The Neighbors Song

      Лиам просыпается мертвым.       Он раздраженно ворчит, отталкивая Скотта, но маленький ублюдок просто пытается съесть его пальцы, потому что он ужасный друг, когда в его миске нет еды.       Лиам снова ворчит, уставившись в потолок в надежде, что кто-нибудь услышит его и придет на помощь, прежде чем Скотт доберется до жизненно важных органов, но единственный звук, исходящий из его рта — жалкое фырканье, которое могла услышать только миссис Дженкинс, поскольку она всегда активно шпионила за ним, но никогда не спасала его. — Плохой Скотт! Уходи! — пытается он, не шевеля головой, но Скотт просто больно наступает ему на грудь своими маленькими быстрыми лапками, а затем его язык оказывается на лице Лиама, потому что он явно хочет попробовать его, прежде чем съесть. Лиам хнычет, побежденный, и снова засыпает. Или теряет сознание, потому что Скотт раздавил его уже мертвые легкие.       Когда Лиам снова просыпается, он все еще мертв, и адский громкий шум причиняет боль его душе и голове. Ему нужно время, чтобы понять, что это звонок, и еще больше времени, чтобы дотащиться до двери — он думал, что никогда больше не сможет встать после того, как Скотт заставил его упасть, эта собака хочет съесть его, другого объяснения нет. — Эй, я пришел проведать тебя. Уже два часа дня…       Тео выглядит как солнечный луч в своей мешковатой серой толстовке и с растрепанными мягкими волосами, и Лиам мгновенно бросается в его объятия, пряча лицо на его груди и издавая мучительный предсмертный звук. — Теодор, я умираю, все болиииит. — Я знаю, — снисходительно бормочет Тео, и его нежный голос звучит почти так же успокаивающе, как и его руки, обнимающие Лиама. — Тебе нужен кофе. — Мне нужны объятия. Мне не нужно умирать в одиночестве. Спаси меня, Теодор, пожалуйста. — Я спасу тебя. Иди ляг на диван, пока я делаю ко… — Не отсылай меня, пожалуйста, — Лиам пытается сделать несчастные глаза, но единственное, что может их видеть — это мягкая ткань толстовки Тео. — На самом деле это не так уж далеко. — Я не пойду, — упрямо бормочет Лиам, обнимая Тео за талию. Он будет как клей. Как жвачка в волосах. — Я никогда не отпущу тебя. Тебе придется убить меня. А ты не можешь, потому что я уже мертв.       Тео вздыхает и делает шаг вперед, не разрывая объятий, заставляя Лиама отступить. — Нет, подожди, стой, Скотт на диване, он хочет меня съесть, пожалуйста…       Его протесты остаются без внимания, и Лиам обнаруживает, что сидит на диване, в то время как Тео ходит по кухне. Скотт немедленно начинает лизать его бедро.       Лиам задумывается, не надо ли ему попытаться защититься от собаки, которая планирует съесть его заживо, но у него сильно болит голова, и он ложится побежденный и одинокий, потому что никому до него нет дела. — Ты можешь накормить Скотта, чтобы он перестал меня есть? — бормочет он через некоторое время. Потолок делает странные вещи, двигается по кругу и все такое. — Он тебя моет, а не ест, — говорит Тео, но все равно наполняет миску Скотта. Скотт немедленно вскакивает с дивана, не оглядываясь, как предатель, которым он и является. — Я уже чист. — Нет, это не так, — бормочет Тео сквозь зубы, и в его голосе слышится нотка обиды. — Этот мудак трогал тебя везде. — Он не касался задней части моего колена, — немедленно отвечает Лиам, потому что на его теле есть так много мест, которых никто никогда не касался — и он хотел бы это так и оставить для кого-то, кого-то вроде Тео. — Или ноздрей. Или… — список все еще длинный, но Тео не кажется заинтересованным, потому что он просто подносит кружку кофе к его губам, и Лиам пьет его. — Лучше? — спрашивает он, когда Лиам отдает кружку обратно. — Нет, — печально бормочет Лиам, а его голова продолжает пытаться убить его даже после того, как он уже умер. Ему снова хочется провалиться в глубину дивана, но он заставляет себя сидеть и протягивает руки к Тео, изо всех сил стараясь сделать несчастные глаза. Он остается в таком положении до тех пор, пока у него не начинают болеть руки, потому что Тео решил помыть кружку и стоит к нему спиной, но в конце концов он оборачивается и, наконец, удостаивает его своим вниманием, возвращается к дивану и наклоняется, пока они снова не обнимаются. Удовлетворенный Лиам обвивается вокруг него, как коала, и пытается уложить их обоих, но Тео, похоже, твердо решил сохранить сидячее положение. Лиам раздраженно фыркает, потому что он даже не может умереть сейчас так, как хочет, но Тео такой теплый и мягкий, и в какой-то момент Лиам снова теряет сознание.       Как и все хорошее, это ненадолго. — Куда ты собрался? — бормочет он, следя за движениями Тео единственным открытым глазом. Тео останавливается в нескольких шагах от двери и оглядывается. — Вниз?       Обычно Лиам сказал бы ему, чтобы он уходил и никогда не возвращался, потому что он сразу же сбежал, воспользовавшись мгновенной бессознательностью Лиама, но у него болит живот, болит голова, болит жизнь, и Лиаму действительно нужно, чтобы Тео вернулся и исправил это своими объятиями. Сейчас не время гордиться собой. Пришло время просить милостыню. — Не оставляй меня умирать в одиночестве, Теодор, пожалуйста. — Ты не один, у тебя есть жуки. — Они съедят меня, если ты уйдешь, — скулит Лиам, едва держась за подлокотник. — Ты просто оставляешь меня умирать. — Я не уйду, я здесь, — вздыхает Тео, а затем он действительно подходит, заставляя Лиама обхватить его руками за шею и крепко обнять. Это очень мило и безопасно, и Лиам счастлив, пока Тео не похищает его. — Что ты… куда мы идем? — руки Тео лежат у него на спине, удерживая его от падения, но Лиам все равно обхватывает его ногами за талию, просто чтобы быть уверенным. И поэтому, ну, почему бы и нет. — Продолжай спать, мы только спустимся вниз, — тихо бормочет Тео, закрывая за собой дверь. — Ты меня похищаешь, — замечает Лиам, ничего не предпринимая. — Я не похищаю тебя, ты хочешь остаться со мной, а я не хочу оставаться с жуками, поэтому мы идем ко мне. Добрый день, миссис Дженкинс, — день не может быть приятным, если рядом миссис Дженкинс, поэтому Лиам утыкается лицом в плечо Тео и держит глаза закрытыми, пока не слышит, как открывается дверь. А потом он обнаруживает, что его веки слишком тяжелые, и он просто держит их закрытыми, даже когда снова опускается на диван, только на этот раз он не один.       Тео явно втайне влюблен в Лиама, потому что он не только не бросил его на растерзание жукам, но и лежит сейчас рядом, накрыв их обоих пушистым одеялом, и другого объяснения нет, он любит Лиама и в следующий раз поцелует его в ответ. Лиам хочет, чтобы следующий раз был сейчас, но он действительно не может пошевелить ни одной частью своего тела, поэтому он просто молча наслаждается теплом вокруг себя. — Спасибо, что спас меня, — бормочет он в какой-то момент, уткнувшись в плечо Тео, и когда он замолкает, между его губами оказывается кусок толстовки. Он бы с удовольствием что-нибудь с этим сделал, особенно потому, что он, вероятно, пускает на неё слюни, но каждое движение требует слишком много усилий, чтобы быть потраченным впустую. — Когда захочешь, соня, — говорит Тео из-под него, и его голос звучит так же сонно. — Я надеюсь, что будет завтрак, когда я проснусь, — честно бормочет Лиам с закрытыми глазами, прежде чем слегка покачаться в такт груди Тео, когда тот тихо хихикает. — И на какой завтрак ты рассчитываешь на ужин? — Блинчики, — мечтательно вздыхает Лиам. — Хорошо, — Тео задумчиво кивает. — Что ж, не говори никому, но я думаю, что ты получишь свои блинчики. — Ты идеален, — восхищенно шепчет кто-то, пока голова Лиама становится все легче и легче, и ему требуется некоторое время, чтобы понять — это был его голос, ведь это был он. Тео, похоже, тоже не сразу это понимает, потому что несколько секунд не отвечает. — Знаешь, ты очень нежен с похмелья, — в конце концов хихикает он, слегка взъерошивая волосы Лиама.       Лиам хочет сказать, что это не просто похмелье, он находится в середине потрясающего процесса, называемого смертью, и также уже мертв, но он просто слишком устал, чтобы даже говорить в этот момент. Он едва слышит тихий шепот Тео, прежде чем снова засыпает: — Ты тоже идеален.

***

      Лиаму еще никогда в жизни не приходилось сталкиваться с таким сложным решением.       Тео все еще спит под ним, и его левая рука обернута вокруг него, как теплое, безопасное и смехотворно мускулистое одеяло, в то время как его грудь медленно и ритмично двигается вверх и вниз, лучшая кровать, о которой Лиам мог мечтать, но это также будет смертное ложе, если он не встанет и не выпьет немного воды. В его горле и во рту пустыня, и Лиам знает, что наука говорит: для того, чтобы умереть от обезвоживания, требуются дни, — но он никогда не позволял науке диктовать свою жизнь, а тем более смерть, так что все, что у него есть сейчас — это секунды, а потом все кончено.       Но он все равно не хочет вставать.       Как правило, он никогда не хочет вставать, потому что ничего хорошего никогда не происходит, когда ты стоишь на ногах, но еще меньше он хочет это сейчас, когда Тео спит прямо под ним, обнимая его одной рукой, как будто это нормально после того, как ты отказался поцеловать кого-то. Это не так, и это довольно грубо с его стороны, но это восхитительно, и в жизни Лиама не так уж много приятных вещей. Тео, вероятно, расстроится, если проснется с трупом на руках, потому что Лиам умер.       Он видит телефон Тео на маленьком столике возле дивана и на мгновение задумывается, не попросить ли Мейсона о помощи — ему просто придется ворваться в квартиру Тео и принести Лиаму воды, не разбудив Тео. Это не так уж сложно, честно говоря, двери в их доме — просто украшение, но Лиам недавно узнал, что Мейсон не настоящий друг, и он полон так называемых ограничений. Как будто все, что он делает, это проводит линии, все время. Нет, Лиам, я не куплю тебе новый дом, потому что у тебя есть жуки, нет, Лиам, я не ограблю с тобой банк, нет, Лиам, я не заложу бомбу в машину Нолана. Ради бога.       Он, как всегда, оставляет Лиама одного.       Если он хочет набрать воды и выжить, ему придется встать. Может быть, если он сделает это очень тихо и осторожно, Тео не проснется, и он сможет снова прижаться к нему сразу после того, как выпьет две бутылки воды, и выживет в этот раз. Он может это сделать.       Лиам не смог это сделать. Он случайно переносит весь свой вес на ребра Тео, когда пытается встать, и Тео просыпается с болезненным стоном. — Извини, извини, продолжай спать, — успокаивает его Лиам, пытаясь слезть с него еще быстрее, и в этот момент его колено случайно ударяет Тео в пах. — Мне очень жаль, — повторяет Лиам в третий раз, прежде чем снова приложиться к бутылке. Ему очень жаль, но он не может умереть из-за этого. Ему еще нужно выпить всю воду в доме. — Честно говоря, ты мешал, это была моя сторона дивана, но, извини, я не нарочно. — Я очень на это надеюсь, — бормочет Тео, его губы все еще искажены страдальческой гримасой, потому что он решил заставить Лиама чувствовать себя виноватым за то, что тот явно не планировал. — Ты не мог бы принести и мне воды?       Тео хочет воды, а у Лиама во рту вода. Это не может быть совпадением.       Тео также не уточнил, как он хочет, чтобы Лиам доставил ему воду, или откуда вода должна прийти, так что поцеловать его теперь довольно оправдано. Это не странно, это то, что делают птицы, правда, с пищей, а не с водой, но и люди не должны копировать птиц во всех аспектах их жизни, иначе они будут есть червей, и Лиам может обойтись без этого. — Лиам? — снова зовет его Тео, и Лиам чувствует, как у него изо рта течет вода, потому что именно это происходит, когда он слишком много думает, он теряет контроль над своим телом. — Да, да, вода, вот. Из бутылки, — быстро бормочет он, протягивая Тео бутылку и похлопывая себя по рубашке, где вода намочила ее, как будто это могло помочь. Он неловко смотрит как Тео делает несколько глотков, потом берет бутылку и опустошает ее, потому что он больше нуждается в воде, так как только что почти умер от обезвоживания. — От тебя воняет, — грубо говорит Тео. — Иди прими душ. — Нет, — немедленно отвечает Лиам, потому что он не хочет, чтобы Тео думал, что он может командовать им только потому, что они спали вместе на его диване. — Ладно, — говорит Тео, и Лиам уходит. Ему действительно нужно принять душ.

***

Отправлено, 20:30: Мейсон: Я спал на Тео. Он такой уютный, теплый и хорошо пахнет. Жаль, что я не могу спать на нем каждую ночь. Получено, 20:32: Мейсон: Он знает, что ты спал на нем? Отправлено, 20:33: Мейсон: О боже, да, я не пробирался в его квартиру, чтобы поспать с ним, Мейсон. Получено, 20:35: Мейсон: Не говори, будто ты никогда так не делал Отправлено, 20:36: Мейсон: Это было ОДИН раз, заткнись. Ты даже не заметил. Получено, 20:37: Мейсон: Я нет, но Кори — да. Итак, вчерашний вечер прошел хорошо? Отправлено, 20:40: Мейсон: Я был пьян и почти ничего не помню, но я почти уверен, что он ударил парня, потому что он приревновал меня. Получено, 20:42: Мейсон: Он сделал ЧТО? Отправлено, 20:45: Мейсон: Я знаю, это было очень горячо.       Лиам как раз собирается спросить Мейсона, является ли избиение одного и того же человека причиной, чтобы стать парой, когда Тео стучит в его дверь. Он узнает его просто по тому, как тот стучит, а это означает — им суждено быть парой. Просто нужно, чтобы Тео тоже это понял. — Что ты делаешь?       Лиам озадаченно хмурится, глядя на себя. — Что я делаю? — Ты сходил в душ? — Разумеется, — Лиам пожимает плечами, его все еще влажные волосы и чистые спортивные штаны подтверждают это. — Тогда что ты здесь делаешь? — Живу здесь. А что я должен делать? — Лиам сейчас так растерян. — Я испек блины, — говорит Тео слабым голосом, как будто Лиам только что пнул своего щенка. — Я же сказал, что собираюсь испечь тебе блины. — Да, но потом мы заснули, — объясняет Лиам, отчетливо чувствуя, как его влюбленность становится все серьезнее. Он испек ему блины. Он не просто удобный, теплый и хорошо пахнет, он еще и машина для приготовления блинов. — Все равно считается, если ты что-то говоришь, а потом засыпаешь, — указывает на него Тео, и Лиам хмурится. — Неужели? — Да. — Значит, ты считаешь меня идеальным? — его язык спрашивает прежде, чем мозг дает какую-либо команду. Дерьмо. — Да, ты хочешь свои блины? — говорит Тео очень быстро и без колебаний, и Лиам чувствует себя обязанным ответить также. — Да.       Тео уже на полпути вниз по лестнице, когда Лиам перестает в шоке смотреть ему в спину и заставляет себя следовать за ним. Он яростно вытаскивает телефон. Отправлено, 20:50: Мейсон: ОН ДУМАЕТ, Я ИДЕАЛЕН Получено, 20:51: Мейсон: Идеален для чего. Получено, 20:53: Мейсон: Лиам, спроси его. Получено, 20:53: Мейсон: Идеален как парень? Идеален, чтобы развлечь его, пока он не найдет кого-то другого для свидания? Идеальный козел отпущения, когда он кого-то убьет? Мне нужно больше информации.       Однако Лиам сразу же выключает телефон. О чем говорит Мейсон? Тео думает, что он идеален, и это единственное, что имеет значение.       О боже, идеален для чего.       Он готов запаниковать, но сладкий запах кленового сиропа, доносящийся из приоткрытой двери Тео, напоминает ему, что для этого нет причин. Тео позволил ему спать на нем, и теперь он кормит его блинами, его жизнь еще никогда не была такой идеальной, нет смысла анализировать все это. Для этого у него есть лучший друг.       Он уже наполовину съел свои вкусные блины, когда замечает, что содержимое тарелки Тео совсем не похоже на его. — Что это? — бормочет он с набитым ртом, прежде чем громко проглотить. — Настоящий ужин, — пожимает плечами Тео, отрезая очередной кусок своего кровавого стейка. Он выглядит так хорошо, идеальный оттенок красного в середине создает прекрасный контраст с золотистым цветом печеного картофеля. Лиам молча смотрит на него.       Тео вздыхает. — Ты ведь тоже хочешь, правда? — Всего лишь кусочек, — робко бормочет он.       Его глаза, должно быть, говорят, что он пожертвовал бы своей собакой и двумя своими единственными друзьями, потому что они в конечном итоге делятся едой.

***

— Ну что, повеселился вчера? — О боже, да, это было так весело, ты видел, я хорош в драке, этот парень упал прямо на задницу! Так круто. Тео моргает. — Я хотел добавить «за исключением той части с дракой и вышвыриванием», но… — О, конечно, это было… плохо. Очень, очень плохо, — Лиам смущенно откашливается. Он не знал, что не должен был находить это забавным. Тео сказал, что они победили, не так ли? Победа — это всегда весело. — Остальное тоже было забавно. Особенно, твои попытки танцевать. — Я не пытаюсь, — обиженно хихикает Тео, игриво толкая его. — Тогда это многое объясняет, — ухмыляется Лиам, сразу же защищаясь от щекотки, которая заставляет его свернуться калачиком на диване, со слезами на глазах и мольбой на губах, пока громкий стук в дверь не спасает его от этого. Он идет за Тео к двери, пощипывая его за бок, и они оба все еще хихикают, когда перед ними появляется хмурое лицо Дитона. — Миссис Дженкинс была очень расстроена из-за того, что случилось сегодня днем, — говорит он сразу же, как будто его появления недостаточно. Конечно, давайте испортим идеальный момент, который мог бы привести к поцелую, упомянув о миссис Дженкинс, черт возьми, почему бы и нет. Лиам раздраженно хмурится и пытается закрыть дверь, но Тео останавливает его, смущенно глядя на Дитона. — Что случилось сегодня днем?.. — Непристойные действия в общественном месте, — голос Дитона звучит спокойно и серьезно, но Лиам видит чистую радость в его глазах. Он наслаждается каждой секундой, вот злодей. — Она сказала, что ваши конечности, я цитирую, переплелись, ноги мистера Данбара обвились вокруг вашей талии, а лицо уткнулось вам в шею, очевидно, в разгар переноса полового акта из его квартиры в вашу.       Конечно, миссис Дженкинс так сказала. — У нее галлюцинации, — быстро объясняет Лиам, в то время как Тео шокировано моргает. Конечно, он не ожидал, что это произойдет, он не знает ужасную злую старую леди так, как Лиам. — Она очень опасна. Ей нужно избавиться от своих страданий. Или, по крайней мере, уйти из здания. Мы поможем ей вывезти вещи, — он пытается пройти мимо Дитона, чтобы пересечь холл и помочь миссис Дженкинс вынести все ее вещи на улицу, но Тео, потому что он скучный человек, снова останавливает его. — Лиам, — он кладет руку ему на плечо, и Лиам сокрушенно вздыхает, пока Тео смотрит на их сумасшедшего администратора. — Кстати, лестница — не общественное место, и уверяю вас, никаких непристойных действий не было. Он спал, и я отнес его вниз, вот и все. — Да, это все, — подтверждает Лиам немного горько, потому что да, они ничего не делали, но нужно ли Тео говорить это таким голосом? Вероятно, да, поскольку это его голос, и было бы странно, если бы он сказал это голосом Мейсона, например, но все же. — Половой акт? Я и он? Это было бы безумием, — его преувеличенный смех длится всего секунду, затем Лиам резко поворачивается к Тео. — Ведь так? Мы бы никогда так не сделали, верно? — некоторое время он пристально смотрит на него, а затем, опомнившись, снова поворачивается к Дитону. — Тот факт, что мы пошли на свидание, не значит, что мы сейчас занимаемся сексом, это не так, я не могу поверить, что ты только что пришел сюда, предполагая… — Это было не свидание, я думал, мы все выяснили, — нерешительно прерывает его Тео, и Лиам сжимает губы, чтобы остановить мучительный крик от удара ножом в грудь. Держись, не чувствуй, не дай им узнать. — Да, да, что я только что сказал? Не свидание, никогда не свидание, — он рассеянно отпускает Тео взмахом руки и поворачивается к Дитону с фальшивой улыбкой на губах. А потом отпусти это. — Он даже не поцелует меня, знаешь. Но он разозлится и начнет ревновать, если кто-то другой прикоснется ко мне, потому что сейчас так принято, — Дитон несколько раз открывает рот, чтобы снова беззвучно его закрыть, и Лиам сочувственно кивает. — Я знаю, иди разберись. — Лиам… — Но ты знаешь, кто регулярно совершает непристойные поступки в общественных местах? — Лиам продолжает игнорировать тихую попытку Тео что-то сделать. — Нолан и Бретт, вот кто. Несколько недель назад они бросили использованный презерватив на мой балкон, но я не вижу, чтобы ты допрашивал их за это. А еще у них на дверном звонке сердечко с Нетт внутри, как же так? Разве это не против правил? Разве не из-за этого мне пришлось стереть имя моей собаки с моего дверного звонка? Почему моя собака значит меньше, чем тот факт, что они трахаются, м? — Я рад, что мы все уладили, — говорит Дитон и исчезает, оставляя за собой только звук быстрых шагов на лестнице. — Пусть они его снимут! — Лиам кричит ему вслед, прежде чем закрыть дверь.       Тео пристально смотрит на него. — Что? — рычит Лиам, внезапно очень разозлившись на весь мир и людей.       Тео удивленно поднимает брови. — Ты о чем-то хочешь поговорить?       Конечно, теперь он будет вежлив и благоразумен. Это то, что он любит делать: просто заставлять Лиама все сильнее и сильнее влюбляться в него. Лиам его просто ненавидит. — Нет, — снова рычит он, и Тео кивает. — Ладно. Хочешь посмотреть что-нибудь по Netflix?       Лиаму снова хочется сказать «нет», просто потому что он упрям, но он не хочет уходить, поэтому неохотно кивает. — Да. Фильм ужасов. Splatter.       Смотреть, как умирают люди — единственное, что может его сейчас утешить. — Конечно, — снова кивает Тео, включая телевизор, все еще отвратительно милый и идеальный. — С кровью и пытками, — добавляет Лиам, потому что иногда нужно находить счастье в мелочах. — Суперграфические пытки. — Сколько угодно пыток, — сладко улыбается Тео, опускаясь на диван и похлопывая рядом с собой. — Иди сюда, давай.       Все это похоже на ловушку с этой ослепительной улыбкой и всем остальным, но Лиам все равно идет, потому что он уже полностью попался в нее. — Так глупо разбивать лагерь в лесу рядом с кладбищем, — Лиам насмешливо смотрит на экран, скрестив руки на груди. — Надеюсь, они все умрут ужасной смертью. — Так и будет. — Это что, спойлер? — Нет, но это фильм ужасов, и они разбили лагерь в лесу. Они все умрут ужасной смертью. — Иногда девчонка выживает, — мрачно бормочет Лиам. — Надеюсь, никто не выживет. — Я уверен, что они все умрут, не волнуйся, — усмехается Тео, небрежно обнимая его левой рукой за плечи. Лиам остается совершенно неподвижным, его руки по-прежнему скрещены на груди, а взгляд сосредоточен на экране. И так до тех пор, пока Тео не запечатлевает быстрый, громкий поцелуй на его щеке, весело улыбаясь ему.       Вот и все. — Да пошел ты, — Лиам резко освобождает свои плечи от мертвого груза раздражающих движений левой руки Тео.       Тео выглядит глубоко потрясенным. — Что? — Я сказал, пошел ты, Теодор, — повторяет Лиам яростно, а затем встает, потому что ему кажется странным оскорблять Тео, сидя рядом с ним на самом удобном диване в мире. К черту диван, это просто еще одна ловушка. — Я это слышал. Я имею в виду, почему? — Потому что ты гребаный мудак, вот почему. Ты просто… ты прямо здесь, такой милый, нежный и ласковый, такой горячий, умный и идеальный, как очаровательный принц, который кормит меня, обнимает и целует, — Лиам глубоко вздыхает. — Но знаешь что? Ты — злодей.       Тео моргает. — Я злодей, — бесцветно повторяет он. — Да, ты гребаный злодей в этой истории. — Я думал, что злодейкой была миссис Дженкинс. Вообще-то, я почти уверен, что слышал, как ты называл Дитона так же, и Бретта, и Нол… — Я поцеловал тебя! — громко кричит Лиам, тут же жалея об этом. Он также жалеет, что у него сейчас нет жуков в карманах. Он бросит их в Тео, а потом убежит.       Тео продолжает удивленно смотреть на него еще несколько секунд, прежде чем пробормотать тихое: — Я знаю. — Я поцеловал тебя, а ты делаешь вид, будто этого не было, — продолжает Лиам, его сердце бьется в горле, где на самом деле его не должно быть. — Я не притворяюсь, я же тебе объяснил… — Да, ты не хочешь меня, потому что все еще думаешь о своем бывшем, трагично, но тогда почему ты продолжаешь меня обнимать? Почему ты продолжаешь… ты не должен этого делать. Хорошие люди так не делают. Если ты знаешь, что у кого-то есть чувства к тебе, ты не можешь просто так… Я не игрушка. Просто скажи мне отвалить, чтобы я мог забыть тебя. Я не смогу выкинуть тебя из головы, если ты будешь продолжать это делать. — Лиам… — Ты мне нравишься! Я не собираюсь притворяться, что это не так, так что просто скажи мне, чтобы я отвалил и перестань давать мне надежду! — Это последнее, чего я хочу, я… — Тео делает шаг вперед, и Лиам тут же делает шаг назад, отталкивая его руки. — Мне все равно, чего ты хочешь, просто скажи мне… — Тогда отвали! — громко кричит Тео, и его раздраженный голос эхом отдается в тишине квартиры.       Лиам закрывает рот, не зная, что ему теперь делать. Он действительно не ожидал, что Тео примет его предложение. Люди обычно не слушают Лиама. Теперь он, вроде как, понимает, почему. Ужасно и больно, когда они это делают. — Лиам, подожди, — говорит Тео, но Лиам чувствует слезы в своих глазах и точно знает, что они не упадут. Он не плакал, когда отец ударил его, не плакал, когда отец ударил его мать, он не плакал, когда у Скотта была аллергическая реакция и ветеринар сказал, что есть большая вероятность, что он не переживет ее, и он определенно не будет плакать сейчас, и, если он их чувствует на глазах, Тео может их видеть, и это огромное черт, нет.       Тео не следует за ним, и это хорошо.       Все хорошо, все на самом деле прекрасно.       Тео наконец-то говорит правду. Это ужасно, но так и должно быть. Он влюбился в горячего соседа, тот не ответил взаимностью, так бывает. Теперь, когда он это знает, он справится. Никаких больше объятий и не свиданий, которые полностью похожи на свидания. Больше никакого замешательства и любопытства, просто нужно прийти в себя.       Лиам берет Скотта на руки и идет в свою комнату.       Он просто немного поразмышляет под одеялом, а потом погуглит, как вылечиться от влюбленности. Он может это сделать.       Лиам вполне мог бы обойтись без кожаной куртки Тео на своей кровати и внезапного воспоминания о том, как он снял ее и осторожно завернул в нее Лиама, чтобы тот не замерз, но он все еще уважает жестокую иронию вселенной.