сопутствующий ущерб

      Чувствовал ли он себя виноватым? Да, чувствовал. И немного виноватым чувствовал себя три с лишним года, с того самого момента, когда утром не обнаружил Мартина в монастыре, когда Андрес как-то через чур легко согласился воплотить в жизнь план ограбления Монетного двора, когда они прощались с Кузнецом и Немым. Когда набирал новую банду. Чувство вины было с ним, но не кусало больно. Только облизывало шершавым языком, когда он отправлял для Ракель открытки с координатами — он же знает, где сейчас Мартин, он может и ему что-то отправить, напомнить о себе, дать ему знать что он переживает за него, дать понять, что он с ним, поддержать его после смерти Андреса. Но Серхио малодушно предполагал, что Мартин такой жест не оценит, потому что это ведь из-за него они забросили план с ограблением Банка Испании. Поэтому он продолжал ощущать вину, когда лежал на пляже. Когда целовал Ракель. Ему было ужасно жаль, что всё так вышло. И ему было стыдно за то, что он временами совсем забывал о Мартине, о том, что тот где-то существовал, что-то делал, как-то был вынужден жить.       И стоя перед пыльной дверью, занеся над ней костяшки пальцев, он столкнулся со всеми этими чувствами. По ту сторону стен было тихо. Пугающе тихо. Он помнил, Мартин любил громко слушать музыку, он любил петь. Но что если его там нет? Что если Андрес ошибся? Что если Мартин оказался ещё более непредсказуемым? Что если он сейчас в тюрьме или в больнице, откуда его просто так не вытащить? А что если он вообще убил себя?       Мысли, одна страшнее другой, крутились в голове, поэтому, под их давлением, он всё-таки постучал. Достаточно громко, чтобы точно разбудить спящего человека. И прислушался. Было тихо. Достаточно долгое время. Он уже собрался уходить, как дверь открыли.       Перед ним стоял Мартин. Нельзя было сказать, изменился ли он, нельзя было предположить, лучше ли он стал выглядеть, или хуже. Нельзя было сказать, рад ли он видеть гостя. — Мартин.       Тот быстро облизал губы. — Извини, зайти не предложу, — полушёпотом ответил он.       На секунду Серхио растерялся. Всё-таки не рад? Он не один? Что-то происходит? Он что-то или кого-то прячет? Или он сам собрался куда-то? Потому что был одет в джинсы и кофту. — Но мы можем поговорить? — Не здесь. — Почему? — Потому что я пиздецки на тебя зол. Сукин сын. — Тогда, может, прогуляемся? — Минутку.       Он не закрыл дверь, поэтому Серхио даже не стал притворяться, что ему не интересно, приоткрыл дверь шире и заглянул. Мартин склонился над диваном и поправил одеяло — он действительно не один? На это Серхио рассчитывал в самую последнюю очередь.       Берроти вернулся к нему и закрыл дверь. — Здесь пустырь недалеко, идём.       Любого другого такое предложение бы напугало, но не Серхио. Тем более, что Мартин озвучил свои мысли — он зол на него, он имеет на это полное право. Выходя из подъезда, они сталкиваются с элегантно одетой девушкой, которая будто бы не принадлежала этому месту, будто бы оказалась здесь не по своей воле. Она окинула их презрительным взглядом и прошла мимо, в подъезд. Серхио это показалось подозрительным и странным. Хотя, когда ты один из самых разыскиваемых преступников в мире, многие вещи кажутся подозрительными.       Когда они отошли достаточно далеко от домов, Серхио решил уже хоть с чего-нибудь начать этот неприятный разговор. — Ты не один, верно? — Верно. — С кем? — Со студентом. — Я думал, ты предпочитаешь мужчин старше твоего возраста. — Ты мог закончить фразу на «ты предпочитаешь мужчин».       Серхио коротко кивает и поднимает взгляд на Мартина. Впервые он видит его при дневном свете. И ему кажется, тот стал выглядеть немного моложе. Но убеждает себя в том, что это невозможно и ему это просто показалось. — Не думаешь, что это странно, что на тебя обратил внимание молодой человек? — Я не комплексую из-за разницы в возрасте.       Серхио напрасно пытается вспомнить хоть что-нибудь, из-за чего Мартин хотя бы в теории мог бы комплексовать. — Он хорошо разбирается в искусстве, его не заботят земные мелочи. — Ох, как неожиданно… — пробормотал Серхио, но Мартин сделал вид, что не слышал этого.       Они какое-то время стояли в тишине, только где-то далеко проезжали машины. — Для чего ты пришёл? Чтобы осуждать меня? — Я пришёл извиниться и попросить помощи.       Мартин рассмеялся. Поэтому они были на пустыре — тут никого нет. Этот смех был неприятным, горьким, ядовитым, болезненным. — Как на счёт того, чтобы пойти нахуй? Обратно спрятаться в свою норку и дальше там жить и не высовываться. Если бы ты, сукин сын, хотел извиниться, ты бы извинился не спустя три сраных года! — Я не оправдываю себя. Мне нужна помощь. И я подумал, мы… — Наверное, я должен быть польщён, что ты вспомнил обо мне, но нет. Элиот научил меня ценить себя и то, что я делаю.       А Серхио был готов поклясться, что нет. Скорее, они с пареньком просто заперлись в квартире, пили и слушали музыку. Потому что все предыдущие вольные-невольные разлуки с Андресом проходили как-то так. — И это тоже. А ещё мы трахаемся. — Ага. Мартин, ты не думал, что скоро у тебя кончатся деньги, что ты будешь делать? — Мы с Элом пойдём и ограбим банк. — Ты рассказал ему?! — Андрес не хранил секретов от своих дам. Ах, конечно, ему-то было можно, он ведь был твоим братом…       Серхио закрывает глаза, чтобы успокоиться, чтобы принять то, что он не вёл себя всегда честно. — Мартин. У меня есть люди, есть ресурсы, мы можем воплотить твою мечту. — Люди? Которые чуть не пустили твой план по пизде? И которые накосячили так, что тебе пришлось найти меня, чтобы помочь им? Я угадал?       Серхио стыдно признаться, что да. Но он надеется, что Мартин сохранил в себе хотя бы сколько-нибудь человечности, что он поможет ему. Потому что тот мог сколько угодно разыгрывать перед Андресом безразличного и бесчувственного человека, Серхио всегда знал, что он не такой. Иногда он видел его страх, его нерешительность, его боль. И он надеялся, что не ошибся. — Мартин. Анибаль — совсем ребёнок, они пытают его, они могут его убить. Если мы немедленно что-то не сделаем, всё будет совсем плохо. — Ты не за него боишься. Ты боишься за себя. Потому что мальчишка может выдать что-то, что окажется важным. — Тебе всё равно? Ты лучше останешься напиваться в этом гадюшнике с очередным парнем? — О-о-о. Элиот не очередной парень, — Мартин мечтательно закрыл глаза, — у него прекрасный голос, мягкие волосы, мне нравятся его глаза, охуительные ноги, волшебные пальцы. И у него идеальный член. Куда же без этого.       Серхио разочарованно закрывает глаза. — Если ты не хочешь делать это ради Анибаля или ради меня, сделай это ради Андреса.       Это было подобно удару ниже пояса для Мартина. Тот прищурился. Круги под его глазами будто бы стали ещё на несколько тонов темнее. Серхио был уверен, что задел его, но пока было непонятно, к чему это приведёт. Зная Мартина — ко всему, чему угодно.