспертизу, — ухмыльнулся он, — И лично прослежу за ее ходом. — Кажется, вы мне льстите, — отзеркалив ядовитую улыбку, сказал Арсений.