Цвет Харуки алый

— Прости, я опоздал, — выпалил запыхавшийся Таканори, стягивая черную медицинскую маску на подбородок. — Слишком долго искал подходящий фонтан, ага… Человек с зелёными волосами медленно обернулся, продолжая близоруко всматриваться в свой мобильный. Зарядивший ещё с утра дождь меланхолично постукивал по прозрачной мембране его зонта. — Ты что больше любишь, инсталляции или фотографии? — А? — Ван Гога или Мичико Кон? А может что-то из современного? Билли Монка? У него как раз сейчас проходит неплохая фотовыставка целующихся людей. Таканори упёрся руками в колени, все ещё пытаясь отдышаться. Под ладонями сразу стало неприятно влажно от промокшей джинсы, с капюшона тоже капало, задевая щеки. Вот не могли где-нибудь в уютном баре встретиться или внутри станции, где тепло и сухо, а не вот это вот всё… Возмущение копошилось в его голове, не давая особо вникать в то, что бормочет этот странный тип перед ним, но последняя фраза немного напрягла. — Целующихся? — Ну да, весьма неплохие романтические композиции в черно-белых тонах. Зеленоволосый наконец оторвался от своего чуда современного прогресса, в котором явно мало что соображал, и смерил нечитаемым смолянистым взглядом. Чуть прищурился, молча подходя ближе, и накрыл уже выпрямившегося Таканори своим зонтом. Тано немного опешил от такой внезапно интимной близости, но отстраняться не стал, «ибо и так уже промок почти нахер», подсказал внезапный голос внутри. А ещё обоняние начало обволакивать каким-то приятным ароматом непонятно чего, «ммм…парфюмчик та не из дешёвых», Таканори с удовольствием втянул воздух, но вовремя опомнился под наблюдательными, но с лёгкой упоротостью глазами все ещё ожидающими ответа, быстро достал из кармана смятую пачку. — Так что там… Выставка, значит? — пальцы с сигаретой предательски подрагивали, «ну ясен пень, первое свидание же», опять прокомментировал непонятно откуда взявшийся голос, «да не просто дэйто с размалеванной девахой из колледжа, а с самый настоящим мужиком. Ничего не смущает?» — Смущает, черт, — буркнул Тано, раздраженно выдыхая густой дым. — Да, признаться, меня тоже, — усмехнулся человек с зелёными волосами, тоже решая закурить. В который раз очнувшись за эти десять минут, Мацумото протестующе замахал руками, ощущая себя полнейший идиотом. — Звиняй, эт я не тебе. — Подержи. Зеленоволосый всучил ему зонтик, кратко лизнув пламенем тонкую изящную сигарету, которая отлично вписалась в его не менее изящные пальцы. Таканори залип. Он в общем-то никогда особо не увлекался мужскими конечностями, но почему-то именно ЭТИ, с парой странных колец, прямо-таки необъяснимо манили. — Значит выставки тебе не особо по вкусу. — А…? — взгляд никак не хотел отрываться от чёртовых рук, облизывая каждый палец, как бы пошло это не звучало. Остававшийся всё таким же загадочным и зеленоволосым, мужчина заботливо стряхнул горстку пепла, застрявшую в складках чёрной толстовки Таканори, и мягко улыбнулся: — Меня, конечно, радует твой повышенный интерес к частям моего тела, но может назовёшь мне уже свое настоящее имя, Харутан. — Я…? Харутан, значит… хмм… забавно… ачч! — Таканори болезненно шикнул, обжигаясь истлевшим фильтром, и наконец очухался. Теперь всё происходящее, особенно этот бесконечный диалог, казалось все более бредовым. Польская короткометражка, чтоб её… — Ладно, начнём с меня, — пожал плечами Зеленоволосый, аккуратно затушив окурок в портативной пепельнице. — Я Тоору. Но можешь звать меня Кё, как и в сценарии, если тебе так удобнее. — Таканори. Просто Таканори. — Приятное имя, но пока непривычно — Может Харутан тебя больше устроит, — усмехнулся Тано, засовывая подмерзшие пальцы одной руки в карман, вторую пока было не спасти. Нервозность постепенно отпускала, уступая место привычному пофигизму. — Мне как-то до фонаря. — Ладно, пойдём греться, просто Таканори. Кё галантно забрал у него зонт, без стеснения прижимаясь к его плечу своим. Выставка впечатляла своим пестрым разнообразием, не слишком понятным сочетанием черно-белых фотографий и громоздких инсталляций. Таканори, мягко говоря, плохо соображал в искусстве, и поэтому всю дорогу просто давил глупую улыбку, кивая восхищенным репликам окружающих. Тоору же молча и пристально разглядывал каждую работу, иногда беззвучно фотографируя. Со временем Тано начал терять своего засмотревшегося спутника в немногочисленных залах, отчего возникло глупое желание взять его как маленького за руку или привязать к себе, чтобы не отставал. Но стоило только вспомнить как он залип в его пальцы, желание сразу отпало. «Неприлично как-то на первом свидании», сразу зашептал очнувшийся голос. Но Мацумото с радостью послал его нахер, в десятый раз пожалев, что не жахнул пива или чего покрепче перед встречей. Тогда бы, видать, и непревзойденные произведения странного искусства усваивались бы лучше. А ещё лучше бы косячок забить, как они когда-то с Такашимой в актёрские бурные годы. Он уже почти готов был подойти с достойным предложением к снова зависшему Кё, как тот внезапно повернулся к нему. Расфокусированный взгляд с лёгким косоглазием внимательно уставился на него. — Устал, — скорее констатировал, чем спросил Тоору, на секунду ненавязчиво сжав локоть Таканори. — Пойдём дальше. А дальше был кинотеатр с не менее загадочным арт-кино. Черно-белое, похоже, было особой фишкой сегодняшнего вечера. Мягкие сидения располагали исключительно к глубокому и крепкому сну, но Таканори старательно купил себе три литра колы, приказывая мозгу думать исключительно о таинственном смысле сей картины. Фильм шёл, как показалось, вечность, и только Тано решил лишь на секунду сомкнуть уставшие веки, как ощутил внезапное присутствие. Тёплые, чуть шершавые губы невесомо коснулись его правого уха, мягко, будто невзначай проводя по хрящику кратко опалили горячим дыханием. — Я отойду ненадолго. Не скучай. Таканори мгновенно передернуло. Ещё минут десять после того, как Тоору ушёл, он сидел не двигаясь, даже не моргая. Всё внутри сжалось приятным лёгким возбуждением вперемешку с отторжением и непониманием собственной реакции. Весь остаток фильма, как и их нелепого дэйто, Тано решил даже не дышать в сторону уже привычно задумчивого Кё, старательно смотреть на свои заюзанные кеды, на пролетающих голубей, в затылок таксиста или в строчки весьма лакшерного меню, да куда угодно, лишь бы снова не попасться в ловушку. Но когда они оказались в тихом баре с приглушенным светом и релаксирующими переливами джаза, его совсем разморило. После аппетитного стейка и наивкуснейшего тропического коктейля внезапно захотелось спеть благодарственную оду, но лучше просто… Положить свою руку на его, с щенячьим восторгом заглядывая в глаза, прошептать: Милый… вот теперь я весь ТВОЙ. Тьфу бля, опять потащило… Таканори тряхнул головой, оживляя свой белоснежный шухер и отгоняя всю ересь. Всё это лишь глупые, доселе почему-то неизведанные эмоции. Но на самом деле он просто не мог вспомнить, когда последний раз так потрясающе жрал, отчего на глаза почти наворачивались слёзы радости, ведь язык все ещё ощущал послевкусие сочного богического мяса. Да ещё в таком месте, с ароматами райской и весьма безбедной жизни, визит в которое он вряд ли бы себе позволил даже после тридцати отснятых фильмов. А может всему этому восторженному бреду в голове виной доля алкоголя, которая с каждым бокалом только увеличивалась, или человек, сидящий рядом. На фоне огромного панорамного окна небоскрёба с видом на ночной Токио, загадочное лицо Кё казалось ещё более загадочным. Изумрудный цвет его волос более чем вписывался, добавляя творческой несуразности, как на тех картинах, которые они видели. Снова чёрная тонкая сигарета меланхолично дымилась, снова его чёртовы пальцы, стандартный азиатский профиль и чуть больше дозволенного пухлые губы. Таканори не хотел, но приходилось разглядывать. Совсем немного, пока есть время, пока его не засекли черные и ужасающие, как колодцы Садако, глаза. И с чего такое любопытство…? Мужик как мужик. Да, весьма двинутый по фазе, но всё-таки мужского рода. Что в первую очередь всё ещё вызывало хренов диссонанс в душевных глубинах империи Таканори Мацумото. Могли бы они для начала стать хотя бы друзьями? Идиотский вопрос внезапно всплывший в его голове снова вернул в уже покачивающуюся реальность. Друзьями…? Для начала? Начала, блять, чего? «Бурное начало ещё не испробованных доселе сексуальных приключений», тут же подсказал язвительный голос, «вероятно с порнографическими этюдами в стиле Тинто Брасса или латексными кульбитами под немецкие марши»… Таканори тут же закашлялся, выдыхая горький дым и продолжая завороженно разглядывать Тоору. Кё таки повернул голову в его сторону, весьма внезапно обволакивая отчужденным косоглазием и блеклым облаком. Тано уже было приоткрыл рот, внезапно вспомнив о чём хотел спросить — тот самый эпизод его внезапного разоблачения и все вытекающие мысли, так мучившее его уже несколько дней после, но заикнувшись лишь выдал: — Э. Эээт… — А ты кем в детстве хотел стать? — тихий голос Тоору своевременно заполнил повисшую неловкую паузу. — А? — Ну там, может космонавтом или врачом? — Пожарным, — выпалил Тано первое, что взбрело в голову и как можно скорее отвёл глаза, утыкаясь в спасительный бокал. — Да. Даже играл с садовым шлангом. Забирался на старую яблоню и поливал всё вокруг с воплями «Аквамен спешит на помощь!», что-то вроде того. А ещё стянул у отца кепку, чтобы смастерить из неё пожарный шлем, но так как руки у меня не из того места, просто разрисовал её фломастерами. За что конечно охватил потом отборных пиздю… Таканори внезапно прервался, понимая какой бред несёт, и глотнул вина, так что бокал мгновенно опустел. Но Тоору мягко усмехнулся, чуть склонив голову на бок, готовясь и дальше внимательно слушать, и непроизвольно вылитые откровения о далеком детстве уже не казались такими глупыми. — Кажется, у тебя было весьма счастливое детство. — Наверное. В Канагаве особо нечем было заняться, вот и приходилось… А ты? Таканори быстро расслабился, позволяя потокам ненавязчивой мелодии и тепла во всем теле унести себя куда-то за горизонты сознания. А ещё ему снова захотелось взглянуть в казавшееся теперь всё более привлекательным спокойное лицо сидящего рядом. Кё что-то неторопливо вещал, кажется, тоже делился чем-то сокровенным, подливая из высокой бутылки с замысловатыми вензелями. Однобоко улыбаясь, продолжал курить свои тонкие сигареты, обволакивая их сузившийся мир сиреневатым дымом. В его упоротых бесконечно-чёрных глазах отражались огни ночного города, окончательно смещая реальность в психоделическое приятное марево. Внезапный прохладный ветер немного отрезвил отъехавшего Таканори. Он не сразу понял, как они успели оказаться в парке, неспешно бредя по узким тропинкам. Ненавязчивое молчание успокаивало. В голове уютно шумело от выпитого вина, отчего видневшиеся за деревьями пики небоскрёбов слегка покачивало, впрочем, Таканори это никак не волновало. Внезапная глупая улыбка приклеилась к его губам и совсем не хотелось думать ни о предстоящих съёмках, ни о каких бы там ни было отношениях или проблемах. Хороший вечер получился, однако, чего он, по правде сказать, не ожидал. Рефлекторно кутая подзамёрзшую шею в складки толстовки, как ребёнок считал свои неровные шаги. Но больше всего он не ожидал это тёплой шершавой ладони, внезапно и как-то слишком мягко обхватившей его собственную. — Замёрз, — снова тихая констатация очевидного, голос Тоору показался как-то очень близко. — Эээтто… — Тано замялся, отвлекаясь на жар пальцев, которые уже заботливо утащили его конечность в карман пальто. Непослушный язык таки выдал: — Ты правда считаешь меня привлекательным? — Да, считаю. — Бля, я не это хотел… — одновременно с прямолинейным и простым ответом пробурчал Мацумото, отворачиваясь, хотя от уютного кармана далеко не сбежишь. Пьяные слова снова опередили не менее пьяные мысли. — Почему ты меня так и не выдал? Тоору усмехнулся, останавливаясь. Они незаметно вышли с заросшей столетними деревьями дорожки, оказываясь на небольшой площади. — А что, должен был? — Ты же первый меня запалил, — раз уж понесло, продолжил Таканори с какой-то досадой ощущая, что его конечность незаметно высвободили из нагретого плена. — Вполне мог бы и доложить кому следует, что я вовсе не кисейная барышня, а бессовестный наёбщик. — Я был не первым. — А? — К сожалению или к счастью, — тихо пояснял Тоору, надев не пойми откуда взявшиеся очки, и близоруко щурясь на невдупляющего спутника — Но о твоём маленьком секрете режиссер по-прежнему не в курсе. Кстати, как ты можешь заметить мы стоим у самого настоящего фонтана. Таканори послушно огляделся без особого интереса, вяло кивая. Бетонный прямоугольник тянулся вдоль широкой дороги, скрывая в своей нише выключенные в это время года металлические наконечники. Да хрен с ним с фонтаном, что за чёртова недосказанность?! Не дожидаясь никакого ответа или реакции, Кё лишь слегка улыбнулся, бросив на прощание: — Спасибо за вечер. Если снова захочешь прикоснуться к прекрасному… или ко мне, теперь ты знаешь, где я буду тебя ждать. Устало плюхнувшись прямо на влажный асфальт, Таканори закурил, глядя на звезды и раздумывая в какую ЖОПУ он угодил и что ждёт его в конце тоннеля, о чем, впрочем, лучше было бы вообще не задумываться.