Закрили твої очі, закрили мені

Ночью выпал снег. Не первый за эту зиму, но на душе от этого радостно не меньше. Братья Учиха сошли с крыльца и прошли вглубь двора. Встали, медленно обвели взглядом сугробы. Нетронутый, сверкающий снег манил своей мягкостью и белизной. И тишина. Тишина накрыла, спрятала все звуки - совсем как снег, накрывший землю и незаметную жизнь. Точно снег - это и есть тишина... Итачи взял Саскэ за руку и вступил в сугроб. Старший брат взглянул на младшего через плечо, улыбнулся, дернул его за руку, и в следующий миг снег уже таял под щекой Саскэ. Младший Учиха открыл глаза. Рядом лежал Итачи, его глаза прищурены от улыбки. 'Это так красиво, что похоже на сон', подумал Саскэ. 'Во сне я поднимаю голову и смотрю на него, но не вижу лица. Я знаю, что передо мной Итачи, и люблю его. Это не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствую наяву - это нечто более непосредственное, живое. Во сне я люблю его так, будто в самом деле умею любить'. — Знаешь, этот день похож на смерть - настолько он прекрасен, настолько мне легко дышать и так спокойно, - сказал Итачи, — Если бы я мог выбирать, я бы предпочел умереть сегодня, глядя на тебя. — Ты говоришь так, будто смерть - это что-то хорошее, - мягко отозвался Саскэ. — Так и есть. Смерть - это хорошо. Не нужно ее бояться, - старший Учиха закрыл глаза, — Каждый раз, когда страх смерти будет одолевать тебя, просто представь свой самый сладкий сон. Такова есть смерть. Младший Учиха промолчал, глядя на брата широко распахнутыми, влажными глазами. 'Да, я вижу', думал Саскэ, 'Я вижу это тяжелое, грязное облако, которое лежит на твоих плечах. Ты и сам знаешь, что твоя судьба приведет тебя в твой самый сладкий сон, не похожий на те, что мучают тебя теперь; так мирно спят только дети. Для некоторых людей заснуть - единственный выход'. Итачи открыл глаза и протянул руку. — Не плачь, - ласково произнес он, поймав слезу с щеки Саскэ большим пальцем, — У нас еще много времени - впереди вся жизнь. — Почему ты всегда знаешь, о чем я думаю? - спросил младший брат, пряча слезы за ресницами. — Твои мысли у тебя на лице написаны, - Итачи улыбнулся, лаская его щеку. Саскэ нахмурился и отвернулся, так, что брат больше не мог дотронуться до него. — Ты обманываешь нас обоих. И ты, и я знаем, чем все закончится. Итачи сел спиной к брату, и тот сразу же взглянул на него. — Ты сгущаешь краски, Саскэ.Как бы тяжело ни был болен человек, он проживет еще два или три дня, - бесцветно проговорил старший Учиха. 'Я жив только благодаря тому, что твое сердце бьется рядом с моим', слезы защипали глаза Саскэ. Он быстро вытер их рукавом. В этот белый, снежный день черные волосы Итачи казались еще чернее, а его скорбно опущенные плечи еще ниже. Итачи оглянулся на Саскэ и улыбнулся с прищуром. Младший Учиха не успел отвести взгляд, но и разглядеть, каким было выражение лица старшего брата - тоже. Итачи встал и повернулся лицом к Саскэ. Младший брат сел, надув губы, и старший протянул ему руку. Саскэ ухватился за покрасневшую, холодную ладонь, и Итачи дернул его на себя. Младший Учиха встал и, отпустив руку старшего, отряхнулся от снега. Итачи присел на корточки перед Саскэ и заглянул ему в глаза. — Замерз? Младший брат кивнул, смотря исподлобья. — Тогда идем обратно в дом. Не хочу, чтобы ты заболел. Старший Учиха выпрямился, развернулся и зашагал в сторону дома. Саскэ засеменил следом, следя за тем, как длинный, черный хвост высокого Итачи обмахивает его плечи. Братья сняли обувь на крыльце. Итачи приоткрыл дверь и уже ступил одной ногой в белом носке за порог, как вдруг остановился и мотнул головой в сторону. Саскэ врезался ему носом в спину и воскликнул: — Ай! Итачи, что случилось? — Снег с крыши свалился, - тихо ответил старший Учиха и вошел в дом. Потирая нос ладонью, Саскэ проследовал за Итачи и задвинул дверь. Младший брат сел на пол в гостиной. Старший ушел на кухню и гремел там посудой. Он вернулся с глубокой тарелкой, доверху наполненной клубникой, в руках и сел рядом с Саскэ. Итачи взял одну ягоду, поднес ее ко рту младшего брата и сказал: — Открой рот. Саскэ послушался, и старший брат положил клубнику ему в рот. Младший закрыл рот, прожевал. — Молодец, кушай клубнику. Я хочу, чтобы ты был вкусным, хороший мой, - похвалил Итачи, гладя Саскэ по голове. Младший Учиха густо покраснел. Итачи клал одну ягоду себе в рот, а другую отдавал Саскэ. Так они съели всю клубнику. — Спой мне, Саскэ, - попросил Итачи, отодвигая пустую тарелку, — Ту песню. 'Этот язык весь о нем. Знает ли он об этом? Как бы то ни было, каждый раз, когда он просит спеть, я пою именно эту песню'. Младший Учиха выпрямился, коротко вдохнул и запел, закрыв глаза: — Повернись, я приймаю біль Твоїх очей, так глибоко самотніх, Самотньо-глибоких очей. Де двоє нас, лише одна тінь. Твої гріхи завязали очі мої...*