***
Это первый раз в жизни Лиама, когда все идет отлично. Мейсон и Кори принесли пиццу, и за исключением той части, где Лиам пытался заставить Скотта укусить Нолана, а тот просто лизал его, все идет по плану. Ну, на самом деле никто не разговаривает с Лиамом: это как Нолан и Бретт устраивают двойное свидание с Кори и Мейсоном у него в квартире, но Лиам умрет раньше, чем решит, что когда люди не разговаривают с ним — плохо. В любом случае он должен что-то предпринять. — Я вернусь через минуту, а вы продолжайте веселиться, ребята, чем громче, тем лучше! Скотт лает, потому что он — единственное заслуживающее доверия живое существо в жизни Лиама. — Эй, Тео, слушай, у меня дома друзья и у меня закончилось оливковое масло. Тео выглядит озадаченным. — У тебя есть друзья? Лиам равнодушно пожимает плечами. — Да. Тео моргает. — Друзья. — М? — Ладно, — медленно говорит Тео, отступая. Лиам провожает его взглядом: когда тот идет на кухню, но он терпеливо ждет у двери, вместо того чтобы сразу же прокрасться внутрь, как он обычно делает, как только Тео перестает блокировать дверь. — Зачем тебе вообще оливковое масло? — Блин, мы готовим: не я лично, а кто-то другой, я даже не знаю кто, нас так много. Так много. Надеюсь, этот шум тебя не беспокоит, — Лиам вообще-то ничего наверху не слышит, и это его очень беспокоит. Как тихо они говорят? Разве он не сказал им, что чем громче, тем лучше? Он должен был пригласить миссис Дженкинс и ее друзей, они глухие, поэтому всегда кричат. — Не беспокойся об этом… — Тео протягивает ему бутылку, и он, похоже, собирается что-то добавить, но Лиам просто хватает ее и поворачивается на каблуках. — Спасибо, пока! Когда Лиам возвращается в свою квартиру с бутылкой в руке, кажется, всем вдруг он нравится. — Круто, ты захватил выпить? До тех пор, пока они не замечают бутылку оливкового масла, которую он держит. — В холодильнике есть пиво, — говорит Лиам, защищаясь, потому что выражения на их лицах намекает на то, что он плохой хозяин. Но это не так. Он потрясающий, иначе жуки не остались бы даже после несчастного случая с ядом. — Да, пустые бутылки, Лиам, — замечает Мейсон, и Лиам смутно припоминает, как поставил их обратно в холодильник, выпив все сразу. Это не мусор, если положить его обратно в холодильник — таково правило, которое придумал пьяный он. Трезвый он, вроде как, соглашается. Бретт громко вздыхает и встает с дивана, отклеиваясь от своего парня. Они, наверное, думают, что умрут, если не будут прикасаться друг к другу дольше двух минут. — У нас дома есть вино, я схо… — Нет, никто никуда не идет, — Лиам угрожающе прижимает к Бретту бутылку оливкового масла. Он разобьет об его голову, если понадобится. Он просто скажет Тео, что они настолько сильно веселились, что разбили её. — Не сейчас. Это важный момент. Сядь. На всякий случай он подтаскивает к двери маленькую кровать Скотта и укладывает его на нее. Скотт немедленно уходит и бежит обратно к дивану, чтобы продолжить облизывать руки Нолана. Лиам мысленно делает пометку вымыть Скотту язык перед сном, это не гигиенично. Кто знает, к чему прикасался Нолан, прежде чем прийти сюда. — Ты держишь нас в заложниках? — спрашивает Бретт, и у Лиама сразу же возникает ужасающий образ, к чему Нолан мог прикасаться сегодня. Теперь ему придется отдать Скотта на усыновление. — Если ты не можешь уйти, это не значит, что я держу тебя в заложниках, — раздраженно фыркает Лиам. Люди просто обожают драматизировать, не так ли? — Просто развлекайся. Громче! Бретт не выглядит склонным к веселью, но когда Кори начинает рассказывать историю о том, как он чуть не погиб в огне, когда был моложе, он возвращается на диван и тоже смеется, потому что люди, которые загораются, всегда веселы, если только они не умирают. Конечно, тогда вам больше не разрешается смеяться, потому что в наши дни все такие лицемеры. Перестань смеяться, Лиам, твой дядя мертв, неважно. Даже в восемь лет нельзя смеяться, когда хочется. Лиаму приходится ждать почти полчаса, но потом он наконец слышит стук в дверь. — Привет, — говорит Тео после того, как Лиам пинком отодвинул кровать Скотта от двери и еще раз напомнил всем, чтобы они шумели. — Эй, тебе что-нибудь нужно? — спрашивает он, делая свое лучшее удивленное лицо, как будто он только что вспомнил о существовании Тео. Тео, который, между прочим, пытается заглянуть за спину Лиама и увидеть хоть что-нибудь. Лиам внутри улыбается. Это работает. — Я просто хотел узнать, нужно ли тебе еще мое оливковое масло, — пожимает плечами Тео, все еще с любопытством заглядывая внутрь. Бретт начинает громко смеяться прямо в этот момент, и Лиам почти думает о том, чтобы позволить ему и его маленькому злому бойфренду оставить сердце на своем дверном звонке. Он решает, что все равно расскажет Дитону, потому что это просто нечестно, но теперь он ненавидит их немного меньше. Как раз вовремя. — Мне вроде как оно нужно. Я как раз собирался готовить ужин. Я, наверное, посмотрю Netflix, или, не знаю, у меня вообще нет планов на вечер. — О, да, конечно, — Лиам равнодушно пожимает плечами и отворачивается, чтобы скрыть свое лицо, потому что он так близок к обмороку только из-за того, как сильно его план работает. Это опьяняет. — Нолан, приятель, не мог бы ты передать мне оливковое масло? — Нолан не выглядит счастливым от того, что его называют другом, он выглядит немного испуганным, как и все в комнате, но он все равно передает бутылку Лиаму. — Спасибо, приятель, я всегда могу на тебя рассчитывать. Точно так же, как в тот раз, когда ты по-дружески помог мне. Потому что мы друзья. Да, — он протягивает бутылку Тео, и тот берет ее со странным выражением на лице. Он откашливается и нерешительно останавливается у двери. — Так что, тебе весело? — Да, конечно. Очень весело, — отвечает Лиам, кладя руку на дверную ручку, как будто он готов закрыть ее. Тео смотрит на него. — Ладно, — неуверенно говорит он. — Тогда я пойду. — Да, — говорит Лиам, когда Тео поворачивается на каблуках. Наконец, настал тот самый момент. — иди. Услышав те же слова, которыми он кинул в Лиама сразу после поцелуя, Тео напрягается, начиная оборачиваться, но когда он это делает, Лиам уже закрывает дверь перед его лицом. Вот так, леди и джентльмены, вот так. Теперь все смотрят на него. — Ты знаешь того горячего парня с первого этажа? — спрашивает Нолан, широко раскрыв глаза. — Какого хрена ты его отослал? — потрясенно добавляет Бретт. Лиам скрещивает руки на груди, защищаясь. — Он не ответил на мой поцелуй. — Ты его поцеловал? — Кори почти кричит, потому что теперь они решили слушаться и быть громкими, ну естественно. — Я пытался. — Черт возьми, почему миссис Дженкинс ничего нам об этом не сказала? — Нолан смотрит на своего парня, а Бретт задумчиво почесывает подбородок. — Я думаю, что ее близорукость ухудшилась в последнее время — она не настолько информирована, как раньше. Так вот почему в последнее время она не смотрит на Лиама так пристально. Не потому, что теперь он ей нравится, а потому, что она его не видит. — Тогда зачем мы здесь? Чтобы заставить его ревновать? — Кори хмурится, глядя на Лиама так, словно пытается прочесть его мысли. — Чтобы он знал, что у меня полно других друзей, с которыми я могу проводить время, — гордо объясняет Лиам. Честное слово, он просто гений. Он так часто удивляет даже самого себя. Кори, похоже, не согласен. — И?.. — Разве это не очевидно? Все молчат. Похоже, что нет. — И он видит, что я не одинок. С кучей друзей и все такое. Они просто молча смотрят, потому что совершенно не понимают социальных взаимодействий, разве они не видели лицо Тео? Лиам — гений, ясно, но есть один особый взгляд, который заставляет его чувствовать себя неловко. Мейсон до сих пор не сказал ни слова с тех пор, как он признался, что целовался с Тео. — Мейсон? — растеряно пытается Лиам. — Ага. Я ухожу, — холодно говорит он, направляясь к двери. — Разговаривай со своими новыми друзьями. Глаза Лиама расширяются в панике. Он не планировал этого, что происходит? — Мэйс, клянусь, я хотел рассказать тебе о поцелуе, но не хотел говорить об этом! — пытается объяснить он, но Мейсон отказывается смотреть на него, освобождается от его хватки и выходит. Кори немедленно следует за ним, бросая на него укоризненный взгляд, как будто он только что не заметил, что Мейсон сошел с ума. — Мэйс, пожалуйста, они не мои друзья, я плачу им за то, чтобы они притворялись, хотя даже не плачу им на самом деле! Мейсон уже на лестнице, так что Лиам не уверен, что тот слышал его, однако Бретт слышал. — Подожди, что. — Ты гребаный лжец! — Нолан бросает ему подушку, и Скотт начинает истерически лаять. — Ты всегда бросаешь свои сигареты на мой балкон, неужели ты действительно думаешь, что я собираюсь платить тебе? Я заплачу вам, вернув все окурки на ваш коврик у двери! На этот раз Нолан бьет его коркой пиццы прямо в лицо, и Лиам не собирается останавливать Скотта сейчас, он просто смотрит на него с гордостью, когда пес бросается с дивана быстро, как ветер, и рычит, его шерсть встает дыбом, он всегда так делает, когда сердится. Они в полной заднице. Они вот-вот узнают, что зубы у таксы такие же острые, как и у любой другой собаки. Затем корка пиццы падает на пол, и Скотт останавливается, чтобы съесть ее. Лиам стучит в дверь Тео. Он не планировал этого, он даже не уверен, почему он тут на самом деле, но все шло так здорово, и внезапно Лиам оказался совсем один, преданный своей собственной собакой, и его ноги принесли его сюда, прежде чем он осознал. Тео вопросительно выгибает бровь. — Все ушли, — грустно признается Лиам. — Они все на меня злятся. У меня больше нет друзей. Мы можем посмотреть что-нибудь, пожалуйста? Он уже на полпути к двери, потому что ему действительно нужно просто лежать рядом с Тео и злить его, называя Теодором и все такое, даже если он не поцеловал его в ответ. Но Тео отодвигается чуть левее, загораживая вход. — Значит, теперь, когда все ушли, у тебя вдруг появилось время для меня? — спрашивает он с горечью и закрывает дверь перед его носом, оставив Лиама недоверчиво задыхаться. Что сегодня со всеми не так? Почему они не могут просто быть добры к нему? — О ДА, ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ, ПНИ МЕНЯ, ПОКА Я НА ПОЛУ, КОНЕЧНО! — он возмущенно кричит на закрытую дверь и бежит обратно в свою квартиру. Вот как это бывает. Ты просто идешь с лучшими намерениями, в надежде, и они закрывают дверь перед твоим лицом. К черту. Люди — зло, и Лиаму все равно лучше одному.***
Лиам позволяет Скотту облизывать его руки в течение десяти минут, прежде чем вспоминает, что он провел вечер, облизывая Нолана. Он засыпает в надежде, что ночью жуки съедят его заживо, но они тоже подводят его, как и все остальные в жизни Лиама.***
Мейсон не разговаривает с ним уже три дня. Кори написал, что он нервничает из-за своих проблем, и попросил дать ему время, прежде чем снова извиниться. Лиам пожалел, что Кори не сказал об этом до того, как он отправил свое двенадцатое извинительное сообщение. Бретт и Нолан тоже не разговаривали с ним, и это прекрасно, потому что они никогда и не были его друзьями. Они бросили гнилой помидор на его балкон, что не очень хорошо, потому что у Лиама проблемы с гневом, и ему пришлось сделать несколько вдохов, чтобы успокоиться, не подняться наверх и не выбить из них обоих все дерьмо. Он так же не видел Тео, но однажды утром в отместку выбросил на его балкон гнилой помидор Нолана и Бретта. Он почти сразу же пожалел об этом и подумал о том, чтобы привязать Скотта к веревке и спустить его с балкона к Тео, чтобы он мог вылизать всю эту грязь, но Скотт боится высоты, поэтому Лиам решил не делать этого. Через несколько часов беспорядок исчез, но Тео не пришел жаловаться или что-то в этом роде. Это говорит о том, что жизнь Лиама уже отстой сама по себе, не добавляя к этому ежемесячное собрание дома, но Дитон, по-видимому, просто не может решить все сам. И будто все идет не достаточно плохо, так еще и собрание в шесть часов, потому что именно в это время выбрал Дитон, видимо, его сексуальная ориентация причиняет боль другим, Лиам клянется, что одна из главных тем встречи — изгнание Лиама из здания. Никто не подумал предупредить его заранее, Дитон просто представил тему, как будто неисправность лифта не важна, и Лиам даже не заметил это сразу, потому что он был слишком занят, пристально взирая на Нолана и Бретта и не глядя в направлении Тео, но в какой-то момент Дитон спросил, не хотел ли он что-то сказать в свою защиту, прежде чем они вышвырнут его вон. Лиаму было что сказать, о чем, черт возьми, ты говоришь, так что Дитону пришлось повторить все заново, и Лиам узнал, что этот старик — Джерард Арджент, живущий на последнем этаже, пожаловался на несчастный случай с инсектицидом на прошлой неделе и предложил вышвырнуть его вон. Лиам никогда раньше его не видел. Во-первых, он слишком стар, чтобы все еще быть живым, и если вы рискуете умереть из-за какого-то яда для насекомых, то, возможно, стоит задуматься, например, о том, что вы больше не принадлежите к живым существам. Во-вторых, он с последнего этажа, Лиам даже никогда там не был, не может быть, чтобы запах его инсектицидов дошел так высоко. За всем этим стоит миссис Дженкинс, клянется Лиам. Она обещала этому старику свободный доступ к ее кровати, если он сделает это, другого объяснения нет. И, конечно же, Дитон голосует против него: он ненавидит его, и Бретт и Нолан немедленно поддерживают, добавив мошенничество и похищение. Лиаму так хотелось, чтобы он не бросал их помидор на балкон Тео, тогда он мог бросить его в них прямо сейчас. Может быть, у него был бы шанс, что Тео не проголосует против него, если бы он не испортил его балкон. — Это чушь собачья, — но Тео все равно поддерживает Лиама. — Ты действительно собираешься вышвырнуть кого-то за то, что он пытается решить проблему, которой у него вообще не должно быть? Дитон хмурится. — Что вы имеете в виду, молодой человек? — Ну да, может быть, если бы за зданием ухаживали, как положено, и в нем не было бы жуков, Лиаму не пришлось бы прибегать к крайним мерам. — Но он единственный, у кого есть жуки, так что это, очевидно, его вина, — вот и она, миссис Дженкинс, первая в очереди. Лиам с самого начала знал, что это она. Он надеется, что Арджент ужасен в постели, вот чего она заслуживает. — Он не единственный, у меня они тоже есть, — немедленно заявляет Тео, и если бы Лиам не проводил так много времени в его смехотворно чистой квартире, он, вероятно, поверил бы ему. Похоже, он очень хорошо умеет врать. — Поэтому у меня были все инсектициды, которые я ему одолжил, потому что я уже использовал их в своей квартире. А на днях я видел одного в лифте. Но, конечно, давайте выбросим Лиама, а не жуков, какая блестящая идея. Когда все здание будет заражено, ты пожалеешь, что выкинул единственного, кто пытался бороться с ними, — заключает Тео со скептическим фырканьем, и все начинают шептаться. Даже Арджент теперь смотрит с сомнением. Или, может быть, его сердце просто отказало ему, потому что ему двести лет, и чудо, что он все еще дышит. — Ну, в таком случае… — начинает Дитон, но миссис Дженкинс в ярости перебивает его. — Он убил мои растения! — Ваши растения ужасны! — огрызается Лиам в ответ, потому что это действительно так. Какой смысл держать растения в помещении? Разве она не может жить в гребаном лесу, если хочет быть окруженной растениями? Или, например, на кладбище? Там тоже есть растения. Она должна переехать туда навсегда. — Он имеет в виду, что ваши растения вообще не должны были находиться за вашей дверью, это против правил, — вежливо добавляет Тео, и Дитон объявляет собрание оконченным. На самом деле Лиам не это имел в виду. Бретт не забывает подставить ему подножку, когда он выходит из комнаты, и поэтому Лиам не забывает подставить подножку Нолану, который приземляется на мистера Арджента, который почти умирает. Однако он этого не делает, поэтому Лиам спешит остановить Тео, прежде чем тот спустится вниз. — Привет, — он смотрит куда угодно, только не в глаза. — Я просто хотел… эм, спасибо. Да, спасибо. Тео пожимает плечами, тоже не глядя ему в глаза. — Это было смешно: они не выкинули тебя, когда ты буквально разбил чье-то окно камнем; почему отравление вдруг стало веской причиной. — Да, — кивает Лиам, удерживаясь от того, чтобы не сказать, что он никого не травил, даже жуков, по-видимому. Затем Тео, кажется, готов уйти, и Лиам снова зовет его. — Тео, подожди, — на этот раз они действительно смотрят друг на друга, и Лиам внезапно чувствует желание ударить его по лицу, потому что иначе он в конечном итоге извинится перед ним, а Лиам действительно не любит извиняться. И все же Тео ему вроде как нравится, поэтому он прячет руки в карманы и кусает губы. — Послушай, мне жаль, что я разозлил тебя прошлой ночью. Ненавижу, что ты злишься на меня. Как думаешь, можешь перестать? Пожалуйста, — он пытается состроить щенячьи глаза, но все, что ему удается, — это несчастные глаза, которые в любом случае являются его глазами большую часть времени. Тем не менее, они, кажется, работают, потому что Тео изучает его всего несколько секунд, прежде чем кивнуть. — Да, думаю, что смогу. — Значит, ты не захлопнешь дверь перед моим носом, если я приду тебя навестить? — настаивает Лиам, потому что он должен быть уверен, прежде чем праздновать. Тео ухмыляется. — Что ж, тебе просто нужно это выяснить. Это звучит как ужасный план, и Лиам не собирается даже пытаться. Он должен знать, он не может просто так рисковать снова. Кажется, мысли видны на его лице, потому что Тео вздыхает, качая головой. — Нет, я не закрою дверь перед твоим носом, чудак. Приходи на обед, я знаю, что ты умираешь от желания узнать, кто победит в Битве бастардов. — Ладно, — Лиам широко улыбается, и это только отчасти потому, что он наконец-то узнает, выиграет ли Джон Сноу битву. Затем он делает шаг вперед, поднимая руки, потому что чувствует такое облегчение, что сейчас обнимет Тео. Он не будет. Он не дурак. Он почти сделал это, но не сделает. Он остановился как раз вовремя. Тео настороженно смотрит на него, вероятно, потому, что руки Лиама все еще висят в воздухе, без всякой цели. Сделай что-нибудь, сделай что-нибудь. Лиам хлопает Тео по рукам. Тео отвечает очень медленно, и Лиам пытается спасти ситуацию, добавляя к этому удар кулаком. А потом еще какие-то движения, потому что он в отчаянии и не знает, как избавиться от этого ужаса. Тео продолжает реагировать на все, что делает Лиам, подражая его жестам, но очень медленно и с озабоченным выражением на лице. Пора остановиться. — Это наше секретное рукопожатие лучших друзей, — объясняет Лиам, а затем издает панический всхлип, когда понимает, что только что случайно зафрендзонил себя. Нет, нет, нет, это плохо, это очень плохо. — Не то чтобы мы лучшие друзья, мой лучший друг — Мейсон и только Мейсон, — быстро добавляет он и убегает.***
Тео не лгал. Он не закрывает дверь перед его носом, и обед — лазанья, любимая еда Лиама — уже ждет на столе, когда Тео впускает его. Затем они перебираются на диван, чтобы посмотреть один из самых важных эпизодов Игры престолов, и Лиам продолжает проверять свой телефон, чего он никогда не делает, когда смотрит телевизор, чтобы узнать, ответил ли Мейсон на какие-либо его сообщения. Не ответил. В какой-то момент Тео, кажется, замечает это, потому что он смотрит на карман Лиама, куда тот только что положил телефон, а затем на его лицо, нерешительно. — Твои друзья все еще злятся на тебя? С той самой ночи? — Да, — печально кивает Лиам, стараясь не добавить, что причина, по которой его лучший и единственный друг злится на него, заключается в том, что он не сказал ему, что целовался с Тео. — Он злится. Мейсон. — Мне очень жаль, — говорит Тео, рассеянно постукивая по пустому пространству между ними. — Я уверен, что он не может долго злиться на тебя. — Мм… — Лиам надувает губы, потому что способность Мейсона держать обиду — одна из тех вещей, которыми он всегда восхищался. Затем он внезапно притягивается ближе к Тео, чувствуя руку на своих плечах, и оказывается прижатым к его боку. Он озадаченно смотрит на него, но Тео невозмутимо смотрит на экран, и Лиам тоже. Рамси только что убил кого-то стрелой. Тео не убирает руки с плеча, и в конце концов Лиам опирается на его грудь, положив голову прямо на сердце. Джон Сноу в конце концов выигрывает битву, и это почти так же приятно, как теплые объятия Тео и его спокойное дыхание, убаюкивающее его.