***
Вэз отдал бы всё, что угодно, чтобы не стоять здесь с ним. Особенно с ним. Первый его порывом было скинуть брата с лестницы, как он почти сделал в прошлом; но сейчас у него не было на это времени. А жаль. — Пустишь? — спросил он своим елейным голосом. «Сука. Пущу тебя только в открытое окно» Вэзу жизненно необходимо было как можно быстрее откланяться с этим… недоноском. Вот надо же ему заявиться прямо сейчас. Он решил ступить на путь наименьшего сопротивления: — Заходи. Быстрее. Он отлепился от стены, к которой хотел бы пригвоздить Энрико, и дал ему войти внутрь. Брат окинул его взглядом тёмных, почти что чёрных глаз. Вэзу всегда не нравились его глаза. Пуччи остановился в середине комнаты, наблюдая, как Вэз запирает дверь. — Твой ребёнок? От этой реплики Вэз чуть ли не закашлялся. — Что? Издеваешься? — прорычал он, но, подняв взгляд, увидел, что брат не шутит. — Нет конечно. Энрико, словно какой-то инспектор, прохаживался вдоль и поперёк, оглядывая каждый угол его гостиной. — Ты кого-то ждал? — снова задаёт идиотские вопросы. Вэз злобно фыркнул, сложив руки на груди. — Даже если ждал, тебе-то что с того? Брат остановился у кухонной тумбы, где несколько минут назад сидел Эмпорио, и облокотился о неё бедром. — Совершенно ничего, — всё тот же глубокий, сочащийся неприятной манерностью голос. Вэза точно испытывали свыше. — Раз так, может скажешь, нахера ты сюда пришёл, Энрико? То, как Вэз произнёс его имя, явно подействовало на брата. Он, сжав руки за спиной, нахмурился и вперился взглядом в окно, выходившее на освещенную фонарями улицу. — Скажи, — начал он своим обволакивающим голосом. — Нужна ли тебе помощь… — У меня есть деньги, если ты об этом, — оборвал его Вэз. — Твои мне не нужны. И ты сам мне не нужен. И больше, — добавил он. — Больше в этой жизни мне сказать тебе нечего. Энрико сощурился. — Ты же понимаешь, что я хочу тебе помочь? На несколько мгновений свет в комнате замерцал. Чёртова проводка. Вэз, опустившись на стул, усмехнулся, горько так. — Конечно, понимаю, — он отогнул воротник кофты, под которым с самой юности скрывался бледный шрам, опоясывающий шею. — Так же, как ты помог с этим? Брат, нервно сглотнув, воззрился на грубую белёсую борозду, оставшуюся от петли. Правильно, смотри-смотри. — Доменико… — Заткнись! — рявкнул Вэз. — Это не моё имя! Меня зовут Вэз Блюмарин, хочешь ты того или нет, ублюдок! Он вскочил настолько молниеносно, что стул кубарем полетел на пол. Энрико вздрогнул от грохота и так бы и стоял, застыв, если бы Вэз не схватил его за грудки, сминая пальцами дорогую ткань сутаны. — Считаешь, что имеешь право всё контролировать? Имеешь право приходить в мой дом и называть меня чужим скотским именем? Схватившись за запястья, Энрико пытался отвести его руки от себя, но Вэз держал крепко и сотрясал чужое тело, пока, в конце концов, Пуччи не просипел: — Нет… — он нащупал ладонью чужое плечо, потом рука его скользнула выше и в каком-то рефлекторном порыве коснулась шеи. — Отпусти меня! Энрико, одной рукой вцепившись ему в шею, другой со всей силы заехал Вэзу в лицо, попав кулаком в щёку. От неожиданности Блюмарин разжал собственные руки, и Энрико полетел на пол. Опомнившись, он начал отползать прочь, к двери в спальню, потому что выход из квартиры загораживал Вэз. Тот немедленно ощутил, как плоть щеки с внутренней стороны разорвалась о зубы, и теперь его рот медленно, но верно наполнялся кровью. Вэз, сплюнув на пол, смотрел на то, как красное пятно впитывается в светлый коврик у порога. Голова загудела, и он, оглянувшись, встретился взглядом с братом, замершим у приоткрытой двери. Вэз, хрустнув костяшками пальцев, ледяным, убитым голосом прошептал: — Целым ты отсюда не выйдешь. Будто по команде Энрико бросился в другую комнату и попытался захлопнуть за собой дверь, но Вэз был быстрее: он просунул ногу и плечо в проём и почувствовал, как мышцы сдавливает между рамой и дверной створкой. Он, собравшись с силами, толкнул панель. Дверь с диким грохотом ударилась о стену, а Энрико, тут же оказавшись в другом конце спальни, судорожно пытался найти пути к отступлению. Вэз, схватившись за край комода, сдвинул его вплотную к двери. Бежать было некуда. — Я поражаюсь твоей наглости! — гремел Вэз, срываясь за братом, но тот постоянно уворачивался от его рук. — Припераешься, как к себе домой, бьешь меня и продолжаешь делать вид, что ты у нас самый чистый! Пуччи, в очередной раз дёрнувшись прочь от взбесившегося брата, раздумывал над тем, как быстро отодвинуть мебель от двери, при этом не попав ему под кулаки. Он выпалил: — Я не безгрешен, но и ты тоже! Если бы она тебя не встретила… Вэз, замерев от услышанного, в следующую секунду взревел: — Что ты сказал?! Энрико, бросившись к комоду, схватился за угол, но ничего сделать не успел: Вэз сгрёб его за шкирку, как щенка, и кинул на кровать. Пуччи пытался сползти вниз, на пол, но его схватили за ногу и оттащили назад. — Если бы она не встретила тебя, то осталась бы жива! Я просто хотел её защитить! Вэз, казалось, вот-вот взорвётся от ярости. Он, сев на Энрико верхом, всем своим весом прижал его к кровати, так, чтобы ублюдок не дергался, и, засучив рукава, приготовился бить ему морду. Кровь стекала изо рта вниз, по подбородку, пока он говорил: — Ты так боялся, что я присуну своей сестре и решил, что лучше бы мне умереть, да? А как забавно вышло — из нас троих мертва только она. Это твоя вина, слышишь? — Я не хотел… В следующую секунду Вэз впечатал в его щёку кулак. — Это всё, что ты можешь сказать? Кажется, теперь Энрико вообще не был способен на речь. Он лежал, запрокинув голову, и, что-то прохрипев, в следующую секунду харкнул кровью на постельное бельё. — Я… я не отрицаю, что моё вмешательство послужило виной тому, что случилось с тобой и с ней. — глухо произнёс он, отплёвываясь от крови. — Но я не мог поступить по-другому. Не мог не вмешаться. То, что происходило между вами, было неправильно. Я не знал, что всё будет так. И вся разница в том, что я могу признать свою вину, а ты — нет, — он опустил затылок на кровать. — Больше мне добавить нечего. Вэз чертыхнулся и, проглотив кровь, смешавшуюся со слюной, с глухим звуком опустил кулак на чужую грудь. — Может он, блядь, — выплюнул он. — Ничего ты не можешь. Если бы ты признал свою вину, то не лежал бы здесь. Ты можешь только таскаться за мной и бросать подачки, надеясь, что я тебя прощу. Я не прощу. Надавив весом своего тела на чужие конечности, он дёрнул край сутаны, задирая её наверх. — Думаешь, самый благородный — оделся в рясу и строишь из себя святошу? Думаешь, я не понимаю, зачем ты приходишь сюда раз за разом? Энрико не отвечал. В какой-то момент он дёрнулся, пытаясь вырваться, но Вэз держал его слишком крепко. — А я скажу, — он склонился над братом, наблюдая, как капли крови из его рта падают на лицо Энрико. — У тебя ничего нет — ни сестры, ни семьи, ни любви. Ты даже никогда не трахался. В этом всё дело, а? Энрико больше не пытался сбросить его с себя. Он лишь брезгливо кривился, пытаясь вытереть об одеяло измазанное в своей и чужой крови лицо. — Конечно, в этом. Ты, — он погладил ладонью гладкую щеку брата. — Мой храбрый борец с инцестом. Мечтаешь, чтобы я тебя выебал? — ..Ты хоть сам понимаешь, что несёшь? Вэз, влепив ему ещё разок в лицо, приподнялся; держа брата, он с трудом перевернул того на бок. Сев на чужие бёдра, сжал рукой обтянутую тканью брюк ягодицу. — Сколько ты думаешь об этом? Месяц? Год? Десять лет? Энрико весь сжался, пытаясь уйти от прикосновения, но Вэз, не отпуская зад, свободной рукой ударил его по рёбрам. — Отвечай, я сказал. Молчит, паскуда. Конечно, этот мерзавец никогда не признается в своих грешках. Вэз дотянулся до его лица и влепил пощечину. Энрико, воспользовавшись моментом, одним движением вскинул тело и заехал бедром прямо Вэзу по яйцам. — Ради Бога, прекрати это, Доменико! Терпение Вэза лопнуло. Он схватил Пуччи за шею, собираясь придушить, но потом почувствовал, как его собственная промежность трётся о чужой зад. Отпустив шею, он проскользнул рукой под живот Энрико и, нащупав пряжку ремня, принялся его расстёгивать. — Не смей называть меня этим именем. И можешь не просить Бога, он тебе не поможет. Стянув чужие штаны до бёдер, Вэз сжал его член поверх белья. — Мерзкая, лицемерная тварь, — бросил он. — У тебя стоит. Пуччи пытался вскидывать ноги, пытался сбросить его с себя и постоянно всхлипывал, но Вэза уже повело. Он не знал, что возбудило его больше — то, что он делает это с Энрико или то, что брат в таком состоянии почти не сопротивляется. Его трусы были того же дорогущего бренда, что и у Анасуя. Блядь, Анасуй. Они должны были встретиться, но сейчас Вэз слишком увлечён: он тёрся своим членом о голую задницу Энрико и сосредоточенно ему дрочил. Пуччи продолжал всхлипывать и елозить, и Вэз, в очередной раз скользнув рукой, услышал, как с его губ срывается тихий стон. — Если ты хотел, чтобы тебя трахнули, — прохрипел он на ухо Энрико. — Мог бы сразу сказать. В следующую секунду Энрико дёрнулся, спрятал лицо в сбившемся одеяле и, испустив протяжный стон, кончил Вэзу в ладонь. — Молодец, — произнёс тот, размазывая сперму по бедру брата. — И двух минут не прошло. Энрико — как удобно — лёг на живот и не шевелился, и Вэз, сжав его круглые ягодицы, пристроил между ними свой член. — Если будешь дергаться, — прорычал он. — То я засуну его внутрь. Он начал двигаться. Чёрт, это было слишком хорошо. Вэз подумывал над тем, чтобы вставить ему в зад, но последствия могли быть непредсказуемыми — его кровать и так была измазана в крови и сперме, не хватало сюда добавить дерьмо. Кстати, задница у Энрико была что надо. Вэз как-то поздно заметил, что его тело хранило в себе такие изящные черты. Нужно было трахнуться ещё давно. Ещё раз потеревшись о мягкую кожу, он почувствовал, что вот-вот кончит. Тогда, перевернув Энрико на спину, Вэз сел ему на грудь и сжал пальцами щёки, так сильно, что почувствовал под слоем кожи ряд зубов. — Открой рот. Энрико отрицательно помотал головой и, кажется, хотел что-то сказать, но из горла послышалось только невнятное бульканье. Его губы были приоткрыты, и этого Вэзу было достаточно: сначала он засунул внутрь два пальца, чувствуя горячую влагу вокруг, а потом, неглубоко вставив член, кончил в чужой рот. Пока он спускал, Энрико сжимал его бёдра вспотевшими ладонями. С глухим стоном Вэз упал на подушки. Он смотрел, как брат выплёвывает на пол его сперму вперемешку с кровью из раны на губе. Кое-как натянув брюки на липкий зад, Энрико свернулся калачиком на его кровати и заплакал. Вытащив из тумбочки сигареты, Вэз закурил, без капли жалости глядя на эту картину. Нашлась жертва. Ему впервые за тридцать девять лет подрочили, а он слёзы льёт. — Знаешь… — дальше послышался кашель. — Чего ты там лопочешь? — грубо спросил Вэз. Плечи брата дрожали. Он встал на четвереньки и подполз к Вэзу, не сводя с него заплаканного взгляда. — Знаешь, какого это, — Энрико вперился в него своими чёрными глазами. — Знаешь, какого это — держать на руках её мёртвое тело? Вэз нахмурился, почувствовав, как в горле встал ком. Он отложил сигарету. — Знаешь, какого это, — продолжал Энрико. — Видеть, как она росла четырнадцать лет, а потом её жизнь просто оборвалась? Захватив пачку сигарет, Вэз встал с постели и, сдвинув комод в сторону, распахнул дверь. — Нет, не знаю. И никогда не узнаю, — произнёс он, не оборачиваясь. — К моему возвращению тебя здесь быть не должно.***
Вэз нёсся по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, и больше всего в этот момент хотел исчезнуть. Ничего не чувствовать, ничего не хотеть — просто перестать существовать. Он проглотил слишком много собственной крови из повреждённой щеки, и от этого хотелось блевать. Хотелось блевать от того, чем он сейчас занимался с собственным братом и от того, что его жизнь — сплошной беспросветный пиздец, начиная с юности и заканчивая текущим моментом. Выйдя из подъезда, он, не разбирая дороги, направился к бару, даже не заметив, что его окликнули из-за угла. — Эй, Вэз… Вэз! — в плечо вцепилась рука. — Ты что, оглох? Он оглянулся. Перед ним стоял Анасуй; на нём чёрные джинсы и такая же кофта с капюшоном. Вэз, спихнув с себя его ладонь, протянул: — Мне надо выпить. Анасуй непонимающе на него уставился и хотел было что-то выпалить, но Вэз уже развернулся в противоположную сторону. — Постой… — догнал его Анасуй. — А как же твой план, помнишь? Набить морду тому придурку? Вэз смотрел вперёд, ничего не видя перед собой. — Плевать на него. Кажется, Анасуй остановился и неверяще на него уставился, но Вэз продолжал идти. — Да стой же… — снова догнав, парень схватил Вэза за руку и вынудил остановиться. — Ты будто не в себе. Что случилось? — Я… — Вэз силился произнести хоть одно слово, но ни черта не выходило. — Я не хочу об этом говорить.