take heed of the stormy weather

Квартира Анасуя сочетала в себе роскошь люксового отеля и атмосферу грязного блядушника. Сначала Вэз долго плутал, пытаясь найти нужный дом; поднявшись на этаж, несколько раз нажал на кнопку дверного звонка, но эффекта это не дало. Тогда он начал стучать кулаком в дверь, пока не услышал шорох отодвигающейся задвижки. В образовавшейся щели между дверью и стеной показалось лицо. — Мог бы и не долбить. Анасуй распахнул перед ним дверь. Его было почти не узнать: без косметики, с собранными в хвост волосами; огромная синяя футболка висела на нем, как мешок, полностью закрывая торс, из-за чего и без того длинные голые ноги казались ещё длиннее. — Мне бы не пришлось, если бы ты открывал сразу, — ответил Вэз. Анасуй закатил глаза, но, тем не менее, отошёл от проема, пропуская Вэза внутрь. — Заходи, пока я не передумал. Он захлопнул дверь. Вэз огляделся: небольшая прихожая с узорчатыми обоями больше напоминала заваленный шкаф; шмотьё всех видов, пылящееся на вешалках, занимало процентов сорок от всего пространства. Анасуй подтолкнул его в сторону комнаты: — Ну, чего встал? Оказалось, что проигрыватель у Анасуя есть только в спальне. Вэз вмиг помрачнел, думая, что надоедливый парень снова начнёт к нему лезть, но тот только фыркнул: — Расслабился бы, а то больно рожа кислая. Он забрал запись из рук Вэза и склонился над проигрывателем, выставляя напоказ свою задницу. Присев на край незаправленной кровати, Вэз почувствовал, что понемногу сползает куда-то в сторону: дорогая на вид ткань постельного белья представляла из себя дешевую синтетику, по которой скользишь, словно на льду. Анасуй между тем спросил: — Ну так что, ты правда кого-то заснял? — Да. Экран телевизора зарябил. Вэз заранее постарался в видеоредакторе и сохранил нужный отрывок, но то ли забыл нажать на кнопку сохранения, то ли программа заглючила… Как бы то ни было, на диске запустились все двенадцать часов записи. Анасуй стоял перед телеком и напряжённо всматривался, наверное, до последнего думал, что вот-вот появится вмонтированная в ролик порнуха. Вэз, чтобы не съехать на пол, схватился за скользкую простынь, но сразу отдёрнул руку: мало ли чем на ней занимались. Он потянулся к Анасую и отобрал у него пульт, ища кнопку перемотки. Скучающе пялясь на то, как Вэз пытается отыскать нужный кусок записи, Анасуй в конце концов пристроился рядом на дурацком синтетическом белье. — Эй, — он тронул Вэза за коленку. — Может, чай, кофе? Пивка? — От пива не отказался бы. Парень ещё раз хлопнул его по коленке и, перекатившись на другую сторону постели, вышел из комнаты. Он вернулся с бутылками; бухнувшись обратно на матрас, передал Вэзу открытую. Пара капель пива пролились на одеяло, оставляя мокрые пятна. Они отсмотрели отрывок с уродцем около трёх раз; Анасуй протянул: — Морда вроде бы та же. Он откинулся на подушки и, потянувшись, хрустнул пальцами ног. — А с чего ты взял, что во все остальные разы это был тот же дохляк? — Анасуй отхлебнул пива. — Мало ли, совпадение. — Конечно, охуенное совпадение, — Вэз, отставив бутылку в сторону, облокотился спиной о жесткое изголовье кровати. — По крайней мере, у меня есть один свидетель и записи камер — уже хорошо. Будет, что предъявить, если до меня докопаются полицаи. Анасуй, наклонившись, поставил уже пустую бутылку на пол. Его футболка задралась, обнажая голый бок и всё, что идёт ниже. Марка трусов у него была одного из дурацких брендов, в несколько раз завышающих цену на своё шмотьё. — До тебя-то докопаться? Собираешься грохнуть этого ссыкуна? Вэз сложил руки на груди, размышляя. — Я просто поговорю с ним. Сначала, конечно, изобью за всё хорошее, потом поговорю. Усмехнувшись, Анасуй лёг на бок и опустил голову на подушку, поджав ноги. — А переборщить не боишься? — Нет. Так будет даже лучше. Чтобы неповадно было ублюдку. Над телевизором висели механические часы, с виду старинные; вырезанный из дерева орнамент змеей обвивал циферблат, часовая стрелка которого приближалась к семи вечера. Каркас кровати у Анасуя был немного поломан ближе к середине, отчего матрас больше походил на гамак: сам Анасуй, скатившись в продавленную яму, вытащил из-под подушки мятую пачку сигарет. Он, ловко подцепив зубами сразу две штуки, поджег их огоньком зажигалки и протянул Вэзу вторую. Учитывая, сколько членов побывало в этом рту, принимать сигарету не хотелось. Вэз не смог сдержаться: его лицо исказилось в брезгливой гримасе, всего лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы Анасуй заметил чужое выражение лица. Взгляд его изменился. Он ничего не ответил, лишь поджал губы и, отвернувшись, принялся выкуривать сразу две сигареты. Этот жест показался Вэзу слишком жалким. Анасуя использовали только для одного дела, пусть он и получал за это деньги; парень вряд ли рассчитывал на иное отношение в повседневной жизни. Вэз внезапно опомнился: он, вообще-то, не за размышлениями о тяжелой судьбе давалок сюда пришёл. Вскочив с кровати, он вытащил запись из проигрывателя и свистнул Анасую: — Я найду этого гондона. Сегодня же. Если захочешь помочь — приходи ко мне к десяти. Оставив на всякий случай точный адрес и номер квартиры, Вэз, минуя дверной проём, в последний миг оглянулся через плечо: Анасуй развалился на постели и курил, пялясь немигающим взглядом в покрытый трещинами потолок.

***

Эмпорио сидел на кухонной тумбе и, мотая ногами, ел ложкой бобы прямо из жестяной банки. Он смотрел на то, как Вэз, собираясь, натягивает на себя мешковатую кофту и прячет в кармане кастет. — Эй, может, тебя прикрыть?.. — спрыгнув на пол, пацан бросил пустую банку в мусорку под раковиной. Вэз усмехнулся и, пораскинув мозгами, захватил с собой, предварительно поточив, складной нож. — Нет, — он покачал головой. — Ничем ты не поможешь. Слишком опасно. На улице уже стемнело; стоило подумать, где поджидать уродца. Возможно, придётся прошерстить район, или же достаточно будет остаться на их улице, и придурок дойдёт до него сам? — Эмпорио, — Вэз повернулся к мальчику. — Твоя мать дома? Тот, заметно смутившись, ответил: — Да… но я сказал, что пошёл к другу, так что всё нормально. — Лучше тебе вернуться к себе. Подняв голову, Эмпорио смерил его слишком осознанным для такого возраста взглядом: — С тобой точно ничего не случится? Конечно, хотелось бы быть уверенным в этом; но, черта с два, Вэз вооружён и пассивно-агрессивен, и уж точно не даст кому бы то ни было себя поранить, по крайне мере, так просто. — Не знаю, — он решил ответить честно. — Если завтра я не выйду на работу, значит, всё прошло не совсем гладко. Раздался звонок в дверь. Эмпорио хотел было открыть, может, подумал, что его мамаша заявилась, но Вэз, преградив ему проход, сжал в руке кастет. Он, отведя металлическую пластинку, вгляделся в дверной глазок: весь обзор на лестничную площадку закрывала темная фигура. Лампочка светила незнакомцу в спину, поэтому разглядеть лицо никак не получалось. Вэз вздохнул и, поправив цепочку на замке, отворил дверь.