Без приглашения

      Время охотилось за ним, ступало по пятам, как строптивая хищная кошка, рассекающая джунгли в погоне за жертвой. Он не спешил, хотя чувствовал затылком её горячее дыхание, а каждый необдуманный шаг мог стать фатальным. Ви не любил долго думать, хотя строил планы, размышлял, но наотрез отказывался заглядывать слишком далеко. Джонни был его противоположностью, его внутренним голосом, давно затолканным на дно разума инстинктом самосохранения, революцией собственного «я». Наши истории неизбежно пересекались, но нежданно расходились там, где в дело вступали «Визитеры» и корпоративные извращения.       Столь ли реальна перспектива вернуться в место, которого ты не помнишь, которого, возможно, больше не существует? Столь ли реальной окажется дорога домой, как та, что ложилась под колеса дорогой машины, как расстеленное полотно — гладко и беспрепятственно. Горький привкус кофе, эффективно вернувшего мне желание неустанно размышлять о своей участи, всё ещё вертелся на языке, а чужая футболка насквозь пропахла дешевым синтетическим куревом, подхваченным в «Тотентанце». Если время не охотиться за мной, тогда почему я забочусь? Мысли пролетали в уме, точно как пестрившие рекламные баннеры, из которых день и ночь сочилась пропаганда и пошлятина. «Ненавидишь своё мясо?», — кричал один из них. — Ненавижу неизвестность. Но именно страх перед ней заставляет двигаться дальше.       В настежь распахнутые окна автомобиля врывался теплый утренний ветер, а рёв мощного двигателя умело приковывал взгляды любопытных глаз прохожих, тыкавших пальцами куда-то ему навстречу. Они тянулись к сверкавшему «Рейфилду», желая хотя бы на мгновение прикоснуться к тому недосягаемому, что возглавляло в умах большинства из них вершину потребностей — роскоши. Каждый в Найт-Сити к чему-то стремился: к богатству, славе, реализации, чувству безопасности — и с последним чаще всего приходилось туго. Но у Керри уже было всё это, и какой ценой — даже он не смог бы ответить наверняка. В алчном городишке жизненный путь был сродни крупной лотереи, где все варианты были мастерски перетасованы в барабане, а победителей — единицы. И, порой, чтобы купить ещё один билет, приходилось отдать взамен себя.       Выставив руку из окна, я наслаждалась тем, как встречный воздух проскальзывал между моих пальцев, а потом пробирался в салон, вздымая итак взъерошенные волосы ввысь. Запутавшиеся чёрные локоны ложились на лицо, липли к покрытым тёмной помадой губам, прикрывая нервную, но искреннюю улыбку, не оставшуюся без чужого внимания. Заправив пряди за уши, я поймала мимолетный взгляд Керри, сразу же продолживший мониторить дорогу, и гладкие губы, растянувшиеся от нахлынувшего спокойствия.       Керри слишком долго не проявлял эмоций, слишком долго спал и прятался от внешнего мира, который уже давно жаждал чего-то настоящего, искреннего, давно забытого, как сам Евродин. Поездка далась ему нелегко: напряжение чувствовалось на клеточном уровне, улавливалось в стуке пальцев по угловатому рулю, в ругательстве, единожды брошенному незадачливому пешеходу, почти свалившемуся на капот на очередном переходе. Может, музыкант не понимал, почему так поступил. Позабыл о сдержанности, рискнул другим человеком и оставил в собственном доме малознакомого наёмника… Он поверил или ему просто уже настолько плевать? Может быть, очнулся, вырвался из какого-то марева надуманной самолично лжи, но все равно продолжил верить. Джонни вернулся, пусть не совсем так, как он ждал, но это почти всегда происходит в самые значимые периоды в его жизни.       Казалось, мы вернулись в особняк быстро, но циферблат явно трубил о том, что время приближалось к семи утра. Мегаполис проснулся мгновенно и незаметно, как по щелчку превратившись в неустанно мигрирующий муравьиный улей, в котором жителей никак не сосчитать. Они толпились подле проезжей части, теснились у светофоров и нависали над пластиковой едой в будках быстрого питания. Но Норт-Оук как всегда излучал непоколебимое спокойствие, а в гостиной царила тишина, под гнетом которой Ви так и не сумел вырваться из плена долгожданного сна. Возле его расслабленно вскинутой руки уместилась смятая банка ни-колы со вкусом сакуры, а веки иногда дрожали, поддаваясь динамичному сновидению.       — Интересно, когда он в последний раз так мирно спал. Да спал вообще… — Я прошептала, и жестом руки выманила Керри подальше от оккупированного дивана. Смотря на сопящего Винсента, пусть в не слишком располагающей обстановке, я начала ощущать, как сонливость хитро, но верно подкрадывалась и ко мне.       — Думаешь, не стоит будить? — Рокер стал осторожно подниматься на второй этаж, ловко минуя винтовую лестницу, будучи осведомленным о прекрасной акустике собственного дома.       — Пару часов всего прошло. Учитывая, как его накрыло после таблеток, пусть отлежится, сколько может. И пока может, — я бросила Евродину, поднимаясь следом, и начало складываться впечатление, что препона неловкости между нами невольно рушилась. Становилась неясной и размытой, прямо как правила в Найт-Сити. Общение со звездой мирового масштаба грозилось превратиться во что-то обыденное, хоть я и не обязана была дрожать от восторга. Много всего приходило в противовес восхищению, хоть и моё похищение наёмником было и вправду лучше непонятной участи в «Арасаке». По крайней мере, я хотела верить.       — Я так и не понял, как эта хрень работает. — Керри проводил меня раздосадованным взглядом, когда мои босые ноги зарылись в ворсинки бежевого ковра, устлавшего узкий коридор. При свете дня он казался совсем не таким, каким предстал при ночном проникновении. Каким бы дырявым не был недавно реализованный план Ви, всё же он сработал. И хотя бы тут канон не летел к чертям.       — Это псевдоэндотризин. Ускоряет процесс трансформации мозговых клеток Ви. Опасная херня, которая только способствует росту опухоли в виде Джонни.       — Очень поэтично, учитывая, что парень не против такого расклада. Менее опасного способа всё это провернуть не было? — Керри уселся на обтянутый красной обивкой диван, расположившись посреди небольшой комнаты отдыха, уже привычно обрамленной тонированными панорамными окнами. Напротив прямо из потолка свисало нечто, оказавшееся телевизором. Против таких штуковин, схожих с вмонтированным проектором, тоненькая плазма из моего времени казалась самым высокотехнологичным и компактным вариантом. Но у местной техники было преимущество — зрелищность. Яркая голограмма создавала чёткую картинку, соединяя зависшие в воздухе пиксели воедино. Репортер, воплотившийся на созданном экране, что-то неустанно трезвонил о мэре города и климатических проблемах, но Керри быстро убавил назойливый трёп на минимум вместе со звуком.       — На самом деле, тот факт, что Ви в таких случаях ещё нужны таблетки, это хороший знак, — я констатировала беззаботно, приземляясь на диван напротив. Глаза зудели от изобилия косметики, а помада на губах неприятно комкалась, прилипая к кончику языка при каждой попытке их облизать. Заботы не впервые сместились на необходимость обеспечить себя нужными для жизни вещами, включая косметику и удобную одежду. Но для этого нужны были деньги, и я никак не решалась напомнить об обещанной награде никудышному работодателю, застывшему рядом, с отпечатавшимся на лице непониманием. — Его тело всё ещё сопротивляется, и Джонни не может перехватить контроль спонтанно. Даже по согласию. Да и поступи Ви как-то иначе, ты бы поверил? Во всё это…       — Не знаю. Да и что тут можно знать? — Керри потянулся к скомканной пачке сигарет, пестрившей в тусклом помещении синей оберткой. — Какой-то подбитый наёмник говорит словами моего погибшего друга. Никак не соберусь с мыслями… — Он замолчал, когда табачный дым расползся по воздуху мутным призраком, и сделал длинную затяжку, не находя иного способа совладать с тревогой. — Нужно успеть вытащить Генри из больницы к вечеру.       — Угу. — Я кивнула, подмечая, как ожидаемо музыкант увильнул разговор, не желая развивать наболевшую тему. — Мне бы тоже понять, что делать дальше.       — В каком смысле? — он переспросил, уставившись на меня синтетическими глазами. В их голубизне отражались блики мелькавшего в воздухе телевизионного экрана, и давящая грусть, тянувшаяся из далекого прошлого. — Точно, погоди. — Керри поднялся, резко оказываясь в стоячем положении, и через несколько мгновений скрылся за широкой дверью в конце коридора, служившей проходом в спальню. Не оставив мне минуты на размышления, он так же быстро возник на горизонте с увесистым свертком в руках, который издали невозможно было спутать ни с чем, кроме денег. Будучи уверенной в том, что из толстой кипы мне перепадет несколько эдди за успешно провернутую глупую затею, я рефлекторно нахмурилась, недоуменно уставившись на собеседника, когда тот без слов протянул мне все свои кровные, так беззаботно, словно оставлял чаевые официанту.       — Керри, я…       — Ну? — Он причитал, ещё раз взмахнув перед моим лицом зеленоватой бумагой. — Чего мнешься? В тебе там чуть дырок не наделали, думаешь я такой засранец?       — Да нет, просто, мне кажется, многовато для двухминутного разговора. — Несмотря на смущение, жаром прильнувшее к побагровевшим щекам, я освободила руки настойчивого рокера, и сжала пальцами сверток денег, собранный из сто-долларовых купюр. Внутри было несколько тысяч, не меньше. Может и пустяк для заоблачно богатого человека, но я все равно чувствовала себя как-то странно. Немного лучше, чем паршивая наемница, но почему-то хуже, чем мелкая вымогателька.       В конце концов, Керри был мне никем, ни старым знакомым, ни забытым другом, а всего лишь человеком, сдержавшим слово. И благодаря этому у меня появился призрачный шанс хоть как-то себя обеспечить, и хотя бы пару недель зависеть от Ви только в плане жилья. Хотя, можно было и раскошелиться на какую-то паршивую комнату в не менее паршивом отеле. Но на сколько это было безопасно, пока две корпорации точили зуб на проект, частью которого я являлась, я не могла знать наверняка.       — Ой, ну бля, а мы что себя не любим? Уверен, этот Ви кормит тебя и себя синтетической жратвой, которая не лучше застывшего пластилина. И переваривается примерно так же. Да и финансовой поддержки от корпы, из-за которой тебя так угораздило, судя по всему, не предвидится. Уверен, ты найдешь им применение. Только спрячь в карман поглубже, и вообще старайся не светить наличкой на людях. Лучше скупаться в более-менее приличных магазинах, да и питаться — тоже, если у тебя нет элитной мед-страховки.       — Спасибо за советы от коренного жителя, — я бросила без насмешки, уже во второй раз примечая удобство чужой куртки. Купюры с тусклыми изображениями достопримечательностей НСША нырнули в толстый сокрытый карман, словно сшитый для тех случаев, когда нужно спрятать что-то тайное и увесистое.       — Коренного? — Он снова сделал затяжку, и пар невидимой дымкой осел на лицевых имплантах. — К счастью, я родился не здесь.       — Филиппины? — я выпалила, поймав на себе удивленный взор сощуренных глаз, но мелкие морщины под ними быстро разгладились, когда их владелец, судя по всему, решил, что Винс до всей горе-операции успел рассказать мне его биографию в подробностях.       — Да. Но все равно большую часть жизни я провел в Штатах. Хотя и помню из этого не так много, как хотелось бы. Наверное потому, что большинство дней были смертельно скучными.       — А как насчёт последних дней?       — Последних? Хочешь узнать, что было, до того, как вы устроили мне подпольный концерт с проникновением? — Керри снова напрягся, ненамеренно сжав переносицу носа. Изобилие колец на длинных пальцах бликовали с прокравшимися в зал солнечными лучами, а блестящая куртка из сияющей синтокожи жалостно скрипела от мимолетных нервных движений. Ничего не ответив, он оставил сигарету тлеть на краю стеклянной пепельницы, одиноко расположенной на единственном не замусоренном столике в доме, и уставился на меня, хотя было видно, удрученный музыкант смотрел куда-то вдаль, за спину, вскользь минуя моё плечо. — Мы надеялись, ты ещё немного поваляешься.       Судорожно дернувшись в сторону источника звука, я почти сразу догадалась, кому адресовалась брошенная реплика, и лязг замков укороченной панковской куртки мгновенно разрушил атмосферу временного спокойствия, застывшую в пропитанной никотином гостиной. Винсент выглядел устало, несмотря на предоставленный отдых, и, возможно, ему действительно стоило отлежаться чуть дольше, чтобы не так сильно напоминать безжизненный манекен. Болезненная бледность выступала на его коже предупреждением, хотя отрешенный взгляд полнился решимостью.       — Мы? Уже раззнакомились? — Он попытался изобразить удивление, но вместо этого хриплый говор, с трудом вырвавшийся из его губ, напомнил упрёк.       — Типа того. — Керри не стал вдаваться в подробности. — Джонни кое-что предложил.       — Я слышал. — Ви перебил его, бесцеремонно усевшись на край дивана недалеко от меня. — Когда колёса перестают жрать меня изнутри, я немного пробиваюсь. Он клянчил прощальный концерт?       — Прощальный? Скорее он хочет потешить свое эго, как в старые добрые. Но с этого вышел бы хороший пиар, так что я не против. И уже успел кое с кем связаться, чтобы это устроить.       — С этой, как её… Исида… Нэнси? Это последнее, что я помню. Рад, что дело уже набрало оборотов. Я долго спал? — Вопрос наёмника прозвучал как риторический, и он почти впервые после пробуждения осмотрел меня подозревающим взором с ног до головы: от запачканных на местных улицах белых кроссовок до покрытой нашивками куртки, и агрессивного макияжа, совсем не сочетавшегося с образом испуганной девчонки. — Ты как-то… поменялась с прошлой ночи.       — Хорошо, хоть заметил, — Керри уронил, пытаясь разрядить атмосферу. — Мне рассказать почему эти изменения были необходимы, или ты сама? — Он посмотрел на меня, нагло минуя взглядом Ви, и выглядел при этом как нашкодивший ребёнок.       — Пришлось некоторую часть дела решить незамедлительно.       — Вы оба уже что-то натворили? — Ви не стал дослушивать спокойно, задвигавшись на подлокотнике дивана. Сидя немного выше, он ненамеренно глядел на нас свысока, и, похоже, в некотором роде был слепо убежден, что творить необдуманные вещи в этом городе было разрешено только ему и ещё горстке не менее сомнительной удачи наёмников.       — Расслабься, Ви. За Нэнси пришлось сгонять в «Тотентанц», иначе мы бы ничего от неё не добились. — Керри снова вмешался, перенимая на себя все внимание, наряду с напряжением, которое Ви испускал так, словно кто-то посмел посягнуть на его репутацию. — Всё было под контролем.       — Этот клуб — логово «Мальстрёма». Только не говори, что ты входила внутрь, — Ви выпалил, продолжая прожигать меня взглядом, как непослушную дочь, сбежавшую из-под домашнего ареста. Я не чувствовала вины, а только полнилась уверенностью в том, как сильно он боялся потерять ключик к мнимому спасению, которым я являлась. И я его понимала.       — Благодаря моей особенности, меня почти никто не заметил: удалось быстро зайти и выйти вместе с Нэнси.       — Почти никто? — Наёмник переспросил, но раздражение, которое улавливалось в его голосе, только возросло. Пришлось быстро выкручиваться, чтобы не попасть под шквал претензий.       — Я имела ввиду Нэнси, и ещё парень один у лифта меня заметил. Больше никто не знал о моём присутствии. Тем более, ты наотрез отказываешься показывать мне город. А это было хорошей возможностью увидеть хоть что-то.       — Ты понимаешь к чему я это спрашиваю? Если кто-то, тем более такие ублюдки как «Мальстрём» или уёбки из «Мусорщиков» прознают, что существует кто-то, способный обходить все системы слежения в мире, ещё и обманывать зрительные импланты, они перевернут город вверх-дном, чтобы найти того, кто владеет такой, по их мнению, ценной технологией. Чтобы схватить этого человека первыми и вскрыть, как пивную банку. А ты итак под прицелом двух корп. На твоём месте я бы вообще не высовывал нос из квартиры без весомого повода…       — Что-то я не слышала ничего подобного, когда ты тащил меня сюда. — Незаметно для себя, я взъерошилась, почувствовав необходимость защищаться. Наёмник напротив был настроен непривычно враждебно.       — Не сравнивай. Я планировал это не пять минут!       — Парень! — Керри неожиданно обратил на себя внимание, отчего весь пыл наёмника на мгновение утих. — Если у тебя настроение поорать, лучше делай это за пределами моего дома. И если ты ещё не понял, то вся эта затея изначально была моей, потому что ты был в отключке, сам я пробраться незаметно в клуб не смог бы, а Нэнси поставила единственное условие. Хочешь помочь Джонни? Перестань лить девчонке говно в уши, и езжай домой, проспись перед концертом. А то ты тратишь силы совсем не на то. — Его грубый голос прогремел в полупустом помещении непривычно строго, к счастью, сумев подобраться к совести затихшего Ви. И от этого я даже позабыла, кого из двоих изначально нужно было вытаскивать из депрессии. Керри становился более экспрессивным, и ярче реагировал на раздражители. Было ли это прогрессом? Я не знала. Но в то утро Ви раздражал всех.       Мы покинули резиденцию Евродина в спешке, а прощание с Керри было почти безмолвным, ограниченным несколькими фразами, когда я попыталась вернуть ему куртку. Он намеренно положил руку на моё плечо, в сочувствии обронив что-то о необходимости жить сегодняшним днём, хотя сам нуждался в таком умении, и попросил оставить её себе. В его взгляде было столько всего, что было больно вспоминать, но почему-то подкрадывался страх не увидеть его снова. Внутренний психолог, вовсю намекавший на состояние музыканта, кричал о том, что последнему в позарез нужна была хотя бы призрачная поддержка, иначе последствия постоянной изоляции могли стать плачевными.       Ви был в состоянии контролировать многое, но не мою жизнь, и беглыми штрихами я начала чертить в уме план побега, на случай, если возбужденный бывший корпорат вдруг не даст мне покинуть свою квартиру. Особенно сегодняшним вечером. Я злилась на него, и, может быть, подкинула бы пару колких слов, если бы телефон наёмника не разрывался от назойливых звонков, заглушавших вибрировавшее от динамичной музыки радио. И мне не было бы до них дела, если бы я не расслышала в чужом разговоре знакомое имя. Мередит. Она что-то лепетала на том конце провода, транслируя уверенные слова прямо в мозг Ви, но резко закончив разговор, он предпочёл молчать. А я предпочла не спрашивать. Пока что.       — Звезда, блять, всея Америки! Он нихрена не понимает что тут происходит. — Ви вдруг вспомнил, нещадно ударив по рулю, и эта фраза была единственной косвенно адресованной мне, с момента выезда из дорогого спального района.       Серебристая «Эррера» осталась сиять под палящими лучами солнца где-то позади, когда я оказалась на уютной набережной на окраине Джапан-Тауна, вычищенной до последнего клочка мусора, прямо как улицы Норт-Оука. И тоже инициативой корпоратов, которым она принадлежала, а не местных властей. Я уперлась о потертые перила, тянувшиеся длинной полосой вдоль всей улицы, на которой меня высадил Ви, и стала рассматривать шипевшую внизу реку, впервые встречая её воочию. Мутная вода неустанно плескалась под гнетом разбушевавшегося ветра — где-то в Пустошах точно разразилась песчаная буря — и умиротворяющее зрелище, дополненное прохладным разреженным воздухом, помогло расслабиться и собраться с мыслями.       Незнакомая местность встретила меня с улыбкой, прямо как синеволосая азиатка, подмигнувшая мне у входа в торговый центр, ещё немного посверлив взглядом мою новую куртку. Я невольно улыбнулась в ответ, не до конца понимая, к чему и откуда у незнакомки посредь бела дня столько радости на лице, ещё и в Найт-Сити. Но, обтянутая в яркое латексное платье, она оставила внутри приятный осадок, и я запорхнула в магазин с одеждой совсем позабыв о том, что снаружи меня ждало возвращение в реальность и недовольное лицо Ви. Он почти любезно вручил мне пять сотен евродолларов, не зная о моих личных сбережениях, а ещё совсем позабыв о том, что я женщина, и мне нужна была не только одежда и «поесть чего-то нормального».       Щедро обставленный витринами бутик, привлекший завлекающей минималистичной вывеской, показался сперва запредельно дорогим, недоступной роскошью, к которой мало кто сможет дотянуться, если судить по небольшому количеству клиентов. Но цены, колебавшиеся в пределах двухсот эдди на понравившиеся позиции — и сто восемьдесят за вычурное, но строгое чёрное платье ниже колена, позволило мне приблизительно рассчитать бюджет. И остановить выбор на запавшей в душу вещи. Правда, платье довольно сильно скатывалось в неомилитаризм, и выглядело так, словно я готова была в любой момент выбить двери грузовика и броситься в бой.       Перед чарующими словами, приправленными комплиментами, сыпавшимися от местного молодого консультанта, не удалось устоять, и мой гардероб пополнился ещё несколькими нужными, или не очень вещицами, включавшими неброскую укороченную куртку со встроенным подогревом, серебряную, как обе машины Винсента. А ещё в фирменные пакеты упали стандартные джинсы, мягкие чёрные брюки, пару маек, нижнее белье, носки, а за то, что раскошелилась, удалось выбить в подарок ещё и флакон духов, пахнувших под стать местным улицам терпким сандалом.       Под непрекращающуюся лесть и пожелания скорого возвращения, я толкнула локтем стеклянные двери, снова оказавшись посреди оживленного холла торгового центра, по которому взад-вперёд сновали самые разные и колоритные личности: пёстрые, как перья попугая, жилеты и майки, блестящие брюки и дети всех возрастов, почти всегда с цветными волосами и застывшими на лице игровыми очками, дополнявшими итак тонувшую в разнообразии реальность разноцветными пиксельными картинками. По сравнению с хлынувшей толпой, я казалась каплей чёрной краски в центре яркой палитры, но к этому было дело только мне.       Не отвлекаясь, я продолжила двигаться по списку, пробираясь в тесный магазин с косметикой. В ярко-оранжевую корзину для покупок почти на входе полетел тональный крем нужного оттенка, палетка теней со всеми цветами радуги, удлиняющая тушь для ресниц, а потом дело дошло и до более тонких материй в виде хайлайтера, консилера, и закончилось на бытовухе по типу бритвы, дезодоранта и гигиенических принадлежностей.       Ещё стоя на кассе, я поймала на себе не один любопытный взгляд: кто-то завидя нашивку «Мальстрёма» стремился обойти меня десятым прилавком, а кто-то без стеснения выискивал у меня хотя бы один имплант, коих в изобилии было даже у ребят школьного возраста. Но один парень в невзрачной потертой одежде выглядел особенно странно. Он без устали пялился на меня прямо до момента, когда касса самообслуживания передо мной единожды не пискнула, оповещая об успешной оплате избранного товара. И мне показалось, я видела его уже не впервые. И эта угловатая татуировка с треугольниками на виске…       Незнакомец с высоким ирокезом, напоминавшим издали гребень птицы, не скрываясь следовал за мной до выхода из центра, отчего, стараясь держать его на виду, я решила отказаться от поиска кафе, и перекусить в более комфортном месте, а ещё ко всему перестала следить за дорогой, оборачиваясь слишком часто. Столкновение с кем-то такого же телосложения, как и моё, заставило обеих из нас почти потерять равновесие, но цепко удерживаемые в руках сумки остались в зоне видимости, и ни одна вещь не выскользнула, когда я их уронила.       Синяя шевелюра снова мелькнула перед лицом, и её владелица, пыхтя, выпрямилась, но вместо претензий, я снова завидела ту самую улыбку. Кибернетические глаза жутко двоились, но на фоне кукольной внешности двойные зрачки казались интересным дополнением к образу. Девушка быстро подхватила один из моих пакетов и любезно вручила мне с таким выражением лица, словно встретила взлелеянную в мечтах знаменитость.       — Это настоящая куртка Керри Евродина? — Девушка почти взвизгнула, взмахнув пальцами с короткими красными ноготками.       — Ну вроде бы. — Я замялась, и фаланги собственных пальцев впились в ручки полиэтиленовых пакетов сильнее.       — Я видела старые записи. Он выступал в ней больше полвека назад, и когда-то даже выставлял на аукцион, но, накрутив бешенную суму, в последний момент решил оставить себе! Говорят ему её Сильверхенд подарил после их первого совместного концерта. Как ты её достала? Я не верю. Нет, это точно копия. — Она продолжала тараторить, мельтеша перед лицом синей картинкой, как назойливая помеха на мониторе. Ещё одно неясное воспоминание и догадка скользнули в уме, но я быстро их откинула, сочтя незнакомку за обычную умалишенную фанатку.       — Сильверхенд? Таких подробностей я не знала. — Я произнесла вслух, но следовало в уме, ведь моя разговорчивость только подзадоривала хромированную девчонку.       — Может ты его новая подруга? Его видели утром с какой-то девушкой. Скажи, что это была ты! Ты такая красивая, я не удивлюсь. Только, — она неожиданно запнулась, скользнув по мне сосредоточенным взором, — как ты живешь без имплантов? Это так… Необычно! Можно я тебя сфотографирую? — Телефон с белой панелью материализовался в её руке словно из воздуха, и не успела увернуться от яркой вспышки, обжегшей слизистую глаз, и возникшее недовольство послужило отличным поводом увильнуть от назойливой компании.       — Не надо! Может, в другой раз. Я сегодня немного… не в образе! — я почти крикнула девушке, затерявшейся в толпе, когда юрко шмыгнула между скучивавшейся у выхода компании, не сразу замечая, как позади народ стал толпиться вокруг новой знакомой плотным кольцом, и наконец оказалась на свежем воздухе, опустошая голову от мыслей.       Вернувшись на парковку, располагавшуюся рядом с оживленной дорогой, я ожидаемо не увидела на водительском сиденье Ви — он был слишком подорванным, чтобы усидеть на месте почти два часа моего шопинга, и, забросив накупленное в багажник, благо оставленной разблокированной машины, взялась садиться на переднее сиденье в смиренном ожидании, но сердце затрепетало от недавно забытого образа. Юный парень облокотился о шероховатую стену забегаловки напротив, в окружении громил, уже знакомо напичканных несовместимыми с их телами имплантами. Такое извращение практиковал только «Мальстрём», и его псы были слишком близко, чтобы незаметно улизнуть с их поля зрения.       — Я вам говорю, это та девка из «Тотентанца»! — Парень с ирокезом воскликнул громче прежнего, и мои подозрения о том, что это был именно тот парень, который с удовольствием пристрелил бы меня в угоду боссу в клубе той ночью, подтвердились сами собой.       — Блядь, с чего ты взял, что Брик тебя по голове погладит, если ты тут перестрелку устроишь? — Рядом с ним голос постарше угрожающе проскрипел помехами.       — Да не перестрелку, — подросток возмутился, не заботясь о том, что их разговор был слишком громким для выбранной локации. — Приведем её, а он уже разберется. Сам же хотел посмотреть.       — Ты хоть в курсах, чья это тачка?       — Да мне похуй!       — Я пас, парень. Он полный псих, даже ёбнутей Брика! Насадит твоё очко на клинок, а потом подожжет, и глазом не моргнет. Сам разбирайся с этим дерьмом, если уж он поручил это тебе.       Изуверы в толстых чёрных куртках расползлись по набережной, как тараканы при включенном свете. Между тем, я уже успела сместиться обратно ко входу в торговый центр, ведь там была какая-никакая охрана. И хотя она вряд ли вступила бы в перепалку с бандой, даже несмотря на то, что эта банда находилась вне территории своих полномочий, от этого почему-то становилось спокойней. И мысли о том, что пока что Ви был моей лучшей защитой, почему-то никак не укладывались в голове. Особенно понимание того, что он почти во всем оказывался прав. Было очевидно, что мне предстояло усвоить ещё не одно правило, вписанное кровью в местный вездесущий бетон. А, в ином случае, пролить собственную.       Он снова возник из ниоткуда, как цифровой призрак, застыв на фоне рекламного плаката фастфуда. Я была уверена, он вышел откуда-то со спины, а это значило, что тоже находился в центре. Следил, наблюдал, охранял?       — Сначала хотел отдать тебе свой старый, но на нём дырка от пули. Короче, чтобы поддерживать связь. Да и пора уже начать знакомиться не только с наружным миром, но и цифровым. — Наёмник протянул мне глянцевую коробку с логотипом неизвестного мне бренда, похожим на дракона, широко раскрывшего зубастую пасть. Внутри находился увесистый смартфон, судя по информации на коробке, матового чёрного цвета.       — Спасибо, Ви. — Я поблагодарила коротко, возвращая наёмнику поднадоевший наушник, начавший натирать ушную раковину.       Он одобрительно кивнул, и нырнул в спортивный автомобиль, издали напоминавший маленький космический корабль. Таких в городе больше не было; больше не было желания злиться на Ви за его вспыльчивость, ведь она отчасти принадлежала не ему. А тому, на кого я возлагала надежды на благоразумие без опаски.       — Как там Джонни? — Ви ошарашенно перевел глаза с дороги на меня, но быстро пришёл в себя, сосредотачиваясь на поездке.       — Да норм. Честно говоря, после того, как я проснулся, ещё ни слова не сказал.       — К концерту, наверное, готовится… — я попыталась отшутиться, но далось слабо.       Ви продолжал что-то недоговаривать, сыпать короткими фразами, а его личность начинала крупицами собираться из чужих разговоров, а не из его собственных слов. Вроде бы вот оно, впереди уже есть какое-то прояснение, и город хватает меня руками своих жителей, что-то неустанно горланит, гремит чужими голосами и трубит заводами. Но многие вопросы остаются без ответа, будто бы кругом темнота, а впереди всё ещё ничего, кроме загадки.