***
Это перебирала книжки на книжной ярмарке. Чёртов Арима, из-за него роман снова встал. Это прикидывала, какую книжку украсть, её привлек Кафка, но она вспомнила, что он – любимый писатель этого идиота. Сартр был того же издания, что и у Аримы. Это потерла ладонью пространство между бровей. Голова шла кругом, всё, чего ей хотелось – вырваться из двадцать четвертого района и зажить нормальной спокойной жизнью. Она знала, что у неё не получиться, и от этого становилось ещё тяжелее. Краем глаза Это увидала знакомую фигуру. Акира в светлой лёгкой куртке шла вдоль стендов с книгами, Это отвернулась, ей не хотелось, чтобы Акира к ней подходила. Ей пришлось бы снова лгать, а временами ей это надоедало. Хотелось побыть нормальной. Но Акира её не заметила, она зашла в продуктовый магазинчик, где Это иногда воровала еду. Это искоса наблюдала за магазином. Акира была хорошим ребёнком, чью мать она убила. Чья мать без колебаний убила бы саму Это, если бы Это не оказалась быстрее. Это прикрыла глаза, от таких мыслей кружилась голова – ей не хотелось превращаться в миролюбивую идиотку. Курона-Нашира-Акира. В последнее время в её жизни было слишком много человеческих детей. Она не скучала по ним, совсем нет. И в их лицах она точно не видела себя. Она причастна к трагедиям всех троих, и от этой мысли её тошнило. Это заметила, как Акира выходит из магазина, серьезная и собранная. Ей было интересно, какой она вырастет. Впрочем, этого она всё равно не увидит. Тут её внимание привлек мужчина, свернувший за Акирой в проулок. Ей хватило пяти секунд, чтобы в сознании яркими буквами всплыло: Гуль. Это резко сорвалась с места. Она бежала по переулку, боясь, что они свернут куда-то и она их потеряет. А потом она увидела согнутую над Акирой спину, и все внутренности скрутило в тугой узел. — Руки прочь. – Она проглотила все свои эмоции. Гуль обернулся, и слава Богу, Акира была цела. Но её лицо было перекошено от страха. Это тоже боялась таких в детстве, когда её хватали за локти и наклонялись, желая разорвать. Её часто принимали за человека. – Руки прочь. Меньше всего она хотела разозлить гуля – Акира стояла к нему слишком близко. Мозг Это быстро соображал. Она медленно начала расстегивать свою куртку, ветровку, если быть точнее, - она не может порвать ещё больше одежды. Она медленно скинула с себя вещь. Под ветровкой была только тонкая майка – кожа Это мгновенно покрылась мурашками. Грудь словно обхватил холодный обруч. Гуль отстранился от Акиры, совсем чуть-чуть, та не сдвинулась с места. Это выругалась про себя. Если он выпустит кагуне – он неизбежно заденет Акиру. — А ты красивая. – Гуль облизнулся. – Я бы тебя трахнул. Только грудь маловата. – Зубы Это скрипнули. Ей хотелось разорвать его на части, но Акира была в приоритете. Гуль сделал несколько шагов к Это, совсем чуть-чуть. Ближе, думала Это, чуть ближе. Ещё один шаг, и она атакует его. Гуль тянется к ней, и Это высвобождает кагуне и впечатывает гуля в стену. Рот Акиры беззвучно распахивается, она неверяще смотрит на Это, и не может двинуться с места. Это почти видит её попытки заставить своё тело работать. Это медленно подходит ближе. Она не убила гуля. Она осторожно кладёт руку на плечо Акиры, а после крепко сжимает и пробует улыбнуться. Лицо у Акиры серое, отстраненное, безразличное. А глаза – два провала. Ребенок, впервые понимающий, в каком мире он живёт. Это чувствует, что её надо обнять, прямо сейчас. Гуль резко выбрасывает свои щупальцы, гибкие и быстрые. Это на секунду прикрывает глаза, сосредотачиваясь, и перерубает их все. Но мажет по его шеи. Это кисло улыбается. Нужно быстрее его убить. Раз – и его рука отлетает в сторону, два – минус нога. Три – она разрубает его пополам – от макушки до промежности. Взгляд Акиры нечитаем. Это думает, в какой последовательности действовать. От вопроса у неё горчит во рту. — У тебя есть номер Аримы-куна? – Акире требуется время, чтобы понять смысл вопроса. Потом она медленно качает головой. – А телефон? – Молчание, а потом медленный кивок. – Дашь, надо ему позвонить. Акира как контуженная, вяло двигаясь, достаёт телефон. Это мягко берет из её руки и набирает номер, который выучила наизусть. Трубку снимают через два гудка. — Арима Кишо слушает. – Сердце Это глухо ухает. Она соскучилась. — Где ты? – Молчание затягивается. — В двадцатом районе. – Он не задает лишних вопросов. Это резко выдыхает, всё складывается лучше, чем она думала. Она оглядывается по сторонам, пытаясь объяснить, где они. — Здесь есть книжная ярмарка. — Да, я знаю. – Это слышит в его голосе: «Собирался зайти после работы». — Рядом переулок. ЧП. Поверь мне, это действительно важно. – Арима снова молчит, и Это кажется, что он не придет, когда в трубке раздаётся его спокойный голос. — Мне нужно пятнадцать минут. – Это улыбается ему, даже если он не может этого видеть. Это возвращает телефон Акире, и, к счастью, взгляд девочки становиться более осмысленным. Это снова кладет руку ей на плечо, крайне мягко, боясь отторжения. Акира дергается, но руку не скидывает. — Ты гуль. – Она произносит с истерическими нотками в голосе, но по ней видно, как сильно она старается взять себя в руки. — Да. – Это кивает. — Но как? Гули же монстры. А ты – Акира долго смотрит на Это, что-то взвешивая в уме. – Ты не похожа на монстра. – Акира говорит серьёзно. Это, кажется, забывает как дышать. От слов ребенка всё внутренности скручиваются в тугой узел. — Может просто не все гули – монстры? – Это говорит как можно аккуратнее. Реакция Акиры всё ещё заторможенная. Но она задумывается над вопросом Это. Смутная тревога разрывает Это изнутри – Арима, где ты? Ты мне нужен. — Мой папа говорит, что все без исключения. – Акира говорит медленно, смотря в одну точку. Это понимает, как много для девочки значат слова отца, и как страшно ей в них разувериться. — Но он же не знаком со всеми гулями во всем мире? Может ему просто попадались одни монстры? – Это предлагает компромисс. Акира кивает спустя огромное количество времени. — Да, с тобой он не знаком… — Это кисло улыбается. Знакомство с ней вернее убедит отца девочки в его мировоззрении. Потому что она убила его жену. – Арима-сан не хотел, чтобы я говорила про тебя поэтому? — Акира очнулась настолько, что начала задавать логичные вопросы. – Потому что его девушка гуль? – Это замечает как холодно на улице. Я не его девушка. От одной мысли об этом ей становиться дурно. — Нет, он просто стесняется. Не хочет, чтобы ходили слухи и кто-то лез в наши отношения. – Это каким-то образом удаётся найти слова. Она с Акирой меняются ролями. Это облегченно выдыхает, когда видит Ариму. Её сердце тает. Он такой красивый. И она остро чувствует, как сильно скучала. Но резко выкидывает эту мысль. — Что здесь? – Арима прерывает вопрос, замечая растерзанное тело. Акира следит за его взглядом, и тут же бледнеет. Осознание, что произошло, накатывает волной. — Не смотри, — Арима и Это говорят почти одновременно. Акира отворачивается, Это видит, как дрожат её губы. Это заключает девочку с объятья. — Кто-нибудь что-то видел? – Арима мгновенно одевается в шкуру следователя. — Нет, - отвечает Это. – Полтретьего, спальный район. Только если пенсионеры, но тогда бы здесь уже были бы CCG или полиция, верно? Так что никто. – Арима задумчиво кивает. — Надо спрятать тело, отвезти Акиру-чан домой, а после перепрятать тело получше. – Арима четко объясняет план действий, и тут же приступает к выполнению. Он чуть отодвигает доски, сложенные у одного из подъездов, и начинает переносить части тела. — А ты не можешь просто позвонить и сказать, что ты его убил? И его заберут. — Тест на тип кагуне. – Это прикусывает язык. Точно. Она смотрит на его спину в белом плаще, ненавистное ей зрелище. Внутри у неё всё ноет. Арима, знаешь, я пишу книгу, где ты главный герой. Ей почти больно на него смотреть. Я словно пытаюсь понять, какой ты. — Но почему нельзя сказать, что Это-сан убила гуля? – Акира подает голос. – Она ведь защитила меня. Ей ничего не должны сделать. Арима поправляет доски. Теперь не видно, что за ними спрятано. Арима подходит к ним, внимательно разглядывая. Он медленно расстегивает плащ. — По закону, любой гуль должен быть убит, что бы он из себя ни представлял. И твой отец свято чтит этот закон. Его не переубедить. Оставить тело так мы тоже не можем. Вряд ли твой отец ничего не предпримет, если найдет труп рядом со своим домом. Он и так что-то заподозрит, когда увидит пятна крови. — Но если я с ним поговорю, - Акира цепляется за соломинку. — Может, он изменит свое решение, но если нет, то ты подставишь под удар Это-сан. – Акира болезненно кивает. Арима снимает свой плащ, и Это не понимает зачем, пока он не одевает его ей на плечи. — Моя ветровка…Там лежит. Не следует. - Но вопреки своим слова, сильнее кутается в его плащ. В нём теплее, и пахнет Аримой. Арима подбирает её ветровку и протягивает ей. Это неловко мнет её в руках. Арима берёт Акиру за руку и ведёт домой.***
— Прости Акира-чан, за то, что заставляю лгать твоему отцу, но будет лучше, если ты ничего ему не скажешь. – Арима кладет кусочки мяса на сковородку. Акира сидит за столом, слабо кивая. Ей хочется верить, что её отец – справедлив. Это стоит у окна, кутаясь в плащ Аримы. — Хорошо, я ему ничего не скажу. Спасибо, что готовите. – Акира неловко ведет плечами. — После потрясения горячая пища тебе поможет. – Арима переворачивает мясо. — Простите. – Акира подавляет всхлип. – Мне стоило идти домой по людной улице. Тогда бы ничего не случилось. Арима ставит перед ней дымящуюся тарелку. – Случилось бы с кем-нибудь другим. А так все хорошо закончилось. – Акира ему благодарно улыбается. — Это-сан, а как же ты обедала с нами? Гули не могут есть человеческую пищу. – Акира удивленно смотрит на неё. Вспомнила-таки. Это не чувствует, что может сказать ей правду. — Я ела через силу. Гулям становится плохо от человеческой пищи. Но мне было приятно с вами посидеть за одним столом. – Арима выразительно изгибает бровь. — Арима-кун, я думаю, нам надо поторопиться. – Ей не терпеться уйти из квартиры, от вкусного запаха у неё сводит живот, а голод становиться всё острее и острее. — Да, конечно. – Арима жмет Акире руку на прощание. Это осторожно гладит по её волосам.***
Когда они выходят на лестницу, Арима впервые за их встречу смотрит на неё, а не вскользь. — Спасибо. – Его голос звучит глухо. — Мы можем просто спустить тело в канализацию. Быстро, к тому же его потом кто-то съест. – Это отвечает грубо, не смотря на него. — Да, это хорошая идея. — Я позвонила тебе потому, что не была уверена, что смогу уговорить её. Я не знала, как она отреагирует. – Это хочет отгородиться от его взгляда. Она ускоряет шаг и первой выходит на улицу. Она быстро идёт, проверяя люки. - Этот открыт. – Это даже не оборачивается. Она поворачивает в проулок, где спрятано тело. Арима помогает ей отодвинуть доски. – Незачем, я не слабая. – Она смотрит ему прямо в глаза. — Я знаю, просто ускоряю процесс. Каждый из них берет по половине трупа, чтобы унести за один раз. Это смотрит на мясо в руках. Она голодная, но последние три дня питалась только гулятиной и консервами. Она не может себя заставить съесть ещё гульего мяса. Арима открывает люк и скидывает свои части. Это повторяет за ним. — Ты в порядке? – Арима смотрит на неё так внимательно и так жадно, что не верится, что они не виделись около двух недель — Разумеется. – Её грубость не коробит его. — Ты похудела. – Это недоуменно морщится. Она так не чувствует. В голове растекается боль. – Ты не голодаешь? – Он спрашивает осторожно, в его голосе звучит легкая тревога. Не надо разговаривать со мной таким тоном. У неё начинается мигрень от голода, а живот сводит судорогой. Ей надо поесть. – Почему ты сразу не сказала? Я видел витрину с едой на ярмарке. Это даёт себя увести только потому, что она действительно голодна. Потому что ей хочется поесть что-то свежее. Арима ведет её, держа за руку. Обычно наоборот. Запах чего-то вкусного ударяет ей в голову. Она садится на скамейку, пока Арима встает в очередь. Он возвращается быстро, с двумя стаканчиками кофе, ей со сливками, себе, как обычно, черный. И двумя большими, завернутыми в бумажный пакет булочками. Это откусывает – тонкое тесто, кисло-сладкий соус, мелкорубленная курица и вкусные овощи. То ли от голода, то ли ещё по какой-то причине, но это лучшее, что она когда-либо ела. Арима едва делает два укуса, когда Это съедает свою полностью. — Я пойду, куплю тебе ещё. – Он приносит ей ещё одну булочку, улыбаясь только глазами. У Это нет желания грубить ему, когда он кормит её. — Спасибо. – Она ест медленнее, наслаждаясь вкусом. Она начинает разглядывать Ариму. В нём что-то изменилось. Он словно сильно повзрослел. И странная уверенность, с которой он держался, словно знал то, чего не знали другие. – Тебе стоит подстричь волосы. – Это не знает, что ещё сказать. Волосы спадают на очки. Арима проводит рукой по челке, только сейчас замечая, что она мешает. С тобой что-то случилось. Резко понимает Это. Что? — Ты изменился, может мне только кажется. – Это игриво улыбается. — Мне больше нечего терять. – Его улыбка кажется саркастической. Она даже не восклицает "Как пафосно! " Он целомудренно целует её в макушка, задерживая прикосновение, и потом уходит, не попрощавшись. Слова царапают Это горло. Она все ещё сидит в его плаще.