***
— У тебя кажется отпуск? Не хочешь пойти со мной на бесплатную лекцию о поэзии? О Кёке**. Там точно будут стихи Ки но Садамару, Ёмо но Акара. — Сегодня? Наверное, надо регистрироваться заранее. — Типа того, но обычно половина мест пустует, так что ты можешь пойти. Это в той библиотеке, где мы встречались. Через два часа. — Я хожу пешком, если ты тоже, то можем встретиться где-то по пути. — Отлично. Давай тогда у храма Ясукуни. Минут через пятнадцать. Арима убирает папку под матрац. Он несколько колеблется, думая брать ли кофр, и уходит все-таки с ним — так спокойнее.***
Арима приходит на место встречи первым. Это прибегает ещё минут через пять. Глаза у неё дико блестят. Арима каким-то знакомым движением поправляет её шапку. Это закатывает глаза. — Спасибо, папочка. — Всегда пожалуйста. Арима всегда ходил в достаточном быстром темпе и плохо приспосабливался к темпу других людей. Тайши часто злился на него за это. И не только он. Темп Это совпадает с его темпом, и возможно, со стороны выглядит странно: двое подростков, стремительно идущие по улице. А потом Это со смехом срывается на бег, и Кишо теряется, не зная, что ему делать, и потому неловко продолжает идти, хотя ему тоже хочется побежать. Именно этого Это от него и ждёт, по всей видимости. — Ты всегда такой серьёзный? — Да. — Ты скучный. — Взрослый. — Вот как? — Это задорно поднимает правую бровь. — Только не говори, что ты только работаешь и спишь. — Иногда я ещё ем и читаю. — Это громко хохочет. — Господи, как скучно. Такой как ты никогда не станет главным героя романа. — Я бы никогда этого не хотел. — Вот как. А я не хочу прожить скучную бесполезную жизнь. Уж я точно стану главной героиней своей жизни. А может и чужой. — Странное чувство скребет Ариме грудь. — Для тебя так важно прожить исключительную жизнь? — А для тебя нет? — Я знаю, что моя жизнь не имеет смысла, и что, когда я умру, после меня ничего не останется. Меня это устраивает. — Как это трагично. — Это закатывает глаза и снова хохочет. — Извини, обычно я сначала думаю, а потом говорю. — Плохое настроение возвращается. В душу проникает горечь от неспособности держать язык за зубами. Почему он с ней так откровенен? — Эй, — Это дёргает его руку. — Не расстраивайся, посредственные люди тоже нужны. — Спасибо, мне приятно. — Его голос звучит кисло. — Ладно, бежим, я хочу успеть купить кофе и конфеты до лекции. Кишо закатывает глаза, но бежит. Только потому, что Это держит его за руку.***
В одном из залов библиотеки в ряд расставлены пластиковые стулья. Это целенаправленно идёт к последнему ряду, на ходу раздеваясь. Она суёт свой стаканчик с кофе Кишо в руку, пока вытаскивает руки из рукавов. Потом забирает свой и его, пока он снимает пальто. Кишо кладёт кофр им в ноги, стараясь не слишком негодующе смотреть, на то как Это снимает обувь. Она кладёт пакет с конфетами между ними. Это была права — зал полупустой. Лекцию читает какой-то сухонький дедушка. Вроде интересно, но голос раздражает, скрипучий и монотонный. Кишо честно пытался слушать, хотя бы из уважения, и не обращать внимания на ядовитые замечания Это, но выдержка даёт сбой. — Хватит есть. — Присоединяйся. Кишо нехотя берет конфету, разворачивает фантик как можно тише — Это подобное не беспокоит. Конфета мятная, не слишком сладкая. Но Арима все равно запивает кофе. — Не слишком резво. Это уже третья. — Ты съела восемь. — Кишо снова тянется к пакету, и тут Это ощутимо бьёт его по руке. Её глаза горят. Кишо как можно легче стукает её в ответ. — Неблагодарный, я же пытаюсь спасти тебя от отравления сахаром. — Кто же из нас нуждается в спасении? — Мой желудок способен переварить абсолютно все в любых объёмах. Нас точно выгонят — так думает Арима, пока они пихают друг друга локтями, сражаясь за конфеты. Они ему даже не нравятся, но это какой-то странный принцип — не дать Это съесть все в одиночку. Время лекции — пустое и бездарное, и Кишо трудно избавиться от ощущения, что он зря тратит свое время. После лекции Это подходит к лектору и благодарит его за рассказ. Она даже умудряется процитировать какие-то места, хотя Арима был уверен, что она больше половины прослушала. — Иногда здесь бывают интересные лекции. Не в этот раз. — Ты часто сюда ходишь? — Как придётся. По-разному. Куда ты дел конфеты? — Арима улыбается, думая, что Соуте стоит купить таких. Если брат, конечно, сумеет спрятать фантики. В этом он сомневается. — Хватит есть. Хочешь, я сварю тебе Мисо-суп, если ты голодная? Или зайдём в кафе? — О, я готова есть твой Мисо-суп вечно***. — Это отбегает, заливаясь смехом, и Кишо требуется несколько минут, чтобы понять, над чем она смеётся. — Мы знакомы пять встреч. — И все пять ты редкостный зануда.***
— Давай, бежим. — Арима не шевелится. На улице уже темно, сереет снег. Это отпускает его руку и отходит в сторону. А после холодные хлопья снега бьют его по лицу. Это отбегает в сторону. Арима старается выглядеть хмурым, но Это становится ещё веселее, и она снова кидает в него снежок. И ещё один. Арима показательно закатывает глаза. Но терпение кончается, и он берет горсть холодного колючего снега и бросает в нее. Промахивается. Он снова кидает снежок для того, чтобы снова промахнуться. Это стоит слишком далеко, и её фигура смазанная. Зрение сильно подводит его. В левую щеку снова врезается холодный снег. Прищурившись, Арима подбегает к Это, и руками зачерпывая снег кидает в неё, даже не слепив снаряд. Это с силой пинает сугроб, и снег летит в него. Арима ловко обходит Это сбоку, и схватив за плечи, валит её в сугроб. На удивление, уронить её было не так просто, и уже падая, Это резко хватает его за ворот пальто, и Арима с размаху врезается лицом в снег. Очки слетели, и пока он пытался их нашарить в рыхлом снегу, Это успела встать. Зачерпывая снег, она начала закидывать целые горсти ему за шиворот. — Ну всё. Откинув кофр в сторону, Кишо перехватывает Это за талию, вновь опрокидывая на землю. И тут же посыпает её снегом. Это хрипло смеётся, не оставляя попыток выбраться из его хватки, и Арима улыбается ей. А потом Это идёт на хитрость, она притягивает его к себе для поцелуя, и Арима мягко отвечает, они зарываются пальцами друг к другу в волосы, а потом Это резко толкает Ариму, меняясь местами. Она садится на него сверху, торжествующе улыбаясь.***
Они забегают в подземный переход. Оба — мокрые с ног до головы. Кофр неудобно висит на плече. Ариме до сих пор тревожно от того, насколько беззаботно он отбросил чехол на улице в порыве азарта. Что было бы, если бы его кто-то нашёл? Или, более того, украл? В переходе играют музыканты, что-то непонятное. Но они оба вымокшие, а в переходе теплее, чем на улице. Это улыбается, она выглядит такой счастливой. Ариме кажется, что сердце стучит у него в висках. Музыка сменяется на что-то более живое и интересное, и через несколько аккордов Арима понимает, что ему нравится эта мелодия. Один из музыкантов начинает петь, язык незнакомый, но песня его захватывает. Он начинает водить головой в такт. — Как красиво. — Если я не ошибаюсь, это джаз. Кишо недоуменно смотрит на неё. — Хочешь потанцевать? — Она хитро подмигивает. — Я не умею, — Особенно под такую музыку. Мелодия завораживает, но Кишо не представляет, как под неё танцевать. — Снаружи холодно. — Он переводит взгляд на Это, поддаваясь. Они явно делают что-то не так. Ловкий и быстрый в боях, сейчас Кишо оказывается нескладным, и не может не чувствовать себя не на своём месте. Они не попадают в ритм, и уже дважды столкнулись. — Нет, это невозможно. — Это со смехом выдыхает ему в плечо. — Отвратительно. Мы танцуем так отвратительно. Ты знаешь кого-то, кто танцует хуже? — Нет. У меня вообще нет знакомых, которые танцуют. — Это видно. Люди смотрят на них. Тоннель больше не спасает от холода. Адреналин угасает, и Арима чувствует, что продрог до костей. Мокрая одежда лишь ухудшает ситуацию. Это тоже дрожит от холода. До его дома идти около получаса, и он не знает, каким общественным транспортом можно воспользоваться. — Ты далеко живёшь? — Минут сорок-пятьдесят. А что? — И Арима плюёт на все уроки Кайко, и на собственную мнительность. — Ты можешь зайти ко мне.***
Продрогшие до костей, они, наконец, заходят в квартиру. Это деловито осматривается. — У тебя пусто. — Арима молчит, не зная, что ответить. — Там ванна. Я найду тебе сухую одежду. Это проходит в ванную, а Кишо открывает шкаф, и понимает, что почти вся одежда — форменная. В углу лежит тёмный свитер, и Арима находит наиболее простые брюки. Арима стучит, и услышав утвердительный ответ, входит в ванную. И запоздало понимает, что у него нет шторки. Его подобная мелочь никогда не волновала, как и в принципе любое удобство. Теперь его сильно смущает эта деталь. Это уже успела раздеться и встать под душ. Ему нужно отвести взгляд. Просто перестать смотреть. — Вот тебе сухая одежда. — Арима сглатывает. — Спасибо. — Это, кажется, не беспокоит, что он никак не может не смотреть на неё. Она обворожительно улыбается. Арима кладёт одежду на пол, и уходит. На несколько секунд прислоняется к стене, потом идёт готовить кофе. Это выходит из ванны со влажными волосами. Свитер Кишо кажется на ней слишком большим, а штаны закатаны до колена. Арима протягивает ей чашку. — Ты готовишь лучше, чем я. — Я всегда думал, что хуже меня никто не готовит. За окном темно, и Арима говорит, не подумав — Ты можешь остаться у меня на ночь, уже поздно. — Он неловко проводит по волосам. — Если твои родители не против. — У меня нет родителей — Это обрывает его слишком резко, и Кишо никогда не видел такого холодного выражения её лица. — Я останусь. — Не говорит, чеканит. А потом она отворачивается, и Кишо чувствует себя слишком растерянным, чтобы сделать что-то. Он уходит, оставляя её. Когда Арима выходит из ванны, Это лежит в его кровати. Он слабо улыбается, осматривая комнату, пустую, с белыми стенами, оклеенными кое-где фотографиями. Фотографиями... Комната словно трескается пополам. Он познакомился с Это за день до начала нового дела. Он ничего о ней не знает. Гуль не оставляет следов. Кишо прислоняются к стене, до боли зажмурив глаза. Пожалуйста, пусть это окажется случайностью. Совпадением. Мы можем столкнуться в толпе, и я не пойму, что ты — гуль.Пожалуйста