Движение - это жизнь

От соломы на коже появлялись неприятные вмятины. Ноги чесались сильнее, чем от аллергии на шоколад, но расчесывать их и дальше было чревато царапинами и сопутствующей болью. К тому же, тело не мое, и портить я его не хотел. Эта девочка наверное бы расплакалась, но я пока что не уверен. Я ее не слышал, но знал, что она еще здесь, внутри, мечется и пытается выбраться из клетки разума. Периодически до меня долетали отдельные эмоции и обрывки памяти, но слов я пока что от нее не слышал. А жаль. Сильва, как я понял, девочка способная. Не знаю, что ждет меня в будущем, смогу ли я продолжить жить в этом теле или что-нибудь случится? Выпнет ли она меня? Выпну ли ее я? Умрем ли мы вместе? Может быть, я смогу найти другое тело, хотя я не знаю как? У меня слишком много ответов и слишком мало информации. Что это все вокруг такое? Загробная жизнь или предсмертные галлюцинации? Или мне вообще все просто снится? В любом случае я бы хотел поделиться с этим миром своими знаниями. Даже если их технологии не смогут воспроизвести их. Даже если это лишь плод моей больной фантазии. Я бы мог стольких спасти! Впрочем, это просто мысли, просто мечты… С каждым часом ее чувства становились интенсивнее. Если рост продолжится в том же темпе, вероятно, скоро я ее услышу, при условии, конечно, что это возможно. Не знаю, правда, что я могу ей сказать. «Прости, дорогая, я тут в твоем теле поселился, давай жить дружно,» — вряд ли подойдет, впрочем пока она не сказала ничего, что бы я услышал. А если она слышит меня и мои мысли, то и смысла мучиться нет — она знает, что я искренне сожалею. Как же спать хочется. Веки свинцовые и разум затуманен. Если засну здесь, прямо на холодном полу — пусть и устеленном колючим сеном — будет болеть спина и шея, хотя моих замолчавших соседок это, кажется, совсем не волновало — они привалились к стене и уже заснули. Да, милая Силь, надо за здоровьем своим следить, а не подобно этим барышням игнорировать возможность спать в горизонтальном положении. Негоже в таком физическом состоянии находиться, чтобы и пары сотен метров пробежать было сложно. Ой, вот только не надо на меня злится! Я снова почувствовал этот жар от ее эмоций Силь, где-то внутри головы, сконцентрированный в самом центре. Под такой аккомпанемент тяжело будет заснуть, а выспаться стоит, мало ли что грядет. Кое-как свалив из сена жалкое подобие подложки, которое не хотело даже держаться единым целым, я прилег, закрыв глаза. Нет, ну это издевательство над человеком! Солома впилась мне в голову! Я даже подремать не смог нормально, пока не отбросил попытки лечь в нормальном положении. Видимо девочки все-таки умнее, раз не тратили время на бесполезные попытки создать себе комфорт в таких условия, и сразу легли спать. *** Я неженка. Вот оно! Воспитание городского жителя! Я осознал, что не в состоянии жить в таких условиях, и даже мои знания не смогут никак спасти ситуацию. Этот мир отсталый. Проржавевшие кандалы никто даже не думал почистить хотя бы с уксусом, повозка дребезжала так, что страшно в ней находиться и одному, а нас, между прочим, сидело в ней пятеро. А дороги… Дороги были… Сухие и убитые настолько, что вкупе с полумертвой повозкой только ухудшали общее мнение о местных технологиях. Пыль из-под лошадиных копыт периодически проскакивающих мимо нас всадников летела в лицо, заставляя закрывать глаза и морщиться. А хозяйке тела, видать, постоянная качка из стороны в сторону в зависимости от степени убитости того или иного участка пути была привычна. Но даже при этом я чувствовал ее раздражение — зуд где-то в нижней челюсти. Честно, не знаю, как получалось воспринимать ее эмоции, но сейчас они ярче некуда. И как же я с ней согласен! Это кошмар! Мало того, что даже выспаться не дали, так теперь еще и насильно продавать отвозят, так еще и везут так, будто тут вещи без наклейки «осторожно стекло». Изверги, а не люди. *** К вечеру мы уже подъезжали к какому-то городу, и я увидел море. Мощное и прекрасное, оно контрастировало с полуразрушенными домами из глины, досок и соломы. Солома… Бррр. А ну-ка, гоним прочь плохие воспоминания, и без них тут все вокруг не очень. А вот поднять в своих мозговых архивах истории с моря это да, это можно. Как сейчас помню крики «за буйки не заплывать». Даа… Хорошее время было. Уйди Как гром среди ясного неба злобно прорычал девчачий голос в голове. О! Силь наконец-то проснулась! Теперь хотя бы разобраться можно будет, что вообще происходит. Она меня слышит?  — Доброе утро, дорогая! — улыбнулся я, тут же встречаясь взглядом с соседкой по повозке. Вот черт, а есть возможность с Силь мысленно общаться, а не вслух?  — Дура, сейчас день, — выплюнула она мне. Я не знаю, как выпутаться из этой ситуации… Язык, давай, жги, я отключаю тебя от мозга.  — С такой прекрасной девушкой как Вы хоть день, хоть ночь, хоть Ад — все прекрасно, — произнес я, не отрывая от нее взгляда и светло улыбаясь. Господи, оберни время вспять, стыдобища… Она усмехнулась, а потом, развернувшись к бородатому мужчине за поводьями, продолжила уже ему:  — Эй, мальчик, смотрю, Фатима разучился уже товар с мозгами подбирать.  — Госпожа, Фатима был бы рад сделать все, как положено, но Вы ведь знаете, как его… переклинивает периодически, — ответил он ей.  — Мне до его тараканов дела нет, — легкое движение руки, и у лица извозчика блестит серебристый металл, — За перевоспитание плата не людьми, а золотом. Прямо сейчас. Держала изогнутый кинжал она легко и выглядела при этом по-элегантному сильно. Не будь мы в отношениях раб-продавец, я бы, наверное, даже влюбился.  — Г-госпожа…  — Эй, хватит, — прервал перепалку еще один сосед. Всю дорогу он просидел ко мне вполоборота, поэтому лица я не видел, но теперь и по особенностям речи, и по внешности, я смог нормально его опознать. Это был тот самый мужик без передних зубов. Интересно, кто еще тут сидит? Так, посмотрим… Я, та девушка, бородач за поводьями и беззубый. А пятый где? Я потерял пятого! Где мой закованный товарищ по несчастью?  — Совсем на старости лет страх потеряла? — продолжал мужик.  — А ты, я погляжу, совсем разучился с девушками общаться, — парировала красавица, — Неудивительно, с такой-то рожей. Она поправила свои кучерявые волосы и рассмеялась. Не думаю, что оскорблять такого человека было хорошей идеей, но ей, видимо, было до лампочки. А ему нет. Он злился — это было видно по его выражению лица и руке, крепко сжатой в кулак — злился, и ничего не предпринимал. Странные у них отношения. Но я так и не понял одного.  — А где пятый? — навязчивый вопрос сам вырвался из меня, перебивая гнетущую тишину. Сейчас меня это почему-то тревожит сильнее, чем голос Сильвы.