So you find it easy?

      Люси Лидия нисколечко не пугает. Напротив, она даже её интригует. Столько тайн хранит, мастерски за ниточки дергает и умудряется из любой передряги выйти достойно.       Такому мастерству не грех поучиться.       У Лидии руки кровью покрыты, а с прогнившей совестью свои особые отношения — та порой идёт на уступки и позволяет поступить правильно в исключительных случаях. Лидия Куигли — самая опасная женщина Лондона, как многие шепчутся, не раз вводившая в заблуждение своей хрупкой фигурой, дюжиной морщин на припудренном лице и по-матерински тёплой улыбкой. Вот только Люси видит её насквозь и не вздрагивает от тьмы, что таится во взгляде.       Есть охотник, а есть жертва, и Уэллс привыкла иметь дело с первыми.       Люси со снисходительной ухмылкой встречает игры Лидии. Та действует ровно так же, как с Шарлоттой когда-то: сперва забота, обещание безбедного будущего, а затем небольшая просьба, которая для куртизанки — сущий пустяк. Раздвинуть ноги перед порочным лордом для усиления защиты Голден-сквер? Запросто. Тем более, дом принадлежит им обеим и это в её интересы входит теперь тоже. Вот только Куигли не знает, что предпочтения лорда особые ей тоже известны. В планах старой сводницы сломить её, а затем, вполне возможно, поддержку оказать, чтобы притупить бдительность. Для Люси Уэллс насилие не в новинку, как и пощёчина жгучая от мужчины, возомнившего, что купил не только её тело, но и гордость на час с лишним. Вкус крови на губах лишь придаёт остроту, подталкивает к граням, когда мышцы тела напряжены от адреналина, а опасность так и щекочет нервы.       Прежняя Люси бы сжалась в комочек и зарыдала, но эта...       Багровые пятна на его щеках и синяки отчетливые от женских ладоней на шее, едва прикрытые воротником, удивляют Лидию настолько сильно, что она едва не упускает чашку чая из рук, обжигая горячим напитком ладони. Люси следом появляется с невинной улыбкой, в едва запахнутом халате — на молочной коже ни единого синяка не видно. Едва закрыв дверь за гостем, она снисходит до кратких пояснений:       — Порой ярые любители причинять боль и сами нуждаются в хорошенькой трепке.       Лидия не находит что ответить. Лидию взгляд голубых глаз настораживает.       Хищника способен укротить лишь другой хищник. Ей только осталось найти самого опасного из них. Жаль, что Блейна они уже убили, он мог бы пригодиться в последнем аккорде. Мисс Куигли даже одолевают сомнения... может выручать её тогда не стоило? Быть может, стоило вмешаться уже позднее, когда от Люси Уэллс ничего не осталось бы?       Чем больше мужчин — выбранных ею лично, такова уж привилегия хозяйки — появляется в её спальне, тем скучнее Люси становится. Так мало из них интересных экземпляров. Так мало тех, кто подталкивает к этому удушающему чувству опасности. Не важно, под мужчиной она или на нём, всё равно главенство в руках Люси сосредоточенно, а это так надоедает. Она провоцирует, скалится, с восторгом встречает порой сопротивление и окровавленными губами затягивает в яростный поцелуй, хочет чтобы над ней искусно взяли верх. Им всегда это нравится. Но как же мало тех, кто переходит грань и дальше, не ломается под голодом её демонов, не склоняет голову и не шепчет после слова любви и восхищения. Как мало тех, кто даёт достойный отпор и встречает лезвие её кинжала, всегда припрятанного у спинки кровати.       Каждый удар сродни фрикции и приносит не меньше удовольствия — Феллон бы гордился.       Лидия осторожничает впервые, слова подбирает обдуманнее и приглядывается внимательнее с каждым днём к младшенькой Уэллс. Та на мать совсем не похожа, а на сестру старшую и подавно. В глазах её холод, которым она пронзает до самых костей, хотя речи сладки, словно мёд. Младшая Уэллс умело пересчитывает монетки и вторые шансы отступившимся девчушкам не даёт. Но что больше удивляет Лидию — перешедших грань клиентов она берет на себя, и особо буйных находят через некоторое время в Темзе. Остальные же восхищённо смотрят на неё, едва ли не едят из её рук и одаривают чересчур дорогими для шлюхи подарками. Люси вертит мужчинами, как ей вздумается, использует все связи и за обедом с Лидией лишь фыркает, когда та в очередной раз заговаривает о женском счастье — прощупывает, слабости ищет старательно, но Уэллс только снисходительно улыбается:       — Любовь до добра никогда не доводит. Она погубила больше людей, чем что бы то ни было. Вспомните, Лидия, разве не из-за любви вы оказались в Бедламе?       Куигли вздрагивает заметно от одних только воспоминаний о том времени, но взгляд не отводит. В глазах Люси отчётливо читается предупреждение, а когда та подвигает к ней ближе тарелку с рыбой, то Лидия и вовсе нервно сглатывает, заходя в тупик. Ей не известны слабости младшей Уэллс. У Маргарет это всегда были дети и деньги, у Шарлотты — её светлое сердце, но Люси?       Люси Лидию пугает до чёртиков.