Иной пустослов уязвляет как мечём, а язык мудрых — врачует. Притч.12,18
***
Каков ваш внутренний голос? Ты хотя бы раз его слушал? Он любит вводить нас в заблуждение. Порой помогает нам не делать поступков, о которых мы будем жалеть. А когда ты решила впустить в своё сердце любовь? Конечно, ты не слушаешь свой внутренний голос, ведь сердце затуманивает разум, после чего влюблённость уходит, а человек — нет. Твой внутренний голос посылает импульсы тревоги. Это твой личный ангел или же демон. Ты ведь разговариваешь сама с собой? Конечно, а как иначе, у кого ещё спрашивать совет, как не у самой себя.***
Наше время
В кабинете начали образовываться шорохи, отчего все начали поспешно метаться в коридоре. Я решила для себя остаться и увидеться с ней. Я хочу поговорить с ней и задать ей один мучающий меня вопрос. Слёзные мешочки явно иссохли, поэтому слезам уже неоткуда было браться. Я стояла, как истукан, пока мои друзья пытались до меня достучаться. Это явно было самым глупым их решением за последние дни моего существования. — Вики, идём, нам нельзя здесь находиться! — испуганная и взволнованная Мими, потряхивая меня за руку, бормотала. Она, поспешно оборачивалась на ребят, которые всё так же стояли и ждали, пока Мими приведёт меня в чувство. Она явно призывала помочь ей меня образумить, но было уже довольно-таки поздно. — Нет. Отрезано, скованно, смиренно. — Я останусь тут и встречусь с ней, — каменное лицо оставалось не подвижным, взгляд устремился в дверь. Ну, открывайся же. — Ты идиотка, Уокер? Ты захотела гнить в адских камерах? — резко взяв за кисть, Люцифер смотрел на меня с лёгкой волной ярости, вперемешку с волнением. И это говорит мне тот, который сутками ранее сказал, что я была самой большой ошибкой в его жизни? Его качели явно не доведут до добра, а если и доведут, то явно будет поздно, ибо упущенное время и нервы никогда не вернуть. — Пошёл к чёрту, — отдёрнув руку, сказала я. — Идите все. Оставьте меня одну, прошу. Мими стояла, протирая глаза. На красивых пухлых щёчках стекали солёные слёзы волнения. На моё удивление они послушали, стремительно, направляясь прочь, с этого злополучного места, кроме одного: Люцифер всё также стоял около меня, пыхтя от злости, кидая неодобрительные взгляды на меня. Перечить я не стала, пусть остаётся, у меня нет сил отгонять его. Не сейчас. Только не сейчас. В одно мгновение двери отворились, после чего группа существ ахнула от неожиданности. Передо мной стояли они: Высшие существа небес, серебряного града. Золотые крылья опаляли моё лицо, настолько сильно от них исходил благородный свет. Мои ноги постепенно превращались в вату, отчего колени непроизвольно сгибались, выдавая мой страх и волнение. Дыхание прекратилось, сердце истерично билось в конвульсиях, а язык предательски затаился, прилипнув к нёбу отчего я захотела выпить стакан воды залпом. Люцифер, явно почувствовав моё волнение и страх, незаметно протянул свою руку к моей талии, бережно придерживая меня. — Виктория Уокер и Люцифер Денница, вы нарушили просьбу, — сказал Фенцио, злобно постукивая тростью об пол. — Я прошу немедленно покинуть коридор, вас будет ждать серьёзный разговор. Рука одного из серафимов, который был похож больше на эльфийское существо, поднялась ввысь, указывая на него, его взгляд был суров. Он призывал замолчать, отчего Фенцио в поклоне отошёл от него, негодуя, посматривая прямо на нас. — Та самая Уокер, — сказал он, с явной хрипотцой в голосе, — меня зовут Эрагон. Я же в свою очередь поклонилась, что явно ему понравилось, после чего он озарил меня своей лучезарной улыбкой. Из толпы с гордо поднятой головой, с презентабельной походкой вышла женщина. Посмотрев прямо в её глаза, цвета голубого неба, я узнала свою мать, ту, которая дала мне жизнь, которую так рано посмели забрать. Мои руки затряслись в невольном танце, а моё ментальное тело давно убежало прочь, забившись в углу нашей с Мими комнаты. Неужели это ты. — Мама? — сказала я, с дрожью в голосе. — Это ты у нас нарушительница законов? — с надменным взором, с явным неодобрением, произнесла она. Серьёзно? Это всё, что ты хочешь сказать, после стольких лет нашей разлуки? Я не верю, не верю своим ушам. Зачем я вообще осталась тут, на что надеялась? Что она подлетит и обнимет свою единственную дочь? Какая я глупая и бестолковая. Верю в сказки, что не направлены на счастливый конец, у которых нет доброго начала. Этот мир такой жестокий и бестактный. Здесь нет границ разочарований, здесь лишь пустота, течение, которое бешеным ритмом несёт туда, откуда выкинет бревном вниз, у водопада. Люцифер убаюкивающими движениями поглаживал мою спину, взволнованно кидая взгляды на меня. Как ни странно, я начала успокаиваться, от его нежных прикосновений. — Будь ей благодарна за то, что не позабыла слово мать в твоём лице. Не смей бранить её, Ребекка, — сказал Вритриель, стоявший около неё. — Оттолкнёшь её раз — второй не придётся. Все остальные, понимающе, начали кивать. От чего мама неказисто испустила улыбку, указывая рукой на дверь, которая вела в сад. — Пройдёмся? Я лишь кивнула в ответ, от чего Люцифер, смиренно отпустив меня, неодобрительно фыркнув, после чего в тотчас исчез. В полпути до сада мы шли молча, я шла позади. Её крылья невольно трепетали то ли от волнения, то ли от её истинного благородства. Шлейф её плаща тянулся по траве, цепляя каждый лепесток небесных цветов. В мою голову пробралась мысль о моём выборе. Что, если она не поймёт моих ярых позывов вступить на сторону демонов? Что, если начнёт отчитывать меня? Будь собой и не беспокойся. — Как-то в своё время, я так же ступала по этим местам. Меня заботила лишь учёба, но и не только, — остановившись около беседки, в которой даже статуя предпочла бы отвернуться, от её надменного взгляда. — Сейчас же всё иначе, — озарив меня своим взглядом, сказала она. — Об этом ты хотела поговорить? — присев на каменный выступ, сказала я. — Нет, вовсе нет. Я даже не ожидала, встретить тебя сегодня. Ты не хотела. — В тебе осталась та ма…ма, которая была ещё при жизни? — Конечно, Виктория, — присев рядом, сказала она. — Я скучала по вам, по твоему отцу. — Вот только не надо говорить, что ты скучала, — фыркнув на неё, сказала я. — Так сильно скучала, что даже не нашла времени встретиться со мной, зная, что я попала на небеса. — Ты думаешь, я не хотела? Ты думаешь, что мне так просто можно взять и прийти? — со срывом на крик, она уставила свой злой взор. — Да даже сегодня, ты не пришла бы ко мне, — мотая головой в стороны, сказала я. — Не смей так со мной разговаривать, Виктория! И это ангел, которого можно вывести, лишь щёлкнув пальцами. — А то что? Отправишь меня в небытие? Сошлёшь на землю, вырвав крылья? — встав с выступа, на ширину ног, выставив руки. — Давай, действуй, я готова. Её взгляд переменился, он стал более мягким. — Ты не понимаешь, дочка. Я люблю и буду любить тебя до конца. Время и статус выбивает всю человечность, я просто позабыла, какого быть матерью для своего ребёнка, — опустив руки и уставив свой взор куда-то вглубь сада, пробормотала она. — Я выберу сторону демона, — отрезанная фраза, которая явно пронзила её тело, от чего она невольно вздрогнула. — Но быть ангелом — это статус, это благополучие, — её непонимающий взгляд метался по мне. — Я не гонюсь за статусом, мама, как это делала ты в своё время. Она понимающе испустила кивки, после чего боязливо подошла ко мне, коротко обняв. И как вы думаете, что я чувствовала в этот момент? Пустоту. Так много хотела ей сказать, но после всего того, что услышала, перестала верить, что она изменит ход своих мыслей. Она не изменится, её разум заполонили власть и статус, вот чем она дорожит, не мной. Я просто буду знать, что она есть и не более. Может быть только время, сможет расставить все точки над «И». Время протекало незаметно, мы прошли вдоль сада, разговаривая ни о чём. Она рассказывала мне о своих достижениях и как действовала, попав сюда. Мне это было не интересно, от чего время от времени проходя по саду, залипала на растущие цветы, переплетающие кроны деревьев. — Говорят ты — дух ката? Хм. Хоть что-то существенное. — Да, когда я прибывала в адской библиотеке, прислонив ключ к отверстию, он загорелся синим пламенем, — пожимая плечами, сказала я. — По слухам, духи ката были могущественными войнами. Они были отдельной группировкой, действующие тихо и беспрекословно. — Куда они делись? — спросила я. — По легендам, они все ушли в небытие. Пламя духа, они не могли передать его другим. — Они были созданы? — Нет, они рождались с такими способностями. Поговаривают, что это они победили вселенское зло. В день, когда пролилось очень много святой крови, — разводя руками, сказала она. — Но как же они узнавали, о своих способностях? — Предводитель с ранних лет обучал своих последователей. Со временем огонь вспыхивал, окутывая катану, белым заревом. Белым? — Почему белый? — с прищуром, не понимая, что она бормочет. — Белый — последователи. Синий — предводитель. Смело и информативно. То есть они рождались с пламенем внутри себя. Значит ли это, что они родились для определённых целей Шепфы, чтобы выдвинуть их в поле боя, как наилучших пешек, которые могли одним лишь взмахом снести голову врагу? Предводитель — учитель, их обучал долгое время, для пробуждения пламени в других существах. О боги, по логике вещей, это значит, что моё убийство было предначертано, я должна была попасть на небеса. Чтобы я научила своих последователей, ибо моё пламя — синее. И что теперь, я должна обучать своих последователей, чтобы пробудить в них дух — белое пламя. Я сама-то ещё не разобралась, как пробудить его внутри себя. Так, мне явно нужен отдых, ибо я начинаю тонуть в своём бреду. — Ты уже пробудила своё пламя? — не своим голосом, сказала она, от чего меня бросило в дрожь. — Медитация — лучший способ его пробудить. Тренировки в одиночестве. К чему это такая спешка, матушка. Ты ведь неспроста отчитывала учителей и торопила их, нас ожидает явно что-то глобальное.***
В скором времени, попрощавшись с мамой, я направилась в свою комнату. На улице широким маршем властвовало лето, вечера были тёплые, и этот день был один из них. Я подумала над мамиными словами, о медитации и одиночной тренировки. От чего я в предвкушении натянула на себя классический наряд, раскидав ненужные вещи по разные стороны. Окинув комнату, в которой царил бардак из-за моих вещей, внутренняя совесть начала грызть меня. — «Приду и уберу». — подумала я, вылетев через балкон расправив крылья. Я решила полететь на дальние парящие острова, чтобы у других не было особого соблазна меня найти. Приземлившись на одном из них, я заметила, что солнце опустилось, от чего зарево заката заполняло всё пространство, украшая и не без того прекрасные скалы. Недолго думая, я села в позе лотоса. Раньше с учителями это выходило намного проще, чем сейчас. На данный момент мне мешал шум птиц, витавших над моей головой. Вспомнив слова Мисселины о внутреннем покое, я искала более щадящий звук для моих ушей, шелест травы однозначно подходил на эту роль, от чего я невольно погрузилась в себя. — Расслабься, — шёпотом сказал мне некто, отчего я вздрогнула, не выходя из себя. — Не бойся, я твой внутренний голос, который ты вечно не слушаешь. Чтобы освободить своё пламя, ты должна откопать его в своих чертогах разума, после чего выпустить, как выпускаешь энергию.Where We Come Alive — Ruelle (обязательна, для атмосферы.)
Очень интересно. Я явно сошла с ума, именно поэтому разговариваю сама с собой. Отлично. Но вопреки своего сомнения, начала копаться, нащупывая почву, где начал расти росток моей силы. Это было намного сложнее, чем просто выпустить свою энергию. Время от времени я уже начала злиться от своей ничтожности, как вдруг яркое пламя осветило мою руку на миг, после чего исчезло. М-м-м, продуктивно. — Попробуй это в тренировке. Прислушиваясь к голосу разума, я встала, прикрыв глаза. Как виртуоз, вытащила катану из сая, после чего, выставив одну ногу вперёд, согнув колено, протянула её перпендикулярно своему телу. Перекатываясь с одной стороны на другую, я окутала меч двумя руками, выводя им узоры в воздухе. Мир перестал существовать для меня, это искусство полностью заполонило мой разум, от чего лишние звуки я слышать вовсе перестала. Подлетев вверх, парируя, я сделала кувырок, резко выставив меч вперёд. Я, рысью расхаживая, протаптывала окружность моего поля, поля войны с моими страхами. Я вела сражение сама с собой, с той, которая была слабой и бесхребетной девчушкой, попавшей в суровый мир тайн и вечных разочарований. Не я владела мечом, он овладел мной. Я лишь слушала его, выполняя трюки, заученные когда-то с моим наставником. В один миг почувствовала, как моё тело наливается приятным теплом, это чувство переполняло края моего невидимого сосуда, от чего я открыла глаза. Меня окутывало синее пламя, которое струилось из моего тела, стекая как вода по моим рукам. Я почувствовала уверенность и беспроигрышную войну с моей слабой стороной. Я, виртуозно кружась, махала катаной, убивая своих воображаемых врагов, которое выстроило моё воображение. Пламя пульсировало во мне, помогая бороться. Я победила. Я смогла. — Как вы прекрасны. Резкий приход незваного гостя ослепил меня, от чего я вышла из себя, забирая пламя. Он был необычно одет, будто турист, потерявший дорогу, что-то с ним явно не так.(Песню можно выключить.)
— Мы знакомы? — заправив катану в саю, спросила я. — Нет, — наклонив голову на бок, сказал он. Он неспешным шагом начал приближаться ко мне, от чего я крепко взялась за рукоять меча, готовясь к неоднозначному исходу событий. Он же поднял одну руку, из которой как призрак, просочился образ белого флага. Это что, иллюзии? — Я не хочу тебе зла, Виктория. Он ещё и моё имя знает, превосходно. На земле не стала популярной, тут явно наверстаю упущенное мной время. — Как тебя зовут? — с явным презрением, спросила я, сделав шаг назад. — Меня зовут Маль. Приятно познакомиться, Виктория, — в поклоне сказал он, протянув руку. Маль?