Что случилось в Мексике

На размытом горизонте в безлюдной пустыне замаячил старый автомобиль, потряхиваясь на ухабах и поднимая пыль от колёс. По обочине дороги валялись лысые шины; где-то вдалеке виднелась старая заржавевшая постройка; парочка грязных кроссовок висело на проводе между вышедшими из эксплуатации фонарями; позабытый дорожный знак давно решетил насквозь дырами от пуль — Богом позабытое место. Автомобиль вырулил на дорогу и явно начал замедлять свой ход, будто его водитель точно знал место на уходящей в бесконечную даль дороге, чтобы остановиться. Майкл Эрмантраут заглушил двигатель и вышел из машины с прибором для отслеживания сотовых телефонов, похожим на какой-то аппарат из фильмов про Джеймса Бонда. Но в поле зрения здесь не было никого, а прибор сигналил, что телефон под носом у старого киллера. Он и правда был здесь — лежал посреди широкой дороги. Что же, это вполне в духе его оппонента — подумал Майк и усмехнулся. Подойти и взять телефон отчего-то совсем не хотелось, очень уж в мексиканском стиле устраивать подобные подставы. Впрочем, телефон зазвонил сам и Майку все же пришлось ответить. — Вижу, Вы на месте, — раздался спокойный голос, — сейчас подъедут две машины. Абсолютно бесстрастно Эрмантраут стал всматриваться вдаль, солнце неприятно раздражало его глаза. Он уже много раз видел это представление. С разных сторон дороги подъехало два чёрных внедорожника «кадиллака», взяв в кольцо Майка и его старого железного коня. Внутреннее чутьё подсказывало, что переговоры пройдут без нежелательных инцидентов, но где-то глубоко внутри нехорошо перекручивало. Сначала из обеих машин вышли шестёрки — охрана, а затем и сам мистер Фринг — элегантно одетый в дорогой костюм темнокожий мужчина в очках. Охранники остались стоять в стороне, а Густаво направился к Майку. Проницательный взгляд Фринга будто сканировал его собеседника с ног до головы. Он держал руки впереди, спокойно сложенные в замок, но его взгляд через строгие очки без оправы говорил за него: ему не нужен нож в руках, чтобы добраться до своего врага, бдительней чем он лишь сама Смерть. — Полагаю, Вы знаете по какому поводу мы здесь, — начал Фринг, машинально застегивая пуговицу на пиджаке. — Да, — Майк отвечал как обычно сухо, — Саламанка. — Они мне уже всю кровь свернули. Вчера Лало Саламанка опять наведался в один из моих ресторанов с двумя девицами и вёл себя абсолютно недопустимо. Я выдержал весь этот театр погорелого актёра, но вечером Виктор снова поставил меня перед фактом, что я должен отдать людям Саламанки большую часть моего товара, — обычно спокойный, как фараон, сейчас Густаво был вне себя от злости, и это читалось в его безумном взгляде и искривлённой линии рта, — именно поставил перед фактом. Потому что им меня не надо спрашивать. Они знают ответ. — Хреново, — Майк даже покачал головой, — так что будешь делать? — По эту сторону границы я никак не могу избавиться от Саламанки. Но случись с Лало что-нибудь в Мексике, картель вряд ли решит, что замешаны мои люди. — Лало Саламанка собирается возвращаться в Мексику? — Да. — Откуда информация? — Начо Варга, — Гас улыбнулся одной из своих самых искренних улыбок, — мальчишка сделает все, лишь бы выйти из игры и сохранить своему отцу безмятежную старость. — Опять приставил пушку к голове папаши Варга? — У нас с ним уговор. Он даёт нам знать когда Саламанка возвращается в Мексику. И приводит наших бойцов к нему в дом. Потом ты поможешь ему выйти из игры с минимальными потерями. Вокруг ни души, только бескрайняя дорога и мёртвая пустыня, но Эрмантраут все равно посмотрел по сторонам. Он знал, какая работа его ждёт, от этого становилось невыносимо, где-то под ложечкой щемило ощущение неправильности. Майкл Эрмантраут был бывшим полицейским и ему приходилось сталкиваться по ту сторону закона с самыми безбашенными отбросами общества, бывать во многих не столь отдалённых местах и видеть различные жизненные иллюстрации к учебнику по анатомии: мозги, глаза, скальпы, оторванные конечности; но война с картелем Хуареса по-настоящему будоражила его сознание. «Он творит полный беспредел» — Майк вспомнил слова, сказанные Начо. — Я хочу, чтобы Вы наняли самых лучших бойцов по ту сторону границы, — Фринг оборвал молчание. В его глазах читалось чёрным по белому — отказа он не потерпит. — Будет сделано, босс. Сопровождаемый острым взглядом Фринга, Майк вернулся к своему старому дребезжащему автомобилю и напоследок бросил взгляд на тёмную фигуру своего работодателя. Густаво выглядел так, будто он сам не до конца полон решительности, не знает что ему делать, наверное, первый раз за долгое время не знает, как пролить кровь, но не запятнать свои все ещё безупречно чистые руки. На этой войне он каждый раз оказывается на шаг впереди, умело выходит сухим из воды, принижая себя. Получится ли и сейчас сохранить достоинство? Остаться в тени разборок неприметным предпринимателем, который предпочитает жарить курицу для мирных гринго и сбывать мексиканский героин Дона Эладио на юге Нового Света. Но его холодный разум притупляла горечь утраты и желание мести, желание возвысится над своими врагами, которые забрали у него то, что было ему так дорого. С того случая, когда его прижали к холодному бортику бассейна и заставили смотреть на фонтанирующего кровью Максимино, коего уже покинула душа, Густаво обратился в самого Дьявола, в беспамятстве все вспоминая об этом дне. Вот и сейчас он не позволит злополучным Саламанкам и дальше калечить его жизнь. Пришло время снова действовать. Майк уже уехал, а Густаво ещё стоял, ровный, как штык, смотрел вдаль и выглядел немного расстроенным. Уходить почему-то совсем не хотелось. Вернувшись в тихий Альбукерке, Майк решил зайти к Стейси и взять свою внучку Кейли на прогулку в парк. В обычные дни он вел совершенно нормальный образ жизни и старался никак не отсвечивать. Как безмятежна и счастлива маленькая Кейли в своём детском мире. Она качалась на деревянных качелях, как на качелях стабильности, и юность кружила ее в легкомысленном танце. Майк наблюдал за ней с лавочки неподалёку и выглядел как обычный пожилой человек, живущий своей старческой жизнью. Как хорошо было в парке с любимой внучкой, как же уже болела голова от этого несчастного светящегося ящика. Бесконечное мелькание цветов в тёмной комнате, полной старческого одиночества, и так день за днём, это просто сводило с ума. Майк рассматривал свои руки — шрамы сплетались воедино с ветками жилок, напоминая Эрмантрауту о тех вещах, которые ему приходилось совершать. Но он давно решил, что все, что он делает, он делает ради благополучия Стейси и Кейли, чтобы они ни в чем не нуждались после его смерти. — Деда, — малышка Кейли остановила качели ногами, поднимая песок, — деда, ты что, уснул? — Нет, малышка. — Деда, а кто такой Робин Гуд? Нам в школе задали выучить про него стих, — в глазах девочки засверкали искры любопытства. Отвечать на вопрос мучительно не хотелось, но Майк вздохнул и собрался с мыслями. — Это... это герой из английской литературы, жил в средневековье и грабил богатых. — Значит, это плохой герой? — Нет, детка, он грабил богатых, а отдавал деньги бедным. Например, королевских лесников... — Но он ведь их не убивал? — Ну, — Эрмантраут снова вздохнул — кажется, его внучка выложила в этот вопрос всю силу отрицания, — вообще-то убивал. — И как же он тогда может быть хорошим? — Самое главное, что он заботился о своём народе, о своих друзьях — малыше Джоне и его возлюбленной Мариан... а то, как он добывал монеты, у него просто не было другого выбора. Так что для тех, кого он любил, он был отличным парнем. К счастью, этот ответ вполне устроил девочку, мысли которой уже были далеко, ведь она увидела мороженщика. С беззубой улыбкой заговорщицы она посмотрела на деда и вложила в свой взгляд всю силу просьбы. Майк скептически усмехнулся, пришлось подниматься. Вместе они направились к мороженщику чтобы взять, как обычно, шарик клубничного и шарик фисташкового мороженого с карамельным сиропом. *** Мексика. Чиуауа. После того, как Эдуардо Саламанка представил Игнасио Варгу своему боссу и главе картеля Дону Эладио Вуентэ, они отправились в поместье Лало, расположенное в пустынной местности. Мексика — это чёрный ход в Штаты, это место, где непозволительно становиться между человеком и его выпивкой, где на заднем дворе какого-нибудь дома уже складывают домино из дырявых, как сито, тел. Несомненно, Мексика — это дом приветливого и опасного Лало Саламанки. Лало мексиканец от набриолиненных волос и широких усов, до узора на его цветной рубашке. Он соткан из зноя и жары, так что в его персональном аду не будет пресловутого адского котла; он обладает такой сексуальной харизмой, что даже черти непременно станут его друзьями. Спокойный, сдержанный и опасливый Начо был полной противоположностью фантанирующему энергией Лало, в его тени он сам стал тенью. Такие разные они все же похожи в одном очень сильно — они оба вынуждены часто оборачиваться и много думать. И оба очень опасны. Пока Начо осматривал дом снаружи, Лало остановился у своей машины, делая вид, что проверяет что-то под капотом. На деле он посматривал, как Начо придётся по душе новая обстановка. На вилле находилось много охраны с автоматами и прислуга. Все приветствовали гостя солнечными мексиканскими улыбками. Но все они понимали, что работать на такого человека, как Саламанка — значит, всегда быть начеку. Игнасио старался быть любезным, задавал дворецкому максимально нейтральные вопросы и подмечал всякие дурацкие детали, прикидываясь ветошью: кто изображён на портретах в гостиной, как здорово смотрится ансамбль из бежевых кресел, даже пожаловался на низкий уровень гемоглобина — как он вообще мог сказать о том, чего нет, но надо было как-то оправдать своё волнение и лёгкий мандраж. Дворецкий был так любезен, что пообещал подать на ужин салат из шпината, чтобы поднять уровень железа в крови. Втайне Игнасио мучительно страдал и мечтал, чтобы все поскорее закончилось. — Эй, Антонио, — Лало, все ещё копошившийся под капотом своего автомобиля, подозвал охранника, — давай-ка проверим нашего птенца, правда ли он так жаждет опериться на службе у Дона Эладио или же он просто парит нам мозги своим неокрепшим клювом. — Что надо сделать, босс? — Ммм... Скажи Сантьяго, чтобы шёл сюда, что мне нужна его помощь с этой тачкой. А Начо вели пока приготовить нам кофе, покажи ему кофемашину. Скажи, что я сейчас подойду и желаю поднять себе давление. — Думаете, он попробует Вас отравить? — Не переживай. Просто надо его проверить. Хорошенько. Либо мальчишка сложит голову на алтарь Дону Эладио, либо он не жилец, — Лало цокнул языком и вытянут сигарету из нагрудного кармана своей пестрой рубашки, — компренде? Охранник проследовал в гостиную и перехватил там дворецкого и Начо, велел Сантьяго поспешить к боссу, а гостю приготовить кофе. Начо утвердительно кивнул в ответ на вопрос умеет ли он пользоваться подобной кофемашиной. Оставшись один, он бросил взгляд на большие панорамные окна, расположенные в гостиной, которая плавно перетекала в кухню. Ещё два охранника с внушительными автоматами тоже покинули свои места, крыльцо теперь было пусто, а на столике в пепельнице догорали окурки сигарет. Через другие окна было видно, что большие ворота в поместье все ещё были открыты. Тогда Начо почувствовал как альвеолы в его легких выпускают накалённый тревогой воздух и расслабился. Даже с некоторым азартом он осмотрел все отделения кофемашины — все было идеально — и начал ждать, пока напиток, породивший целую культуру, начнёт просачиваться в керамическую чашку. На пару мгновений Варга забыл о своей роли предателя и наслаждался ароматом мягкого «тапачула», который пробуждал в его сознании картины горных пейзажей. «Как хорошо было бы уехать с отцом куда-нибудь в горы, где я больше никогда не буду твоим» — подумал Начо, глядя на портрет Санта Муэрте, висевший над кухонным столом. Она была изображена в большой шляпе, украшенной оранжевыми бархатцами. Ее «лицо» с безумным открытым ртом выражало радость, будто она говорила «эхехей!» и готова была подбросить шляпу. Кофе стек в чашки и Начо проследовал с ними в гостиную, терпеливо дожидаться Лало. Сдвинутые густые брови и большие как тарелки глаза придавали его лицу настороженное и опасливое выражение. Его широкие ноздри раздувались от тяжёлого дыхания, а руки нервно искали естественное положение. Он был похож на испуганную и напряженную большую птицу. Не прошло и пары минут, как в гостиную влетел лучезарный Лало Саламанка. Навесив свою фирменную улыбку через широкие усы он внимательно посмотрел на чашки. Они были разные. — Знаешь, Начито, а я горжусь тобой, — он рассмеялся и сеточка морщин рассыпалась по его загорелому лицу, — ты явно понравился Эладио! Натравить сообщества байкеров друг на друга и толкать им наш товар? Ничего более дерзкого я в жизни не слышал! Ты молодец. Такой молчаливый, а котелок варит что надо. В тихом омуте черти, да-а? Мрачный Начо даже улыбнулся. Он потянулся к одной из чашек, но Лало сразу его одернул. — Ты что, собрался пить из моей любимой чашки с антильскими островами? Не-ет, приятель, при всем уважении, это моя счастливая чашка, из неё пью только я. Ты ведь ещё не пил, да? Вот и славно, извини, — чашка была передвинута. «Как же это ужасно» — подумал Игнасио про себя, внешне стараясь оставаться все той же ветошью. Лицевые мышцы, правда, все же слегка дрогнули. Он был из числа умных людей. Нарочито демонстративно Начо отпил кофе из второй чашки и долго смаковал его вкус. Лало улыбнулся и, как показалось Начо, подмигнул. — Ты ступаешь на такую дорогу, где у тебя не должно быть случайных попутчиков. Все люди, с которыми тебе придётся иметь дело должны быть для тебя открытыми книгами. Ты должен понимать о чем они думают, чем они живут, чего хотят. Чтобы ты представлял себе как даёшь любому из людей в твоём окружении в руки острый нож. И точно знал, как они воспользуются этим ножом: защитят тебя или нанесут удар. И помни, что тебе тоже никто не будет доверять за эти большие грустные глаза. Они будут молиться на тебя за то, что ты приносишь им деньги, заботишься об их братьях и сёстрах, работаешь на самого опасного человека в мире, но когда они окажутся в темноте, в абсолютном мраке, даже собственные тени покинут их. Им уже будет нечего терять. Так что никому не доверяй и не позволяй себе думать, что кто-то абсолютно доверяет тебе. От такого монолога сердце Игнасио будто сжалось. Стало так душно и невыносимо слушать все это. Просто хотелось отделаться от своей роли светлого будущего этих наркоторговцев и побыстрее унести отсюда ноги. Унести ноги из этого поместья, унести ноги из Мексики. Хотелось поскорее увидеть своего отца и вспомнить, что на свете есть такие прекрасные честные люди. Кто теперь он — предатель семьи Саламанка? Предатель Дона Эладио? Послушный пёс на цепи у Густаво Фринга? Все это скоро не будет иметь никакого значения, надеялся Начо. Надеялся и молился, чтобы сегодня вечером Лало Саламанку точно покинула его тень, а вместе с ней и его душа. Война между Фрингом и Саламанками прекратилась, он стал бы ненужным и его наконец отпустили. Конечно его отпустят, ведь Майк пообещал ему. Только бы все получилось.