***
— Робин-Бобин Барабек скушал сорок человек! — раздались завывания над головой мальчика. С ближайшей крыши на него смотрел Роланд — его старший брат. Он стал совершенно невыносим с тех пор, как отец подарил ему лютню. — Я же просил не петь эту дурацкую песню! — взвился Робин. — Да ладно тебе, братишка! — рассмеялся Роланд и подкинул горсть монет, со сладким звоном ловя их обратно в ладонь, — смотри, что дарят нам мои «дурацкие» песенки! Думаю, ты простишь меня за пару пряников? — Две пары, — поднял глаза маленький мальчик, — не меньше! И ты берешь меня с собой в таверну! — Не думаю, что отец бы… — Отцу ты обещал, что больше не будешь меня дразнить, — прищурился Робин. — Ты слишком хитёр для своих девяти лет! Не будь ты таким хорошим — стал бы отменным преступником! — Это старая шутка, Рол, придумай что-то новое! — Робин Гуд попал под суд… Звучит, как начало новой песни! — Нет, только не это! Но Роланд уже провёл рукой по струнам лютни. — Юный преступник Робин Гуд, несмотря на удачу попал он под суд! — Ещё хоть строчка и я затолкаю эту лютню тебе в глотку! — Он судье угрожал и присяжных послал… Ох, вот это скандал! Ах вот это скандал! — Хватит! — мальчик метнул в брата недоспелым яблоком. Последний легко увернулся и сделал небольшой проигрыш, дразнясь. — Испугался народ, побежал кто куда, ну а бравый преступник исчез, вот так да! — Ты закончил? — Нет, ещё припев! Хей-хей, смелый наш Робин Гуд, хей-хей, вор, разбойник и плут! — закончил Роланд и растянулся довольной ухмылкой. — И вообще зря ты дуешься! Все любят песни про благородных бандитов! Тем более в песнях ты старше раза в два! — Не помню, чтобы ты спрашивал у меня разрешения взять наши игры за основу большей части своих песен… — Да ладно тебе, неужели ты не хочешь стать героем баллад? — Пойдем уже! — отмахнулся Робин.***
Как только они зашли в таверну, несколько посетителей повернулись к ним и приветственно им замахали. Роланд занял своё обычное место у западной стены, а брата усадил за столик недалеко от себя. Робин любил приходить сюда с братом: запах яблочного сидра, тушеного мяса и хрустящего хлеба наполнял лёгкие мальчика, и тот сразу забывал о всех своих обидах. Тем более, средняя дочь хозяина таверны, Агнесс, всегда приносила ему конфеты, или огромную пивную кружку, до краёв наполненную парным молоком. Мальчик догадывался, что она просто была влюблена в его брата и так пытается ему понравится, но его это мало волновало, пока на его столе оказывались такие вкусные вещи. Роланд громко пел про Робина Гуда, про пастушку, и про что-то ещё, а люди подкидывал ему монеты, хохотали, подпевали, хлопали и стучали кружками по столам, девушки кружились с танце, а Робин тихо пил своё молоко — обычный вечер, как сотни других таких же, когда Роланд соглашался взять брата с собой. Однако в какой-то момент он запел новую песню, которую мальчик ещё ни разу не слышал. Песня была о том, как жестокий правитель вешал невинных людей. Робин не помнил, чтобы в их играх было что-то такое. Остальных людей, казалось, совершенно не интересовало содержание песни — они всё так же продолжали петь и пить. Лишь несколько подростков поднялись со своих мест, отставили кружки в сторону и положили ладони на грудь. В их глазах отражался огонь факелов, отчего они казались чертями. Мальчик перехватил точно такой же горящий взгляд Роланда, но тот будто его не узнал. Наконец он закончил песню. Робин подошёл к брату и, дёрнув его за рукав, попросился домой. Последний хотел было отмахнуться, но увидев его испуганное лицо, лёгким движением руки сгреб монеты в мешочек, и сразу же направился к выходу из таверны. Робин вдохнул свежий ночной воздух, всё ещё вцепившись в брата. — Что случилось, дружище? — спросил его Роланд. — Когда ты пел ту песню… Про короля… Ты выглядел таким кровожадным. — Что? — парень выдавил виноватую улыбку. — Прости, если напугал тебя… Понимаешь, каждый менестрель должен быть хорошим актёром и возможно я… слишком сильно вжился в роль… расстроенного несправедливостью, скажем так. — Обещай, что больше так не будешь! — взмолился мальчик. — При тебе — никогда не буду. Хочешь… — Роланд замолчал на полуслове и прислушался. Затем он вновь обратился к брату: — Давай поиграем в прятки? Ты спрячешься где-нибудь так, чтобы я тебя ни за что не нашел, и сидишь там, пока я не сдамся, понял? Робин кивнул и бросился куда-то в темноту. Убедившись, что брат исчез из виду, менестрель обернулся. — Ну же, выходите! — из-за угла появились три тёмные фигуры. — Не многовато ли вас на одного щуплого мальчишку с лютней? Фигуры приблизились. — Ты забываешься, птичка, — прошипела одна из фигур, — и твои песни очень не нравятся нашему хозяину… — Как кому-то могут не нравиться мои песни? — деланно удивился Роланд. Вторая фигура, явно не настроенная на мирную беседу, со всей силы ударила его по лицу, а затем по рёбрам. Парень согнулся и закашлялся. — А, так у вас очередь… — Роланд! — послышался со стороны тонкий голосок. Парень захотел завыть от отчаяния — маленький Робин уже со всех ног бежал к нему. Но вместо того, чтобы пытаться вырваться, Роланд продолжил выводить фигур из себя: толкнув одну в плечо, он ударил лютней, которая, к его удивлению, осталась цела, другую пнул ногой в пах. Третья всё ещё стояла в отдалении. — Отпустите моего брата! — возле щеки Роланда пролетел камень. — Робин! Уходи, я сам разберусь! — но мальчик пропустил слова брата мимо ушей и потянулся за вторым камнем. Метнуть его он не успел, потому что третья фигура сорвалась с места и ударила его в затылок чем то тяжёлым. Последним, что он услышал перед тем, как упал без сознания, был истошный крик старшего брата. — Робин! Из под капюшона первой фигуры раздался смешок, Роланд был готов поклясться, что видел, как блеснули его зубы. — Ах ты сукин сын! — завопил он и бросился вперёд. Фигура тем временем меланхолично рассматривала два ножа у себя в руках. Она увернулась от разъяренного подростка, а затем чёрная рука вонзила один из ножей ему в живот, развернула и толкнула, всаживая второй нож в бедро. Парень упал рядом с младшим братом. — Я не убью ребенка, птичка, — произнес капюшон, — но ты, увы, уже не ребенок… Он скоро очнётся, и, если тебе повезет, ты даже успеешь сказать ему прощальные слова. И, будь я на твоём месте, я бы не пытался достать ножи, иначе умрёшь быстрее, чем твой брат вспомнит кто ты, считай это дружеским советом. — Тварь… — просипел Роланд. — Меня называли и похуже, — последовал ответ.***
Робин открыл глаза и обнаружил, что лежит на земле. Поднявшись, он увидел неподалёку брата. — Роланд! — Привет, малыш, — скрежет вырвался из горла парня. — Рад, что ты в порядке. — Нам надо позвать врача! — Не надо. Сейчас ты возьмёшь кошелёк и пойдёшь домой, а я догоню тебя позже. — У тебя ноги в крови, — всхлипнул мальчик. — Что ж… — последовала долгая пауза, — видимо, я немного задержусь… — Ты не можешь меня бросить! Не сейчас! — Я… я не брошу… Помнишь, как Робин Гуд справлялся со своими заданиями? Сейчас ты должен сделать так же… — парень провел окровавленной ладонью по лицу брата, вытирая тому слёзы. — Хватит, Роланд! Ты не уйдёшь! Ты все еще должен мне пряников… И Агнесс… — Агнесс? — смешок, вырвавшийся из его горла больше напоминал кашель, — девица по уши в меня втюрилась, и думала, что я не замечаю. — Рол? — тишина. — РОЛ! — Удачи, славный Робин Гуд…***
Три дня спустя
— Так что тебе понадобилось, мальчик? — Аид глядел на Робина сверху вниз. — Я хочу научиться драться. — Всё хотят, почему именно здесь? — Слышал, что здесь занимаются лучшие… — мужчина скривился от этих слов. — И я уже умею стрелять, мой отец — охотник. Лицо главы крепости ничего не выражало. — Я умею читать и немного писать… И считать до тридцати, — Робин решил перечислить все свои навыки. — Я могу готовить и убирать… Немного разбираюсь в целебных растениях… — И отчего же ты, такой способный малый, идёшь стать убийцей? — язвительно поинтересовался Аид. — Я не смог защитить близкого мне человека… Я слабый, неумелый… Мне не помогли ни чтение, ни математика… Я не хочу, чтобы это повторилось. — А готов ли ты убивать по приказу? Достойная цена за умение защитить людей вокруг себя, как считаешь? — Да. — Что ж, тогда с чего бы мне тебе отказать… В конце концов, ты не самый худший вариант! Как же тебя зовут? — Робин. Робин Гуд. — твердо ответил мальчик.***
— Как бы то ни было, Миллс, на его взгляд, самая беззащитная здесь. — Ты запомнила ее имя? — удивилась Лукас. — У меня хорошая память, — неожиданно безэмоционально сообщила Свон. Руби приподняла брови и хотела сказать что-то ещё, но оборвала себя, заметив, что виновник разговора идёт к ним. — О чём болтаете, дамы? — спросил Робин усаживаясь рядом с Эммой. — Да вот, — Свон усмехнулась, — Руби никак не может понять, с чего бы вдруг ты стал ходить на «вражескую территорию»? — А, ты про травницу? — добродушно переспросил Гуд. — Сама знаешь, она вчера знатно перепугалась. Она ещё не благодарила тебя? — Нет. — Почему я слышу недовольство в твоём голосе? Неужели ревнуешь, кровавый Билли? — Кровавый Билли? — переспросила Руби. — О, так ты не знаешь? — глаза Робина озорно блеснули. — Просто детская кличка, — отмахнулась Эмма, — и нет, я ничуть не ревную. — Ну, Свон, дай мне рассказать эту чудесную историю! — Гуд шутливо толкнул ее в бок.***
Одиннадцатилетний Робин, сам не зная отчего, решил прогуляться по коридорам крепости в ночи. Старшие, конечно, не раз запугивали его привидениями — духами детей, которых убили давным-давно во сне, и теперь они преследуют других детей по ночам, чтобы отомстить, но у Гуда не было оснований им верить. Он незаметно, чтобы не разбудить товарищей или, ещё хуже, недругов, выскользнул из спальни. Ночная крепость ему нравилась — тишина и покой, никаких утомительных тренировок и уроков, бродишь себе без дела и никто слова не скажет. Робин шел в сторону одного из главных коридоров, как вдруг услышал шлепающие шаги, будто кто-то прошёлся по старому полу босыми ногами. Он затаился, но потом, подумав, что ни один взрослый не смог бы ходить с таким звуком, пошел дальше, поняв, что кто-то просто решил тоже выбраться на прогулку. Выйдя в этот коридор, мальчик застыл от ужаса. Прямо перед ним стояло низкорослое существо в огромной ночной рубашке, пропитанной чем-то тёмным. В нос ударил металлический запах. «Кровь!» — мгновенно понял Робин, так и не шевельнувшись. Существо тем временем медленно повернулось к нему лицом. В коридоре были достаточно широкие окна, и луна полностью освещала его. Луч света упал на руку существа и тут же отразился. Существо держало в руках внушительных размеров нож с запекшейся на нём кровью. Тут остатки храбрости полностью покинули юного наёмника. Мальчик сорвался с места и побежал, мысленно проклиная себя за то, что не верил рассказам старших. Из-за сильных эмоций его дыхание быстро сбилось, и он повернул в первый попавшийся коридор, чтобы отдышаться. Однако через несколько минут Робин вновь увидел перед собой призрака. Робин хотел было продолжить бежать, как вдруг осознал, что с перепугу пропустил коридор и свернул в тупик. «Это призрак, он бестелесный и ничего тебе не сделает!» — мысленно повторял мальчик, однако нож в руках существа выглядел очень даже настоящим. И он завопил.***
— Завопил — это мягко сказано, Гуд, — теперь настал черед Эммы смеяться, — ты визжал как девчонка, увидевшая мышь! На твой крик сбежалось пол крепости, а остальная половина не прибежала лишь потому что они решили, что кого-то убили. — Посмотрел бы я на тебя, в такой ситуации! — деланно обиделся парень. — Как бы то не было, я даровал куче подростков возможность увидеть перепуганных Аида и Августа в ночных рубашках и колпаках для сна. Я этой чести, увы, не удостоился, потому что в этот момент был в почти обморочном состоянии. Думаю, не надо объяснять, что потом меня ожидала знатная трепка от обоих. Позже выяснилось, что кровавым Билли оказалась малютка Эмма, хотя этот факт не особо делал ее менее пугающей. — А почему Билли? — спросила Руби. — А почему нет? — ухмыльнулся Робин и повернул Эмму лицом к Руби. — Ты посмотри на нее, это же вылитый Билли! — Прекрати! — отбивалась Свон, не скрывая улыбки, — И вообще, скоро объявят о новом испытании, а ты тут придуриваешься! Но если для Робина та ночь закончилась в теплой постели, пусть его все еще потряхивало от ужаса, то для Эммы она только начиналась.***
Девочка стояла в тёмном коридоре, огромными испуганными глазами глядя на множество бледных людей, окружавших ее. Среди них было двое взрослых мужчин, которые выглядели менее испуганными, чем все дети и подростки. Один из них, с жутким шрамом на половину лица, протянул ладонь пошатывающемуся мальчику, который убегал от нее. Парнишка поднялся и тут же обмяк в его руках. — Расходимся, тут нечего смотреть! — прикрикнул «Шрам», передавая мальчика какому-то крупному парню, — отнеси его в спальню. Второй мужчина наклонился к первому и что-то прошептал. Тот кивнул и взял девочку за руку. Эмма не успела разглядеть лицо «Второго», он слишком быстро растворился в темноте коридора. — Сколько тебе лет, ребенок? — спросил державший Свон. — Шесть, — ответила девочка, дрожащим от страха голосом. — Ты боишься меня, ребенок? — та съежилась под его строгим взглядом. — Многие боятся… Но мне кажется, что я — не самое страшное из всего, что ты видела. Меня зовут Август. Помнишь другого мужчину? Сейчас мы вместе пойдем к нему в кабинет и решим, что с тобой делать, договорились? — он старался говорить ласково, и Эмма, немного подумав, кивнула, кинув мимолётный взгляд на нож, зажатый в руке. — Можешь оставить себе свой нож, если тебе так будет спокойнее. Пару лет спустя Эмма уже понимала, что ее ножик, который оказался маленьким и не таким уж и пугающим, не помог бы ей, если бы она напала на Цербера. И она была благодарна мужчине за то, что он с ней поговорил, а не просто закинул на плечо и притащил к Аиду, ведь такой чести удостаивались немногие. Они зашли в кабинет. Тот Второй мужчина был уже не в ночной рубашке, а в дорогом костюме, однако его волосы, которые оказались огненно рыжими, были всё еще взъерошены. В его глазах метали молнии, неудивительно, ведь в его крепость проник ребенок и до смерти напугал его воспитанников. Однако глава наёмников перехватил взгляд Августа, и на Эмму посмотрел уже совершенно спокойно. — Привет, — поздоровался он. — Как тебя зовут, девочка? — говорить ласковым тоном у него получалось явно лучше, чем у Августа, поэтому Эмма сделала маленький шаг в его сторону, всё ещё сжимая в руках нож. — Эмма Свон, — она была слишком напуганной и усталой, так что не стала обращать внимание на резкую перемену в его настроении. — Очень приятно, Эмма. Скажи, как ты сюда попала? — Пришла. — Вот как… И откуда же ты пришла? — Оттуда, — малышка указала пальцем куда-то в сторону города. — Откуда конкретно? — Оттуда, — упрямо повторила девочка. Аид скривился, явно теряя терпение и проклиная всех святых за то, что он вынужден сейчас сидеть здесь и разбираться с этим непонятным ребенком, а не мирно спать. Мужчину радовала лишь злорадная мысль о том, что его воспитанники тоже не спят, обсуждая произошедшее, хотя на утро они, зевая и потирая глаза, наверняка будут это отрицать. — Отлично, — он вновь выдавил улыбку. — А где твои родители? — Не знаю, — Эмма потупила взгляд, мысленно пиная себя за то, что не смогла ответить на такой простой вопрос. «Ещё и сиротка, прекрасно!» — Аид устало посмотрел в потолок. — Зачем ты пришла сюда? — задал он главный вопрос. — Ты хочешь есть? Девочка покачала головой. — Я пришла из-за Джона, — сказала она, и ее нижняя губа дрогнула. — Тут не благотворительный дом, если тебя обижают… — начал, зевнув, Аид и вдруг осёкся. В его глазах на мгновение мелькнул страх осознания, а потом остался лишь интерес. — Это ведь кровь Джона, да? Ответа не требовалось. — Скажи-ка, милая Эмма, это ведь ты убила его? Малышка задрожала, но всё же едва слышно прошептала: — Да. — Интересно… И за что? — спросил мужчина так спокойно, будто спрашивал, что давали сегодня на обед. Свон молчала. — Что он тебе сделал? — повторил он, уже приказным тоном, который нельзя было игнорировать. — Он… Он отнимал мою еду и обвинял меня в воровстве… Я никогда не крала у него! — голос девочки прозвучал на удивление твёрдо. — Он попытался меня утопить, скинул с моста. Я выжила. И вернулась обратно. Не знаю, чем я ему не нравилась… Но я точно знала, что он не остановится… — Эмма, сглотнув, оглянулась. Август одобряюще ей кивнул, и она продолжила: — Я… Я украла нож и перерезала ему горло… Пока он спал… — Вот умница! — воскликнул Аид. Девочка вытерла слёзы и вопросительно посмотрела на него. — Но я всё ещё не понимаю, зачем ты здесь? — Потому что я убийца, — твёрдо ответила Свон. — Так ты считаешь, что ты убийца… — Аид приподнял бровь. — И ты пришла сюда, в дом убийц. Какая смышленая девочка, Август! Но, Эмма, почему ты считаешь себя именно убийцей? — Мне понравилось видеть Джона мёртвым, знать, что я его победила. И я бы сделала так со всеми, кто меня обидит. — Вот как… — Не прогоняйте меня! — взмолилась Эмма, — Я не смогу вернуться! Они знают, что это была я! Я готова работать! Я сделаю всё, что вам будет нужно! — Даже убьешь? — ухмыльнулся глава крепости. Девочка кивнула. — Боюсь, рановато для этого… Но ты выглядишь, как разумное вложение… Август, будь добр, проводи нашу юную гостью в женскую спальню и пусть для нее найдут сменную одежду. Добро пожаловать в Крепость Ассасинов, Эмма Свон!***
Стоило Эмме заткнуть друга, как в зал вошёл король в парадной мантии, а за ним, явно изображая цаплю, с гордо поднятой головой вышагивал шут. Разговоры среди наемников тут же прекратились. — Мои беспощадные друзья! В очередной раз хочу поздравить вас! — начал король. — Пришло время следующего испытания! Я не устану повторять, что мне нужны лучшие из лучших! Это испытание покажет ваше умение сражаться с достойным противником, и, конечно же, убивать. Робин презрительно фыркнул. — В этих мешочках лежат ваши имена, — Георг кивнул на стражников, держащих в руках кожаные мешочки, — каждый из вас произвольно вытянет имя своего противника. После этого вы все выйдете на трибуну, и там определится порядок, по которому пары будут состязаться. Как видите, всё предельно просто. Ах да, чуть не забыл — драться вы будете насмерть, думаю, это очевидно, — небрежно бросил король. Стражники с мешочками пошли между группами наемников за столами. Кто-то долго выбирал, надеясь вытянуть самое удачное имя, кто-то просто молился. Наемники из крепости Аида, даже не оборачиваясь к стражнику, достали по кусочку пергамента. Эмма прочла имя, и выдохнула, поняв, что оно ей незнакомо. Больше всего она боялась, что ей попадется кто-то из ее команды. Она перехватила взгляд Робина и Грэма, и те мягко кивнули, давая понять, что у них кто-то другой. Затем она поднялась и подошла к Мулан и Мериде. — У вас?.. — начала Свон. — Не наши, — хором отозвались девушки, и этого было достаточно. — Что ж, тогда даже не буду желать вам удачи! — улыбнулась Эмма. Она вернулась за стол к Руби и Робину. Последний как раз пытался выпытать у Лукас имя ее соперника: — Ну же, миледи, открой тайну! — Тебе это имя всё равно ничего не скажет, впрочем как и мне, так что отстань, — девушка повернулась Эмме, — он всегда такой надоедливый? — Только когда хорошо поест и выспится… — сообщила блондинка. Вдруг она почувствовала на себе чей-то взгляд. Наёмница обернулась и увидела Реджину. Та поняла что ее заметили и поднялась со своего места, подходя к ней. — Здравствуй, — поздоровалась Миллс. — Ну привет. — Я просто хотела поблагодарить тебя за… — девушка сглотнула, — за помощь вчера. Спасибо. — Да не за что, — равнодушно ответила Свон. — Тогда, удачи на следующем испытании. Эмма сухо кивнула и повернулась к Робину, давая Реджине понять, что им больше не о чем говорить. Та ещё немного постояла на месте, потом кивнула Гуду, отвечая на его добродушную улыбку, и вернулась на своё место. — Как грубо, — заметил Робин, — Аид бы не оценил, если бы узнал, что ты так невежлива со своими конкурентами. — Для вежливости у нас есть ты! — усмехнулась Свон. — А от меня требуется только выдержать испытания. Робин многозначительно хмыкнул, но возражать не стал.***
Наконец, спустя пару часов на разминку и подготовку, их вывели на внутренний двор с другой стороны замка. Там находилась арена, окружённая трибунами. Эмме она сильно напоминала яму для гладиаторских боёв, о которых ей рассказывали в детстве. Всех участников состязания посадили на ближайшие к арене места, отделенные от остальных металлической решеткой. На центр арены вышел мужчина с пергаментом в руках. — Дамы и господа! Его Величество дал мне право напомнить вам, что в сегодняшнем турнире вас не связывают никакие правила, вы можете сражаться как голыми руками, так и в полном обмундировании, мечом, копьем или стрелами! Единственным условием является то, что арену покинет лишь один из двух. Король желает вам удачи! И пусть выживут сильнейшие! И вот наша первая пара: Реджина Миллс и Уильям Тарт! Робин ткнул Свон в плечо и указал на арену. Уильям Тарт оказался громилой с тяжёлым двуручным мечом, который тот держал одной. Реджина же вошла на арену в белоснежной рубашке и таких же штанах. Эмма ранее никогда не замечала за той любовь к светлым тонам в одежде. «Наверное решила выглядеть красиво перед смертью…» — пронеслось у нее в голове, и, судя по сочувственному взгляду Гуда, он подумал о том же. Миллс тем временем достала из-за пояса два богато украшенных кинжала. Ее противник воспринял это как призыв к действиям и кинулся на неё. Девушка легко уклонилась и быстро вонзила один из кинжалов ему куда-то в голень. Тарт, казалось не обратил на это внимания, что не удивило никого из зрителей, ведь такой урон могла нанести зубочистка слону. Когда Реджина остановилась у мужчины за спиной, тот развернулся и двинулся на нее, шутливо размахивая мечом и намеренно тесня к стене. — Он, похоже, решил устроить настоящее кровавое шоу… — пробормотал Робин. Эмма не отрывно наблюдала за происходящим, будто боясь пропустить что-то важное. Миллс всё ещё держала второй нож в руке, однако не спешила пустить его в ход. Она уже почти дошла до края арены, как вдруг её противника пронзили судороги. Несмотря на это, Уильям продолжил упрямо наступать на брюнетку, но Реджина уже не отходила назад. Она стояла с идеально прямой спиной, и Эмма, казалось, почувствовала на себе ее ледяной пронизывающий взгляд. Буквально в шаге от девушки Тарт повалился на спину. Мужчина начал судорожно ощупывать руками землю вокруг себя, пытаясь вновь подняться на ноги, но как раз в тот момент Миллс сдвинулась с места. Она наклонилась к самому лицу противника и что-то ему шепнула, а затем быстрым движением перерезала горло. Реджина выпрямилась и посмотрела на кричащие трибуны, демонстрируя всё такую же белоснежную одежду без единой капли крови.***
Робину не очень повезло, он вышел против мужчины, использовавшего боевой топор. Впрочем, ничего бы не могло изменить исход сражения, наемники Аида все еще были лучшими бойцами королевства. Один раз Гуд позволил сбить себя с ног, чтобы раззадорить зрителей. Находясь на земле, он перерезал противнику ахилловы сухожилия, после чего убил его одним ударом в грудь. Мерида вышла против парня, издали напоминавшего медведя. Его удары были беспорядочными, и Эмма с удивлением узнала в нем среднего сына местного кузнеца. Мерида одним прыжком вскочила на стену, отделяющую трибуны от зрителей и оттуда выпустила из лука несколько стрел прямо в сердце противника, который по своему несчастью решил выйти на бой с голым торсом, дабы впечатлить всех своей развитой мускулатурой. Грэм вышел на арену с одним лишь охотничьим ножом, но закончил быстрее всех. Мужчина не привык работать на публику, а потому его удары были до безумия просты и сдержанны, но били точно в цель. Обогнала Хантера лишь Мулан. Против неё вышла какая-то девушка, и ее жизнь прекратил один лишь отравленный дротик. Наконец пришла очередь Эммы. За время ожидания она уже десять раз проверила оружие, несколько раз распускала волосы, а затем вновь их собирала. Блондинка вышла в центр арены. Напротив нее стоял высокий брюнет. «Генри Кэссиди» — вспомнила Эмма. Она встречала его однажды, и удивилась, что не вспомнила о нем, прочитав имя. Аид выгнал Генри из крепости из-за какого-то скандала, когда Эмме было десять. Если бы он тренировался чуть дольше, его бы наверняка убили, чтобы он впоследствии не оказался конкурентом, однако ему повезло. Ходили слухи, что после этого он уехал из страны и перешёл в другую крепость. Свон всматривались в лицо парня, пытаясь найти там хоть искру узнавания, но он ее, похоже, не помнил. «Что ж, это мне даже на руку.» Противники закружили на месте, как два леопарда, выжидающие лучшего момента для нападения. Никто из них не решался сделать первый выпад. Эмма давно усвоила урок, что нужно дождаться, пока у противника кончится терпение. Она не представляла насколько хорош мог стать Генри спустя время, но то, как уверенно он держал меч, давало ей понять, что слухи о его навыках, возможно, не лгали. Как она и ожидала, парень соврался первым. Он сделал классический рубящий удар, заставляя Эмму пригнуться, а затем попытался ударить ее снизу. Девушка легко отскочила и ударила парня в ответ. Тот легко парировал удар, но Эмма и не собиралась его ранить. Она сделала шаг в сторону, затем два ложных выпада, и после этого, перекинул меч из правой руки в левую, резанула Кэссиди по открытой стороне. Его рубашка окрасилась кровью. Цербер заставлял их работать левой рукой так же хорошо, как и правой. Остальные наёмники принимали свою участь и часами работали одной только левой рукой. Однако Эмма не была бы Эммой, если бы так просто сдалась. Ей было семь или восемь, и она категорически отказывалась использовать левую руку, ведь все элементы у нее прекрасно выходили и правой. В итоге Август просто привязывал ей правую руку к телу. Правда Свон всегда довольно быстро находила способ выпутаться — этот навык она приобрела ещё с Джоном. Тогда мужчина попытался ей объяснить, что ее могут ранить, и потому важно уметь действовать обоими руками. На это девочка гордо ответила ему, что никто не сможет повредить ей руку, если у нее в ней будет меч. Это заявление вызвало у Августа лишь усмешку. В следующее мгновение он подошёл к девочке и ударил ее по руке тяжелым тренировочным мечом, с которым молодые наёмники тренировали силу и выносливость. Этот удар сломал ей руку, в которой Эмма держала свой меч, и ей несколько месяцев пришлось тренироваться только нерабочей рукой. Всё это время она бросала на Цербера ненавидящие взгляды, но он слишком привык к ним, чтобы замечать. Генри посмотрел сначала на бок, потом на Эмму, и лишь тогда в его глазах мелькнуло узнавание. — Рад снова встретиться, Эмма Свон, — он хищно улыбнулся, — ты подросла с нашей последней встречи, но всё ещё любишь этот приём. — Он всегда срабатывает, в отличие от твоих, — огрызнулась блондинка, продолжая наносить удары. Парень сделал ложный выпад, а затем поставил девушке подножку, от которой та повалилась на спину. — И всё ещё не следишь за ногами… — произнес Генри, ударив ее под дых. — Удивительно, что ты меня помнишь, — прохрипела Эмма, хватая ртом воздух. — Ты была самой маленькой и самой упрямой из всех, тебя сложно было не запомнить. К тому же, ты мне даже понравилась, когда однажды сумела меня победить. Он наклонился над ней, собираясь воткнуть в горло свой меч. Свон воспользовалась этим и кинула песок ему в лицо, а затем пнула в пах. Генри вскрикнул, и ей хватило времени подняться на ноги. Едва мужчина разогнался она вонзила свой меч ему в живот. — А ты всё ещё позволяешь маленьким девочкам одержать верх, используя самые обычновенные трюки. Генри попытался что-то ответить, но из его горла вырвалось лишь бульканье, а по губам потекли струйки крови.***
После испытания Эмма прогуливалась по коридорам замка, думая о летающих картах, что объели человека до кости быстрее, чем пираньи, о Генри, и о допущенных сегодня ошибках, когда почувствовала, что она была здесь не одна. Свон остановилась и резко развернулась на каблуках, выставив перед собой меч. — Ах, какие мы агрессивные! — воскликнула тень перед ней. Человек вышел на свет, она увидела перед собой королевского шута. — Зачем ты следишь за мной? — спросила она, всё ещё не убирая оружия. — Я не слежу за тобой, дорогуша. Просто хотел сказать, что восхищён тем, как ты показала себя на испытаниях! — он наклонил голову и от его мутных глаз отразился луч факелов. — К тому же, я бы не советовал тебе бродить тут в одиночку, мало ли на кого наткнешься! — Что ты имеешь в виду? — Простой совет от доброго друга! — Не помню, чтобы мы были знакомы… — Меня зовут Румпельштильцхен, а тебя — Эмма Свон. Вот теперь знакомы! — он широко улыбнулся, а затем улыбка исчезла с его лица и он произнес, совершенно другим голосом. — Просто хочу, чтобы ты знала, юная воительница, я — твои честные уши в этом прогнившем месте… Настолько прогнившем, что осталась лишь падаль и черви… Но иногда прилетают вороны, которые с удовольствием съедят всё это… Ворон — мудрая птица… Запоминают лица людей… Я тоже помню все лица… А ты?.. Блондинка вздрогнула. — Как чудесно, что теперь мы знакомы! — теперь шут рассмеялся, тряся головой, будто пытаясь вытряхнуть оттуда мысли. Колокольчики на его колпаке весело зазвенели. — На тебе лица нет, мой друг, что случилось? — Ничего, — произнесла Эмма, закашлявшись. — Ну раз так, думаю мы задержались здесь! — с этими словами он схватил девушку за запястье и потащил к выходу из коридора. Немного погодя они оказались на этаже со спальнями. — Как бы то ни было, ты мне нравишься дорогуша, только позови, и мой колпак помощи окажется у твоих сильных ног!