Children of the sorrowful World

Блок А встречает нас неприветливым холодом, на котором запах трупного разложения начинает казаться приторно-сладковатым. И плотной, дрожащей как желе, тишиной. Каждый наш шаркающий шаг поднимает в воздух завесу пыли, лежащей толстым слоем на полу. В коридоре сумрачно, я бы даже сказала, темно… Интересно, Мэгги позаботилась о фонариках?.. Мне кажется или наша храбрящаяся предводительница умеет копаться у меня в голове? Мне стоило только подумать, как буквально сразу же она достаёт из нагрудного кармана компактный фонарик, работающий от батареек. Том и Джед проделывают то же самое. Несмотря на мои опасения по поводу мощности этих крошек, яркие лучи фонариков разрезают темноту. Сбившись в кучку и прижавшись плечом к плечу, мы доходим до развилки, где коридор разделяется на два рукава. Мэгги резко останавливается, и я по инерции налетаю на её напряжённую спину. - Нам надо разделиться. - Девушка приставляет к стене пластиковый щит и устало поводит плечами. – Эмма, ты со мной направо, Люси и Джед – вы вместе. Том? Брюнетка вопросительно смотрит на юношу и тот, долго не раздумывая, отвечает: - Вам же нужна мужская рука, так что я иду с Эммой и тобой. - Том явно довольный собой, ну прямо вообще. Отгоняю от себя мысль - а не придётся ли нам спасать эту самую мужскую руку в случае чего, - и хмурюсь. Мэгги кивает, и мы расходимся. Слышу за спиной удаляющиеся шаги Джеда и Люси. Вдоль позвоночника пробегает холодок. Том, подбадривая, слегка толкает меня плечом и старается всем своим видом показать, будто мы не на расчистке блока от ходячих, а на увеселительной прогулке. Неужели я сейчас так испуганно и потерянно выгляжу? Поднимаю забрало шлема и шмыгаю носом. - Что? – полушёпотом спрашиваю я у Тома. - Ты какая-то странная… - отвечает мне в той же манере парень, озираясь по сторонам, - как будто сейчас в обморок грохнешься. - Нет! – возмущаюсь я, повышая голос. – Я просто сосредоточенная. - Шшшш… - Мэгги обрывает наш диалог как раз в тот момент, когда Том открывает рот, чтобы произнести мне что-то в ответ. За решётчатой дверью, ведущей в помещения камерного типа, отчётливо слышится похожее на змеиное шипение, вырывающееся из полуразложившегося нутра ходячих. Напряжённая, как хищник перед атакой, Мэгги резко открывает крупную щеколду, наскоро приваренную над замочной скважиной с торчащим из неё обломком ключа, и распахивает дверь. Как и можно было ожидать, ходячие в серых робах с пришитыми личными номерами разворачиваются на звук. Свободно гуляющие мертвяки тут же, спотыкаясь, семенят в нашу сторону. Их немного, штук десять или около того. Гораздо большее количество заперто в индивидуальных камерах и теперь тянет свои ссохшиеся руки, просовывая их сквозь решётки, захлебываясь слюной в животной жажде нашей крови и плоти. Я замечаю, что Мэгги оставила свой щит у развилки, когда первый из ходячих, самый резвый, мерзко шаркая не слушающимися ногами, оказывается на опасно близком расстоянии от неё. Уже готовая придти на выручку Грин я замахиваюсь тесаком, как и стоящий по левую руку от неё Том, но Мэгги и сама не промах. Её оружие входит в черепушку твари, как столовый ножик в сливочное масло. Замерев в последнем броске, ходячий медленно оседает на пол у наших ног, а девушка, чуть раскачивая тесак, вынимает его из ужасной зияющей раны на мёртвой голове. Черная, как густые чернила, кровь забрызгивает мои сапоги. Брезгливо трясу ногой, пытаясь убрать жуткие капли, и не могу отвести взгляда от безжизненного лица ходячего, искажённого нечеловеческой гримасой. Это ведь когда-то было человеком. Пусть и не самым хорошим, преступившим закон, но человеком… И сейчас мы убили его. Чем же мы вообще лучше этих заключённых преступников? Чёртовы вопросы этики и морали в очередной раз застают меня врасплох в самый неподходящий для размышлений момент! - Что вы стоите? Ждёте особого приглашения? – выкрикивает Мэгги и бросается на очередного ходячего. Её голос выводит меня из ступора. Сморгнув, я отрываю свой взгляд от стекающей по лбу мертвеца струйки крови и наконец следую примеру Тома и Мэгги. Терзавшие меня несколько мгновений назад сомнения летят в тартарары, и я со жгучей злобой обезображиваю и без того жуткие лица наших давно почивших противников. Коридор не слишком широкий, и развернуться нам втроём негде. Но и сражаться плечом к плечу в столь ограниченном пространстве не представляется возможным. Поэтому Том, не особо спрашивая моё мнение, подаётся вперёд и вытесняет меня к выходу, закрывая от атак ходячих. Такой расклад мне абсолютно не нравится, и я, в мгновение ока проскользнув под занесённой для удара по очередному мертвяку рукой юноши, вонзаю острие своего ножа в открытый рот с вывалившимся фиолетовым языком. Уставившись на меня, свою несостоявшуюся жертву, налитыми кровью глазами, монстр смыкает зубы в попытке перегрызть сталь оружия. Я проворачиваю тесак, и неведомая сила, движущая ходячих, угасает внутри мертвеца… Периферическим зрением замечаю, как Мэгги обезглавливает некогда бывшего худощавым очкарика. Прокатившаяся по полу голова, вопреки всем законам логики, продолжает смыкать и размыкать губы с противнейшим чавкающим звуком и судорожно вращать пожелтевшими глазными яблоками. Её страдания заканчивает Том, опустив на хрупкий череп свой тяжёлый ботинок. Очки, болтавшиеся на одной дужке, зацепившись за ухо мертвеца, окончательно сваливаются и тут же оказываются растоптанными здоровенным амбалом-ходячим, идущим прямо на меня. Я поднимаю голову и замираю в оцепенении. В твари, которая решила выбрать меня в качестве своего сегодняшнего обеда, около двух метров роста и больше сотни килограммов чистых мышц. Синие тюремные наколки, покрывающие руки и часть лица заключённого, так нелепо смотрятся на серой истончившейся коже… Что я могу сделать против такой горы? На принятие решения у меня нет даже нескольких долей секунды. И пока ходячий тянет неуклюжие ручищи, чтобы заключить меня в свои смертельные объятия, я с силой отталкиваюсь ногами от пола и в прыжке половиню его лысую голову, срезая часть макушки вместе со скальпом. Я взвизгиваю и отскакиваю в сторону, когда ходячий начинает заваливаться на меня. Тело падает с такой силой и грохотом, что пол под моими ногами содрогается как от хорошего землетрясения. Сжавшись, как пружина, я тут же занимаю оборонительную позу, но, оглядевшись по сторонам, замечаю, что сражаться больше не с кем: все свободные ходячие нашими усилиями обрели вечный покой. - Что опять не так? – спрашиваю я у Мэгги и Тома, все ещё держа наготове тесак. Уже вовсю разбираясь с закрытыми в индивидуальных камерах мертвецами, они услышали грохот и теперь устремили свои взгляды на меня. - Помочь мне не хотели? Я указываю на тело громадного ходячего. Грин фыркает, пожимая плечами, и возвращается к своему прежнему занятию – успокоению мертвецов за решётками. Том переводит взгляд то на меня, нелепо шмыгающую сейчас носом, то на груду мышц на полу. Несколько секунд он молчит, морщинка задумчивости и сосредоточенности залегает между бровями. В результате, пораскинув мозгами, парень выдаёт: - Я был уверен, что ты справишься. Раздражённо поджимаю губы, чтобы не наговорить сейчас кучу гадостей этому изворотливому лису. - Нужно двигаться дальше, - размышляет вслух Мэгги, вытаскивая нож из головы очередного ходячего и с отвращением вытирая его о рукав куртки. – Но и с этими зверюшками в клетках надо что-то делать. Том соглашается с ней, кивая каждому слову девушки. - Я остаюсь, - сообщает Том. Предупреждая наши с Мэгги вопросы, юноша продолжает: – Тюрьму я знаю гораздо хуже тебя, Мэгги. Из меня выйдет не самый лучший проводник. Если ходячих будет слишком много – не рискуйте и возвращайтесь. Перебьём этих и примемся за расчистку остальной части тюрьмы. Как вам такой план? Эй, а как же я? Моё мнение будет кто-нибудь спрашивать? - Я могу остаться. - Я перешагиваю через лежащего мертвеца и подхожу к Мэгги и Тому. Девушка в задумчивости перебирает пальцами и раздражённо потряхивает головой, пытаясь избавиться от досаждающего рычания запертых ходячих. - Ты же сам сказал, что я справлюсь! Я одолела этого великана, неужели ты думаешь, что эти мне не под силу? – В негодовании я делаю жест рукой, указывая на пару ходячих, тщетно пытающихся выбраться на свободу. За Тома отвечает Мэгги: - Неважно. Идём. Или ты трусишь? Такого я никак не ожидала, поэтому поначалу даже не могу найти нужных слов. - Нет. - Вот и всё, аргументов за моим ответом не последует. Обиженно разворачиваюсь на пятках и иду по направлению к выходу в коридор вперёд Мэгги, по пути злобно бросив Тому: - Счастливо оставаться! Мы идём молча и полностью игнорируем присутствие друг друга, лишь пристально озираемся по сторонам. Луч фонарика пляшет по самым тёмным углам в поисках оживших заключённых. Пусто, никого. - Тебе нравится Гленн? – внезапно прерывает молчание Мэгги. - Что? – опешив, переспрашиваю я. Шестерёнки в моей голове начинают бешено вращаться, чтобы вникнуть в суть вопроса. - Гленн тебе нравится? – в том же требовательном тоне повторяет свой вопрос девушка. И, чуть помедлив, добавляет: – Как мужчина. Я чувствую, что эта мысль терзает Мэгги уже давно, с того самого момента, когда её жених добродушно предложил мне присесть рядом с ним на ужине. И напрасно Грин мучает себя: после того момента мы с Гленном едва ли перекинулись хотя бы парой десятков слов. Тогда откуда же столько ревности и неуверенности в себе? - Нет! Что ты! Я никогда не… - чуть не вскрикиваю я, но, запнувшись на полуслове, тут же поправляю себя и произношу гораздо тише и спокойнее: – В смысле… Гленн замечательный человек и хороший друг, но совершенно не в моем вкусе, – и с улыбкой добавляю: – Честно. Услышав, что я никоим образом не претендую на её любимого, Мэгги заметно расслабляется и бормочет себе под нос: - Это хорошо… - Что хорошо? – уточняю я, оглядываясь по сторонам. За небольшим выступом коридорной стены, всего в нескольких шагах от нас, слышится движение и возня. Я реагирую мгновенно: - Мэгги, справа! Белый луч фонаря тут же устремляется в указанном мною направлении и натыкается лишь на пустоту… - Наверное, мне показалось. - Я с досадой опускаю тесак и, расслабив плечи, бросаю взгляд на свою спутницу. В полумраке виднеется силуэт девушки, рассмотреть эмоции, написанные у неё на лице, мне не удается. - Нет, постой. - Луч скользит вниз по стене и останавливается на уровне пола. В подсвеченном круге недовольно жмурит бусинки-глазки крыса. Топнув ногой, Мэгги прогоняет её: - Пошла отсюда! Бурый зверёк с писком исчезает во мраке тюремного корпуса. В тишине ещё долго слышится, как стучат по бетонному полу его маленькие коготки. - Так что именно «хорошо»? – После паузы я возобновляю наш прерванный разговор. - Не нужно придумывать, что сказать Рику, почему Эмма не вернулась отсюда живой, - на полном серьезе отвечает Мэгги. - Хотела скормить меня ходячим? – Я недоверчиво хмыкаю, стараясь не думать о том, правду говорит сейчас эта ревнивица или нет. - Ну… Это был один из вариантов. - Мэгги пожимает плечами, а потом, не выдержав, прыскает: – Да шучу я, а ты и поверила! Надо было посветить на тебя фонариком и посмотреть на твое лицо сейчас! В ответ корчу ей рожицу и высовываю язык, за что получаю дружественный тычок в бок. Перебрасываясь незначительными фразами и шутками с развеселившейся Мэгги, я и не замечаю, как мы доходим до конца обследуемого коридора. На наше невероятное везение ни один ходячий на пути так и не встретился в этой части блока. - Пора возвращаться, - заключает моя спутница, опираясь плечом о стену для незначительной передышки. Я следую её примеру. – Том, наверное, там уже заждался. Мы разворачиваемся и тут же отскакиваем назад, упираясь спиной в стену и осознавая, что отступать некуда. Материализовавшаяся из темноты фигура замирает в неподвижности, в то время, как Мэгги неслушающимися пальцами нащупать кнопку на погасшем в самый неподходящий момент фонарике. Скованное страхом сердце замирает, и… Щёлк, и Том щурится и прикрывает руками глаза от бьющего прямо в лицо яркого света. - Эй, это я, всё в порядке. Убери фонарик. - Юноша недовольно кривится и выставляет вперёд локоть, всё ещё спасаясь от луча. Мэгги отводит фонарик в сторону и тут же набрасывается на Тома: - Какого чёрта? Зачем надо было так пугать? Я поддерживаю её злобу, так как ледяные мурашки всё ещё бегают по спине, а ноги мелко подрагивают. - Всё-всё! Прости! – Парень поднимает руки в примирительном жесте и улыбается. В полумраке заметно, как поблескивают его зубы. – Я просто пришёл к вам на помощь. И совсем не хотел пугать! Я и Мэгги одновременно шумно выдыхаем, а Том предлагает: - Надо вернуться. - И, повернувшись ко мне, продолжает: – У меня для тебя есть особый сюрприз. - Да ну тебя… - огрызаюсь я… Мало заинтересованная в том, что за сюрприз приготовил мне Том, устало плетусь позади этих двоих, сгорбившись и по-старушечьи шаркая ногами. Останавливаемся там, где мы разделились, оставив Тома разбираться с запертыми ходячими. На лице юноши появляется самодовольная улыбка, от которой меня нервно передёргивает. Мэгги раздражённо стаскивает шлем, Том делает то же самое, но более легко и аккуратно, в отличие от резких движений Грин. - Ты готова к сюрпризу? – всё ещё улыбаясь, спрашивает он у меня. Я переминаюсь с ноги на ногу, придумывая предлог, как отвертеться от Тома. Из камер доносится глухое рычание. Прерывистое и жёсткое, как наждачная бумага. - Том! Ты же сказал, что закончил с ними! – угрюмо напоминает юноше его же слова Мэгги. - Это и есть сюрприз, - добродушно пожимает плечами он. – Эмма ведь так хотела остаться тут. С ходячими в камерах. Вот я и оставил пару штук ей на десерт. Ты готова? Мэгги закатывает глаза и крутит у виска, совершенно не одобряя затею с сюрпризом. Я угрюмо и недоверчиво кошусь на Тома, когда он берёт меня за руки и ведёт вглубь помещения, словно ребёнка в парк аттракционов, при этом доверчиво заглядывая мне в глаза. - Тебе понравится, вот увидишь. От его глупого тона мне хочется зарычать. - Том, я не малое дитя! Ты неправильно понимаешь все мои действия и слова, - сокрушённо бормочу я. Мне бы упереться ногами и остановиться, но я почему-то позволяю этому юнцу вести меня за собой. Я не успеваю ничего предпринять, когда идущий спиной вперёд Том запинается за валяющийся на полу труп и летит прямо в раскрытые объятия выставляющихся сквозь решетку ходячих. Тонкие пальцы с заломанными черными ногтями тут же вцепляются в куртку, а челюсти устремляются к незащищённой шее юноши. И я даже не знаю, что поражает меня в этот момент больше: нечеловеческий, животный ужас, сверкающий в глазах напуганного Тома или такие неправильно синие вены, проступающие сквозь сухую и тонкую, как пергамент, кожу на руках ходячих… Первой из оцепенения выходит Мэгги. Разомкнув скрещенные на груди руки, она хватает Тома и тянет его из хищных лап ходячих. Но тщетно: твари мертвой хваткой вцепились в паренька. Я прихожу на помощь и прикладываю все свои силы, оглушаемая смешавшимися криками Тома и нашими с Мэгги. Сжав зубы, я рывками тащу брыкающегося парня, Мэгги быстро перенимает мои действия и, как только наши рывки становятся синхронными, мы кубарем валимся на пол. Мэгги взвизгивает, ударившись локтем об пол, а Том, получив в живот моей коленкой, корчится от боли. Я лежу навзничь, пытаясь восстановить дыхание, и мысленно благодарю саму себя, что не сняла шлем, как остальные. Удар об пол при падении был такой силы, что, если бы не этот шлем, я бы разбила затылок. - Ты цел? – переводя дыхание, обращается Мэгги к Тому. Я перекатываюсь на живот и кладу голову на сложенные перед собой руки. - Да… Да… Всё… В порядке, - бормочет наш бывший студент, пытаясь отойти шока. – В порядке… Спасибо… Я поднимаю голову и внимательно осматриваю Тома, который ошалело оглядывается по сторонам. Крови вроде нет. Парню просто нереально повезло. - Фух, - выдыхает Грин и тут же набрасывается на него с претензиями: – Как ты так мог? Это… Это просто верх безрассудства! Ты должен благодарить Господа Бога за то, что остался жив. - А я ведь говорила, что это была глупая затея, - вставляю я и, медленно поднявшись на ноги, протягиваю руку Тому. И именно в этот момент раздаётся нечеловеческий крик, который заполняет всю пустоту тюремного блока, множится и усиливается, отражаясь от стен.