***
Этого парня — Рейкена — зовут Тео. Это написано на его двери. — Доброе утро. Чем… — Недоброе, — отрезает Лиам, он даже не закончил завтракать, он не позволит людям называть это утро добрым — не в его смену. Тео лишь моргает, стоя в своей серой футболке и спортивных штанах. У него зеленые глаза, очень красивые. На его лице. — Хорошо, — уступает он, почесывая нос и странно глядя на Лиама. — Я могу вам помочь? Лиам нетерпеливо кивает. — Да, мне нужно, чтобы ты спел. — Вам нужно… что? Вы кто? Еще рано — Лиам это понимает. Тем не менее, он не может не чувствовать себя немного обиженным: они никогда не виделись, конечно, но не то чтобы они никогда не общались. Лиам ненавидел этого парня уже несколько недель, а этот Тео даже не знает, кто он. Чертовски невероятно. — Я Лиам Данбар. Мы разговаривали раньше, — подчеркивает он, стараясь не показаться слишком рассерженным: ему нужно быть хорошим, чтобы заставить парня сделать то, что ему нужно. — Вы уверены? Не думаю, что когда-нибудь видел вас, — Тео по-прежнему выглядит очень смущенным и горячим, с растрепанными волосами и нахмуренными бровями. Тупой идиот. — Мы не говорили лицом к лицу, но я кричал тебе со своего балкона, что ты, черт возьми, не умеешь петь, и ты кричал в ответ отвали. Наконец, губы Тео приоткрываются, и его голос внезапно звучит немного менее вежливо. — Подожди, ты мудак, который живет надо мной? Тот, кто бросил мне на балкон муку? — Совершенно верно, Лиам Данбар, приятно познакомиться, ты Тео Рейкен, а теперь перейдем к делу. Мне нужно, чтобы ты спел. — Тебе нужно, чтобы я спел. И вот он снова стоит с растерянным лицом. Не самый умный парень, этот Тео Рейкен. — Это то, что я сказал, — будь любезен, Лиам, давай. Будь вежлив, пока он не согласится снова повторить свое дерьмовое утреннее пение. — Я думал, тебе не нравится, как я пою. — Я абсолютно ненавижу это, и ты продолжал петь каждый божий день в течение месяца, так что теперь ты не можешь остановиться без объяснения причин. Почему ты не поешь? — авторитетно спрашивает Лиам. Тео вздыхает, и Лиам не знает, из-за чего ему теперь так грустно. Он не тот, кто не успел закончить завтрак, не так ли. — Я прошел прослушивание в крутую школу пения, но меня не взяли. Лиама это не удивляет. — Конечно не взяли: ты не умеешь петь. Это единственная причина, по которой ты замолчал? Ты — королева драмы, которая не выдерживает отказа? Теперь Тео смотрит на него. Потрясающе. Люди, которые смотрят на него без причины — именно то, что Лиаму нужно по утрам. — Послушай, Ленни, это не твое дело, что я… — Я Лиам, — рычит он, стараясь не выглядеть слишком обеспокоенным этим. Неуважение. Тео, явно удовлетворенный, пожимает плечами. — Не суть. Теперь, если ты меня извинишь… — Я не прощаю тебя, Тед, я пришел сказать тебе это, — в эту игру могут играть двое. — Ты хочешь пропустить день? Хорошо, предупреди меня накануне, и если ты действительно заболеешь, я дам тебе выходной, но в противном случае… — Что, черт возьми, ты несешь? О, верно. Он забыл сказать ему. Лиам прочищает горло. — Мое предложение. У меня есть предложение. Тео закатывает глаза, рассеянно поглядывая направо. — Какое? Лиам следит за его взглядом и с большим унынием видит, что миссис Дженкинс и ее маленькая демоничная чихуахуа Монро пересекают холл. Она не смотрит в их сторону, но слушает, как и все в этом чертовом доме. Глаза и уши повсюду, в тени, просто ожидая, что Лиам что-то сделает, чтобы они могли посплетничать. Пройдет несколько часов, и все они будут говорить о том, как Лиам сделал предложение новому парню с первого этажа. — Работа, — говорит он вслух почти крича, так что миссис Дженкинс это слышит. В любом случае это не имеет значения: она ненавидит его и будет распространять фейковые новости об их браке. — Я предлагаю тебе работу. — У меня есть работа, — Тео пожимает плечами, прислонившись к косяку двери. Лиаму тоже хочется к чему-то прислониться и выглядеть расслабленным, как Тео, но там, где он стоит, нет ничего, кроме воздуха и пыли. Можно подумать, что у Дитона было время нанять экономку, поскольку он не тратит свое время на внедрение новых полезных правил, таких как «никакого пения в здании», но нет, это место никто никогда не убирает. Лиам однажды чуть не задохнулся в лифте. Это было травмоопасно. Он мог дышать только пылью и собачьей шерстью — конечно же, мехом чихуахуа миссис Дженкинс. Скотт не теряет столько меха. — Я работаю в кафе на другой стороне улицы. — Я не спрашивал историю твоей жизни, — прерывает его Лиам, потому что он не собирается притворяться, что заботится о чужой работе в восемь утра. У всего есть предел. — Я предлагаю тебе легкую работу, которую ты можешь выполнять из дома. Я заплачу тебе, и ты будешь петь каждое утро, вот и все. Я дам тебе пять долларов. Тео выпрямляется, явно привлеченный деньгами. Деньги могут дать вам все в жизни. — Каждый день? — В месяц. И ты будешь звать меня боссом, — босс Лиама не хочет, чтобы Лиам называл его боссом, и Лиам никогда этого не понимал: он заставил бы свою маму называть его боссом, если бы мог и если бы когда-либо был боссом в своей жизни. Но он не такой. — Я не назову тебя боссом из-за пяти долларов, Ленни. У Тео на пороге коврик. Это то место, куда Лиам позже приведет Скотта. — Пятнадцать. — Нет. — Ой, да ладно! — Лиам разочарованно огрызается. Почему люди в наши дни такие жадные? Он сделал бы гораздо больше за гораздо меньшие деньги. — Я не богат, я не могу нанимать людей дороже, чем на пятнадцать долларов в месяц! Тео бесстрастно ухмыляется. — Тогда ты мог бы попробовать, я не знаю, не нанимать людей. Лиам ненавидит сарказм. Люди используют его и внезапно чувствуют себя умнее всех, даже не умея петь. — Последнее предложение — двадцать долларов и я перестану бросать крошки на твой балкон. Глаза Тео расширяются, его щеки краснеют от гнева, отчего его лицо выглядит забавным. — Так это ты? Боже мой, чисти свои гребаные скатерти где-нибудь в другом месте, черт возьми! Лиам пожимает плечами и поднимает подбородок, чтобы показать, что ему не стыдно. В наши дни люди не уважают друг друга, и Бретт и Нолан, отвратительная пара, которая живет над ним, всегда бросают ему на балкон всякие вещи: сигареты, еду и в тот ужасный раз даже презерватив. Так почему Лиам должен быть лучше? Если у него не может быть чистого балкона, то и у Тео тоже. Что он сделал, чтобы заслужить это больше, чем он сам? Абсолютно ничего. — Последнее предложение. — Хорошо. Но я выбираю, что петь, — Тео вздыхает, качая головой. Лиам молча радуется. Его ужасный утренний распорядок снова восстановлен. Монотонность его жалкой жизни безопасна, и она никогда не поколеблется, пока Скотт не сделает следующий выстрел взрывной диареи. — Босс, — напоминает он ему. — Тебе нужно обращаться ко мне как к боссу. — Как скажешь, босс. Это не звучит благоговейно, и это прекрасно, потому что ненавистный плевок Тео — это звук власти над тем, кто презирает тебя за это. Лиам, кстати, должен будет что-то сократить, если ему понадобится двадцать долларов каждый месяц, потому что его зарплата не такая высокая. Это между Netflix и крокетами Скотта. Действительно ли они нужны собаке? Может, он просто сможет съесть жуков, которыми кишит квартира Лиама. — Рад, что мы с этим справились. Он улыбается, поворачиваясь на каблуках. Он и так опаздывает на работу. Его собираются уволить, и тогда он будет единственным, кто будет жить на жуках, и все потому, что этот парень не мог постоянно заниматься своим надоедливым пением. — Я получу известие от тебя завтра утром, Тед. — Я Тео! — Не суть.***
Лиаму пришлось отменить подписку на Netflix, потому что он прочитал в статье, что маленькая такса однажды съела своего мертвого владельца, потому что его больше никто не кормил — и он не хочет, чтобы Скотт съел его, пока он спит. На самом деле Лиам шутит: у Скотта такие большие щенячьи глаза, и Лиам даже не может скрыть от него свою собственную еду; он никогда не сможет лишить его крокетов. Он не может просто смотреть на большие глаза Скотта весь день теперь, когда у него больше нет учетной записи Netflix. Он пытался, но через некоторое время они надоедают, и Скотт слишком часто моргает. Это глупо, как сильно телевидение контролирует жизнь людей в наши дни. Лиам жалеет тех, кто не может прожить и дня, не тратя свое время на то, чтобы сидеть и смотреть на экран. К счастью, он не такой, и у него есть куча других интересных хобби, чтобы заполнить свое свободное время. Например, он всегда хотел выучить немецкий, потому что каждое оскорбление на немецком языке звучит еще злее. Или он мог бы улучшить свои кулинарные способности и действительно научиться варить кофе. Научиться свистеть, просматривая учебные видео на YouTube, кажется еще одной блестящей идеей. Он мог бы путешествовать по миру. Лиам умрет, если прямо сейчас не посмотрит новый эпизод Игры престолов.***
— Эй, Тодд, у тебя случайно нет аккаунта на Netflix? Тео стоит на пороге, словно защищаясь, словно Лиам вот-вот ворвется в его квартиру, если он не преградит ему путь. Как нелепо. Просто то, что он постучал с большим энтузиазмом — отчаянием — в его дверь, не значит, что он хочет войти. — Тео, и да, есть, а что? Идеально. — Не мог бы ты, пожалуйста, дать мне учетку? Тео подозрительно приподнимает бровь. — Зачем? Вопросы, вопросы, вопросы. Люди в наши дни. Лиаму так грустно жить в мире, где ты не можешь ни у кого ничего спросить просто так, ведь они обязательно спросят в ответ. — Так я могу им пользоваться? — он улыбается. Улыбаться — это хорошо. Поэтому в детстве Лиам всегда получал от бабушки то, что хотел. «У тебя прекрасная улыбка, ангелочек», — всегда говорила она. И она все еще прекрасна. Он не часто пользуется ею, так что она должна быть как новенькая, все еще красивая и нетронутая. — Э-э, нет? Ладно, Лиам давно не ходил к дантисту, но он чистит зубы каждый день, а этот парень просто безжалостен. — О, да ладно, я отдаю тебе свои двадцать долларов, я не могу одновременно оплачивать Netflix, — резонно объясняет он. Неужели этот парень хочет, чтобы его собака питалась жуками? Неужели он так жесток? Да, он жесток. — Ну что ж, я даю тебе свой голос, так что… — Твой голос отстой. Тео фыркает, потому что он действительно пошел на прослушивание в музыкальный институт, так что ясно, что он и правда понятия не имеет о полном отсутствии у него навыков. Лиам иногда поет в душе, когда чувствует себя счастливым, например, раз в год, и он намного лучше его. — Тогда почему ты платишь мне за это двадцать баксов? — Потому что я к этому привык, — Лиам смутно соображает, не стоит ли попытаться объяснить этому парню понятие утренней рутины и определенности в жизни, но у него даже нет собаки, что он может знать об определенности. Он кормит только один рот. Никаких знаний об ответственности и мехе. — Но я также привык к Netflix. Разве ты не можешь просто быть бескорыстным и поделиться ей со мной? — То есть, ты заплатишь мне свою половину? Лиам разочарованно вздыхает. Почему все хотят от него денег? Сначала парень, который пришел вчера, говорил о выставлении счетов и блаблабла, потом Дитон, потому что нельзя просрочить арендную плату на несколько месяцев очевидно, а теперь это. — Нет, я просто хочу использовать его, а не платить за него, — уточняет он, снова улыбаясь. На этот раз сильнее. Ему нужна широкая улыбка, чтобы очаровать Тео, точно так же, как это делала его бабушка. Шире, шире, шире. Это немного больно. — Что ты делаешь со своим ртом, прекрати, это жутко. И ответ — нет, я не дам тебе свою учетку. А потом я узнаю, что все твои друзья пользуются моим аккаунтом. Черт возьми, нет, — дерзко со стороны Тео предположить, что у Лиама есть не один друг. Его трюк с тем, чтобы сделать Мейсона похожим на нескольких друзей сразу, называя его по-разному каждый раз, когда он упоминает его, должно быть, работает. — Тогда я просто буду приходить сюда каждый раз, когда мне понадобится Netflix, — заключает он, потому что это единственное решение. Он не может жить без Netflix, и он не может жить без ужасного утреннего пения этого парня, и он слишком беден, чтобы платить за две эти вещи. Тео разводит руками в воздухе, смирившись. — Прекрасно. — Отлично, теперь мне нужен Netflix. — Тогда входи, — Тео наконец отходит от двери, и не то чтобы Лиам хотел войти в его квартиру, прежде чем Тео так враждебно заблокировал дверь своим телом, но после этого он умирал от желания проникнуть внутрь. — И давай внесем ясность: я больше не буду называть тебя боссом, если ты пользуешься моим аккаунтом на Netflix. — Да, хорошо, — Лиам соглашается, потому что он действительно забыл об этом, что довольно странно, так как он был сильно взволнован этим вчера. — И ты зовешь меня Тео, — добавляет он, пробираясь через холл к маленькой гостиной, которая одновременно является кухней и прачечной, точно такой же, как у Лиама. Дверь ванной комнаты находится в том же самом месте, и, конечно, каждая квартира выглядит одинаково в этом скучном здании, как удивительно. Хотя эта кажется намного чище, и Лиам догадывается, что у Тео нет той же проблемы с жуками, поскольку на каждой дырке нет скотча. Не то чтобы лента помогала в любом случае. — Ну, тогда ты будешь звать меня Лиам, — бормочет он, опускаясь на диван рядом с Тео. Не такой как его. Он большой, удобный, блестящий, черный, и на нем даже нет собачьей шерсти. Очень странный диван, Лиам не может отрицать это. — Я зову тебя, как захочу, пока ты пользуешься моим Netflix аккаунтом, Лайонел, — отвечает Тео, хватая пульт и направляя его к телевизору. И, черт возьми, Лиам его не заметил. Этот экран больше, чем его желание жить. Зачем этому парню такой большой телевизор? Глаза у него не такие уж большие. — Итак, что тебе настолько необходимо посмотреть на Netflix? — Игра престолов, десятая серия пятого сезона. — О, та, что перед смертью Дейнерис, она классная, — кивает Тео, и что-то появляется на экране, когда он двигает пальцами на пульте дистанционного управления. Его, кажется, не беспокоит струйка крови, которая вырвалась из сердца Лиама и теперь пачкает его симпатичную кушетку. Его королева. Его прекрасная королева драконов, и он не уверен, из-за чего больнее: из-за факта, что она умрет, или факта, что этот мудак так легко проспойлерил это. Лиам даже не шевелится. Ему нужно найти оружие, прежде чем он сможет сделать хоть одно движение. Ему придется притвориться, что он хочет пить, и взять на кухне нож. Этого достаточно. Его квартира идентична этой, так что он знает, где найти вещи для уборки. Он смотрел Во все тяжкие так много раз, он легко избавится от тела, не устроив беспорядка. Никакой ванны. Только кислота — это правильный вариант. Быстро и чисто. — Пойду возьму стакан во… — Я пошутил, она не умирает, расслабься, — Тео, должно быть, почувствовал опасность, потому что он поднял руки в защитном жесте, хотя Лиам не сделал ни одного движения в его сторону. Он не дурак, он бы сначала взял нож. — Она слишком скучна, чтобы умереть. Хотя кто знает. — Заткнись! — Лиам предупреждает его, потому что на самом деле он не нуждается в убийстве. Его психотерапевту потребовались годы, чтобы убедить его в этом. Тео ухмыляется, театрально поджимая губы. Эпизод начинается, и, кажется, что он не собирается в ближайшее время вставать с дивана. И тут умирает надежда Лиама лечь и занять все пространство. — Разве ты его еще не смотрел? — он бормочет немного раздраженно. Он мог бы дать ему немного уединения и пойти сделать что-нибудь еще в какой-нибудь другой комнате, или просто не на диване, по крайней мере, но нет, лучше быть раздражающим, верно? Тео пожимает плечами. — Я всегда хотел пересмотреть. Отлично, просто отлично. Вы даже не можете попросить у людей их Netflix аккаунт, чтобы они не подумали, что вы также приглашаете их посидеть с вами. Во что превратился мир.***
На следующее утро Тео нараспев исполняет песню из Игры престолов. Нужно очень сильно постараться, чтобы ритм был неправильным, но он умудряется все испортить. Лиам впечатлен.***
Миссис Дженкинс выглядит такой подозрительной, когда снова застает его перед дверью Тео. Она определенно думает, что у них теперь роман. Может быть, Тео тоже так думает, потому что он выглядит очень удивленным, увидев его, но почему? Они заключили сделку, и это не похоже на то, что можно просто посмотреть один эпизод Игры престолов, а затем все — конец, Лиаму нужен по крайней мере один эпизод каждый день. — Да, один каждый день, понял, но не мог бы ты зайти попозже? Я готовлю ужин. На Тео красивый розовый свитер, и на нем нет ни единого пятнышка, так что он никак не может готовить ужин. Лиам сделал много обедов в своей жизни, и он не будет обманут таким образом, даже если запах карри, идущий из квартиры, действительно сильный, как будто ужин был на самом деле приготовлен. Странно. Лиам любит карри. — Ох. Значит, ты хочешь, чтобы я вернулся не сейчас? Например, позже? — Да, может быть, через полчаса? После ужина? — Конечно, позже, — Лиам кивает. Он может это сделать. На самом деле, ему надо пообедать. Наверное, не карри, у него нет карри на кухне. — Я обычно смотрю Netflix, пока ем, — добавляет он. — Обычно я так и делаю. Смотрю и ем одновременно. Я люблю это делать, — также он любит карри. — Я люблю есть и смотреть Netflix, — продолжает он, потому что теперь тишина. Тео все еще блокирует дверь. — Да, я понял. Зачем ты мне это говоришь? И почему ты все еще здесь? — Меня здесь уже нет, — тут же отрицает Лиам и, развернувшись на каблуках, устремляется к лестнице. Как смеет этот парень говорить ему, что он все еще там. Лиам никогда не останавливается в одном и том же месте слишком долго, он везде и нигде одновременно, как Флеш. — Эй, ты не хочешь зайти ко мне на ужин? Чтобы мы могли поесть, пока смотрим Игру престолов? Он уже почти наверху, когда голос Тео зовет его. Наконец-то, черт возьми. Он понял намек. Лиам не понимает этого парня. Такой медленный. — Хочу, — через секунду Лиам спускается вниз, и Тео делает шаг, чтобы впустить его. Черный диван выглядит таким же большим и удобным, каким Лиам его помнит, но сейчас он не может его обнять. Ему нужно быть вежливым и притвориться, что он действительно хочет помочь с ужином, поэтому он останавливается возле плиты. — Что ты готовишь? — спрашивает он, уставившись на куриное карри. — Куриное карри, — отвечает Тео, тоже глядя на него. Лиам задумчиво кивает. — Ты положил карри на курицу, — он указывает на сковороду, показывая свои познания в кулинарии. Это то, что происходит, когда вы живете один: вы узнаете много нового о еде и рецептах, а затем вам просто нужно быстро взглянуть, чтобы увидеть, что происходит в каждой кастрюле. — Да, именно это я и сделал. Куриное карри, как я и сказал, — подтверждает Тео, явно впечатленный. Лиам задается вопросом, достаточно ли он уже помог. Теперь он с удовольствием подождет на диване. — Так тебе нужна помощь? Положить еще карри на курицу или…с чем-нибудь еще? — Ты умеешь готовить? — Тео выглядит удивленным. — Да, я живу один, я выживаю. Конечно я умею готовить, — Лиам с трудом сдерживается, чтобы не закатить глаза, потому что это так оскорбительно, честно говоря. Он выглядит, будто голодает или что-то в этом роде? — Хорошо, — задумчиво кивает Тео. — Тогда ты можешь приготовить овощи, пока я закончу с курицей? Лиам поворачивается к столу, и внезапно его встречает такое количество овощей: зеленых и фиолетовых, и все они еще в кожуре, — и Лиам понятия не имеет, что он должен с ними делать. Зачем они вообще им нужны? Разве они не готовили цыпленка? Тео выжидающе смотрит на него. Лиам не помнит, когда в последний раз прикасался к капусте. — Я не готовлю такие вещи, — поясняет он, прокашлявшись. Тео пристально смотрит на него. — А что ты готовишь, — медленно произносит он. Это даже не звучит как вопрос. — Ну…лапшу, например, — Лиам пытается вспомнить, что он ел на обед, но добавление консервированного тунца к кулинарным навыкам, вероятно, ему не поможет. — Я отлично разогреваю пиццу. Я профессиональный подогреватель. Я полностью овладел этим: не слишком много, не слишком мало, только то, что нужно, чтобы ты мог укусить еду, как только она выйдет из микроволновки, не обжигая язык. — Ты ставишь пиццу в микроволновку, — Тео моргает, потому что только это он и услышал. Ну серьезно. — Сядь, пожалуйста. Лиам садится, потому что ему все равно нечего делать: овощи — это для тех, кто не может разогреть пиццу. Справедливости ради, овощи были хороши, Тео положил на них несколько хлебных крошек или что-то в этом роде, и они больше не были похожи на овощи. Тео не позволил Лиаму взять вторую тарелку, потому что, очевидно, диваны в этой квартире не предназначены для того, чтобы на них крошили. Какая странная концепция. Лиам с трудом помнит, какого цвета его кушетка под всей этой едой. — Я умею печь печенье, — говорит он, как только сцена сожжения маленькой девочки сменяется финальными титрами. Тео поднимает брови. — Ах вот как? Круто, давай сделаем, — он идет к стойке, и Лиам следует за ним. Когда они подходят, а они подходят довольно скоро, так как это маленькая комната, Тео смотрит на него, как будто ждет, что он что-то сделает. — Итак, что тебе нужно для печенья? Лиам неловко откашливается, потому что он действительно не думал об этом. Ему нужно печенье, вот что ему нужно для печенья. Тео вздыхает. — Ты солгал, не так ли? На самом деле ты не знаешь, как делать печенье. Лиам кивает, потому что зачем кому-то знать, как делать печенье — это выше его понимания. В продуктовом магазине есть сотни видов печенья, и нужно купить всего лишь одну вещь — а именно пакет печенья — однако, вероятно, нужно купить так много скучных вещей, чтобы сделать их дома, например муку. Честно говоря, у Лиама дома уже есть мука, потому что Мейсон так обиделся, когда узнал, что ее нет. Это одна из тех вещей, которые ты не можешь не иметь дома, видимо, как туалетная бумага и кофе, поэтому Лиам купил её. Он не знает, что с ней делать, в последний раз он использовал ее, чтобы бросить на балкон Тео. — Так это был твой способ попросить меня сделать тебе печенье или… — Нет, я просто хотел произвести на тебя впечатление, я не хочу печенья, — Лиам качает головой, потому что он не доверяет Тео, вдруг он добавит овощи в его печенье. — Теперь мы можем посмотреть еще один эпизод. — Знаешь, я уже впечатлен. Не обязательно в хорошем смысле, но я впечатлен, — Лиам понятия не имеет, что Тео имеет в виду, особенно потому, что он смотрит на него с таким задумчивым видом, как будто он пытается понять как устроен мозг Лиама. — Все равно уже поздновато. Лиам не считает, что любой час до полуночи должен считаться поздним, но он просто пожимает плечами, смирившись. Он никогда не узнает, кто сидит на Железном Троне в таком темпе. — Я имею в виду, я думаю, что могу дать тебе учетку, если тебе действительно нужно посмотреть еще один эпизод сейчас… — неуверенно начинает Тео, следуя за ним к двери. Лиам задумывается. Он мог смотреть все, что захочет, когда захочет, без необходимости больше общаться с людьми. — Нет, все в порядке — я вернусь завтра, — он будет слишком скучать по удобному дивану Тео. — Ночи, Тони. — Ночи, Леонард.***
На следующее утро Тео поет Селин Дион. Это звучит так, словно с собаки заживо сдирают шкуру. Лиаму приходится закрыть балконную дверь, потому что Скотт продолжает визжать в ответ.***
— Мне кажется, у меня в ухе жук. Лиаму, вероятно, следовало подождать, пока он войдет, чтобы сказать это, но Тео, как всегда, блокирует дверь, так что он просто выкрикивает это. Теперь все здание узнает об этом через десять секунд. Правда, он нигде не видит миссис Дженкинс, но она его видит — Лиам готов поставить на это свою жизнь. Тео хмурится, его глаза тут же сканируют его тело. Его волосы грязнее, чем обычно, но не в беспорядке, и он, вероятно, только что встал с постели. — Что? — Я проснулся, а он лежал у меня на подушке, — объясняет Лиам, и он осознает, что его волосы выглядят так, как будто кто-то пытался вытащить их из его головы, и на футболке Старка, в которой он спит, большое помидорное пятно. — И что ты сделал? — Тео выглядит немного испуганным, и на его черном танке нет ни единого пятнышка. — Я закричал. — А потом? — Я его ударил. — Ты ударил жука, — повторяет Тео, как будто Лиам предложил ему завтрак вместо этого. — Да. — Он умер? — Да. — А потом ты вставил его себе в ухо. — Что? — Жука. О боже. — Да что с тобой не так, черт возьми? — Я не знаю! Ты пришел сюда и сказал, что у тебя в ухе жук! — Тео раздраженно фыркает, как будто его вот-вот съест изнутри маленькое создание дьявола. Лиам чувствует, как жук ползет по его мозгу. Он был бы рад уже умереть. — Только не этот, его друг! — Какой друг? — Я не знаю, я не видел его: я спал, знаешь ли, но если они уже были так близко к моему лицу, может быть, один из них уже был у меня в ухе, и он все еще там, и он знает, что я убил его друга ударом, и он собирается убить меня, — Тео все еще выглядит неубежденным. Почему он не волнуется? Где скорая помощь? — Съев меня живьем! — Хочешь, я посмотрю? — спрашивает он вместо этого. — Что? — Твоё ухо. — Да, — кивает Лиам, и Тео делает шаг вперед, приподнимая его подбородок и осторожно отводя его в сторону. Другой рукой он отодвигает волосы Лиама и несколько секунд молчит, просто глядя ему в ухо. У миссис Дженкинс будет так много вопросов. — Здесь ничего нет, — в конце концов, говорит он, отодвигаясь. — Ну конечно, я бы почувствовал, если бы он был там, — бормочет Лиам, приглаживая волосы. — Он внутри. — Он не может быть внутри, — отвечает Тео, потому что он внезапно стал экспертом по жукам. — Ну, он не снаружи, значит, должен быть внутри. — А может быть, его вообще не существует, потому что ты никогда его не видел. Может быть, у жука, которого ты убил, не было никакого друга. — О, они все живут в моем доме и даже не связаны друг с другом, вот что ты хочешь сказать, — Лиаму это уже надоело. Теперь даже у его жуков не может быть друзей. — А сколько их всего? — Тео, наконец, выглядит немного обеспокоенным. — Я не знаю. Они просто продолжают приходить, — Лиам печально пожимает плечами. — Мы можем позавтракать вместе? Если он выползет из моего уха, ты его увидишь? — добавляет он, потому что ему не хочется возвращаться в свою зараженную квартиру прямо сейчас. Кто-то должен быть там, чтобы вызвать скорую помощь, когда он в конце концов упадет на землю после того, как жук съест его мозг. — Конечно, — говорит Тео, но не отходит от двери, его глаза настороженно обшаривают тело Лиама. Лиам фыркает. — У меня их с собой нет. — Да, я знаю. Не мог бы ты повернуться, держа руки поднятыми, пожалуйста? — Лиам сердито смотрит на него, но все равно поворачивается. Тео кажется удовлетворенным, потому что он, наконец, отодвигается в сторону. — Хорошо, ты можешь войти. — Уверен? Ты не будешь проверять меня металлодетектором? — горько бормочет Лиам, входя в комнату. — Знаешь, я могу засунуть жуков себе в карманы. — Жуки не сделаны из металла, Ленни. — Не говори мне, из чего сделаны мои жуки, Теодор. Тео задерживает дыхание, и Лиам в замешательстве оборачивается. — Что? — спрашивает он, но Тео тут же перестает смотреть на него, как на привидение, и бросается к столу. Лиам продолжает смотреть на него в замешательстве, когда он кладет мока на плиту, подставляя ему спину, а затем он понимает. — Подожди. Теодор… Тео — сокращенно от Теодора? Я случайно назвал тебя твоим настоящим именем? — Нет, просто Тео, — бормочет Тео, хватая из буфета две чашки и две салфетки. О, так он один из этих людей. Лиам никогда не поймет, что плохого в том, чтобы просто есть на столе. — Теодор просто ужасен. Никто меня так не называет. — Я буду звать тебя Теодором до самой смерти, — тут же очень честно заявляет Лиам. — Которая будет сегодня, если ты еще раз назовешь меня так. — Конечно, Теодор.***
На следующее утро Тео поет что-то, чего Лиам не знает. Это больше не похоже на умирающую собаку, всего лишь на очень грустную кошку. Это помогает ему притворяться мертвым в течение двадцати минут, прежде чем Дитон, наконец, перестает стучать в его дверь. Он так раздражается из-за арендной платы. Не то чтобы Лиам никогда не платил. Он заплатил ее несколько месяцев назад, но Дитону, по-видимому, этого всегда мало. Ветеринары нынче такие жадные.***
Вечером Тео стучит в его дверь минут десять перед тем, как начинает злиться, и кричит на Лиама. Услышав его голос, а не Дитона, Лиам немедленно открывает. — Привет. Я принес тебе кое-что, — Тео улыбается, не входя, даже если Лиам не блокирует дверь, как это всегда делает Тео. — Что? — Лиам растерянно смотрит на бутылки и коробки, зажатые между руками Тео. Они не выглядят съедобными. — Оружие, — объясняет Тео и пихает их в руки Лиама, чтобы он мог встать на колени и погладить Скотта, который отчаянно визжит, ибо его игнорируют: он всегда так делает, когда кто-то здоровается с Лиамом перед ним. Лиам знает Тео уже несколько недель — гораздо больше, чем Скотт, но все же не он тот, кто облизывает его прямо сейчас. Так несправедливо. — Я не могу ими пользоваться, — вздыхает он, глядя на предупреждающие надписи на различных инсектицидах и спреях. Тео перестает целоваться с его собакой — именно это он делает, по-другому это не назовешь — и бросает на него вопросительный взгляд. — Вот почему я проигрываю войну: я не могу использовать никакой яд, — объясняет Лиам. — У меня собака, как ты, вероятно, заметил, потому что его язык на твоем носу и тебе, кажется, это нравится. Его тоже отравят. По сути, он — гигантский таракан. Тео задумчиво смотрит на Скотта, который с обожанием смотрит на него, так сильно виляя хвостом, что все его тело тоже извивается. — Я оставлю его себе, — наконец произносит он, и Лиам хмурится. — Что? — Я оставлю твою собаку, пока ты будешь сражаться с жуками, — повторяет Тео, хватает Скотта и уходит. Лиам моргает. — Ты только что похитил мою собаку? — говорит он, но Тео уже внизу. Лиаму немного обидно, что Скотт ни на секунду не переставал извиваться, пока Тео крал его. — Мой сосед только что похитил мою собаку, — он пишет Мейсону некоторое время спустя, потому что это делает его жизнь интересной. Он не должен был этого делать: Мейсон сейчас стоит у его двери с бейсбольной битой. — Мэйс, что ты делаешь? — Мы спасем Скотта от миссис Дженкинс, — решительно заявляет Мейсон, твердо держа биту перед собой. — Мне плевать, что она старая — мы разобьем ей колени и заставим молить о пощаде. Никто не может украсть собаку моего лучшего друга и уйти безнаказанным. Лиам так тронут тем фактом, что Мейсон готов избить за него старушку. Он никогда не одалживал ему blu-ray диски, но прямо сейчас это — дружба. — Это была не миссис Дженкинс, а другой сосед. Тот, который не умеет петь. — А, этот. Я же говорил тебе, что ты не должен был бросать муку на его балкон, как бы он ни был расстроен, — тут же говорит Мейсон, потому что к черту дружбу: быть правым и указывать на это доставляет ему больше удовольствия, чем Кори. — Но мы все еще спасаем Скотта, нам просто нужно подкрепление. Я могу написать Кори, чтобы он принес катану своей соседки по комнате, мы не знаем, насколько велик этот парень. — Он довольно мускулистый. Его руки, вероятно, могли бы поднять и ваш студенческий кредит. У него зеленые глаза. — Какое отношение его глаза имеют к нашим шансам схватить его? А когда ты его видел? — Когда он похитил Скотта, — и еще несколько раз, но Мейсон, кажется, уже достаточно потрясен. — Ты там был? Почему ты не остановил его? — Потому что он, вероятно, вернет его, как только я уничтожу жуков, — пожимает плечами Лиам. — Мы тут все время тусовались. — Да, я знаю, ты живешь с ними уже несколько месяцев. — Ними? Не я и жуки, а я и Тео! — Кто такой Тео? — Мэйсон сейчас кажется таким потерянным, стоя со своей битой и никого не избивая. — Парень, который не умеет петь. — Ох. Вы вдвоем тусуетесь? — Да, — Лиам прокашливается, потому что они никогда не покидали здание вместе. — Я имею в виду, мы зависаем внутри. У него дома. Мы смотрим Игру престолов, потому что у меня больше нет Netflix. Мейсон смотрит на него несколько секунд, нахмурившись. — Значит, мы ни на ком её не используем, — он кивает на свою биту. У Лиама перед глазами мелькает Дитон, лежащий на полу и прячущий свое окровавленное лицо, в то время как они продолжают бить его. Это заманчиво, но в конце концов он качает головой. — Замечательно, — разочарованно вздыхает Мейсон, поворачиваясь на каблуках. Лиам чувствует себя так плохо из-за того, что случайно дал ему надежду избить кого-то. — Мейсон, подожди, мне очень жаль! Мы все еще можем победить миссис Дженкинс, если хочешь! Или ты можешь помочь мне с жуками! Мейсон не помогает ему с жуками. Вот где, по-видимому, проходит линия их дружбы.***
— Я думаю, что умру, если буду спать в своей квартире. Все растения миссис Дженкинс мертвы. Тео, который как всегда загораживает дверь, растерянно смотрит на другую сторону коридора. — Что значит, ее растения мертвы? Они даже не близки к твоей… — Вот именно, — Лиам говорит красноречиво, в то время как Скотт выскальзывает из-за спины Тео и нападает на него своим языком. О, он все еще помнит его, гребаный предатель. — Я умру, если буду спать там. — Согласен, — Тео морщит нос, глядя на лестницу. Наверное, он просто устраивает сцену, потому что Лиам больше не чувствует запаха. Или, может быть, он вдыхал слишком много инсектицида, чтобы отличить его от кислорода. — Тогда я тоже могу здесь спать? Значит, я не умру? — он, вероятно, умрет в любом случае, слишком поздно, но, по крайней мере, Тео избавится от его тела немедленно. Он боялся, что жуки прокрадутся в его квартиру — Лиам не мог себе представить, чтобы он слишком долго держал труп на диване. Тео в нерешительности кусает губы. — Я имею в виду…конечно, ты можешь лечь на диван. Он не отходит от двери ни на шаг. Лиам стоит, чувствуя себя неловко. — Ты уверен? Ты не кажешься уверенным. — Да, — кивает Тео, отступая на шаг, чтобы Лиам мог войти. — Просто, знаешь, странно: я даже не знал твоего имени на прошлой неделе, а теперь ты здесь каждый день, как будто мы живем вместе или что-то в этом роде. Лиам не шевелится. — Я могу спросить у Мейсона. Или Стайлза, — у него совершенно нет друга по имени Стайлз. Единственный Стайлз, которого он знает — это раздражающий парень, который нашел его в тот раз, когда он упал в яму, когда пытался заботиться о здоровье и пойти на пробежку. — Нет, нет, все в порядке, ты можешь остаться здесь. Я все равно дал тебе инсектициды, так что…я просто говорю, что это странно, а не то, что я беспокоюсь или что-то в этом роде. — Ладно. Круто, — Лиам кивает и входит. Тео протягивает ему плед, и Лиам хватает его. Он пушистый и мягкий и больше похож на одеяло, чем на плед. — Спасибо, Теодор. — Я же просил тебя не называть меня так, — бормочет он, слегка наклоняясь, чтобы погладить Скотта, свернувшегося калачиком на коленях Лиама. Скотт раздраженно фыркает, как всегда, когда люди прикасаются к нему, когда он спит. Но он никогда не стесняется лизать Лиаму лицо, пока тот пытается заснуть, гребаный лицемер. Он тоже начинает его гладить. — И я сказал тебе, что буду звать тебя Теодором пока ты не умрешь, — отвечает он, пожимая плечами: — Ты сказал, пока ты не умрешь. — Я передумал, с чего бы мне умирать первым? — Потому что ты, очевидно, не умеешь готовить овощи, — Тео ухмыляется, и его рука случайно касается руки Лиама, когда он щекочет живот Скотта. А может, он сделал это нарочно, откуда Лиаму знать. Может быть, он пытается флиртовать с ним, используя его собаку. Лиам не очень разбирается во флирте, но считает, что это вполне возможно. — Да? Ну, по крайней мере, у меня есть собака, — он говорит, потому что забыл, о чем они говорили. Тео снова дотрагивается до его руки. Честно говоря, здесь не так уж много места для ласки, поскольку Скотт такой маленький и тоже свернулся калачиком, но ему не нравится, когда его гладят, пока он спит, и это очевидно, так как он продолжает пыхтеть — так почему же Тео все еще опирается на него, если не для того, чтобы случайно коснуться руки Лиама в попытке флирта? Другого объяснения нет. Они флиртуют. Именно это они и делают. — Что это … — Теодор. — Стой! — Теодор, Теодор, Теодор. — Заткнись. — Заставь меня, — говорит Лиам, пристально глядя ему в глаза, потому что он тоже умеет флиртовать. Тео не заставляет его, поэтому он смущенно откашливается, меняя тему разговора. — Почему тебе это не нравится? — Потому что это некрасиво, — Тео бормочет, Скотт фыркает еще громче, поэтому он перестает его гладить и делает шаг назад. — Это не так, — честно говорит Лиам. Что может не нравиться в Теодоре? Звучит красиво. — Ненавижу это. Лиам фыркает. — Ну, я ненавидел твое пение и просил тебя не петь, но ты все равно пел неделями. — Во-первых, ты не просил, ты кричал, чтобы я заткнулся, а во-вторых, я сделал это не для того, чтобы досадить тебе, а потому, что мне нравится петь. — Ну, мне нравится Теодор, — нагло говорит Лиам, и тут же на щеках Тео появляется что-то странное. Как будто он медленно загорает, но только там, и это не настоящий загар, а скорее темно-розовый цвет. Краснеет, вот как это называется. Это часть всего флирта, думает Лиам. — Я имею в виду имя Теодор. И ты единственный человек, которого я знаю, так что я просто использую его с тобой, а не с кем-то по имени Мейсон или… — У тебя вообще есть другие друзья, кроме Мейсона? — Что? — Ты всегда упоминаешь только его. Черт возьми, он решил, что Мэйс, Мэйбой и Сонни — это один и тот же человек. Как ему это удалось? — Я тоже не вижу, чтобы в твоей квартире было полно друзей, — бормочет Лиам, и щеки его заливает жар, так что он, наверное, тоже краснеет. Так много флирта. — Это потому, что я новенький в городе, а как ты объяснишь? — Заражение жуками. Тео не отвечает, потому что это довольно хорошее оправдание. — Ну что ж, посмотрим, когда ты разберешься с этим и начнешь приводить людей домой, — через некоторое время он скептически фыркает, и это немного трогает, как он на самом деле думает, что то, что Лиам только что сделал с его квартирой, сработает. Жуки, вероятно, просто устраивают вечеринку прямо сейчас. — Ты можешь прийти, если хочешь, — Лиам пожимает плечами, очень небрежно, очень кокетливо. Он так хорош в этом, Боже. — Мы всегда у тебя дома. Когда у меня больше не будет жуков, ты сможешь прийти ко мне. — Спорим, что у тебя дома нет настоящей еды, — Тео ухмыляется, и Лиам борется с желанием сказать что-нибудь грубое, потому что он действительно хочет увидеть, куда может завести его флирт. Люди делают это постоянно, так что это должно быть хорошее место. — Можешь принести, — говорит он, разглядывая ногти. — Вот что делают вежливые гости, когда приходят в гости: приносят еду. — Ты никогда не приносишь еду, — указывает Тео. Лиам моргает. — Ладно, я принесу тебе поесть, когда у тебя больше не будет жуков. — Звучит так, будто я питаюсь жуками. Похоже, для Тео хватит. — Спокойной ночи, Люк. — Спокойной ночи, Теодор. Тео даже останавливается, чтобы посмотреть на него раздраженно. — Я же сказал. Не называй меня так, — он так пристально смотрит на него. Лиам считает, что это тоже флирт. — И я все равно это сделаю, — вызывающе говорит Лиам, перемещая Скотта с колен на диван, чтобы он мог встать и пойти лицом к лицу с Тео. — Что ты собираешься с этим делать, Теодор? — Тео выглядит таким противоречивым, и Лиам еще больше приближает свое лицо, готовый к последнему шагу. — Ты поцелуешь меня, чтобы заставить замолчать? — Что? — Тео выглядит шокированным, и он не целует его, поэтому Лиам делает это. Он прижимается губами ко рту Тео и видит, как его зеленые глаза становятся все шире и шире, а Скотт лает на него с дивана. Он не любит, когда люди двигаются слишком быстро. Тео, похоже, это тоже не нравится, потому что он не отвечает на поцелуй, и Лиам отступает, чтобы дать ему время осознать, что только что произошло, а затем, возможно, вернуть поцелуй. Лиам ждет. Тео ничего не делает. Лиам начинает думать, что он бы уже поцеловал его в ответ, если бы это было так, но он все еще выглядит так, как будто Лиам выстрелил в него. Вот дерьмо. — Итак, — Лиам прочищает горло, ища на лице Тео какие-либо сигналы. Он выглядит так, будто Лиам только что пытался ударить его ножом, но, возможно, он просто очень медлителен. Он остановит его, если тот попытается уйти: Лиам в этом уверен. Вы же не позволяете кому-то, кого не хотите целовать, пользоваться вашим Netflix бесплатно, не так ли? И он коснулся его руки несколько минут назад. Два раза. — Может, мне позвонить Мейсону и спросить, могу ли я переночевать у него? Тео не ждет ни секунды. — Да, позвони. Лиам хватает Скотта и уходит. Он натыкается на миссис Дженкинс, когда выходит из квартиры, и ее чихуахуа пытается откусить Скотту голову, потому что почему бы и нет, ведь сегодня уже такой замечательный вечер.***
В ту ночь Лиам спит между Мейсоном и Кори в постели своего лучшего друга; Скотт на ногах, потому что их диван — это просто куча старых подушек, брошенных вместе, и даже собака не хотела там спать. Он не говорит им ни слова о том, что его вышвырнул сосед после того, как он поцеловал его. Он не хочет, чтобы Мейсон снова вытащил свою бейсбольную биту.***
На следующий день его квартира уже не пахнет так плохо, так что Лиам переезжает обратно. Он ищет мертвых жуков, когда раздается звонок в дверь. Лиам думает, что это Тео пришел поговорить о я поцеловал тебя и ты отверг меня части, но на самом деле это Дитон. Он пытается, но ему не хватает скорости, и Дитон блокирует дверь. Лиам говорит Скотту атаковать, но Скотт уже использует свою лучшую атаку, смотря из безопасности зала, и Дитон не кажется испуганным, вероятно, потому что он ветеринар Скотта, и он знает, что это очень слабый и напуганный пес. Короче говоря, Лиам платит за квартиру.***
— Меня ограбили. — Что? — Меня ограбили, так что я не могу заплатить тебе за твое пение в этом месяце. Тео широко раскрывает глаза. — Кто ограбил тебя? Ты позвонил в полицию? — спрашивает он, и он выглядит очень обеспокоенным тем, что его доходы внезапно будут уменьшены. Лиам вздыхает. Как будто он уже не думал об этом. — Я, очевидно, не могу позвонить в полицию, потому что Дитон заставил меня заплатить за квартиру; я пытался один раз, но этот Пэрриш — засранец. Слушай, я найду деньги в следующем месяце, обещаю, но ты можешь пока перестать петь, если хочешь, потому что я не могу тебе заплатить. Тео больше не выглядит обеспокоенным. Как будто позор Лиама доставлял ему удовольствие. — Ладно, — говорит он медленно, и Лиам уверен, что его голос звучит забавно: на самом деле он не настолько груб, чтобы смеяться над ним прямо сейчас. — Значит, тебе все еще нужен мой Netflix? С тех пор как тебя ограбил наш администратор? Лиам кивает. — Да. — Хорошо, — Тео отступает назад, пропуская его внутрь. — Садись, я приготовил лазанью. Они почти не разговаривают, но Джон Сноу убивает Белого Ходока, вот и все.***
На следующее утро Тео опять поет. Лиам счастливо улыбается, а потом видит, что к нему бежит жук. У него действительно не может быть хороших вещей в жизни.