~***~
Гермиона медленно выплывала из сна, ей было слишком тепло и уютно, чтобы сразу проснуться. Вместо этого она лежала, свернувшись калачиком, как кошка, и сонно прислушивалась к тому, что её разбудило. Разговаривающие голоса; оба приглушенные, и она подумала, что это хорошо, что они не хотели её будить. Гермиона нахмурила брови, когда туман сна рассеялся, и мгновение спустя она поняла, что низкий голос принадлежал Драко. О боже. Гермиона вспомнила, что произошло прошлой ночью — или, точнее, сегодня утром, — и её сердце, казалось, остановилось в груди на середине удара. Просто замерло, и её грудь сжалась, и лицо запылало, пальцы сжались в кулаки, а потом её сердце снова забилось, и она громко и протяжно выругалась про себя. Она заснула, и Драко не разбудил её, и теперь он разговаривал с кем-то, пока она лежала в его постели. О боже. Она не хотела поднимать голову из гнезда из одеяла и волос, под которым была спрятана, и она напряглась, пытаясь различить приглушенный голос другого человека сквозь многочисленные слои. Мягкий, высокий, женский голос. Значит, не Рон и не Гарри. Слава богу, хоть какое-то слабое облегчение. Гермиона очень медленно и незаметно высунула голову из-под одеяла, всё ещё притворяясь спящей. Её охватила безумная, детская идея, что если она притворится спящей, то никто её не заметит. Не обратит внимание. Как малыши закрывают глаза и думают, что их никто не видит, потому что не видят они. Глупо и нелогично, но… Гермиона остановила свой внутренний лепет и прислушалась. — В последнее время она была очень уставшей. Приятно видеть, что она немного отдохнула, — произнёс женский голос, и Драко грубовато ответил более низким тоном. — Я и не знал. — Ну, теперь ты знаешь. — И Гермиона знала, что только Луна говорила таким мечтательным и удовлетворённым тоном, как будто всё было решено, стоило ей только произнести эти слова. С её губ сорвался лёгкий вздох. Луна. Это было не так уж плохо. Гермиона сделала глубокий вдох для храбрости и села как раз в тот момент, когда Драко ответил Луне. — Да, теперь знаю, — чрезвычайно сухо передразнил он, и Гермиона могла сказать, что он расстроен, даже если Луна не могла, и почувствовала укол вины. — Гермиона. Прости, мы тебя разбудили? — спросила Луна и улыбнулась Гермионе, её бледно-золотистые волосы, заплетённые в две косички, сияли, как и лицо. Гермиона провела ладонью по лицу и издала сонный звук. У неё пересохло во рту, волосы были в беспорядке, а Драко стоял там с этим чёртовым слегка удивлённым выражением на лице, когда смотрел на неё. Гермиона сглотнула и прижала к глазам костяшки пальцев. — Да. Но всё в порядке. Мне всё равно пора идти. Я просто… Я заснула и… — Гермиона не знала, как убедиться, что Луна знает, что ничего не произошло, и что всё было не тем, чем казалось, не выглядя ещё более виноватой из-за общения с Драко, и всё это было дурацкой шуткой, потому что ничего не произошло. — Любишь меня и бросаешь, Грейнджер? — протянул Драко, и она бросила на него пронзительный взгляд, яростно покраснев. Этим утром он был в хорошем настроении; Гермиона знала это, потому что Драко всегда был больше всего похож на себя прежнего, раздражающего, когда был счастлив. Она подозревала, что это было просто его естественное состояние, не связанное с фанатизмом. — Всё хорошо, Гермиона. — Луна одарила Гермиону неопределённой улыбкой. — Я хорошо умею хранить секреты. Гермиона кипела. — Дра… Малфой, что ты ей наплёл? Тут нечего скрывать, Луна. Правда. Драко приподнял бровь. — Есть тот факт, что прошлой ночью ты спала в моей постели. Гермиона замерла с открытым ртом, готовая сказать: «Но в этом нет ничего ужасного», — когда подумала о реакции Рона, если он узнает, что она спала в кровати Драко Малфоя. Её рот захлопнулся. Луна лучезарно улыбнулась Драко и Гермионе. — Если кто-нибудь спросит, я скажу им, что ты спустилась сюда сразу после меня, хорошо? Гермиона тупо кивнула, не сводя глаз с Драко. Культя была спрятана у него в рукаве — он всегда носил длинные рукава, но не только из–за культи, и её разум отказывался понимать почему, — и всё, что она могла видеть, было ничем там, где что-то должно было быть. Гермиона ещё не привыкла к его новому однорукому состоянию и задавалась вопросом, привыкнет ли когда-нибудь. — Спасибо, Луна, — сказала она другой ведьме, которая подпрыгнула на каблуках, щебеча прощания, и с мечтательной улыбкой лёгкой рысцой побежала вверх по лестнице. Гарри и Рон не обрадовались бы её встрече с Драко; они вздохнули с облегчением, когда она перестала навещать его. Они никогда особо не говорили о времени, которое она провела с ним, но только потому, что она заткнула их, как только они затронули эту тему. Заткнула их достаточно резко и решительно, чтобы после нескольких попыток они перестали приставать к ней, хотя и не переставали бросать на неё обеспокоенные, неодобрительные взгляды всякий раз, когда она входила в подвал или выходила из него. Гермиона слышала, как они переговаривались об этом, ловила слова, которые, заикаясь, обрывались, как только они замечали её. Такие фразы, как «ГАВНЭ», и «благотворительный фонд», и «ты знаешь Гермиону, она просто обязана помогать всем, заслуживают они этого или нет» и вариации на тему «тише, она идёт» это было всё, что она слышала. Нет, они не обрадовались бы, что она пришла повидаться с Драко, но и ничего бы не сказали. Люк захлопнулся, и Гермиона перевела взгляд на Драко. — Ты! Почему ты меня не разбудил? Его взгляд неловко скользнул в сторону. — Я хотел. Но я заснул, — признался он, и Гермиона подозрительно покосилась на него. — На чём? — На складном стуле. — Он жестом указал на него. — Моя спина, блядь, убивает меня сегодня благодаря тебе. Она выдохнула, не подозревая, что задерживала дыхание. — Нет, Гермиона, я бы не стал спать с тобой в одной кровати, — вздохнул Драко и сел за стол, поставив перед собой завтрак. Гермиона моргнула. Она не была уверена, была ли она благодарна за то, что он не осмелился разделить с ней постель, или оскорблена тем, как он это сказал. Как будто он этого не хотел. Гермиона снова сильно провела костяшками пальцев по глазам и сказала себе, что в любом случае не хотела бы, чтобы его костлявое и долговязое тело было с ней в постели. Однако, если бы он залез, весь такой костлявый и долговязый, тогда, возможно, она бы проснулась, и Луна не застала бы её в постели Драко Малфоя. Но всё это было похоже на слабую печальную попытку рационализировать чувство отверженности, которое она не должна была испытывать прямо сейчас. Не в отношении Драко. Не то чтобы она снова целовала его прошлой ночью или что-то в этом роде. Это была просто одноразовая ошибка, и больше такого не повторится. Возможно, Драко был прав, и Гермиона была ужасной лгуньей; она не могла успешно солгать даже самой себе. — Я бы всё равно тебе не позволила, — огрызнулась она, прежде чем смогла остановить себя, и чуть не пропустила, как он вздрогнул, прежде чем к нему вернулось самообладание. — Может быть, ты просто не доверяла бы себе рядом со мной, Гермиона. Учитывая то, что произошло в прошлый раз, когда мы были в непосредственной близости до вчерашнего вечера. — Он спокойно откусил кусочек от своего тоста. Гермионе захотелось пнуть что-нибудь, и поэтому она пнула его кровать и увидела свою бледную голую ногу. — Блядь! — Драко посмотрел на неё с лёгким любопытством, и она сердито посмотрела на него в ответ. — Я не могу подняться в этом наверх. — Она одёрнула свою тонкую майку и махнула руками в сторону небольших шорт для сна, а он поднял палец, прожевал тост и проглотил, прежде чем заговорить, пока она нетерпеливо ждала. — У меня есть свитер, который ты оставила здесь, когда мы целовались… — Мой свитер! — перебила Гермиона, выкрикивая слова вперемешку. — Где он? Драко упёр язык в щёку и выглядел так, словно изо всех сил пытался сдержать ухмылку, без сомнения, его очень забавляло, насколько взволнованной была Гермиона. Она нахмурилась. — Мой свитер, Драко? — спросила она, и он откинулся на спинку стула, лениво вытянув ноги перед собой. — Ну, после того, как ты поцеловала меня, — начал он, и Гермиона отвернулась от него. Она не собиралась просто стоять там и позволять ему издеваться над ней. — Что? — спросил он, когда она сжала губы и проигнорировала его, оглядываясь в поисках своего свитера. Слёзы затуманили её глаза, и она обвинила во всём стресс последних нескольких недель. Как так получилось, что Драко мог быть таким милым в один момент, а в следующий — таким язвительным и ужасным? Прошлая ночь… прошлая ночь была именно тем, в чём нуждалась Гермиона: простым утешением, безмолвным и без осуждения или ожиданий. А теперь он вёл себя как ужасный придурок и дразнил её. — Что? — снова раздался его голос у неё за спиной, и Гермиона стиснула зубы. — Если ты собираешься вести себя как задница, тогда я не желаю с тобой разговаривать. — Но ты действительно поцеловала меня. — Это прозвучало так, будто он говорил почти прямо в ухо Гермионе, и она подавила крик и развернулась, оказавшись лицом к груди с Драко. Она посмотрела ему в лицо, и его серые глаза были спокойны и без тени насмешки, когда он встретился с ней взглядом. Она прижала руки к щекам, пытаясь одновременно остудить румянец и скрыть его. — Я не понимаю, какое это имеет отношение к чему-либо, Драко, — чопорно сказала Гермиона и быстро отвела взгляд от его глаз, уставившись на его левое плечо. Широкое и худощавое в тёмно-серой магловской рубашке. — Но ты это сделала. — Казалось, он искал подтверждения, и Гермиона подумала, что, возможно, услышав её признание, он заткнётся. — Да. Я это сделала, — призналась она, краснея. Худое плечо, на которое она смотрела, пошевелилось, жилистые мышцы заиграли под слоями футболки и кожи, а затем его тёплая рука коснулась её щеки. Она замерла от его прикосновения, но не отстранилась, не отрывая взгляда от его плеча. — Ты, вероятно, сделаешь это снова? — спросил Драко, и она наморщила лоб. Что это был за вопрос? Что он ожидал на это от неё услышать? — Я не знаю, Драко. — Немного резко сорвалось с её губ, саркастично и оборонительно, но всё же это было признание, и Гермиона готова была влепить себе пощёчину. Он выбил её из колеи, и прямо сейчас, всё ещё одурманенная сном и смущением, её защита не сработала. Она бросилась отговариваться. — Я не сделала этого прошлой ночью, не так ли? Драко ничего не сказал, но его большой палец провёл по линии подбородка Гермионы. Ей потребовалось слишком много времени, чтобы оттолкнуть его, отказываясь смотреть на него, её сердце колотилось слишком быстро. — Нет. Ты не сделала. — В его голосе слышалась неприкрытая холодность, которую Гермионе не нравилось слышать, и она вспомнила, как он издал низкий стон и крепко прижал её к себе во время поцелуя, каждая секунда была ясна в её сознании, хотя это было больше недели назад. С головокружительным шоком Гермиона поняла, что, возможно, Драко насмехался над ней не потому, что хотел сделать это снова. — Я-я… мы… — Гермиона попыталась сказать ему, что она всё ещё не хочет ни говорить, ни думать об этом. Что она не могла, не сейчас, потому что мысль о поцелуе с Драко Малфоем была одновременно слишком пугающей и соблазнительной, чтобы дать волю мыслям. — Гермиона? — подтолкнул он, и она отступила на шаг. — Вот почему я перестала приходить к тебе. Он издал низкий смешок. — Я понял это, Гермиона, — сказал он так, будто с её стороны было невероятно глупо думать, что он не понимает. И она предполагала, что так оно и было, но было слишком раннее утро, и она ещё не выпила свою чашку чая, а Драко почти допрашивал её. А затем его тёплое дыхание коснулось её лба и обдало ароматом горячих тостов и джема, когда он очень тихо сказал: — Ты единственный человек в этом доме, не считая моей матери, которому, кажется, не похуй на меня, Гермиона. Если ты собираешься съебаться и не иметь со мной ничего общего в какой-то момент, то, пожалуйста, сделай это сейчас. — Он указал налево, на кровать. — Твой свитер. — Гермиона сглотнула, прошаркала к кровати, подняла свой свитер и натянула его — Мне действительно нужно идти, — сказала она, и это было правдой; после завтрака была встреча по планированию миссии, и она хотела быть там. Но мышцы на челюсти Драко дёрнулись, и он кивнул, как будто понял, но это было не так. Гермиона подумала о том, как он обнимал её, пока она не заснула прошлой ночью. Думала о том, как она просто бросила его, как горячий уголь, и игнорировала неделями, несмотря на то, что он зависел от её компании, а потом, когда она нуждалась в нём, он обнял её. Гермиона никогда бы не подумала, что она может причинить боль, а он — стать значимым человеком. Это была странная и неприятная смена ролей. Гермиона прикусила губу и уставилась на него; он выглядел ничуть не хуже после того, как провёл ночь на одном из этих хлипких складных стульев, в то время как она узурпировала его кровать. — Я могла бы позже научить тебя играть в «Скрэббл»? — неловко предложила Гермиона, натягивая свитер, и он склонил голову набок. — Та игра, у которой все маленькие буквы? — Да. — Она закатила глаза и улыбнулась. — Та, в которой много маленьких букв. Ты должен попытаться составить слова из случайных букв, которые достаёшь из пакета, и… — Она замолчала; пытаюсь придумать, как лучше всего объяснить тому, чей основной опыт в магловских играх до сих пор был получен за играми в «Лудо» и «Руммикуб». — Звучит ужасно, — сказал Драко, сделав ударение на слове ужасно, и его глаза заблестели и заулыбались ей, хотя его рот был неизменчив. — Неправда. Это весело. — Её взгляд сам по себе приковался к его губам, ожидая, что он улыбнётся, но он этого не сделал, и теперь она просто смотрела на его рот и, казалось, не могла отвести глаз, и это становилось просто неловким. — Что ж, если ты так говоришь, — сказал он и наконец улыбнулся, медленно и лениво, и Гермиона подумала, не сделал ли он это потому, что заметил откровенное его рассматривание с её стороны. Он выглядел по-другому, когда улыбался. Моложе. Беззаботнее. Гермиона потянула за края своих шорт; свитер, возможно, и помог бы, но шорты всё равно выглядели подозрительно. — Я действительно так считаю, — дерзко сказала она, направляясь к лестнице и жалея, что натянула шорты, потому что теперь глаза Драко были прикованы к её ногам, и, на её вкус, их взгляд был слишком пристальным. Она чувствовала себя газелью под взглядом льва. Довольно бледным, тощим, с заострённой мордой львом-хорьком. — Тогда увидимся позже, — предложила Гермиона, и Драко кивнул в знак согласия, медленно скользя глазами вверх по её телу, чтобы встретиться с ней взглядом и задержать его на долгих, долгих несколько секунд, прежде чем повернуться и сесть обратно за стол. Он спокойно продолжил есть свой завтрак, и Гермиона на мгновение уставилась на него безумными глазами. То, как он смотрел на неё, заставило вернуться то ощущение компаса и железных стружек, и ей показалось, что вся кровь прилила к поверхности её кожи; ей стало жарко, и она остро ощутила прохладный сквозняк на своих голых ногах. Как ему это удалось? По всему её телу разлилось тепло, когда Гермиона проскользнула вверх по лестнице в свою спальню, чтобы переодеться перед завтраком — она могла принять душ позже. Она поймала на себе несколько странных взглядов в столовой, появившись из люка в своей комбинации из свитера и тонких пижамных шорт, но Гарри и Рона там, по крайней мере, не было, и внимание большинства людей было сосредоточено на восхитительной стряпне Молли Уизли. Гермиона грубо расчесала свои спутанные волосы, глядя в зеркало в своей спальне, осознавая, какой раскрасневшейся она выглядит, её карие глаза почти светятся, и от осознания этого она покраснела ещё больше и покрылась пятнами. Во всём виноват Драко. Она прекратила поправлять свои волосы и собрала их сзади в неряшливый пучок на затылке. Она сняла шорты и сменила их на джинсы, а свитер и майку сменили лифчик и рубашка. Гермиона заколебалась, а затем схватила свой шерстяной свитер и натянула её обратно. На самом деле, для свитера было слишком тепло, но… Она чувствовала исходящий от него запах Драко. Приятный, чистый запах простого старого ванильного мыла, которым он пользовался, и едва уловимый запах пота. Часть её задавалась вопросом, что именно он делал с ним, чтобы на нём остался его запах — прижимал его к себе в постели, как какое-то жуткое комфортное одеяло? Мысль о том, что он делал это, была довольно привлекательной, на самом деле, но всё же немного странной. Очень странной. Отражение Гермионы лукаво улыбнулось ей, и тихий голос возник в её голове и напомнил ей, что она вела себя не менее странно, надевая свитер только потому, что от него пахло им. Гермиона согласилась с этим, но не стала его снимать. Она сказала себе в защиту, что просто от него хорошо пахло. Вот и всё. Ей могло нравиться то, как пахнет человек; в этом не было ничего странного. Она даже не знала, зачем утруждала себя попытками солгать самой себе.~***~
Маленькие кубики цвета слоновой кости постукивали по доске, когда Гермиона выкладывала «семья» вниз по вертикали от «е» в «единорог» Драко. Она посмотрела на слово и вздохнула, рассеянно записывая свой результат в пятнадцать очков. От Драко не ускользнула реакция Гермионы на слово «семья», и, пока его длинные пальцы лениво переставляли буквы, он спросил: — Они?.. Я имею в виду, они умерли? Твоя семья? Она сильно покачала головой. — Нет. Нет, они живы. — Но ты с ними не видишься? — Голос Драко был небрежным, и он не смотрел на неё, всё ещё пытаясь составить слово из своих букв. Это была их третья игра за столько же дней, и Гермиона, конечно же, выиграла предыдущие две партии. — Нет. — Её глаза остановились на маленьком слове «семья», и она быстро заморгала. — Мне пришлось применить к ним «Обливиэйт» несколько месяцев назад. Они не будут в безопасности со мной как с дочерью. Он удивлённо посмотрел на неё. — Так ты?.. — Сделала их не моими родителями. Забрала их воспоминания обо мне и обо всём остальном, дала им другие имена, жизни и сильное желание эмигрировать куда-нибудь подальше. Гермиона очень скучала по ним в последнее время. Их годовщина была через несколько дней, и в последние годы она всегда дарила им небольшой подарок и открытку, чтобы отметить этот день. Теперь они даже не знали о её существовании. Драко посмотрел на неё, и в его глазах было глубокое сочувствие. — Прости, — сказал он, и ей следовало привыкнуть к тому, что он был милым после всего, что изменилось, но иногда Гермиона всё ещё почти ожидала, что он посмотрит на неё с презрением и назовёт грязнокровкой. Она моргнула, поражённая. — Это было правильно. По крайней мере, я знаю, что они в безопасности. — У неё перехватило горло, когда она говорила, и она прочистила его и посмотрела на игровую доску. Слёзы защипали ей глаза, и она глубоко вздохнула, прогоняя их. — Теперь твоя очередь. Драко опустил глаза, не сказав больше ни слова, и его рука зависла над буквами. Гермиона оценила то, как он просто оставил всё как есть. Гарри, Рон или, ну, в общем, любой другой стал бы приставать к ней, чтобы она продолжала говорить. Чтобы выговориться. Драко понимал, что иногда это не помогает. Это успокаивало. Казалось, он принял решение, а затем его губы дёрнулись таким образом, который, как она узнала, означал, что он пытается не ухмыляться, и он проложил «секс» от «с» в слове «снег». Гермиона уставилась на него, и на её скулах вспыхнули два красных пятна. И его «к» набрала тройной балл, чёрт бы его побрал. Это вывело его в лидеры. Она нахмурилась и нацарапала двадцать шесть в его колонке, а Драко наблюдал за ней так, словно думал, что она может сжульничать и подтасовать цифры. Она не могла встретиться с ним взглядом. «Секс». Ладно, это было слово, но оно казалось каким-то неуместным. Его следующим словом было «грудь», и Гермиона посмотрела на него с мрачным подозрением, но его лицо было совершенно невинным, пока он расставлял свои буквы. Всё, что она смогла извлечь из своих дурацких букв, — это «шишка», и её очки всё равно были меньше, чем у него. Она снова заметила, как дёрнулись его губы, когда она хмыкнула над оценками. Она подумала, что он просто доминирует над ней в своей выигрышной позиции, но затем он быстро поставил «з, а, д», и руки Гермионы сжались, и она застыла. Ему, чёрт возьми, лучше бы после этого добавить «а», «ч» и «а». Но затем Драко поднял на неё глаза и использовал «н, и», и Гермиона схватила его за запястье прежде, чем он успел закончить это ужасное слово, мысли о груди и сексе пронеслись в её голове. — Это неподходящее слово! — Голос Гермионы перешёл в писк, и он открыто ухмыльнулся ей. — Подходящее. Задница… — Это сленг! Ты не можешь его использовать! Это неуместно! — громко пропищала она остаток слова, заглушая его. Ухмылка Драко стала ещё шире. — Ты всё время меня так называешь. В чём теперь твоя проблема? — Гермиона покраснела, осознав, что ей даже в голову не пришло, что он мог иметь в виду оскорбительное определение… после «секса» и «груди», на которые, как ей показалось, он пытался сослаться… Её лицо пылало жарче солнца, и она опустила взгляд на игровую доску. «Задни» гласила надпись, и ей захотелось провалиться сквозь землю. — Мне… мне просто не нравится, когда люди пытаются использовать неуместные слова! — В чём именно неуместность? — Нецензурные слова. Очевидно. — Ты так краснеешь из-за ругательств? Потому что я не заметил твоей реакции. — Ты… ты задница! — Это вырвалось прежде, чем Гермиона успела подумать о выборе слова, и Драко ухмыльнулся и открыл рот. Гермиона вскинула руку в останавливающем жесте. — Если ты собираешься сказать то, что, как я думаю, ты собираешься сказать, тогда тебе следует пересмотреть свой выбор. — Что? Задница? — Драко повторил это с большим удовольствием, и гнев Гермионы всё усиливался. — О! — яростно выдохнула она и швырнула в него пригоршней букв, попав ему в лицо и грудь, а он, смеясь, поднял руки, чтобы защититься от летящих снарядов. По-настоящему, по-настоящему смеясь. Она была подавлена, раздражена и совсем не веселилась. Или, по крайней мере, более подавленной и раздражённой, чем удивлённой. — Прекрати смеяться надо мной, ты, надоедливый мерзавец, — пробормотала она, и Драко рассмеялся ещё сильнее. — Я уйду! — пригрозила Гермиона, на самом деле не имея этого в виду, а затем со скрежетом отодвинула свой стул и захлопнула рот так быстро, что чуть не прикусила язык, когда Драко вскочил на ноги. Боже, он был быстр. Он впился в неё взглядом, плавно и быстро перемещаясь вокруг стола, чтобы оказаться между ней и выходом. У неё перехватило дыхание, и она уставилась на него широко раскрытыми глазами. — Ты не можешь этого делать, — сказал он ей низким и опасным голосом, и Гермиона сглотнула. Смеющийся рот Драко теперь был напряжён, а его серые глаза были холодными, как сталь, а вовсе не серебристыми и яркими. — Я не… — она попыталась взять свои слова обратно и объяснить, но Драко перебил её, подойдя ближе, так что ей пришлось запрокинула голову, чтобы посмотреть на него. — Я говорил тебе на днях, Гермиона. Если ты не хочешь здесь находиться, тогда уходи. Но не смей выливать на меня это дерьмо. — Он нависал, и его лицо было похоже на грозовую тучу, готовую вот-вот разразиться, и Гермионе стало интересно, что будет, когда это произойдёт. Он выглядел таким сердитым. — Я не это имела в виду. — Слова вырвались из неё, поспешные и дрожащие, напуганные застывшей серостью его глаз, и Гермиона со скрежетом отодвинула стул подальше от него и вскочила на ноги, не разрывая зрительного контакта. Его рука потянулась к её запястью, затем опустилась. — Ты не это имела в виду, — тупо повторил он, и она быстро кивнула, атмосфера между ними разрядилась, когда её кивающая голова оторвала взгляд от его глаз. Драко выдохнул, протяжно и прерывисто, и его бледное лицо вспыхнуло розовым. Гермиона наблюдала, очарованная румянцем на его щеках. Он частично отвернулся от неё. — Прости. Единственное слово было невнятным, и Гермионе пришлось напрячься, чтобы разобрать его. Она опустила взгляд вниз и засунула кончики пальцев в карманы джинсов, прижав плечи к ушам. — Всё в порядке. Моя вина. — Я напугал тебя. — Может быть, немного, — призналась Гермиона, но её голос был ясным и бесстрашным; она вздёрнула подбородок и посмотрела на его лицо в профиль. Острый нос и слишком длинные волосы, ниспадающие на лицо, слабая щетина на щеках и сжатый рот. — Я не собирался… — Драко быстро взглянул на неё, и Гермиона кивнула. — Я знаю. Ты просто, — теперь она тщательно подбирала слова, — напугал меня, — деликатно закончила она. Её рука поднялась, как будто она её не контролировала, и тыльные стороны пальцев мягко коснулись искалеченного предплечья Драко. Хлопок его рубашки был шершавым на подушечках её пальцев. Драко вздрогнул от её прикосновения и взглянул на неё, под его глазами залегли синяки, которых не должно быть ни у одного подростка. Она знала, что иногда они возникают и у неё, после слишком сильного стресса и недосыпания. — Ты хочешь закончить? Гермиона указала на забытую игру, и Драко пожал плечами. Её пальцы вернулись к его руке и наполовину обхватили её чуть ниже локтя, лёгким прикосновением проведя по рубашке, и взгляд, который он бросил на неё, был озадаченным. Его адамово яблоко дёрнулось, когда он сглотнул, глядя вниз на то место, где её большой палец провёл по его руке, рубашка смялась под уверенными движениями её большого пальца. Внезапно то, что она делала, показалось чрезвычайно интимным, поэтому Гермиона полностью обхватила его за руку и крепко потянула. — Ну же. У меня есть ещё час. — Видя его нерешительность, она немного подзадорила его. — Ты просто не хочешь, потому что знаешь, что я выиграю. Снова. Драко приподнял бровь. — Я выигрываю, если я правильно помню. И я прав. Гермиона фыркнула на это, отпуская его руку и садясь обратно, наблюдая, как он огибает стол, направляясь к своему месту. — Ну, это ненадолго. Я никогда не проигрываю. Они собрали буквы, которые она швырнула в него, и вернули игровую доску к тому, какой она была — или настолько близкой к тому, какой они её запомнили, — и продолжили играть. Гермиона, вместо того чтобы сильно разозлиться, когда Драко победил, была рада, что он это сделал после того, что произошло, и он не кричал по этому поводу так сильно, как она ожидала. Когда она встала, чтобы уйти, он сделал тоже самое, и направился с ней к лестнице, как парень, провожающий свою девушку до входной двери после свидания. Гермиона почувствовала странную застенчивость. — Пока, — сказала она, и он просто едва заметно кивнул. Она уставилась на него. Он был действительно очень привлекателен, когда не вёл себя как противный, фанатичный придурок, хотя она никогда бы не назвала его типичным красавцем. И всё же в каждой его черте было что-то привлекательное, несмотря на общий заострённый вид, который они все вместе придавали ему. Уголок его рта приподнялся. — Что? — спросил он. Гермиона покачала головой. — Ничего. «Не думай, Гермиона. Не переусердствуй». — Ты пялишься на меня. — Пялюсь? «Перестань думать и просто сделай это». — Да, Гермиона, пялишься, — холодно протянул он, но его глаза нервно смотрели на неё, и когда она протянула руку и скользнула пальцами в его ладонь, его мышцы были напряжены. Его пальцы сомкнулись вокруг её, словно стальной капкан. Гермиона не позволила себе думать об этом; она просто приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Всё прошло не совсем так хорошо, как она надеялась, но намного лучше, чем она опасалась. Она целилась в его левую щёку, но её губы как бы прижались наполовину к его щеке, наполовину — к челюсти. Драко покачнулся на пятках, то ли от неожиданности, то ли от того, что она всем весом навалилась на него, Гермиона не знала. Прежде чем она успела по-настоящему осознать, какова на ощупь его кожа под её губами, у неё сдали нервы. Она снова опустилась на пятки и уставилась вниз, на полосатые носки. — Ч-что? — Голос Драко прозвучал хрипло, и он прочистил горло. — Ты довольно часто это говоришь, не так ли? — заметила Гермиона, всё ещё пристально глядя на свою обувь, сердце выпрыгивало из груди. Бах-думп, бах-думп, бах-думп. — Только когда я в замешательстве. — Я не понимаю, что здесь может ввести в замешательство. Полоски на её носках на одной ноге, заметила Гермиона, были фиолетовыми, белыми, синими, белыми, зелёными, белыми, и оранжевыми, белыми, розовыми, белыми, голубыми, белыми на другой. Неподходящая пара. Как удачно. Гермиона посмотрела на Драко и попыталась приподнять бровь, имитируя его фирменное сухое выражение лица, но правая бровь продолжала стремиться присоединиться к левой, и, вероятно, в итоге у неё просто был испуганный вид. — Конечно. Потому что то, что ты снова целуешь меня, вовсе не… — Ладонь Драко нашла её правую щеку и легла на мягкий изгиб её лица. Люк распахнулся, и они оба чуть не отпрыгнули друг от друга. БА-ДУМП, БА-ДУМП, БА-ДУМП. Сердце Гермионы забилось быстрее примерно на десять ударов, и она уставилась на Драко широко раскрытыми глазами, как ошеломлённый кролик. — Миона, оставь хорька и пойдём. Задание перенесено. Инструктаж начался! — Голос Рона нетерпеливо закричал, и Гермиона тихо откашлялась, всё ещё не сводя глаз с Драко. — О… хорошо, Рон! Иду! — Она не думала, что её голос звучал неуверенно, но её руки немного дрожали. — Позже, — тихо пообещала она Драко, многозначительно глядя и проклиная про себя ужасный, ужасный выбор момента — она только-только набралась смелости сделать это, а потом бац, её прервали, чёрт возьми, — она быстро поднялась по ступенькам. Драко смотрел ей вслед, и Гермиона подумала, что он выглядел особенно убийственно по отношению к Рону, когда она в последний раз оглянулась на него у подножия лестницы. Гермиона и сама чувствовала себя немного кровожадной, хотя знала, что на самом деле Рон в этом не виноват — он не мог ничего сделать, когда на кону была миссия. Рон захлопнул за ней люк с беспричинной силой, и Гермиона вздрогнула от этого звука.