Цвет Харуки алый

Подавленный и удручённый последними событиями, Таканори как мог делал вид, что всё замечательно. Даже почти не раздумывая, согласился на приглашение Каору, напомнившего об обещании, которое, казалось, было дано не в это столетие и не на этой планете. Что он творит, а главное, зачем ему это всё надо…? Важнейшие вопросы по-прежнему сопровождающие ежедневно и что уж скрывать даже еженощно. Что с каких-то пор стало чуть ли не традицией. Отпустить ситуацию сначала показалось неплохой идеей, а сейчас же, сидя напротив что-то увлечённо рассказывающего Каору в каком-то нехреновом ресторане, становилось совсем гадко. От самого себя, конечно же. Тано рассеяно водил взглядом по отдельным частям его гардероба, замечал насколько белоснежна его белоснежная футболка - глубокий нестандартный вырез открывал ключицы и шею, с мимолетными признаками зрелости, усы, которые похоже стали ещё пышнее, и прищуренный хищный взгляд, загнавший свою жертву в состояние амёбного желе. В кои-то веки Таканори не чувствовал вкуса еды и напитков, совершенно оторвавшись от реальности, балансируя где-то на грани сознания и задумчиво-тягучего голоса Каору. Тот ловко орудовал приборами, наматывая длиннющие шнурки пасты на вилку, и, казалось, совсем не замечал, что его спутник далеко отъехал в соседнюю вселенную, оценивая ситуацию со стороны пояса Ориона. Потом была прогулка по вечерним узким улочкам, приятная и ненавязчивая, а следом квартира Каору, вызывающая острое чувство дежавю. Таканори не хватало сил удивляться хоть чему-либо в его-то положении. Не слишком назойливый, но заметный флёр старательных приготовлений бросался в глаза случайными деталями. Слишком прибранная гостиная, приглушённый свет, лёгкая романтичная музыка, два пока ещё пустых бокала и бутылка вина в руках Каору. — У тебя такой вид, будто ты здесь в первый раз, — усмехнулся тот, и разлил по бокалам вино.— Располагайся, не будь таким скованным. За окном, как и в прошлый раз, был невероятный вид на ночной город, а у Таканори снова плавились мозги. Для пущей пошлости не хватало только лепестков роз на шикарном диване и канделябров, чтобы почувствовать себя как минимум в «Интервью с вампиром». Только вот Каору не Том Круз, а он не Бред Питт. А посему колкое чувство какой-то неправильности не отпускало ни на секунду. И где он раньше был с подобными умозаключениями? — Ты сегодня без вещмешка, нашёл квартиру? — впервые за вечер заметил Каору, предлагая наполненный бокал гостю. — Нашёл, ага, Кою помог, — ляпнул Тано и тут же прикусил язык, пытаясь припомнить в курсе ли Каору об их давней дружбе или нет. Но тот не удивился, обошёл журнальный столик и по-царски упал на манящий своей нескромностью диван. — Что ж на новоселье не приглашаешь? Как-то несправедливо получается, ты у меня уже второй раз в гостях, а я у тебя ещё так и не был. — Ну, допустим, моя халупа ни в какое сравнение не идёт с этим дворцом, — Тано залпом осушил полбокала, отметив, что, похоже, начинает неумолимо спиваться. — Поэтому тебе наверняка там не понравится. — Не решай за других, — Каору улыбнулся. — Мне виднее, что мне нравится, а что нет. — И многое тебе не нравится? — Ну точно не ты. Таканори отвёл взгляд, по-дурацки смущаясь, словно ему снова пятнадцать и такие откровения для него в новинку. Хотя кому вообще нравятся такие бомжи, как он? Ну ладно, экс-бомжи, но это дела не меняет. Он отпил ещё немного, по-прежнему не решаясь присесть рядом. Разговор не клеился, да и с чего бы…? Каору, впрочем, как обычно это не мешало излучать ауру праздности и самоуверенности. Он осматривал гостя с ног до головы, прощупывал таким взглядом, что хотелось провалиться. Тано ощущал себя, как минимум ценным экспонатом в Лувре и уже сто раз пожалел, что согласился зайти в гости. — Не стой столбом, в ногах правды нет, — хрипло позвал Каору и махнул подбородком, приглашая устраиваться рядом. В ногах-то конечно правды нет, зато в заднице её дофига, уныло подумал Таканори и плюхнулся в обволакивающую всю его правду мягкость лакшери мебели. — Я слышал Харуке пророчат большое будущее, — Каору приблизился, поднял свой бокал к бокалу Таканори и звонко отбил, будто праздничный тост. — До премьеры рано судить. Да и я вряд ли смогу продолжать ошеломляющую карьеру, когда моего настоящего имени даже в титрах не будет. — Это легко исправить. — И как же? Рассказать всем правду? Да я же от стыда сгорю. Столько всех обманывать… Хорошо, если вообще не попрут с позором. — Ты слишком много думаешь о ерунде. В конце концов, чёрный пиар тоже пиар. — Но пойдёт ли на это Кай-сан? — А ты у Такашимы спроси. — Он всё это и затеял, так что очень сомневаюсь, что нашему режиссёру это понравится. — Тайное, рано или поздно, становится явным, ты же уже не настолько наивен, чтобы этого не понимать. — Да понимаю я всё, только ещё на что-то надеюсь. — Хочешь и прославиться и секрет не выдать… — Каору усмехнулся, обнял спинку дивана и теперь говорил в затылок Таканори. — Уж больно напоминает очевидное и невероятное. Тано вздохнул, прекрасно понимая, что тот прав. Постоянно откладывая важные мысли на потом, он совсем не заметил, как это «потом» почти наступило, дышало в спину, вынуждая что-то предпринимать и снова выкручиваться. Пора уже было либо придумать хороший план, либо сдать себя с потрохами, чего он боялся до трясущихся коленок. Обманывать всех не самый лучший старт для начинающего актёра. Но это Каору и так понимал, раз завёл такой разговор, а посему Тано промолчал, снова отпивая ароматное вино. — Я уверен, твоей симпатичной мордашке найдётся много хороших ролей. Даже могу помочь. Связи у меня всё-таки имеются. — Здорово, конечно, только зачем тебе это? — Таканори адекватно порассуждал и пришёл к выводу, что доставлять проблемы своими возможными будущими скандалами и портить кому-то жизнь у него совсем нет желания. Каору рассмеялся в ответ, легонько проводя пальцами по спине Таканори, вдоль позвоночника. — Потому что ты мне нравишься. Вино было холодным. Пальцы Каору тоже были холодными. Таканори на мгновение оцепенел, чувствуя их на своей щеке. Бокал в его руках дрогнул, расплескивая несколько красных капель на чистый пол. И вроде бы строить из себя скромника уже поздно, да и всё происходящее до вело именно к такому исходу… Но, чёрт возьми, это было неожиданно. Когда в противовес пальцам горячие губы Каору коснулись его губ, казалось бы знакомо, всё снова повторяется. Но отчего же так странно…? Проворный настойчивый язык мягко скользнул в его бездумно приоткрывшийся рот, и Таканори тихо выдохнул. Каору сжал его плечи, толкая к спинке дивана, провёл рукой по груди, спустившись к пряжке ремня. Приятные прикосновения вызывали бурю голодных эмоций, тех самых, что никак не могли найти выход, сдерживаемые только глупым разумом. Не проводить цепочку ассоциаций не получалось — только недавно он сам был не прочь отдаться во всевластие мужской любви, правда, на другом диване и совсем с другим человеком. И сейчас, вспоминая тот бешеный порыв, мимолетно удивлялся сам себе, чувствуя, как и в тот раз, что грань вот-вот исчезнет и этот момент был куда более вероятным, чуть более интимным, не свойственно тихим… И, похоже, Каору вовсе не собирался нежничать. Совсем не осторожные движения, даже дёрганные, его руки переместились на бёдра Тано, оглаживая по всей окружности, сильно сжимая робкую задницу под плотной тканью джинсы. От этих нехитрых действий бросило в жар. Точка невозврата уже маячила на горизонте, пока Каору азартно и взахлёб целовал. Даже не целовал, а завоёвывал, не останавливаясь, не давая возможности опомниться. Таканори судорожно схватился за его плечи, впиваясь пальцами в упругую кожу. Никак не мог закрыть глаза, отдаться этой бушующей страсти. Колено Каору вклинилось между его ног, задевая чувствительный пах, отчего Таканори слабо простонал, продолжая цепляться за сильные руки, то ли в попытке притянуть ближе, то ли оттолкнуть. Тело остро реагировало, запах Каору дурманил голову покруче дорогого вина, вес его тела вызывал какую-то умалишённую радость вкупе с волнением от нарастающего возбуждения. Всё не так, как в первый раз. Тогда было пьяно и фиолетово, а сейчас… Сейчас слишком жарко и хорошо, чтобы прекратить. Влажные звуки поцелуя, шуршание одежды, согревшиеся пальцы под его майкой — всё это было как-то слишком. Что именно «слишком» Таканори не додумал. Лишь вспомнил, как запальчиво билось сердце, когда они вытворяли подобное с Кё и его как током дёрнуло. Он резко напрягся всем телом, превращаясь в натянутую струну — дотронься и тут же лопнет без особых усилий. Но Каору, похоже, ничего не заметил, продолжая целовать теперь шею, скользя тёплым языком по кадыку и ключицам, с нажимом лаская беззащитную кожу живота и боков. Мимолетный взгляд Каору был пьяный и откровенно пугающий своей жадностью. Таканори уставился в потолок, лихорадочно приходя в сознание, сфокусировал взгляд на выключенной лампе, похожей на полную луну, с минуту залипал в идеальный круг плафона. Что он творит? Зачем это вообще всё началось?! Его тело было будто не его, принимающее ласки, такое доступное. Внезапная волна отрицания и почему-то сожаления накатила на него нечеловеческой усталостью. В полулежачем положении, он попытался оторвать от себя кудрявую голову, опасно спустившуюся в район его пупка. — Каору… Каору, хватит, — тяжело дыша, строго проговорил он, всё же тело поддавалось на провокацию и предавало его с каждой секундой всё больше. — Ну уж нет, — глухо ответил Каору, сильнее сдавливая пальцы на его бёдрах, прижимая к дивану. — Бля, ну не так всё должно быть, — прошептал себе под нос Тано, уверенный, что услышать его невозможно. Впрочем, так и было. Он положил ладони на плечи Каору, ощущая под пальцами жар и пульсацию под кожей. Понял, что если сейчас не прекратить, то потом будет поздно. Подняв ногу, Таканори коленом отгородил от себя пышущее похотью тело, замечая полный непонимания и изумления взгляд. — Ты что это задумал? — плотоядно ухмыльнулся Каору, упираясь грудью в колено, провел рукой по застывшей конечности, доходя до топорщащейся ширинки. — Остановимся на этом, — Таканори и сам не понял, хотел он это спросить или утвердить, но предупреждающим жестом чужую руку отодвинул. Тяжёлое дыхание, глаза в глаза… Тано чувствовал себя теперь глупо и словно раздетым. Красивое лицо Каору исказила гримаса недоверия и он покачал головой, даже не стараясь скрыть того, как сильно возбуждён. — Это тебе пора прекратить забивать голову, — слова, очевидно, давались ему с большим трудом. Зато в движения вернулась былая прыть, с которой препятствие было устранено и теперь Каору удобно устроился у него между ног, возвращаясь к прерванному. Осознав, что просто так его не отпустят, Таканори изловчился и, выгнувшись, уходя от прикосновения приближающихся губ, мощным толчком скинул с себя Каору, который без подготовки рухнул на пол, ударяясь локтями о низкий столик. — Совсем из ума выжил?! — зашипел тот, хватаясь за ушибленную руку и смотря исподлобья на вскочившего Таканори. — У нас ничего не получится, прости, — сдерживая рвущееся наружу нервное хихиканье, выдал Тано. Хотя ничего смешного, как потом он подумал, здесь вообще не было. — Ты, похоже, и правда слишком вжился в роль, — пыхтя от негодования и опустив голову, Каору взирал на свои разбросанные по полу ноги, аккуратно поглаживал локоть и, кажется, жутко злился. Ничего не ответив, Тано на мгновение замешкался, подумав предложить помощь хотя бы подняться, но эта мысль задержалась всего на долю секунды, а на следующей он уже пулей вылетал из роскошной квартиры, оставив за спиной тягостное молчание и весь свой стыд. В эту ночь, в которую он бесцельно прошлялся по улицам, пешком шагая к своему дому, он не то чтобы многое для себя понял, но хотя бы смог разложить наконец по полочкам. Пришёл к выводу, что надо бы извиниться перед Каору — всё же тот не сделал ничего плохого, часто поддерживал и помогал, пускай и расчётливо требуя чего-то взамен. Он никогда этого не скрывал. А Таканори сам дурак. Он обязательно напишет ему утром. Или позвонит… Тано достал из кармана мобильник. Во входящих было два сообщения от Кё, которые он тоже решил оставить до завтра. На часах глубокая ночь, свежая и прохладная — то, что надо для затуманенных мозгов. Он шёл вдоль дороги, почти по тротуару. Долго шёл, почти рассвело. Присев на низкое металлическое ограждение, Таканори закурил, пуская серый дым в проезжающие редкие машины. Он даже толком не понимал, где находится и правильно ли вообще идёт. Зато в голове стало потише, мысли больше не орали одна на другую, и уже не хотелось от идиотской, казалось, безысходности выброситься с ближайшего моста. Он выкурил несколько сигарет подряд, чувствуя, как горло начинает саднить, передумал прикуривать ещё одну. До дома ещё где-то час с лишним. Одинокий ворон с дерева за чьим-то уютным забором смотрел на Таканори с молчаливым укором. — Ну и что ты пялишься? — устало спросил его Тано, на что ворон только тихо каркнул и взмахнув широкими чёрными крыльями, улетел, оставляя после себя качающуюся ветку. Глубоко вздохнув, он поднялся с насиженного, теперь уже тёплого ограждения и медленно поплёлся в сторону, как он надеялся, дома. Осадок после проведённого вечера жалобно щекотал враз отпустившее возбуждение, навалился невыраженной апатией. Он во всём разберётся. Он уже почти разобрался. Осталось только мужественно довести съёмки до конца, а дальше… Дальше должно быть проще.