***
Оби-Ван даже не позвонил в дверь. Энакин живет здесь, да и в любом случае, его код доступа еще активен. Квай-Гон даже не позаботился перепрограммировать дверь, чтобы убрать его код, когда Оби-Ван переехал в свою крошечную квартиру рыцаря. И он узнал об этом, однажды принеся Энакина назад, после того как тот заснул на диване у Оби-Вана после особенно выматывающего тренировочного боя и плотного ужина. Когда Оби-Ван вошел, Квай-Гон сидел на диване с датападом в руках и, услышав как открывается дверь, вскинул бровь, увидев каменное выражение лица своего бывшего падавана. — Здравствуй, Оби-Ван, — поприветствовал он, а затем кинул взгляд назад и заметил стоящего за ним с опущенными плечами Энакина. — Падаван. — Здравствуйте, мастер, — вяло ответил Энакин. — Хм, — пробормотал Оби-Ван, вновь привлекая к себе внимание Квай-Гона. — Оби-Ван, — начал было мастер немного ворчливым голосом. Но рыцарь поднял руку, прерывая его. — Я услышал сегодня кое-что интересное, — мягко начал он. — Скажите мне, если уже слышали что-то подобное раньше: мастер-джедай, имеющий весьма неординарную репутацию, подбирает одаренного мальчика, которого он сам нашел на родной планете последнего, и забирает его от родителей, чтобы сделать его джедаем. У него высокие ожидания касательно ребенка, который весьма одарен и могуч в Силе. Совет сомневается, но все же разрешает это партнерство — в конце концов этот самый мастер всегда превыше всего остального ставил волю Силы. Но что-то идет не так. Мальчик оказывается весьма… вспыльчивым и злым. Кто-то может даже сказать высокомерным. И он слишком привязан к своему дому, даже спустя несколько лет. — Оби-Ван… — раздраженно встревает Квай-Гон. — Я не закончил, — голос Оби-Вана тихий, но твердый. — Мастер, видите ли, был слеп к все растущему смятению в душе блестящего падавана. Ведь его лучший во всем ученик не может совершить что-то не то — но идеальный мир вдруг рушится. Мастер решает, что мальчик продался за десять серебряников, предал своего наставника и покинул Орден джедаев. А сделав это, пал на темную сторону. За его спиной Энакин резко втянул носом воздух. Оби-Ван слегка потянулся через их хрупкую связь, предлагая утешение, но при этом продолжил свой рассказ: — Что-то подсказывает мне, мастер Джинн, что Энакин не слышал раньше эту историю. Поэтому позвольте закончить. Квай-Гон сидел словно воды в рот набрав, крепко сжав челюсти. Он ничего не ответил, и Оби-Ван улыбнулся. — Прошли годы. Мастер отказывался брать нового ученика после того, что случилось с предыдущим, но через годы он все же меняет свое мнение — но наша история не об этом. Нет, самый важный момент наступает даже спустя еще несколько лет после этого. Больше чем через десять лет после падения первого блестящего ученика, а потом и его смерти, появляется новый мальчик. Такой же одаренный, такой же обаятельный, и он так же словно звезда пылает в Силе. Мастер вначале не замечает сходств. Новый мальчик вырос в рабстве, он не происходит из знатной семьи. В нем нет высокомерия, лишь уверенность и несоизмеримая мощь. Мастер вновь видит в нем зачатки величия и без каких-либо сожалений или сомнений отбрасывает своего нынешнего падавана, чтобы взять в ученики нового мальчика. Именно он должен обучить его. Его желание исполнено. Нынешний падаван становится рыцарем и тихо уходит в тень. Мастер берет мальчика в ученики. Какое-то время все хорошо. Мастер многократно раскрывает таланты ученика, что лишь в его глазах подтверждает предыдущее предположение, что мальчик действительно сын Силы, Избранный. Но как и все остальное, это длится недолго. Мальчик оказывается своевольным. Он не совсем хорошо ладит с остальными джедаями, и он едва справляется со своей учебой в классах. Он с норовом и сопротивлением воспринимает учения джедаев, да и вообще любое обучение. Между ним и мастером зарождается конфликт. И вскоре мастер начинает думать: разве я уже не сталкивался с чем-то подобным ранее? На этот раз он видит знаки там, где раньше был слеп. Поэтому возможно, только возможно, он сможет положить этому конец, пока все не вышло из-под контроля? — Я не собираюсь отрекаться от Энакина, — возражает Квай-Гон чуть ли не рычащим голосом. — Но Энакин почему-то думает иначе. — Энакин всего лишь ребенок, — парирует Квай-Гон, — который не знает, как избавиться от неуверенности в себе. — Потому что ты не обучил его этому, — тихо ответил Оби-Ван. — Как и не обучил этому меня. Видимо потому, что этот урок слишком хорошо усвоил Ксанатос. — Ксанатос тут совершенно не при чем. — Как раз в Ксанатосе тут и дело! — выкрикнул Оби-Ван. Его голос эхом зазвенел во внезапной тишине, воцарившейся в квартире, которую он больше десяти лет считал домом. — И ты, ситх подери, прекрасно это знаешь, Квай-Гон Джинн. Квай-Гон внезапно вновь замолчал, и Оби-Ван воспользовался этой заминкой, и его голос резко похолодел, словно сталь: — Он причина, по которой ты отказывался брать меня в ученики, из-за него возникала каждая дрязга между нами, и из-за него у тебя теперь проблемы с Энакином. Энакин — не Ксанатос, Квай-Гон! Он не заслуживает подобного отношения за то, какой он есть, как и я не заслуживал отказа за вполне обоснованный подростковый гнев. — Ты научился контролировать свой гнев, Оби-Ван. — Да! Потому что когда-то давным-давно, ты был человеком, который желал обучить этому напуганного, потерянного мальчика, который сам просто не умел этого, — Оби-Ван встретился глазами с бывшим наставником и немного удивился, осознав, что Квай-Гон все еще верит, что может одним лишь взглядом заставить Оби-Вана отступить. — Ты увидел недостаток в ребенке, которого считал идеальным, и теперь избавляешься от него, как от прокаженного, Квай-Гон. — Ты говоришь так, будто мои сомнения не имеют оснований, — ответил Квай-Гон. — Но у меня намного больше опыта и с падшими, и с темной стороной, чем у тебя, падаван. Не буду отрицать, у меня есть свои сомнения по поводу того, как растет и учится Энакин… — при этих словах он посмотрел на мальчика, но лишь на мгновение, а затем вернул взгляд на Оби-Вана, — но они не безосновательны, и в любом случае мои опасения не касаются тебя. — Касаются, если они приносят моему брату-падавану подобную боль, — парировал Оби-Ван. — Я самостоятельный рыцарь теперь. Ты не можешь отказать мне в праве вмешаться, если я подозреваю злоупотребление властью, а именно это я и вижу. Губы Квай-Гона сжались в тонкую линию. — Я не злоупотреблял своим положением, я не обращался жестоко со своим падаваном. — Пока нет. Но однако ты причинил ему боль и навеял страх, твои действия толкнули его ближе к темной стороне, чем любая его черта характера, которую я только в нем видел. — И ты считаешь, что знаешь моего падавана лучше меня? — Квай-Гон покачал головой и все же встал со своего места. Он возвышался над Оби-Ваном на целую голову, а над Энакином и того больше. — Я думаю, что это больше тебя не касается, Оби-Ван. Убирайся из моей квартиры, и оставь нас с моим падаваном обсудить эти вопросы. — Я так не думаю, — Оби-Ван скрестил руки на груди, и ощутил, как позади него Энакин чуть съежился. — Ваш падаван боится вас, мастер Джинн. Я не оставлю вас наедине. — Я никогда не причиню ему вреда. — Не физически, — согласился Оби-Ван, — но вы уже нанесли ему эмоциональную травму. И после ваших слов мне понятно, что вы уже не можете сами исправить сложившуюся ситуацию — я требую, чтобы проблема была вынесена на рассмотрение Совета. — Совета? — фыркнул Квай-Гон. — Нам не нужно что-то решать с Советом. Энакин, подойди сюда. Энакин замешкался за спиной Оби-Вана. — Я… — Энакин... — Простите, мастер, — прошептал мальчик. — Я знаю, что вы меня не ударите, но… — Все в порядке, — проговорил Оби-Ван и, намеренно развернувшись к Квай-Гону спиной, положил руки Энакину на плечи. — Мастер Джинн никогда не причинит тебе зла. Чего хочешь ты? — Я просто… хочу, чтобы кто-то присутствовал здесь, пока мы будем разговаривать. Он никогда не слушает меня. — Хорошо, — Оби-Ван вновь посмотрел на Квай-Гона, лицо которого побледнело от едва сдерживаемой ярости и от какого-то понимания, которое не улавливал сам Оби-Ван — настолько контролировал свои эмоции мастер. — Вы похоже держите его на весьма коротком поводке, — выдавил Квай-Гон ледяным голосом. — Неужели этот весь фарс был лишь для того, чтобы украсть у меня падавана, рыцарь Кеноби? Оби-Ван отрицательно покачал головой. — Это не было моей целью. — И все же вы так уверены, что знаете лучше меня, как обучать Энакина. — Возможно и так, — парировал Оби-Ван. — И спасибо за подсказку, — после этих слов он потянулся к своему поясу и достал из кармашка комлинк. Рыцарь набрал нужный код, и после пары секунд послышался щелчок соединения. — Мейс Винду, — ответил голос на другом конце. — Рыцарь Кеноби, какова причина вашего вызова? Сейчас самая середина обеденного часа. — Я ходатайствую о собрании Совета, — ответил Оби-Ван тихим, но твердым и решительным голосом. Он не отрывал взгляд от Квай-Гона. — Я намерен оспорить право и возможность Мастера Квай-Гон Джинна на обучение падавана Энакина Скайуокера.Глава 1
12 января 2021 г. в 09:25
Энакин сегодня напряжен. И Оби-Ван тут же это отметил — он всегда с легкостью улавливал эмоции мальчика, даже в самом начале, когда они только встретились, и джедай изо всех сил пытался не замечать ребенка. И тем более он знал, когда Энакин был совсем подавлен. И раньше он всегда думал, что пусть эти проблемы решает его мастер, человек, который так горел желанием стать наставником Энакина.
Но за эти годы Оби-Ван осознал, что Квай-Гон едва ли уделяет эмоциональному состоянию Энакина больше внимания, чем сам рыцарь, а он был в Храме едва ли раз в пару-тройку недель, когда появлялось свободное время между миссиями, а иногда даже реже. И за последний год Оби-Ван начал подозревать, что отношения между мастером и свежеиспеченным падаваном только ухудшились, учитывая что Энакин вырос и сейчас находился на самом пике своего полового созревания. Падаван Скайуокер никогда не обладал должным обаянием, не владел таким красноречием, как даже сам Оби-Ван в его возрасте, или тот же Ксанатос, но он был привлекательным пострелом с широкой улыбкой и наметанным глазом на милых девушек. И конечно у него было несколько «врагов», пусть так их назвать можно было лишь с натяжкой, среди других падаванов. Оби-Ван еще не забыл, каково это. Статус падавана, который Энакин получил почти сразу же при появлении в Храме, спас его от большей части проблем. Но когда он был какое-то время привязан к Храму и Корусанту, пока Квай-Гон пытался буквально впихнуть в голову падавана десятилетний объем знаний, соперничество юнлингов задело и его. Бант в годы их юности много раз жаловалась Оби-Вану по поводу Аалто. И сейчас Энакин столкнулся почти с теми же проблемами, а его мастер уделяет так же мало внимания происходящему, как когда-то во время конфликта Оби-Вана с Бруком Чаном почти десять лет назад.
Прошло пять лет с момента получения им статуса рыцаря на фоне победы над ситхом на Набу и двадцатипятидневной комы Квай-Гона. За время этих недель Оби-Ван взял Энакина под свое крыло, пытаясь мысленно и эмоционально подготовиться к тому, что в худшем случае он может стать мастером мальчика если (но на тот момент казалось, что когда) целители объявят, что мозг Квай-Гона умер, и отключат его от аппаратов жизнеобеспечения. Но этого не случилось. Квай-Гон поправился и взял Энакина в падаваны. То время, пока мастер восстанавливался, а Энакин восполнял пробелы в знаниях, они были буквально заперты в Храме целый год без возможности сбежать оттуда. Но с тех пор Квай-Гон брал Энакина с собой на миссии как можно чаще, но возможно реже, чем ему самому хотелось бы.
Благодаря этому у Оби-Вана была возможность видеть своего бывшего наставника и Энакина. С первым он едва мог разговаривать. Слишком многое осталось нерешенным между ними, чтобы Оби-Ван мог спокойно завести с Квай-Гоном разговор. Но вот с Энакином все было намного проще. Роль старшего брата-падавана давалась рыцарю с легкостью, пусть он и был в свое время лишен этого. Оби-Ван тренировался с мальчиком, учил его разным приемам Силы, которые зачастую не одобрялись мастерами, а также давал ему иногда уроки и советы в изучении разных языков. И за это время Оби-Ван очень хорошо узнал Энакина. И поэтому сейчас он мог с уверенностью сказать: сегодня мальчик слишком напряжен.
Тренировочный зал, который смог забронировать Оби-Ван, был, слава Силе, небольшим и закрытым. Он сам изначально хотел этого, потому что за последние годы он стал известен в Храме, как весьма искусный дуэлянт, на поединки которого многие не отказались бы посмотреть, но Оби-Ван не любил публику… в большинстве случаев, но особенно когда практиковался с Энакином. Им не нужна была какая-то подготовка перед боем — они лишь сняли с поясов свои мечи, отвесили друг другу церемониальный поклон, а затем Оби-Ван сразу ринулся в Атару-атаку.
Энакин замешкался. Оби-Ван давно выбрал Соресу, как основную форму боя, так как больше на миссиях у него не было партнера, который прикрывал бы явные пробелы в обороне, появляющиеся при использовании Атару. Но сейчас Оби-Ван продолжил атаковать, и Энакину ничего не оставалось, как отступать и защищаться, потеряв контроль в бою.
Так как Энакин учился смеси избранного боя Квай-Гона Атару, и его собственного любимого стиля Джем Со, оборона не была его коньком. И он быстро начал злиться и срываться.
Оби-Ван усмехнулся.
— Что? — спросил он, а затем рассмеялся, когда парировал ответную вялую атаку. — Может тебе все же стоит изучить немного Соресу, Энакин?
— Я справлюсь, — прорычал мальчик, и сдвинулся вбок. Он попробовал обрушить на оппонента удар сверху, но Оби-Ван с легкостью отразил его, встав в защитную стойку Соресу и без проблем справился со шквалом ударов Энакина. А будучи не таким опытным бойцом, как Оби-Ван, Энакин так и не смог найти лазейку в глухой обороне противника.
— Видимо нет, — мягким голосом отметил Оби-Ван. Он как-то обыденно выполнил еще одну атаку. А после этого, молниеносно сделал выпад вперед и оставил легкий ожог на руке Энакина.
Падаван отступил с негромким вскриком. Но быстро оправился и попытался перепрыгнуть через противника, использовав один из классических выпадов Атару. Но будучи уже уставшим, он не смог как следует сгруппироваться, и маневр получился совсем неуклюжим.
Оби-Ван не упустил свой шанс. Силой он потянулся вперед и, ухватившись за лодыжку мальчика, потянул его и нарушил концентрацию и выпад. Энакин упал на мат лицом вниз, и из его легких вышибло весь воздух.
— Тебе еще многое предстоит постичь, падаван, — без какого-либо упрека мягко проговорил Оби-Ван.
К его удивлению (а может и нет) Энакин не подскочил сразу же с пола. Он лишь перевернулся на спину и откинул в сторону свой меч.
— Конечно, — пробормотал мальчик, уставившись в потолок. Прозвучало это как ответ человека, который согласился лишь потому, что если он начнет спорить, то расплачется. Согласие человека, который слышал эту фразу уже столько раз, что не противится прозвучавшим словам.
— Оу, — пробормотал Оби-Ван и деактивировал свой световой меч, а затем опустился на колени рядом с Энакином. — Проблемы с мастером, Энакин?
Падаван закрыл глаза.
— Ты можешь мне рассказать, — добавил Оби-Ван. — Уверен, что смогу тебя понять, что бы он ни совершил на этот раз.
Энакин лишь тряхнул головой. И несколько слезинок все же сорвалось с его ресниц, несмотря на то, что он со всех сил зажмурил глаза. Энакин вскинул руку и закрыл ею лицо, чтобы скрыть их.
— Оу, — вновь пробормотал Оби-Ван, намного мягче на этот раз. Он осторожно просунул руки за шею и плечи падавана и приподнял Энакина, притянув того в немного неуклюжие объятья. — Все будет хорошо, падаван. Отпусти себя.
Энакин сдавленно всхлипнул в районе его плеча и проговорил:
— Я столько всего еще не знаю, Оби. Я не хочу уходить.
Услышанная короткая форма его имени, которую Энакин не использовал после своего одиннадцатого дня рождения, обескуражила Оби-Вана, а последняя фраза лишь усилила его тревогу. Энакин развернулся в его руках, и Оби-Ван прижал его к себе сильнее и позволил ребенку выплакаться в течение следующих нескольких минут. Когда Энакин чуть успокоился, рыцарь слегка отстранился, чтобы посмотреть в покрасневшие глаза подростка.
— А зачем тебе уходить? — спросил он.
— Мне кажется, мастер Квай-Гон хочет отречься от меня, — прошептал Энакин и пристыженно отвел взгляд.
Оби-Ван резко втянул носом воздух.
— Почему ты так решил?
— Он просто… Он говорил разное. О том, что… я ни-никогда не запоминаю ничего, что если я не-не справлюсь со своими эмоциями, если я не и-изменюсь, то я паду на темную сторону. Он сказал: «ни один достойный падаван не будет испытывать такой гнев».
Оби-Ван легко мог представить, как их мастер произносит эти слова.
— Ясно, — пробормотал он. — Что еще?
— Я… Я не знаю. Он отгородился в связи.
— Он — что?! — шокировано выпалил Оби-Ван. Связь между мастером и падаваном была нерушима и неприкосновенна. Да, Квай-Гон несколько раз закрывал связь между ними с Оби-Ваном, но только тогда, когда сам был близок к падению, или… или когда Оби-Ван грозился покинуть Орден. Так что может Энакин недалеко ушел от истины в своих предположениях. — Ох, падаван.
— Он ненавидит меня, — прошептал Энакин и спрятал лицо в складках одежды Оби-Вана. — Я не… Я слишком сильно злюсь, и я не справляюсь с медитацией, и я ужасный дипломат, и я всегда проваливаю свои тесты по истории центральных миров... и я скучаю по маме. Я никогда не смогу стать джедаем.
— Энакин…
— Что со мной будет, Оби-Ван? — спросил немного осипшим голосом Энакин. — Они отправят меня назад на Татуин?
— Нет, — категорично возразил Оби-Ван. — Никогда. И во всем этом нет твоей вины, Энакин. Тебе всего четырнадцать, и ты не рос в Ордене, у тебя было трудное детство, и Квай-Гон должен помогать тебе, а не сбрасывать на тебя вину за то, с чем ты не в силах справиться самостоятельно.
Энакин отстранился, обескураженный яростной страстью, прозвучавшей в словах Оби-Вана.
— Квай-Гон Джинн прекрасный джедай, — продолжил Оби-Ван, — но этого же нельзя сказать о нем, как об учителе.
— Что? — удивился было Энакин, а потом, когда понял смысл слов, начал отрицательно мотать головой: — Нет, Оби-Ван, подожди, нет, это не так. Он отличный мастер, это просто я… Это просто я никчемный ученик. Прости. Я не должен был…
— Нет, должен, — прервал его Оби-Ван, — ты имеешь полное право чувствовать себя неуверенным, смущенным, ты можешь обижаться и бояться. Ну же, падаван, помедитируй со мной пару мгновений, а затем мы продолжим разговор.
Энакин сглотнул, едва слышно прошептал свое согласие, а затем послушно сменил позу и сел перед Оби-Ваном так близко, что их колени чуть соприкасались. Оби-Ван выдохнул и собрался с мыслями, а затем легко начал медитацию. Энакин, напротив, стал испытывать трудности. Оби-Ван с легкостью теперь ощущал волнение в Силе, словно она была колоколом, которого коснулись все эмоции Энакина, и он начал звенеть и вибрировать. Мощь испытываемых Энакином чувств имела большой отклик в Силе, что всегда весьма чутко ощущал Оби-Ван. И он был уверен, что Квай-Гон чувствовал все намного ярче, будучи адептом Живой Силы. Но некоторая отстраненность Единой Силы позволила Оби-Вану удержать свое сознание в отдалении и потянуться к Энакину, направив в сторону падавана нити безмятежности и спокойствия.
Подросток с жадностью уцепился за них и позволил этим чувствам подавить его возбуждение, словно приложив к звонящему колоколу в успокаивающем жесте руку. Медленно пришло умиротворение, и Оби-Ван почувствовал, как Энакин попытался найти душевное равновесие — сначала растворилось его замешательство, затем остаточное отчаяние после их поединка, а после самое тяжелое: страх и горечь. Правда не полностью — отголоски так и остались, и Оби-Ван понимал, что понадобится больше усилий, чем одна медитация, чтобы полностью успокоить сознание Энакина. И все же найдя умиротворение падаван смог вернуть свой фокус довольно быстро и без особой помощи Оби-Вана, как предполагал изначально рыцарь.
— Хорошо, — пробормотал Оби-Ван. Он ощутил через их хрупкую связь огонек удивленной радости от услышанной похвалы. И Оби-Ван помнил, как испытывал подобное чувство сам будучи падаваном, когда Квай-Гон изредка хвалил его.
— Спасибо, мастер, — выдохнул Энакин, когда они окончили медитацию. Обычный вышколенный ответ, вбитый в сознание Энакина за последние несколько лет, и подросток покраснел, когда осознал, что сказал это не Квай-Гону, а Оби-Вану. — Эм… — пробормотал он, — прости.
— Все в порядке, Энакин, — уверил его Оби-Ван. — А теперь. У нас есть несколько вариантов дальнейших действий, но спустить эту ситуацию на тормозах мы точно не можем.
— Ты уверен? — жалобно уточнил Энакин.
— Да.
Энакин вздохнул.
— Энакин.
— Прости, Оби-Ван.
— Действительно… — Оби-Ван улыбнулся и продолжил: — В любом случае, я думаю, что стоит поговорить со старым, добрым мастером Джинном. Если не хочешь, то можешь не присутствовать при этом разговоре, но я бы хотел, чтобы ты был там. Тебе не нужно будет что-то говорить. Или мы можем пока повременить с этим разговором и переговорить напрямую с Советом — ты не заслуживаешь подобного обращения, словно в любой момент падешь на темную сторону, при том что ты вполне отлично справляешься со своей учебой, особенно учитывая твое не самое обычное начало.
— Со-советом?! — уточнил Энакин.
— Да, Энакин. Часть их обязанностей — помогать решать противоречия между мастерами и падаванами, которые зачастую, всплывая на поверхность, не всегда легко решаются, — ответил Оби-Ван. — Многие пары образуются совершенно случайно в Силе, и если есть какие-то проблемы, то это зачастую не легкая ссора или простое недопонимание. Время от времени у нас с Квай-Гоном возникали подобные ситуации во время моего ученичества, но мы ни разу не поднимали их перед Советом. Обычно каким-то образом вмешивалась сама Сила, потому что наша связь в ней была очень крепкой. Ну или Йода совал свой нос.
Энакин фыркнул.
— Иногда их сложно отличить.
Оби-Ван улыбнулся.
— Верно. И все же, я жалею, что не вынес кое-какие проблемы на рассмотрение Совета. Они ведь не просто сидят в самой высокой башне: они — средоточие Ордена, и они помогают и направляют индивидуально каждого из нас, а не только управляют Орденом, как единым целым.
— Но… я не думаю, что особо нравлюсь им, — признался Энакин.
— Ты им вполне нравишься, поверь, — прервал мальчика Оби-Ван. — Лишь вчера я слышал добрые слова, сказанные магистром Винду относительно твоих талантов во владении мечом, и он был рад узнать, что сегодня у нас с тобой назначен поединок.
— Но почему тогда они всегда столь неодобрительно хмурятся, глядя на меня?
— Подозреваю, что они скорее хмурятся на Квай-Гона, — парировал Оби-Ван. — Вот его они не очень любят, в этом я уж точно уверен.
— Оу.
Оби-Ван улыбнулся.
— Что же. Мы поговорим с мастером Джинном для начала, или все же пойдем сразу в Совет?
— Думаю, сначала к учителю, — ответил Энакин и поднял на Оби-Вана робкий взгляд. — Я не… совсем хочу привлекать к этому Совет, если получится этого избежать. Ведь ты можешь поговорить с мастером. И я не против побыть при этом разговоре.
— Я сделаю все, что в моих силах, — ответил Оби-Ван. Он потянулся и взлохматил волосы Энакина. — Давай для начала примем душ, а затем пойдем к твоему мастеру. Ты пахнешь, словно нерф.
— Хей! — воспротивился Энакин, и Оби-Ван смеясь откатился от последовавшего за этим удара, а затем поднялся и направился в душ, а Энакин побрел следом за ним.