***
Конец апреля.XXXTENTACION — Floor 555
Юнги не убивал. И все в преступном мире это знали. По крайней мере все те, кто хотел иметь с ним дело. Но вот он, сидит на краю повидавшей виды кровати в мотеле, мёртвым взглядом осматривает парня перед собой и отчаянно пытается понять, кто он теперь и как жить дальше? Китти стоит на коленях перед ним, держа в зубах его нож-бабочку и ловко перебинтовывая кровоточащую ладонь, что задело сюрикеном. Розовые волосы зачесаны назад, на лбу слабо мерцают бисеринки пота, а сопение маленького носа тихое и сосредоточенное. Агуст, действуя скорее на каких-то инстинктах, тянется рукой к хмурому лицу и стирает большим пальцем след от крови с нежной щеки. Китти странный. Слишком для этого мира. Даже в полумраке номера Юнги видит блеск в голубых глазах, что только что уставились на него. — М? — рукоятка ножа, зажатая меж пухлых губ не даёт Китти задать полный вопрос. Но Агуст и так его понимает. — Кровь, — сухо отвечает он, не отводя взгляд. Китти щурится, склоняя голову на бок, а затем в одно движение выпускает изо рта нож и отрезает им остатки бинта. — До свадьбы заживёт, — хрипло выдаёт он, хлопая Агуста по худому бедру и поднимаясь с пола. Но Юнги внезапно перехватывает его за запястье и дёргает на себя, заставляя упереться коленом в кровать меж его ног. — Тебе недавно чуть кишки не выпустили, хочешь чтобы я ещё и яйца придавил? — шипит Китти, пытаясь держать суровое лицо. — Ты мне их и так придавил, как только появился тогда в кабинете клуба. Агуст не даёт Китти опомниться и понять суть сказанного, подаваясь вперёд и вжимаясь губами в его. Он стискивает в пальцах малиновые прядки на затылке и тянет к себе ближе, не давая отстраниться. Но Китти и не нужно просить дважды. Он хватает Юнги за шею, отвечая на поцелуй так яро, словно в последний раз, и ловко седлает его, прижимаясь грудью. У Агуста в русой голове война. Он впервые за все две недели их знакомства целует Китти сам. Он понимает, что впервые так сильно нуждается в чьих-то объятиях и жадных поцелуях. Он впервые чувствует такую непреодолимую тягу к другому человеку, отчего едва заметно хмурится в поцелуй, от слабой боли под рёбрами. Совесть, засевшая там, пытается вцепиться ещё больнее своими пираньими челюстями, хотя больнее уже и некуда. Сквозь шум мыслей и нечёткие флешбеки, мелькающие перед глазами под закрытыми веками, Агуст сдавливает пальцами мощные бёдра Китти, вырывая из того тихий вздох, и падает назад на кровать, утягивая его за собой. Их поцелуй странный, Юнги это просто чувствует, это не описать. Он доводит до дурмана в голове, но вместе с этим сладкий до какой-то ужасающей нежности. Мокрый, неаккуратный и голодный, но чувственный, пылкий и…необходимый. Агуст стягивает с Китти его драгоценную кожанку, расшитую на спине и плечах камнями, и отбрасывает её к изголовью кровати, не медля и сразу следом снимая с парня очередную запачканную кровью футболку. Разрывать поцелуй оказывается болезненно, словно его лишают воздуха. Юнги тут же тянется к раскрасневшимся губам, как только футболка отлетает куда-то на пол, и остервенело сжимает пальцами чужие бока, переворачивая их на кровати. Он подминает Китти под себя, приподнимаясь на локте и открывая глаза в поцелуе. Он впервые смотрит за тем, кого целует. Как трепещут в полумраке ресницы, как слегка блестит пот на лбу, как разметались розовые волосы по тёмной подушке. Как очаровательно хмурятся брови и…как внезапно прекрасен во время поцелуя тот, кто сейчас загнанно дышит под ним, цепляясь пальчиками за горловину чёрной футболки, в попытке быть ближе. Ещё ближе, как если бы они слились в одно. Юнги понимает, что он влюбился, когда с позабытой, казалось, нежностью проводит ладонью по часто вздымающейся груди Китти, оставляя горячий отпечаток там, где бешено колотилось сердце. Он углубляет их поцелуй, заставляя Китти едва слышно простонать и прогнуться в спине, и жмурится от боли в собственных рёбрах, глодаемых совестью. Но он отгоняет все мысли сейчас, сгребая чужое тело руками и вжимая в себя так, будто от этого зависела его жизнь. И, может быть, и зависела. Ведь Агуст впервые убил за кого-то.***
2 часа назадGHOSTEMANE — Nihil
Как они могли оказаться в такой ситуации? Одному Дьяволу известно. Китти тяжело дышит, стоя спиной к спине с Агустом и держа на мушке какого-то отморозка, довольно скалящегося на них. Он чувствует, как бешено колотится у Агуста сердце собственными лопатками. Он чувствует, как тому страшно, и лишь крепче сжимает пальцами свою розовую беретту, щуря голубые глаза на ублюдка напротив. — Ну же, Китти! — кричит тот, игриво поднимая руки вверх и крутя между пальцами сюрикены. — Верни то, что он забрал и дело с концом. Мы ведь тебя даже не убьём! Босс запретил нам убивать тебя. Сказал, что живым и невредимым ты нужнее, — облизывается плотоядно. — О, твою мать, знал бы ты сколько раз в месяц я это слышу! — Китти выплёвывает жвачку в сторону и вжимается спиной в Агуста сильнее. — Уйди с дороги, и я обещаю не жаловаться вашему папочке на плохое поведение его сучек. Но ублюдок лишь ухмыляется безумнее, глядя на напарника за плечом Китти, как только тот подаёт голос. — А вот про крысёныша этого босс ничего не сказал, — Чимин слышит тягучий, скрипучий и неприятный голос и невольно морщится. — Предлагаю тебе, Китти, валить нахрен отсюда, и отдать нам эту светлую головушку в качестве трофея. — Китти, почему ты не стреляешь? — шипит Агуст, сквозь сжатые зубы так, чтобы никто не услышал. И всё, что может сделать Китти — это сглотнуть ком в горле. Потому, что любовь любовью, а те миллионы вон, заплаченные ему боссом этих козлин за их временную неприкасаемость — греют его до сих пор в ледяной постели тёмной спальни. И каким бы долбаным психом, любящим палить из своей розовой малышки он не был, открыто защитить сейчас Юнги — означало указать всему преступному миру на то, что у великого Китти, Кошмара Города, есть охуенно огромная слабость в виде хакера-интроверта. Которому охренеть как повезло, что Китти наняли в помощь этим двоим именно сегодня. Их с Агустом явно судьба сводит, будто красная, кровавая нить на пальчиках. До смерти романтично. — Босс заплатил тебе не за то, чтобы ты прикрывал крысиные хвосты, а чтобы ты ловил их, Китти, — елейно улыбается брюнет, пытающийся поймать яростный взгляд голубых глаз. Чимин прикусывает губу и задумывается, цепляясь за слова придурка. Да, действительно. Хан заплатил ему за то, чтобы он устранил воришку, тянущего деньги с его счетов. А заодно и приказал взять с собой своих охранников, так сказать для надёжности. Китти бесят те, кто ему не доверяет, но деньжата были неплохие, да и, в самом деле, ну потащились эти двое придурков с ним, ну увидели бы они, как он молча выпускает пулю в затылок нерадивого вора. Но кто, чёрт возьми, мог подумать, что этим вором окажется Юнги? В их городе блядская дюжина известных воров, которые прячутся по подпольям, отравляя жизнь бизнесменам. Но Юнги, серьёзно? Хотя по сути, ещё ведь нужно доказать то, что это Агуст тащил деньги со счетов. Но как жаль, что именно сегодня его поймали на парковке после того, как он скачал данные с компьютера Хана. И теперь грел в кармане на груди флешку с неебическим количеством информации, которая может за секунду разрушить всю бизнес-империю Хан Джисона. Китти едва не чертыхается, прокручивая все эти мысли у себя в голове, пока не выцепляет одну — самую главную. Его глаза загораются, а уголки губ невольно тянутся вверх. У этих охранников лишь временная неприкасаемость, оплаченная Ханом, ровно до полуночи этого дня. Он просто должен потянуть ещё несколько минут и тогда сможет пересчитать рёбра каждого, кто посмел покуситься на жизнь его драгоценного Агуста, а затем сделать из них каркасные манекены для одежды. — Что поделать, мальчики, — жмёт плечом Китти. — Иногда, для разнообразия, кискам хочется питаться и мышками. И сегодня, этот лакомый кусочек — станет моим десертом. А к Хану я, так и быть, после нашего сумасшедшего ночного секс-марафона, приведу его сам. Вы можете быть свободны! — он говорит на тональность выше, пытаясь скрыть за игривыми фразочками всю нервозность, и так неаккуратно машет рукой с пистолетом в воздухе, что в ту же секунду слышит тихий лязг удара сюрикена по корпусу беретты. Вероятно, не у него одного пошаливали нервишки. В то же мгновение его внезапно оглушает выстрел. Китти обмирает от ужаса, распахивая ясно-голубые глаза, а затем чувствует, как его хватают поперёк шеи и резко дёргают, разворачивая на сто восемьдесят и добивая по ушам вторым выстрелом, оставляя его в полной тишине и оцепенении. Его руки дрожат, едва не роняя беретту, когда он видит перед собой одного из охранников Хана с пулей во лбу. Холодом по позвоночнику одновременно прокатывается и облегчение оттого, что подстрелили не Агуста, и осознание того, что он не исполнил свой договор, хотя до полуночи оставалась каких-то пара минут. Если верить его часам с подмигивающей хеллоу китти. Хотя, конечно, чисто технически — неприкасаемость с его стороны была соблюдена. Придурков убил Юнги. Китти всё ещё ощущает крепкую хватку на шее, но ничего не слышит, хоть и понимает, что Агуст что-то ему говорит, раз прохладные губы касаются пирсованного уха. Уж вряд ли бы он стал его целовать и успокаивать в такой момент. Китти, который убивал не глядя, улыбаясь во все тридцать два и хихикая, разносил головы своей очаровательной битой, стоял сейчас, едва не опадая спиной на Юнги, и пытался прийти в себя. Смерть — последнее, что пугало его в этой жизни. Он бы не ввязывался в это дерьмо, если бы действительно боялся умереть. Он не сел бы на мотоцикл, не украл первый миллион, не сиганул бы на любимой ламборгини Гуччи через реку, в то время, как разводились мосты. Он не стал бы наёмником и Кошмаром Города, если бы боялся за свою жизнь. Его оцепенение вовсе не было страхом за сохранность его сладкого зада. Нет. То, из-за чего Китти не мог вымолвить и слова, утаскиваемый Агустом к машине — это одно простое понимание произошедшего. Того, что на самом деле только что случилось на тёмной парковке. Впервые за него убил кто-то, кто не являлся его семьёй.***
$uicideboy$ — Leave Me Alone
Китти медленно моргает, безучастно разглядывая мелькающие за окном вывески магазинов, покосившиеся фонарные столбы, редких людишек, вываливающихся из клубов прямо на дорогу. Он прижимается виском к прохладному стеклу и обнимает себя руками крепче, ёжась и пытаясь укутаться в кожанку плотнее. Одно дело — что он влюблён в Агуста, который больше казался ему забавной, далёкой розовой мечтой. И совсем иное, что Агуст убил двоих людей только из-за страха за его жизнь. Хотя они оба чётко слышали, что никто бы его не тронул. И это было фактом. Китти ввело в ступор такое поведение Агуста. Они были друг другу никем. И вряд ли бы стали кем-то большим, чем временный перепих, если бы тот всё-таки однажды случился. Китти не любит людей, которые так опрометчиво подставляют себя под удар, ради других. Что уж там. Однажды он даже не вступился за Гуччи, хотя они друзья до гроба. Но истина — свой хвост всегда дороже. Постепенно, непонимание и потерянность в Китти пропадают, сменяясь злостью и негодованием. Какого чёрта этот Агуст вообще ведёт себя, как недоделанный герой? Кто вообще просил его стрелять? Ну пустили в них сюрикеном, но никто же не пострадал! На очередном повороте, Чимин резко поворачивается на месте и с силой давит на ногу Юнги, впиваясь пальцами в худое бедро. Машина визжит, скрипя шинами по дороге и разворачиваясь задницей, моментально тормозя в нескольких сантиметрах от фонарного столба. Парней подбрасывает на местах, когда Агуст хватает Китти за грудки и встряхивает, крича тому прямо в искажённое злостью лицо: — Там не сдох, так захотел в тачке разбиться, придурок?! — Какого хрена ты сделал там?! — орёт в ответ Чимин, пихая Юнги в грудь и пытаясь оттолкнуть его от себя. — Спас нас! — А кто тебя просил нас спасать?! Китти тяжело дышит, сопя и злобно щурясь в совсем уж заволочённые тьмой глаза Агуста. — Потому, что я больше не позволю никому умереть из-за меня. Он бросает это настолько холодно, что Чимин, кажется, видит корочку льда ползущую по самому краю чёрной радужки. Агуст резко отпускает из кулаков кожанку, откидывая Китти на сидение, и снова заводит мотор, выезжая на дорогу. Его челюсти сжаты, а пальцы впиваются в руль с такой силой, что тонкая кожа натягивается на костяшки как-то даже болезненно с вижу. Китти даже не выпрямляется, оставаясь в неудобном положении и наблюдая за парнем исподлобья. Он копал о Юнги много информации, очень много, но нигде не натыкался на то, что кто-то из его знакомых или близких умирал по его вине. Родители погибли в пожаре несколько лет назад, но Агуста тогда и в городе не было. Лучший друг был застрелен в какой-то возне между районами, но и тогда это была вовсе не вина Мина. Неужели есть что-то, чего Китти ещё не знает? Что-то, чего его любопытный нос ещё не накопал? Он закусывает нижнюю губу и лезет в карман куртки, доставая мобильный и снимая его с блокировки отпечатком. Но прежде чем нажать на иконку зашифрованного мессенджера, он с минуту разглядывает заставку. На ней совсем ещё крошка Бом-и, только перешедший в старшую школу, и обнимающий его Чимин. Именно Чимин. В чёрной панамке, чтобы никто не увидел розовых кончиков его волос, в неприметной одежде и без макияжа. Уютные, домашние и семейные. Китти вспоминает, что делал это фото Тэхён, когда они все вместе, в каком-то дешёвом кафе, отмечали первый школьный день Бом-и в новой школе, в которую он перевёлся после переезда. И негласно первое удачно завершённое дело Китти. Он щурится, открывая диалог с братом и бегло набирает сообщение с просьбой накопать на Мин Юнги всю информацию, которая вообще имеется в архивах. Может, он действительно что-то упустил из виду. Он уже собирается отправить сообщение, но палец зависает над экраном. Что-то внутри неприятно скребёт. Что-то, что так и кричит ему о том, что это слишком личное, куда даже ему соваться не следует. Да и зачем? Если Агуст — всего лишь приятная влюблённость, которой Китти нравится быть одержимым? Зачем ему лезть в чужое прошлое? Или, может быть, Китти не хочет просто иметь предмет обожания…а и самим им являться? Он встряхивает головой, пугаясь собственных мыслей. Нет, он лезет во всякое дерьмо за Агустом, потому что это очередной повод потрепать себе нервишки, вбросить в кровь адреналин, пройтись по лезвию. Потому, что целоваться с ним приятно. И держать в руках. И смотреть в бездонные глаза… Машина резко тормозит у мотеля, отчего Чимин дёргается вправо, ударяясь плечом о бардачок и шипя. — Приехали, Китти. Вываливай свою задницу, — хрипато произносит Агуст, натягивая кепку на глаза и выходя из машины. Чимин закусывает губу сильнее, жмурясь до боли в глазницах, и блокирует телефон, так и оставляя сообщение не отправленным.***
Chase Atlantic — Swim
Китти привстаёт на локте, поднимая голову с бледной груди и вглядываясь в лицо Агуста. Тот слегка хмурится, чуть слышно дыша сквозь приоткрытые искусанные губы, но мирно спит. Совсем, как ребёнок, а не человек, убивший несколько часов назад, не моргнув и глазом, и стащивший компромат на целую корпорацию. Чимин проводит кончиками пальцев по впалой щеке и оставляет на ней невесомый поцелуй, улыбаясь уголками губ. Мотель — безусловно не самое романтичное место для первого секса. Но у каждого ведь своё понятие романтики, ведь так? Будь его воля, он бы запищал от радости, прячась с головой под местами прожжённую простынь, но он лишь осторожно убирает со своего плеча тонкую руку Агуста, тихо соскальзывает с кровати и тянется за своими кожаными штанами. Вслед за мобильным, Китти достаёт пачку сигарет и зажигалку, и запирается в небольшой ванной комнате, приоткрывая окошко под невысоким под потолком. Пока дым неспешно проникает в его лёгкие, он слушает мерные гудки, совершенно точно зная, что на пятом ему ответят. — Ты же собирался трахаться со своим возлюбленным? Неужели он тебя продинамил? — сонно и чуть сипло произносит голос из динамика. — Да пошёл ты, Бэмби, — неслышно смеётся Китти, выдыхая сизый дым вверх. — Всё у нас было хорошо, если тебя это интересует. — Вообще, не интересовало, но…«хорошо»? Китти, ты уверен, что у тебя всё в порядке? Обычно ты о сексе так не отзываешься. — Вот приедешь за мной и расскажу тебе в мельчайших подробностях о том, как глубоко Агуст умеет брать и в рот, и меня… — Фу, блять, Китти… — вздыхает Бэмби, на что тот лишь ухмыляется.- В смысле приехать за тобой? Что-то всё-таки случилось, да? Раз ты звонишь мне, а не Тэ. — Ему нужен крепкий и здоровый сон, — хмыкает Китти, делая долгую затяжку. — А ты, малыш Гу, единственный, у кого есть совершенно непримечательная тачка. Угнанная в совершенно другом городе и не разыскиваемая тут никем. — Китти. В какое дерьмо ты меня опять ввязываешь? — Ты погряз по самые свои оленьи глазки, Бэмби, как только согласился сделать мне первую татуировку, — прыскает смешком Китти и бросает сигарету в унитаз, закрывая окошко. — Просто приезжай по адресу, который я тебе скину. А на вопросы я отвечу позже. — Что-нибудь захватить? — сдаётся парень. — Да. Пять миллионов вон наличкой. И одну из тысячи твоих чёрных толстовок. — Жди. Посылая своё местоположение, Китти откидывает телефон на раковину и уставляется на своё отражение в мутноватом зеркале, криво висящем на стене. Он бегло облизывает пересохшие губы, зачёсывая пальцами всклокоченные волосы назад, и осматривает себя. Шея местами покрыта слабо-заметными засосами, на ключицах парочка темнеющих следов от зубов, а на груди ещё не до конца заживший шрам после мартовской заварушки. Он касается пальцами ключиц, чуть морща нос от лёгкой боли, но невольно улыбается всё шире. Встряхнув головой наваждение и лишние мысли, он смывает сигарету, уже размокшую в унитазе, и тихонько выходит из уборной, тут же бросая взгляд на кровать, где всё ещё спокойно спал Агуст. Удивительная беспечность — спать так крепко, когда тебя в любую минуту (а вдруг?) могут поймать за хвост и выпотрошить. Быстро одевшись, Китти осматривает номер. Глаза не сразу находят в темноте справочник, валяющийся на тумбочке у входной двери. Китти подсвечивает себе телефоном, когда наспех пишет короткую записку:«Прости, детка. Но я ненавижу быть у кого-то в долгу. Потом обязательно скажешь мне спасибо. В сумке денег хватит и на то, чтобы заплатить твоему заказчику неустойку, и на то, чтобы купить себе парочку бургеров в закусочной на углу твоего дома. Целую. К.»
Он сминает записку и хватает зелёную парку Агуста с края кровати, забираясь во внутренний карман и чувствуя кончиками пальцев гладкий металл маленькой флешки. Заменяя её запиской, он откидывает парку обратно на кровать и прячет носитель в передний кармашек своих штанов. Бросив беглый взгляд на телефон, он видит, что маячок Бэмби приближается к нему, и берёт свои ботинки и кожанку подмышку, приоткрывая дверь номера. Чимин чуть щурится, ожидая, что яркий свет фар ослепит его, но Бэмби, действует даже лучше, чем он предполагал, подъезжая к мотелю в полной темноте. Он усмехается, когда тот вылезает из тачки со своим неизменным высоким хвостиком из кудрявых тёмных волос, в чёрных очках и маске, с сумкой в одной руке и толстовкой, обмотанной вокруг мощных бёдер. И он безусловно понимает, почему с ним спит Гуччи. И в тот же момент не понимает, почему не заводит с ним серьёзные отношения. — Привет, Гуги, — шепчет Китти, широко улыбаясь и кидая парню свои вещи, которые тот, не вздрагивая, ловит свободной рукой. — Давай сделаем всё по-быстрому. — Даже посмотреть мне на него не дашь? — ухмыляется Бэмби, передавая сумку и развязывая рукава кофты. — Он тебе не картинка в порно-журнале, чтобы на него смотреть. — А что, там прям порно? — подавляет смешок Гу, скрещивая руки на широкой груди. — Твоё порно спит дома, успокой гормоны, ребёнок, — фырчит Китти, зажимая сумку меж бёдер и натягивая на себя толстовку. Как только розовая макушка просовывается в горловину, он тянет ладонь к парню, — Ключи. — Что, прости? — вздёргивает брови Бэмби. — Ты слышал, давай сюда ключи. Мы поедем на другой машине. — Кто сказал тебе, что я согласен на такое, Ки… Парню не удаётся договорить свою мысль из-за небольших, но невероятно цепких и сильных пальчиков, впившихся в его жилистую шею и надавивших так, что воздух мгновенно перестал поступать в лёгкие. Чонгук распахивает глаза, хватая Китти за предплечье. Он больше него вдвое и легко мог бы переломить одной левой — но не станет. Никогда даже не посмеет причинить Китти хоть какой-то вред, и тот это знает, а потому, лишь сильнее сдавливает пальцы на тёплом горле, пугающе глядя снизу вверх. — А кто тебе сказал, Гуги, что я спрашиваю тебя о твоём согласии? — шипит Китти, привстав на цыпочки и схватившись второй рукой за футболку на груди парня. — Ключи. Быстро. Бэмби кое-как кивает, тут же отшатываясь от того, что Чимин отпускает его, а затем пятится к машине, держась ладонью за горло. Он дрожащими руками достаёт ключи из зажигания и кидает их Китти, что мгновенно ловит их и скрывается за дверью номера. Голубые глаза с толикой страха смотрят на постель, но Агуст всё ещё там. Поменял положение, но всё ещё спал. Китти подходит к кровати, оставляя сумку на полу прямо возле неё и кидая ключи от машины сверху. Он склоняется к Агусту, убирая спутанные русые волосы с лица и рассматривая его с щемящей в груди нежностью. Проводит ладонью по тёплой щеке, мечтая, на самом деле, остаться с ним здесь до утра, проснуться в крепких объятиях, купаясь в солнечных лучах, прямо как во всех этих сопливых сериальчиках. Но всё, что он может — это оставить ещё один поцелуй на щеке Юнги, забрать ключи от машины с тумбочки и вернуться на прохладную улицу, бесшумно закрывая за собой дверь. Они садятся в машину Юнги в полной тишине, каждый глядя на дорогу впереди. И лишь когда Китти выкуривает третью сигарету подряд, Бэмби решается нарушить тишину: — Ты обещал ответить на вопросы, — напоминает он. — Около двадцати, мне хватило, но первый раз слишком быстрый, отсасывает старательно, мило морщит нос, когда кончает, — безучастно выдаёт Китти, даже не поворачивая головы. — Я… — теряется Гу, глубоко вздыхая, — я имел в виду про то, как ты вообще оказался там? И какого хрена мы оставили мою тачку ему? Но…да. Пожалуй, просто постараюсь забыть. — Кое-что пошло не по плану, — поджимает губы Китти, уютнее кутаясь в огромную толстовку и подтягивая ноги в одних только носках к груди. — Мы с ребятами Хана поехали, чтобы выловить крысёныша, который пробрался в офис. И им оказался, представь себе, Агуст. Бэмби присвистывает, качая головой: — Вас сама судьба сводит. — Да, блять, — стонет Китти, ударяясь затылком о сидение. — У меня эта же романтичная хуйня в башке вертелась в тот момент. И ты только подумай? Я вижу его. А мне надо его убить. И ты думаешь я смог? — Если, ты трахался с трупом, и мы оставили в мотеле гниющее тело Агуста, то я, блять, сейчас же разверну тачку, — вскрикивает Бэмби, резко поворачивая голову к Чимину и ударяя по тормозам. Китти взвизгивает, едва успевая упереться ладонями в бардачок, чтобы не вписаться в него лицом. — Да что за день! Вы, два придурка, меня убить в этой тачке захотели?! Я же сказал тебе, что он отсасывал мне! Как по-твоему это сделает труп, Бэмби? — Я не…я не знаю! — размахивает руками тот. — Кто вас, извращенцев, разберёт! Мало ли…я не знаю! — Боже, — закатывает глаза Чимин, хмурясь и снова усаживаясь на сидении с ногами. — И чем вы только с Гуччи занимаетесь, раз у тебя такие мысли…боже… Гу снова заводит машину и плавно трогается с места, переводя дыхание. — Окей. Он жив. И…как вам удалось уйти? — Ты не поверишь, если я скажу, — мотает головой Китти. — Я только что буквально поверил, что ты долбаный некрофил. — И то верно…ты в любую хуйню поверишь. Веришь же вон, что у Тэ к тебе чувства есть, — пожимает плечами Китти, на что Бэмби закусывает губу. Удар по больному. — Он убил их, потому что подумал, что они хотят убить меня. — Что… — Ага. Ты услышал, — Чимин снова мрачнеет, переводя взгляд в окно и закуривая очередную сигарету. — Пока мы трахались, я решил всё же уточнить у него, что он имел в виду, сказав мне в тачке, что не позволит никому умереть из-за него. Совет на будущее, захочешь узнать что-то у Тэ — спроси его на самом пике. Его мозг будет слишком занят погоней за оргазмом, и он ответит всё, как на духу. Ибо над ложью нужно задуматься, а правду ты можешь выпалить, не медля. Так вот… Агуст… — Китти выдыхает дым в приоткрытое окошко. — Он сказал, что это долгая история, но, если бы можно было отмотать время назад — он поступил бы также. Убил бы за меня понимаешь? Он. За меня. Гу замечает, как начинают сильнее дрожать руки Китти, и мгновенно сгребает небольшие ладошки одной своей, на что тот сразу же сжимает её онемевшими пальцами. — Эй, — мягко окликает Бэмби, — почему тебя это так удивило? — Никто кроме Медвежонка ещё не убивал за меня, Чонгу, — шепчет сбивчиво Китти, вышвыривая недокуренную сигарету в окно и вцепляясь в руку друга своими, укладывая их на поджатые к груди колени. — А мы семья, понимаешь? — Почему тогда мы сейчас едем домой, Китти? — осторожно спрашивает Чонгук, поглаживая большим пальцем ладонь Чимина. — Потому, что я ненавижу быть в долгу, — кусая губы, бормочет тот. — И я забрал у него флешку со всеми данными, которые он скачал с главного компьютера. — Ты…поэтому я принёс деньги? Чтобы он заплатил неустойку тому, кому нужна эта информация? — Там даже больше. Не важно. Они ведь зачем-то ему нужны, ведь так? — поднимает голову Китти, глядя блестящими голубыми глазами на Бэмби. — Всё так, — кивает тот, сильнее сжимая чужую руку. — Ты молодец, Китти. Ты знаешь это. Ты… — Не смей произносить то, о чём пожалеешь, Бэмби, — вздыхает Китти, откидываясь назад на сидение и уставляясь в предрассветное небо. — Мне на вторую линию всю ночь названивал Хан. Надеюсь, этот доморощенный засранец не станет докапываться до трупов своих сучек и разыскивать Юнги, когда я кину флешку ему в лицо. — Камеры? — встревоженно хмурится Чонгу. — Агуст деактивировал их все. Так что…та парковка, как Вегас. Всё, что было на ней — на ней и осталось. Включая два трупа, — усмехается Китти, резко откидывая руку друга. — Фу, почему мы сидим, как две сопливые подружки? Чонгук лишь тихонько смеётся, возвращая ладонь на руль. — Кстати о подружках, — барабанит пальчиками по коленкам Чимин. — Как там у вас дела с Югёмом? — М? В смысле? Всё хорошо, — Чонгу сводит брови к переносице. — Ты всё-таки сводил его на свидание? — Что?! Китти, ты…ты что несёшь? — О, ну давай дальше разыгрывать придурка и мечтать о нереальных отношениях с Тэ. Раскрой уже глаза и увидь, что Югём влюблён в тебя. — Прекрати, — Чонгука передёргивает. — Мы друзья с ним, в конце концов! Не знаю чего ты там себе понапридумывал… — Это видно невооружённым глазом. И не только я это вижу. — И кто же ещё? — Тэ. Он даже спрашивал как-то не встречаетесь ли вы, — жмёт плечом Китти. — И… — сглатывает Бэмби. — Ч-что ты ему сказал? — Сказал, что ты кусок долбоёба, который до гробовой доски будет подставлять ему свой зад и целовать руки, даже, если он никогда не согласится быть с тобой в отношениях. А он не согласится. — Не лезь в это, Китти, пожалуйста, — тяжело выдыхает Чонгу. — Серьёзно. Прекрати, а? — Это ты прекрати быть слепым идиотом. Он ведь использует тебя, когда напивается. — Но я первый — кому он звонит, когда напивается. — Да. Потому, что безотказный. В голубых глазах стоит грусть за друзей, в карих напротив нескончаемая тоска. Оба всё знают и понимают. Но лишь один легко может это принять. Потому что не знает, каково это — любить в одни ворота. — Ты поймёшь меня, когда вдруг окажется, что ты для Агуста лишь хороший секс, — негромко говорит Бэмби. — Он для меня не больше, чем предмет вдохновения. И хорошего секса, — хмурится Китти, чувствуя укол в груди. Он только что солгал не другу. Он солгал самому себе. Бэмби понимающе молчит, прекрасно зная это. Он паркуется у покосившейся многоэтажки и поворачивается к Чимину. — Что делать с машиной? Она ведь засветилась здесь. — Про то, что эта дыра — мой дом, уже много кто знает. Свяжись с Медвежонком, пусть пробьёт, у кого Агуст её угнал или одолжил. И, если окажется, что этот придурок ездил на своей тачке — я ему яйца оторву. — Они тебе ещё пригодятся, — ухмыляется Бэмби. — Но, если серьёзно. Что с ней делать? — Сними номера и загони куда-нибудь подальше? Вычисти, чтобы даже, если нашли — нихрена не поняли чья она. А потом решим. Всё, как только Бом-и скажет — чья это машина. — Ты опекаешь его, как заботливый муженёк. — Закрыл бы ты рот, Бэмби. Хотя, думаю Тэ скажет мне спасибо, если я выбью тебе зубы, — усмехается Китти, поигрывая бровями. — Какой ты мерзкий, — закатывает глаза Чонгук. — Спасибо за комплимент, сладкий, — подмигивает Китти, выходя из машины. — И, эй, Гуги? — М? — Спасибо. Снова. — Как обычно, Китти. Они ударяются кулаками, расходясь каждый по своим делам, и каждый со своей тяжестью в груди.***
— Мистер Китти? — подаёт голос блондинка, выглянувшая из-за огромного монитора. Сидящий нога на ногу Чимин на это лишь склоняет голову к плечу и выгибает бровь, призывая девушку продолжить. — Господин Хан ожидает вас. — Наконец-то, — закатывает голубые глаза Чимин, вставая с белого диванчика и направляясь прямиком в кабинет Джисона. Он зачёсывает розовые пряди назад, открывая лоб, как раз в тот момент, когда дверь за ним закрывается, а Хан поворачивается в кресле, озаряя его злорадной ухмылкой. — Вау, а ты не злишься и не мечешь молнии по кабинету? Удивлён, — хмыкает Китти, направляясь к столу и засовывая руку во внутренний карман кожанки. — Я знал, что ты не удержишься и грохнешь их. Слишком шумные для тебя. Ты таких не любишь, — отмахивается Хан, горящими глазами следя за действиями наёмника. Чимин на секунду теряется, услышав это, но решает подумать о словах бизнесмена на досуге. Он бросает на папку с документами флешку, которую Хан тут же хватает и едва ли не целует, и опирается ладонями на стол. — Доволен? — Не то слово! Скажи мне, что ты сделал с крысёнышем? — скалится довольно мужчина. — О, — щурит голубые глаза Китти, переходя на шёпот и склоняясь чуть ближе к шатену. — Я выстрелил ему в самое сердце.to be continued…