Без приглашения

      Оглушительное месиво из звуков било по слуху болезненной пульсацией: где-то истошно выла сирена, на английском языке настойчиво твердя об эвакуации, но один звук выделялся на их фоне больше всего. Мерзкий скрип металлической конструкции заставил меня мгновенно прийти в себя и неуклюже оттолкнуться от скользкого плиточного пола. Сердце громыхало где-то в голове, а зрение улавливало лишь блики света, чертившие неясные силуэты незнакомого помещения. В уме генерировались самые странные и разнообразные догадки, а воспоминания о предшествующих событиях не поддавались анализу, напоминая разбитое мозаичное панно, чьи осколки ещё предстояло склеить. Судорожно облокотившись о лакированную конструкцию, напоминавшую капсулу, я с ужасом подметила кровавый отпечаток, который на ней оставила лишь единожды прикоснувшись.       От разогнавшегося по венам адреналина мир вокруг стал обретать краски, а зрение наконец пробилось сквозь мутную пелену, мельтешившую перед глазами. Тогда я и заметила, что не только ладони были облачены алой жидкостью, но и блестящий некогда пол, на котором я очнулась, и даже тугая майка, омерзительно липшая к животу. Треск всё усиливался, и мне понадобилось ещё несколько мгновений, чтобы понять, что всё это время его издавала входная дверь, отделявшая меня от внешнего мира, к встрече с которым я была не готова. Голову ударило невидимым молотом, когда надежная конструкция окончательно поддалась и некто силой раздвинул её. Тело охватила дрожь, хотя в помещении было неестественно жарко. Через дверной проем просочились звуки выстрелов, лучи красного света и мужской силуэт, осторожно ступивший на залитый кровью пол.       Крови было много, и даже сквозь гул я четко слышала, как она липла к чужим подошвам. «Кто это? Наверное, добить пришёл. Надо… Бежать», — мысли гремели в голове, твердя о смертельной опасности. Возможность оценить ситуацию, рассчитать силы — была заблокирована животным страхом, выставившим на первое место инстинкты. Громко кряхтя от боли, которую никак не удавалось локализировать, я попыталась бежать, но ноги превратились в свинец, отчего мне удалось всего лишь продвинуться к следующей железной капсуле, снаружи которой так же была чья-то кровь. А ещё обеспокоенный ум засек на поверхности отверстия от пуль. Мир вокруг застывал в вакууме ожидания постепенно, а тело уже не реагировало на призыв к бегству. Нелепые движения стали невыносимыми, и я со скипом сползла на пол, оказавшись поверх чего-то мягкого, — человека, облаченного в военную форму.       Жизнь ушла из него совсем недавно, но я не успела заглянуть ему в глаза, когда тяжелые руки небрежно обхватили мой торс. Боль проникла в каждую мышцу, пустив корни куда-то вглубь, отчего пришлось невольно вскрикнуть, давая знать потенциальному врагу, что так делать не стоило, если я нужна была живой. Незнакомец многозначительно хмыкнул и подхватил меня на руки, как ребенка. Теряя сознание, мне даже на миг показалось, что я вернулась домой, и боль снова стала размытой, еле ощутимой, как и звуки вокруг. В полусне я улавливала чужой говор, но мне приходилось прилагать дополнительные усилия, чтобы его понимать. Ведь английский, ещё и с льющимся американским акцентом, был мне чужд, хоть и хорошо знаком. Но незнакомец не собирался так просто сдаваться. Он двигался быстро, проносился мимо монотонных коридоров, залитых багровым свечением, истошно матерился, и уносился всё дальше от нескончаемых выстрелов.       — Эй! Не отключайся, слышь?! — Баритон зазвенел в ушах, и я рефлекторно вздрогнула, словно последние крупицы сознания внутри откликались на чужой зов. Изо всех сил пытаясь не закрывать глаза, я чувствовала, как веки становились тяжелее железных ставней. И меня ничего не волновало. Больше ничего. Только непреодолимое желание спать… — Вот блядь!       Он выкрикнул со всей злобой, и можно было только гадать, что или кто был причиной его сердобольных ругательств, но моя спина внезапно соприкоснулась с холодной шероховатой поверхностью, отчего тремор лишь усилился, а ноги и руки стало подбрасывать от непроизвольных спазмов. С моим животом… Что-то было с моим животом. Вариантов было немного: меня колбасило либо от паники, либо кровь на майке могла оказаться моей. «Что происходит?» — Вопрос был уместным, но никто не мог ответить, ведь у меня не было сил произнести его вслух. Некому было слушать. С трудом повернув шею, я сфокусировала зрение на замыленных картинках, рисовавших несколько человеческих силуэтов в метрах от меня. Посреди улицы происходила какая-то бойня. Один из силуэтов двигался неестественно быстро, и я могла поклясться, что завидела, как из его рук что-то вылезло… Словно рук стало четыре, словно длинные лезвия образовались прямо из кожи… Сердце дало знать о себе очередным тревожным ударом, когда оба из них немедля вонзились в чужую плоть, туго застревая в ком-то внушительного телосложения.       Рвотный позыв подкрался лишь на подсознательном уровне. В конце концов, всё, что я видела, я легко списала на бред, связанный с моим состоянием. Только желание закрыть глаза уже не казалось мне опасным. Скорее — уместным. Душераздирающие крики ещё недолго пробивались сквозь сон. Время потеряло смысл, когда наступило долгожданное забвение. Тягучее и темное, как стекавшая по коже смола, оно охватило мой разум, и мне было плевать, отпустит ли оно его когда-то. Было важно лишь то, что там не было боли. И не было смысла искать ответы, как и нужды задавать вопросы.

***

      — Ви, какого хера ты мне притащил?       — Вик, ситуация критическая. Тут пулевое ранение, внутреннее кровотечение, и, походу, сотряс. Кажется, её кто-то прикладом хлопнул до моего прихода…       — Блядь… Это тебе сканер всё расписал? Если ты вытащил её оттуда, откуда я думаю, то тут всё намного серьезнее.       Свет лампы, пододвинутой в упор, проскальзывал под приоткрытые веки. Чей-то разговор звучал поразительно четко, хотя сил хватало лишь на то, чтобы вяло шевелить пальцами. Конечности покалывали, а сосуды в голове болезненно пульсировали от пробуждавшихся мыслей. Где-то там, на задворках сознания я очень огорчилась, что всё происходившее оказалось не сном. А если и сном, то сном, из которого не удалось выбраться. Сгиб локтя пронзила кратковременная вспышка, словно чувствительную кожу пробило толстое пчелиное жало — но через мгновение яд стал превращаться в жидкий азот, заморозивший кровь, пробежавшись даже по позвоночнику, добираясь до пульсировавших висков. Стало спокойней, будто я вдруг отделилась от тела и слилась с мягкой поверхностью, на которой всё то время неподвижно лежала.       — Что ты делаешь? — Знакомый голос показался встревоженным.       — Ввожу анестетик. А ты что, предлагаешь ей подышать в ингалятор?       — Да я не думаю, что поможет.       — Вот именно. Тут нужна старая школа. Давно таким не занимался. Девочка — кристально «чистая». Прям, удивительно… — Голос постарше задумчиво констатировал. Казалось, будто его владелец не спешил.       — Обосраться, как удивительно. Она выкарабкается?       — Сделаю всё, что смогу, малыш. И откуда её забросило? Боже, да ей лет сто, наверное. Когда там импланты появились?       — Да она не то чтобы отсюда…       — Это как?       Тёплые руки неспешно задрали мою майку, которая некогда была белой. Теперь её только на тряпки рвать. Чужие прикосновения были еле ощутимы, заморожены, словно мне делали операцию под местной анестезией. Я ощущала, как моя кожа двигалась, тянулась как пластилин, как что-то проникало в моё брюхо, копошась в его внутренностях. Сознание просыпалось, и восприятие становилось всё более ясным. Слова незнакомцев не давали мне покоя, кружась в воображении в замысловатом танце с воспоминаниями о любимой видеоигре. Мысли о доме напоминали хаотичное слайд-шоу, в котором не нашлось объяснения произошедшему накануне. В котором не было ответов на тревожившие вопросы. А они множились, как коварный вирус, а страх неизвестности лишь подпитывал уверенность в том, что произошло что-то плохое.       — Потом это обсудим, Вик. — Парень помладше отмахнулся, и я расслышала, как рядом скрипнул стул.       — Ладно. Тогда скажи мне, какова вероятность того, что сейчас сюда ворвутся гончие псы «Арасаки» и нагнут нас всех раком?       — Достаточно большая, чтобы ты шевелил своими клешнями быстрее.       — Ты теперь все проекты «Арасаки» будешь пиздить? Эх… Ничему тебя жизнь не учит, Ви. Наёмник из тебя, конечно, хороший, не спорю. Но вор… Крайне херовый.