*
Серебристая ящерка выползла из деревянной панели, скользнула по полу, взобралась на стол. Как раз вовремя. Локи протянул руку. Ящерка тут же вползла по ней, щекотно прижалась к уху и коротко доложила обстановку. Локи благодарно погладил ее по спинке, дал припасенную лягушачью лапку. — Ты ужасно мил. Ящерка юркнула в ящик стола. — Я уж заждался, Ами — отозвался Локи, оборачиваясь. Белокурый мальчик с озорными зелеными глазами подскочил к нему, звонко чмокнул в щеку. Локи взял со стола дописанное письмо, свернул его и запечатал прежде, чем мальчишка заглянул через плечо. Протянул конверт. — Все равно ведь прочитаю, — съехидничал тот. Локи щелкнул по острому носу, стирая иллюзию. Женщиной она нравилась ему больше. — У меня нет от тебя секретов, дорогая, — сказал он, приятно улыбаясь, — и ты, разумеется, можешь читать мою почту сколько угодно, но если вскроешь это конверт, останешься без пальцев. А уж стоит оно того или нет — решать тебе. Амора обиженно фыркнула и цапнула конверт. — Заметь, я мог бы и не предупреждать, но не хочу, чтобы ты пострадала. — Очень по-дружески, — отозвалась она, засовывая конверт в самое роскошное во всем Асгарде декольте. — Ну и куда? — В Норхейме близ городка Желтый Яр растет железный дуб. Оставь письмо в дупле. Пустячное дельце. — Что ж тогда сам не сходишь? — сузив глаза, спросила Амора. — Отлучаться не с руки. Амора недоверчиво хмыкнула. Присела на соседний стул, подъехала на нем вплотную. — Я слышала, во дворце важная гостья, — прошептала она, наклоняясь к нему, — все только об этом и болтают. Кто она? Ну что за змеюшник! Даже сестры не боятся. А ведь Хела наверняка грозилась языки сплетникам повыдирать. А впрочем, сама виновата. Рабы, валькирии, паланкин! — Родственница наша дальняя, из Ванахейма, — ответил он, раздумывая о том, кому и как много уже известно. — Уж мне-то не заливай! — Амора возмущенно фыркнула. — Какая еще родственница! Императрица вас-то еле терпит. Что верно, то верно. Сестра всегда говорила, что самая лучшая родня — мертвая. И при этом смотрела на них с Тором очень выразительно. — Вы притащили сюда ту «принцессу» с каким-то умыслом, — задумчиво протянула Амора, — любопытно. — Твоя осведомленность восхищает меня, — с усмешкой произнес Локи, — надеюсь, никто не донесет об этом нашей Императрице. Амора тут же прикусила язык и недоверчиво осмотрелась, словно надеясь обнаружить в каком-нибудь углу шпиона. — Тебе тоже тогда достанется, — с вызовом заявила она, тщательно маскируя апломбом нервозность. — Несомненно. Но, согласись, тумаки и могила — вещи несопоставимые. — К слову о несопоставимых вещах, — после его слов Амора утратила интерес к их гостье. Или сделала вид, что утратила, — это — уже третье одолжение, что я для тебя делаю. Ты часом не позабыл о своем обещании? Вот же настырная ведьма! — Я помню. — И где же мое зелье? — Сделаю, — пообещал он в пятый уже раз, — но одного в толк не возьму. Зачем оно тебе, Ами? Тебе всего-то и надо, что пробраться к нему в покои и раздеться. Тор не устоит, уж поверь мне. Амора зло сверкнула глазами. — Мне не нужна одна случайная ночь! — ее возмущение звучало весьма искренне. — Я хочу, чтобы Тор был моим. Насовсем. Она произнесла имя брата так, словно тот был прижизненно причислен к лику святых. Тут Локи впервые заподозрил, что Ами и в самом деле… Да быть такого не могло! — Давай проясним кое-что. Тебе нужен Тор потому, что он после сестры первый в очереди? В таком случае ее ждет огромное разочарование. — Нет. Не поэтому. — Да брось! — он и сам не знал, отчего так разозлился, — ты бы и к Хеле в постель залезла, если б не знала, где обычно заканчивают поднадоевшие ей любовники. — Не можешь понять этого, да? — Амора придвинулась еще ближе, зло усмехнулась, — не можешь даже представить, что можно испытывать чувства, отличные от корысти? Он подвинулся навстречу, прижался лбом к ее виску. — Чего я не могу понять, — прошептал он ей на ухо, — что же ты будешь делать, если своего добьешься? Тор же умопомрачительно скучен. Предсказуем. И правилен до зубовного скрежета. Амора одним плавным движением влезла к нему на колени, обхватила руками плечи. Прикусила мочку уха. — Это, — прижалась губами к пульсу на шее, — мне в нем и нравится. Локи обхватил ее за талию, прижал к себе теснее. — Как подобное может нравиться приличной ведьме? — рассеянно спросил он, начиная забывать, о чем вообще у них шла речь. Амора отстранилась от его шеи, заглянула в глаза. — Тор — не такой, как мы. Он другой. Светлый. И он в Асгарде такой один. Мне… хочется быть рядом с ним. Купаться в его свете. Заполнить им пустоту. Это… ты ведь знаешь, о чем я говорю. Ты тоже чувствуешь ее. Локи откинулся на спинку стула. Настроение было безнадежно испорчено. — Мое письмо, — сухо сказал он. Амора тут же слезла с него, оправила одежду. Как-то уж чересчур понимающе ухмыльнулась. Потрепала его по волосам. — Не бесись. Мне просто больше не с кем поделиться. — Я, стало быть, скоро останусь без любовницы? — он сменил тему, не желая демонстрировать, как сильно ее слова задели его. — Найдешь другую, тоже мне проблема! — Ты незаменима. А кроме того… придется же напрягаться, ухаживать, цветы там дарить. — Мне ты ни разу не дарил цветов! — уязвлённо заявила Амора. — Я дарил тебе цикуту! Которой она благополучно извела всех подававших надежды ведьм в округе. — Служанкам не нужны цветы. — Исключено! Так низко я еще не пал. — Он ехидно улыбнулся, — а вот твой светоч ничего против челяди не имеет. Тор… весьма демократичен. Амору аж перекосило. Она на некоторое время зависла, явно перебирая в уме способы безнаказанного умерщвления всей дворцовой прислуги. — Сделай зелье к моему возвращению, уж будь любезен, — холодно произнесла она наконец. — Договорились, — ответил Локи, про себя размышляя о том, на каком по счету обещании она психанет и разнесет его кабинет. Надо все ценное прибрать подальше к ее возвращению, пожалуй. Амора коротко поцеловала его в висок, прошла к балкону и вытащила из-за портьеры потрепанного вида метлу. Локи закатил глаза. Пошлячка. Послав ему на прощание воздушный поцелуй, Амора вскочила на метлу, набросила на себя морок и растворилась ночном небе. Он какое-то время посидел у стола, бездумно глядя перед собой, затем поднялся и вышел на балкон. Уперся ладонями в прохладный мрамор. Сделал глубокий вдох. В воздухе пахло весной. Особенный, ни с чем не сравнимый аромат новой жизни, такой волнующий и свежий. Он заставлял сердце стучать чуть быстрее. Когда-то заставлял. Магия имела цену. За ее дары приходилось платить крупицами своей души. Она забирала каждый раз понемногу. Счастливое воспоминание, приятный сон. Кусочек жизни. На месте которого оставалась пустота. Пустоты боялись все маги, но от силы еще не отказался ни один. Локи презрительно хмыкнул. Амора могла сколько угодно тешить себя фантазиями о Торе и том исцелении, которое она в нем найдет. Пустое. Тор не сможет собрать ее душу заново, вернуть утраченное. Потому что его сердце не сияет. Сам Локи никогда пустоты не боялся, считая ее приемлемой платой за могущество. Он не делал из своих потерь драмы, поскольку знал, что это — далеко не худшая судьба. К тому же Тор обычно был рядом и сглаживал углы. Но сегодня… Сегодня утром все изменилось. Он впервые почувствовал голод. Впервые по-настоящему ощутил свою ущербность. Впервые увидел в себе то, что его брат заметил уже давно. И затосковал. По яркому, беспощадному свету, что скрывался под смертной ныне оболочкой. Она гладила коня и сияла. Совсем немного. Едва заметно. Но что-то темное, спрятанное на самом дне души рванулось к этому сиянию, и он едва сумел совладать с собой. Затолкать это обратно. А потом — не вспоминать. Пока Ами, сама того не зная, не разбередила свежую еще рану. Еще до встречи со звездой Локи знал, что сделает все, чтобы помешать Хеле заполучить ее сияние. Но не планировал красть его для себя. В конце концов, он ведь не был законченным мерзавцем. Он предпочитал видеть себя… жертвой обстоятельств. А сегодня понял наверняка, что устоять не сможет. Как, должно быть, не смогла тогда, давно, и сестра. Крючок уже был закинут и проглочен, а Локи — сам себе противен, но видел дальнейший путь ясно. И сворачивать с него не планировал. Вытолкнув из ноздрей приевшийся запах, он резко оттолкнулся от парапета и вернулся в покои. Схватил со спинки кресла рыжую накидку, которую, он не сомневался, уже не первую неделю разыскивала Фрейя, набросил на плечи и обернулся птицей. Из головы тут же выдуло все лишнее. Блаженство! Осталось только одно желание — поймать мышь пожирнее. Тем и занялся.*
Постель была огромной и невероятно, упоительно мягкой. Восемь подушек, пахнувших самыми разными цветами и травами, громадное одеяло, грелка для ног. Она не удержалась и покаталась по мягкому матрацу, устраиваясь поудобнее. Ее тело, сытое и размягченное ванной, было полностью расслаблено. Мозг же, напротив, напряженно работал. Существовать рядом с другими разумами оказалось совсем непросто. Их мысли и действия влияли на нее совершенно непредсказуемым образом. Она не была готова к подобному взаимодействию, ничего о нем не знала и не понимала очевидных с точки зрения окружающих поступков. С этим нужно было что-то делать. Срочно что-то делать. — Матти, — позвала она. — Не спится? — доброжелательно спросила та, поднимаясь с кушетки, на которой дремала. — Я еще не пробовала, — призналась она, отметив про себя, что сон наверняка будет еще одним интересным опытом, но прежде, чем попробовать его, нужно кое-что прояснить. — Как вы понимаете друг друга? — Мы говорим, — если Матти и была удивлена, то никоим образом не дала ей понять это. Прекрасный собеседник. Подходящая компания. — Как вы… как вы понимаете слова, когда они, — она отчаялась выразить мысль и в раздражении рубанула рукой воздух, — когда они означают что-то другое. Когда у них есть… иной смысл. И еще поступки. Матти задумчиво посмотрела на нее. — Этому учатся с детства. Наблюдая, запоминая, сравнивая слова и действия. Оценивая. Опыт и понимание скрытых мотивов приходят с годами. Плохо. Это было плохо. Ей нужно было разобраться как можно скорее. — Еще есть книги, — помолчав, продолжила Матти, — в некоторых рассказывается о том, как правильно интерпретировать чужие слова и поступки, а прочитав другие, ты сможешь понять это самостоятельно. Вторые я ценю больше. — Книги, — завороженно повторила она. Вот оно, решение! — Матти, научи меня читать! — Ты не умеешь? — удивилась Матти. И сама себя одернула, — ну конечно не умеешь. Очередное упущение. — Не знаю, позволено ли мне, — с сомнением произнесла Матти, — а впрочем, никто и не запрещал. Я научу тебя читать, принцесса. — Завтра? — Завтра. Она устроилась на самой большой подушке. Завтра она разберется с книгами и найдет ответы на свои вопросы. Она подумала о Локи. Она бы хотела, чтобы он был с ней рядом сейчас, посмотрел бы ей в глаза, улыбнулся. Она могла бы, наконец, узнать его запах. Они могли бы поговорить. Он, конечно, был гораздо сложнее, чем Матти, но ей все равно хотелось находиться именно в его неподходящей компании. Он притягивал ее, как черная дыра молодой пульсар. Но Локи не было рядом, потому что так решила Хела. Разве она имела право решать за других? Надо бы спросить у Матти. Она зевнула. Впервые. Ей понравилось зевать.