Children of the sorrowful World

- Вы ещё пожалеете об этом! Я клянусь, - как заведённый повторяет Джед, потирая освобождённые от наручников запястья, и злобно косится на Рика, в чьих руках теперь позвякивают эти самые наручники. - Вы не того взяли. Я стою рядом с Диксоном, скрестив руки на груди, и издали наблюдаю за тем, как Мишонн забрасывает в подозрительно чихающую копотью, но, тем не менее достаточно крепкую машину бумажный пакет с провизией и вещами первой необходимости. Туда же отправляется и пара бутылок с водой. Этого немного, но на первое время, чтобы выжить, Джеду будет достаточно, а дальше... Дальше пусть выкручивается сам. Рик подталкивает слабо сопротивляющегося мужчину к открытой дверце машины и, положив ладонь ему на макушку, жестом заставляет приземлиться на сиденье. Нервно елозя в кабине, Джед, видимо осознав, что все попытки убедить своих палачей тщетны, выдаёт фразу, от которой волосы встают дыбом: - Мы ещё увидимся, и тогда вы будете проклинать себя, что не послушали меня. Обещаю... Вы успеете пожалеть об этом! Я делаю шаг назад и нервно передергиваю плечами в попытке освободиться от гнетущего ощущения. Мельком бросаю взгляд на Диксона, роющегося жирными пальцами в плошке в поисках обжаренного кусочка соевого мяса побольше и разочарованно вздыхающего. Соевое мясо для взрослого мужчины - абсолютно бесполезная, ничуть не питательная гадость, а уж для только поправившегося после тяжелой болезни - и подавно. Сил с него не восстановишь ни на толику... Спустя неделю после того, как в тюрьму доставили лекарства, запасы провианта исчезают с угрожающей скоростью, а на вылазку по магазинам отправиться было некому. И некогда. - Херня это всё, - раздосадованно вздыхает Дерил, облизывая замусоленные пальцы. Я презрительно отворачиваюсь от дурно воспитанного охотника и делаю большое усилие над собой, чтобы не высказать ему пару нелестных замечаний. Хотя... Думаю, следующей зимой, когда по вечерам бывает нечем заняться, я смогу обучить этого верзилу азам этикета. По крайней мере напрочь отобью привычку есть руками. Если ничего не случится до зимы... - Пора бы сходить за настоящим мясом, слышишь? - Я получаю тычок в бок в попытке привлечь моё внимание. - Нечего так фыркать, я могу нормально охотиться, не инвалидом же я стал в конце концов. Сегодня после обеда отправляемся в лес и вернёмся оттуда только когда разживёмся крупной добычей, согласна? Киваю в ответ, отрешённо наблюдая, как удаляется машина с Джедом, поднимая за собой плотные столбы вьющейся пыли. Когда ворота за машиной закрываются, навсегда отрезая Джеду путь назад, я шумно втягиваю воздух и прикрываю глаза: от яркого солнечного света на красном фоне скачут цветные звёздочки-мушки. Мы не можем так просто отпустить убийцу, хладнокровно пристрелившего Тома, даже по законам теперешнего мира это немыслимо. - Бред какой-то... - бормочу я, слабо понимая, что вообще происходит. Из-за эпидемии мы потеряли почти половину людей, трое, включая Тома, были хладнокровно убиты. Я ни на секунду не сомневаюсь, что Джед убил Тома, это ясно как белый день, но насчёт девушек - меня терзает странное чувство, что всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Слишком рьяно мужчина отрицает свою причастность к расправе над Хейли и Кайли, а букет... Джед никак не мог добавить к цветам в моей камере букет Тома - он просто уже был заперт в карцере, а до этого находился рядом с телами вместе с остальными очевидцами происшествия, - всё не сходится. Я делаю несколько шагов назад и приваливаюсь спиной к решетчатому забору внутреннего двора, вытянув ноги и чуть сползая вниз. Вопросительно смотрю на Диксона, топчущегося на одном месте, в надежде получить ответ на неразрешимый для меня вопрос. - Думаешь, Рик прав насчет Джеда? Может он ошибается? - Я прикрываю глаза ладонью и начинаю в задумчивости массировать брови. - В смысле... я знаю, он правильно поступает, выгоняя Джеда, и это, пожалуй, даже слишком мягкое наказание после того, что он сделал. Будь я на месте Рика, Джеду воздалось бы по заслугам и он справедливо получил бы пулю в лоб, но... Что если он не сжигал девчонок, что если настоящий убийца всё ещё на свободе? Дерил также опирается о забор локтем и нависает надо мной, разглядывая сверху вниз: - Рик не дурак, Эмма... Уж что-что, а своей хватки легавого он не потерял. - Я опускаю глаза, чтобы не встречаться взглядами с охотником, и начинаю водить ладонью по жутко щекочущей пожухлой траве, а Диксон тем временем продолжает: - У меня нет причин не доверять ему. Подумай сама, столько человек выкосил этот долбаный менингит. Может, настоящий убийца давно мёртв, и Рик знает об этом и не хочет ворошить прошлое? Неужели всем, кроме меня, наплевать на правду? Он наклоняется и срывает травинку, одну из тех, что только что щекотали мне ладонь. Повертев немного в руке, Дерил отправляет её в рот, как сигарету. Я киваю, но чуть слышно бормочу: - Ага... Или покрывает кого-то. - Что? - переспрашивает Диксон, не расслышав мои слова, сказанные под нос. Я мотаю головой и лениво поднимаюсь на ноги. - Неважно. - Мысли о том, что убийца жив и Рик знает его, не кажутся мне бредовыми, но делиться ими я ни сейчас, ни впредь не собираюсь. Главное, ночами нож держать поближе к себе, под подушкой. Так хуже не будет. - Подумаешь... В случае чего мой рыцарь меня защитит. Ты ведь мой рыцарь, правда, Дерил? Я догоняю отошедшего от меня охотника и задиристо хлопаю его по плечу, одаривая при этом самой очаровательной из арсенала своих улыбок. То ли улыбка его не впечатляет, то ли роль персонального рыцаря не кажется Диксону заманчивой, но он лишь презрительно морщится, когда пытается придумать что-нибудь колкое в ответ. - Уотсон, ты ведь издеваешься, да?.. Ой, да иди ты... На вон. - Дерил пихает мне в руки плошку с остатками еды и, обиженно сопя и поглядывая в мою сторону из-под длинной челки, проходит мимо. - Отнеси это на кухню! И валите собираться на охоту, Ваше Величество! Улыбка не исчезает с моего лица, когда я глупо глазею на тарелку, а потом, шаркая ногами и поднимая пыль, плетусь в сторону насупившихся мрачных зданий тюрьмы. Приветливо киваю обогнавшим меня Рику и Мишонн и думаю, что из оставшихся съестных припасов можно прихватить с собой в лес. Солнце нещадно печёт макушку, сырая от липкого пота водолазка неприятно льнёт к телу, и я отдала бы сейчас всё на свете, чтобы избавиться от неё. Но пальцы автоматически находят вздувшиеся на руках шрамы, неприкрытые сегодня разноцветными платками, и мне не остаётся ничего иного, как обречённо втянуть в себя обжигающий воздух и поправить растянутые рукава водолазки. Придётся терпеть до тех пор, пока я не доберусь до манящего спасительной прохладой жилого блока и не надену что-нибудь полегче. Долой водолазку, долой сапоги, в которых в последнее время нестерпимо жарко. Заматываю шрамы платками и вытаскиваю из запасов одежды просторную майку болотного цвета, а из-под кровати достаю заждавшиеся своего часа кроссовки. Так-то лучше. Наверное, я появляюсь совершенно не вовремя. Резко вывернув из-за крошашейся красными кирпичными осколками стены, натыкаюсь на Тайриза и Дерила, которые, обсуждая что-то, делают вид, что не заметили меня. Или и в самом деле не заметили? Машинально делаю пару шагов назад и ныряю обратно за стену, когда до ушей долетают обрывки фраз Тайриза: - Я, конечно, понимаю, что лучшим подарком для неё была бы голова Блейка, поданная на блюде, но... Подслушивать нехорошо, Эмма, напоминаю я сама себе, но раздирающее любопытство не даёт мне так просто уйти или в открытую выйти к мужчинам и забрать охотника с собой в лес. - ...Ты знаешь Мишонн лучше меня, как думаешь, почему ей не понравилось? Терзавшая меня совесть мгновенно затихает. Ещё бы, ведь речь идёт о моей соседке. Я прислушиваюсь, рассказывать ни Саше, ни Бэт о том, что и когда не приняла от Тая Мишонн, я не собираюсь, но для повышения собственной осведомлённости о делах соседки прислоняюсь к кирпичам и медленно пододвигаюсь к углу стены. Мелкий гравий при этом достаточно громко похрустывает под подошвами кроссовок, и я крайне рискую быть раскрытой. - Чувак... Ты нашёл кого спросить.- Молчание затягивается, и я прямо-таки представляю, с каким задумчивым выражением лица Дерил подбирает нужные слова. - Совсем не по адресу... Отношения с бабами у меня всю жизнь строились по одному правилу: я им деньги - они мне услуги. Закусив губу, едва сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться: ещё одно маленькое откровение о Дериле, который продолжает: - Мне-то откуда знать, что Мишонн нравится. Женщины, они такие - существа сложные... Но одинаковые. Так что ты лучше сестрицу свою спроси, что да как, какие ей финтифлюшки по душе, или Мэгги. Даже мелкая Бэтти сможет тебе помочь. Я-то тут при чём? И действительно, о чем Тайриз думал, когда выбрал себе в советчики по любовным делам нелюдимого, не ласкового, не романтичного, абсолютно никакого мужчину, предпочитающего общению с женским населением тюрьмы истребление белок? - Ну вот ты... - не унимается Тайриз, решив доканать Диксона своими расспросами, - что бы ты подарил своей Эмме? Кажется, в этот момент я забываю как дышать, ошалевшее сердце, пропустив удар, ускоряется, норовясь сломать рёбра и выскочить из груди. Я не готова. Совершенно не готова, к тому, что скажет Дерил. Мне хочется заткнуть уши, убежать, выбить из головы все мысли о том, что Диксон думает обо мне. Правильнее всего было бы вообще не начинать совать нос в чужие дела, но раз вляпалась, придётся выслушать мнение охотника обо мне, каким бы оно ни было. - Э-э... - Я слышу как Диксон сплёвывает на землю. - С чего это она моя? Не-не-не. Просто прилипла ко мне и всё. От остальных баб отличается лишь тем, что Уотсон слишком навязчивая... Вряд ли я ожидала услышать такое от Дерила и тем более про себя. Потупив взгляд, поджимаю губы. Если бы были силы, я бы сейчас заревела, но сил нет. Вообще ничего, кроме обжигающей изнутри обиды. Собираю остатки самообладания в кулак и выскальзываю из-за угла, чтобы с гордым видом пройти мимо Диксона. Но каждый шаг даётся с трудом, ноги становятся ватными, я их не чувствую и вот-вот упаду, словно мне переломали хребет, а затем вырвали его, оставив без остова и возможности нормально существовать. - Эй, ты готова идти? - как ни в чём не бывало бросает Дерил, когда я успеваю поравняться с ним. "А зачем? Ни словом, ни делом, а тем более своим присутствием я, такая навязчивая, больше не потревожу тебя", - эта фраза вертится на языке, когда я оборачиваюсь, чтобы взглянуть в глаза Диксону. Пятясь спиной вперёд, истеричным жестом заправляю за ухо выбившуюся прядь и развожу руками в воздухе. На лице мужчины отчётливо читается удивление, не надо быть слишком умным, чтобы понять: я слышала и услышала для себя всё, что мне нужно знать. - Дерил, скажи ей, - вклинивается в молчание Тайриз, нервно глядя сначала на одного, затем на другого из нас двоих. Но Диксон не произносит ни слова, от чего становится ещё хуже. Кажется, теперь до меня в полной мере доходит смысл фразы: ранят словами, но добивают молчанием... Я натянуто улыбаюсь, часто моргая, чтобы прогнать начинающие слепить слёзы, и, резко крутанувшись на пятках, спешу покинуть это место и оставить Диксона в столь желанном для него покое. А что я хотела, изначально добиваясь общества того, кому это абсолютно не нужно? Предлагать дружбу тому, кто строил высокие стены, укреплял свою колючую броню, защищаясь от меня. Чего я, собственно, добилась, выбрав в качестве друга из разношёрстной толпы тюремных обитателей того человека, кто каждое проявление теплоты считает слабостью. На каждую попытку сломить холодную броню, он отвечал новыми и новыми шипами... Останавливаюсь только тогда, когда со всей дури так хлопаю тяжелой металлической дверью, что эхо ещё долго отзывается в пустоте блока, волнами то отступая, то набегая снова. Я, пресвятая наивность, в какой-то момент даже начала думать, что между нами возможно что-то большее, чем эта "недо-дружба". Как же я ошибалась, изводя себя наиглупейшей ревностью!.. Да Диксон скорее среди ходячих найдёт подружку, чем обратит внимание на меня! Я возненавижу себя, если сейчас заплачу. Я не заплачу... Обжигающая слеза медленно скатывается по щеке, оставляя за собой мокрую солёную дорожку. Дерьмо собачье! Естественно, ни о какой охоте и речи быть не может. Сидя на общем собрании в библиотеке, я упорно игнорирую встревоженные взгляды Диксона, направленные в мою сторону, и стараюсь вообще сидеть, повернувшись к нему спиной. Никак совесть замучила... В пол-уха слушаю обсуждение запасов продовольствия и прочих "закладок" группы и думаю, а не отправиться ли мне после в лес, поставить новые силки, собрать немного ягод, если они успели созреть. Оставаться с Дерилом под одной крышей сегодня совершенно не хочется, я готова сделать всё, что угодно, лишь бы сбежать подальше от насупленных взглядов исподлобья и ненужных извинений, если охотник на них решится. Поэтому, когда Рик начинает набирать желающих на предстоящую после собрания вылазку за продуктами, я почти подскакиваю с поднятой рукой, как школьница-заучка, которая хочет раньше всех дать ответ на задачку. И всё это происходит под недовольное шипение Саши, решившей прямо сейчас переплести косу, которая при каждом моем резком движении норовит развалиться на пряди прямо в руках девушки. К моему вящему раздражению Диксон тоже поднимает руку, желая отправиться за продуктами... В тысячный раз подряд мысленно благодарю Рика, что он разделил людей на небольшие группы для предстоящей вылазки, и мы с Дерилом оказались в разных. Оперевшись локтем об капот бледно-зелёного, покрытого тонким налётом пыли "Хендая", провожаю взглядом автомобиль, увозящий подальше Диксона, а вместе с ним и Мэгги с Таем, и облегчённо вздыхаю. Пока я глазею по сторонам, Гленн перетаскивает пустые картонные коробки в багажник машины. Солнце бьёт в глаза, и азиат так сильно щурится, что я невольно удивляюсь, как он вообще может что-то видеть. Рик, склонившись над картой, развёрнутой прямо на капоте, сосредоточенно изучает её содержимое. Коричневая рубашка на Граймсе потемнела от проступившего пота, и он в задумчивости потирает мокрую шею и хмурит брови, раз за разом обращаясь взглядом к карте. - Эй, Гленн, - призывает замешкавшегося с дверцей багажника паренька Рик, - Эмм-с, на секундочку. Я лениво поворачиваюсь и ставлю на капот уже оба локтя, теперь опираясь подбородком на сцепленные в замок пальцы. - Ну? - Я думаю, нам нужно выехать на шоссе по этой просёлочной дороге, так мы срежем порядка десяти миль. - Рик ведёт пальцем по вдоль обозначенной тонкой змейки дороги, за достаточно отросшим ногтем на бумаге остаётся едва заметная вдавленная полоса. - По шоссе мы поедем на северо-восток, - палец останавливается, указывая на конечную цель нашей поездки, - вот в этот городок. Он вроде как совсем небольшой, но, думаю, пара магазинов найдётся. Если всё пройдёт удачно, и мы обнаружим не голые полки, можно будет ещё пару раз смотаться в этом направлении и прочесать близлежащие деревни и мотели вдоль шоссе. Рик поднимает голову, ожидая нашего с Гленном одобрения. - Думаю, сегодня управимся... - он и поворачивает наручные часы, свободно болтающиеся на руке, циферблатом кверху, - часов за пять-шесть. Ну так как? Незаметно появившийся за моей спиной Гленн, воодушевлённо кивает: - Отлично, так и сделаем! Эмма, ты согласна? - Да-да, мне все равно, - киваю я, пару раз пинаю шину переднего колеса, проверяя ее на прочность, и плюхаюсь на заднее сиденье. - Поехали уже! Отстукиваю нервный ритм пальцами по коленке, пока жду, когда Рик и Гленн усядутся на свои места. Машина плавно заводится и начинает сыто урчать. Мы проезжаем мимо, и я машу рукой и улыбаюсь Саше, ждущей, когда автомобиль выедет за ворота, чтобы закрыть их. Мимо проносятся миллионы деревьев и выглядывают одинокие заброшенные дома, прячущиеся в тени всё тех же деревьев. Автомобиль стремительно несётся по дороге, и Рик расслабленно держит руль, лишь изредка выворачивая его, чтобы объехать препятствия в виде медленно плетущихся по проезжей части ходячих. Автомагнитола, которой не даёт покоя Гленн в поисках нужной ему песни, что-то тихо шепчет. Кажется, это что-то из репертуара Linkin Park, если я ничего не путаю, и у этой группы есть спокойные композиции.* Ветер врывается через открытое окно и треплет волосы, и они то и дело липнут к губам. Расслабленно откинувшись на подголовник, я поглядываю на проплывающий мимо пейзаж. Когда лес заканчивается, и мы выезжаем на открытую местность, я не могу сдержать удивлённый вздох. Как быстро природа взяла своё, отвоевав у человека то, что по праву принадлежит ей. Прошло всего каких-то два года с тех пор, как почти всё человечество вымерло и превратилось в способную к передвижению плотоядную падаль, а окружающий мир успел неузнаваемо измениться. На раскинувшихся по обе стороны от шоссе полях, некогда обрабатываемых, уже набирают силу небольшие дикие кустарники и чахлые деревца, а буйно цветущие сорные травы образуют бескрайнее разноцветное море. Ветер то пригибает стебли с цветами к земле, то даёт им распрямиться, и кажется, будто волны бегут по полям. Правда, как настоящее море! Сквозь трещины в асфальте пробивается тёмно-зеленая, полная жизни молодая трава, несколько ворон сидят на полностью увитом плющом покосившемся дорожном указателе - из-за врытвин ржавчины уже не разберёшь ни одной буквы. Даже медленно покрывающиеся оспинами лишайника покинутые дома теперь попали под власть мелких зверьков, пауков и змей... Страшно подумать, как переменится мир лет через пять или десять. Останется ли в нем хоть что-то, что ещё совсем недавно было обыденным и привычным? Хотелось бы посмотреть, если, конечно, я не умру раньше... Поле снова сменяется светлым дубовым лесом, и, проехав еще пару миль, мы останавливаемся на подъезде к маленькому городишке. Автомобиль прячем во дворе одного из крайних домов - вольным мародерам не составит труда его найти, однако не бросать же машину на открытом месте, облегчая задачу воришкам. Оценив возможные пути экстренного отступления в случае чего и, видимо, оставшись вполне довольными ими, мои спутники покидают салон автомобиля и начинают выгружать из багажника всё, что в первую очередь может понадобиться на вылазке. Я следую их примеру и среди вещей выбираю компактный, но достаточно вместительный рюкзак с крупной ярко-оранжевой молнией. Помимо охотничьего ножа, который всегда при мне, вытаскиваю из сумки с инструментами и разводными ключами припрятанный тесак в ножнах и прилаживаю его к ремню джинсов. Рик и Гленн вооружаются ещё и металлическими ломиками. Под ногами обречённо стонут прошлогодние листья, тень, отбрасываемая раскидистыми кленами, наводит на и без того не самое приятное место ещё больше жути. Рюкзак натирает плечи, я просовываю большие пальцы под лямки и оглядываюсь по сторонам в поисках ходячих мертвецов. На газоне перед одним из домов долговязый мужчина в полуистлевшей униформе рабочего крепко запутался в бельевых верёвках и не может сдвинуться с места, лишь кровожадно хрипит и тянет руки в нашу сторону. Плотная девица с остатками кучерявой тёмно-русой шевелюры преследует нас позади. Ну как преследует - ползёт. Причем ползёт только верхняя половина тела, продвигаясь сантиметр за сантиметром и таща за собой гирлянду из кишков. Нижняя половина, терзаемая обнаглевшими, абсолютно не боящимися нас воронами, находится в полусотне шагов от своей обладательницы. Еще несколько тварей скалятся в окнах покинутых домов. Проходим всего лишь один квартал по пустынной улице с обочинами, заставленными медленно ржавеющими брошенными машинами, и тут же оказываемся на центральной площади городишки. Городская ратуша, а перед ней - скромный фонтан, наполненный тёмно-бурой испротившейся водой, пожарный участок, пара прислонившихся друг к другу магазинчиков, торговавших шмотками, электроникой и прочей бесполезной чушью. И конечно же, цель нашего сегодняшнего променада - продуктовый магазин, приветливо распахнувший раздвижные автоматические двери. Даже на весьма приличном расстоянии можно заметить, как тускло отблескивают стеклянные банки с консервированными овощами, стоящие на ломящихся от обилия съестного полках, так манящих поскорее зайти. Черт!.. Со всей дури врезаюсь в спину внезапно остановившемуся помощнику шерифа. - Не нравится мне это... - Рик резко присаживается, скрываясь за одним из автомобилей, и делает жест рукой, чтобы мы с Гленном сделали то же самое. Поспешно оказываемся рядом с Граймсом, который понижает голос до шепота. - Я не уверен, что это хорошая идея - прямо сейчас зайти в магазин, подберемся к нему поближе. Двери открыты, но все полки в полной целости... Ходячих в округе практически нет... - Не может ведь быть такого, что мы первые и единственные, кто решил обчистить этот городок, - вставляет своё слово Гленн, удобней перехватывая ломик. - Нужно выяснить, что здесь не чисто. - Подождём? - этот вопрос Рик может не задавать. - Если в ближайшее время всё будет спокойно, зайдём в магазин с торца, главный вход не вызывает у меня никакого доверия. Гленн и я киваем, как китайские болванчики, вторя каждому слову Граймса. Действительно, рисковать не стоит. Я готова просидеть хоть неделю, чтобы окончательно убедиться в безопасности, и только потом решиться выйти на поживу. Хотя будь моя воля, я бы уже бежала отсюда без оглядки, повинуясь внутренним инстинктам. Однако долго ждать не приходится: буквально через полчаса блаженная тишина нарушается ритмичным урчанием мотора, и на центральную улицу выплывает вишневый "минивэн" и останавливается у открытого магазина, а мы втроём, как по команде, одновременно приподнимаемся и опасливо выглядываем из-за кузова пикапа. Непрошеный гость - всего один, сидит, вцепившись в руль, и яро вертит головой по сторонам, явно оценивая обстановку вокруг. Мы затаились, не шелохнувшись, словно нас вообще не существует. Убедившись, что по близости опасности нет, гость расторопно вылазит из "минивэна". Им оказывается молодой мужчина с огненно-рыжей шевелюрой и не менее яркой густой бородой в камуфляжной жилетке с множеством карманов, надетой поверх голого торса. С плохо скрываемым раздражением мысленно подмечаю, что этот пижон нацепил на себя стильные тёмные очки, а на правой руке его красуются достаточно дорогие крупные часы. Прямо не конец света, а неделя мод какая-то. Гленн отборно бранится, шипя мне в ухо, когда гость вороватой походкой приближается к магазину и как ни в чём не бывало ныряет вовнутрь, прихватив одну из стоящих у входа продуктовых корзин. - Черт!!! Наши консервы уводят прямо из-под носа! Рик, идём за ним, чего сидеть и ждать? Пока мы отсиживаемся, это тип сорвёт неплохой куш и заберёт самое ценное. Вроде бы всё спокойно, зря только время потеряли, - не унимается азиат, явно недовольный наглостью непрошеного гостя. Я перевожу встревоженный взгляд с Гленна на Рика. Если парень выглядит раздражённым, то Граймс крепко обеспокоен - можно сказать, напряжение ощущается даже в воздухе. Состояние Рика передается и мне: я как-то сжимаюсь, подбираюсь перед атакой, в любой момент готовая действовать. На автомате вытаскиваю тесак и кладу на колени. - Мы подождём еше пару минут, - холодно осаживает Гленна наш лидер, на что тот понимающе кивает, но насупленно хмурит брови. Я долго соображаю, реальность ли это или мне начинает мерещиться непонятно что, когда с гиканьем и залихватским улюлюканьем из магазина вываливаются несколько человек. Четверо крепких людей - трое мужчин и одна женщина, - побритые налысо и истыканные бесчисленным множеством пирсинга, поочередно толкают впереди себя тележку для продуктов, в которой... О боги! В которой без чувств лежит с болтающимися выше головы ногами наш новый знакомый, на пробитом чем-то тяжёлым виске алеет яркая кровь. Дикари громко хохочут и выделывают на тележке фигуры высшего пилотажа, подобно профессиональным гонщикам. Вооруженные до зубов, они мало заботятся о том, что своими криками привлекут ходячих. Один мужчина садится и отгоняет "минивэн" рыжего, ставя его на обочину в ряд с другими автомобилями. Повертев ключи от машины в руках, он сильно размахивается и бросает их куда-то в сторону покинутых домов, затем, услышав едва различимый шлепок о землю, присоединяется к своим приятелям. - Что, блять, здесь вообще творится? - ошарашенно выдаёт Гленн, когда провожаемая нашими взглядами странная процессия удаляется на достаточное расстояние. Мозг упорно отказывается давать хоть какое-то логическое объяснение тому, что происходит, отдельные части картинки с трудом складываются в одно целое. Небольшой городок, в котором, на удивление, нет ходячих, под завязку забитый продуктами магазин с гостеприимно распахнутыми дверями, но стоит незадачливому охотнику за едой зайти в магазин - челюсти дверей смыкаются, как... как в ловушке! Осознание заставляет меня резко выдохнуть и сжать рукоятку тесака сильнее: попасться ведь могли мы, и ещё неизвестно, одолели бы тех четверых в случае чего или нет. - Не знаю, но я хочу это выяснить, - откликается Рик, доставая револьвер из кобуры. - Идём! - Рик, что? Куда идём? - Больше всего на свете мне хочется оказаться сейчас за надёжными стенами тюрьмы в полнейшей безопасности. Я даже на охоту с этим засранцем Диксоном согласна, лишь бы не находиться здесь больше ни секунды. - Может, уедем отсюда? Это какое-то очень хреновое место. - Эмма, если ты хочешь, можешь вернуться в машину и подождать нас с Гленном там. Мы быстро разузнаем всё и поедем домой, очень быстро. - Граймс берёт меня за плечи и успокаивающе заглядывает в глаза: - Обещаю. Ты согласна? Этим тоном Рик мог бы вполне успешно рассказывать малым детям о прописных истинах... Но на меня, трусиху, его слова абсолютно не действуют. Перспектива остаться одной-одинёшенке в месте, где творится такая дикая чертовщина и среди бела дня похищают людей, не особо льстит - я не собираюсь отходить от своих спутников даже на десяток шагов. Ошалело мотаю головой, всем видом показывая, что они могут отправиться на разведку со мной или... только со мной. - Окей, только не отставай, - бросает через плечо Граймс и синхронно с Гленном подбирается к следующей припаркованной машине. Я вздыхаю: разве у меня есть выбор? Пробираясь за стоящими у обочины автомобилями, а затем, когда они заканчиваются, скрываясь под пологом деревьев и раскидистых кустов, которые растут вдоль дороги, преследуем странную процессию. Стараемся не подходить слишком близко, но и не теряем их из виду. Дикари, чьей добычей стал рыжий, - зачем он им? - ведут себя чересчур крикливо и весело, явно довольные своим уловом. Даже успевают утроить небольшую потасовку, что-то не поделив между собой. Она, сопровождаемая визгами и громким хохотом, однако быстро заканчивается резким возгласом главаря - шкафоподобного мужика в армейских берцах и замотанной на голове банданой с синим орнаментом. Очки рыжего теперь красуются на его носу. Я очень стараюсь не производить много шума, но это плохо выходит - то плечом задену ветку, и листья начинают оглушительно шуршать, то хрустнет под ногой сухой корень. И только самоубеждение, а-ля "глубоко вздохни и представь, что ты сейчас на охоте", немного начинает действовать: я ступаю мягче и больше оглядываюсь по сторонам, чтобы случайно не напороться на что-либо. Рик и Гленн, за спинами которых я плетусь, то замедляют шаг, когда мы оказываемся на опасном расстоянии от галдящей шайки, то наоборот ускоряются, если те вырываются вперёд. Движения моих спутников легки и бесшумны, между собой они обмениваются безмолвными, давно отлаженными за многочисленные совместные вылазки жестами, которые я мало понимаю и вообще держу рот на замке. Редких тварей, которые шатаются по лесу, быстро добиваем, проломив им ломиками череп или же снося голову тесаком, пока те не успели очухаться и поднять вой. Спустя примерно пятнадцать минут дикари заворачивают тележку, в которой всё ещё без сознания развалился в неудобной позе пленник, с асфальтированной дороги на гравийку. Наш путь уходит вправо, и я отмечаю для себя, если поворотов больше не предвидится, к нашему автомобилю можно будет вернуться чуть побыстрее, срезав часть пути и пройдя её по лесу. Голоса на дороге становятся тише, на смену им приходит душераздирающий, металлический дребезг тележки, чьи колесики подпрыгивают на мелком гравии, заставляя всю конструкцию громко дребезжать... Приходится немного отстать - главарь начал усиленно вертеть головой, выглядывая чужаков и сжимая в руках тяжесть автомата. В просветах между деревьями проступают очертания обшарпанного промышленного здания в два или три этажа высотой, а дикари скрываются за решётчатым забором с протянутыми поверху кольцами колючей проволоки - почти как в нашей тюрьме. Мы прилипаем к стволам деревьев: Рик - ближе всех к забору, я и Гленн - чуть поодаль, высовываем из-за них головы, стараясь рассмотреть, что происходит в логове шайки. - Ну и что будем делать дальше? - шепотом спрашиваю я, когда подбираюсь, скрываемая зелёной стеной кустарников от территории здания, на корточках к Рику. Он присаживается, не сводя глаз с территории за забором, руки тянутся к револьверу, и Граймс приглушённо щёлкает, возводя курок. - Надо узнать, что это за люди. Сколько их... Что они сделают с тем бедолагой... - Погоди, ты же не собираешься его спасать?.. Молчание. Именно этого я больше всего и боялась. - Псссс... Неуклюже поворачиваемся на шум. Это Гленн, стоящий прислонившись к дереву, делает знаки Рику. Машет рукой, чуть изгибая её в запястье, и едва заметно кивает головой. Даже мне, плохо знакомой системой условных жестов этой парочки, понятно, что Гленн хочет посмотреть оставшуюся территорию. Рик соглашается, и азиат, достав из-за пояса пистолет, сначала на карачках подползает к кустам, а затем и вовсе ложится по-пластунски и медленно удаляется от нас. Я снова оборачиваюсь к Рику: - Ты знал о ловушке? - Нет, но догадывался. - Мужчина запускает пальцы в кучерявую шевелюру, вторая рука беспокойно лежит поверх револьвера. - Но как? - Ты разве не заметила, на разных машинах слой пыли был неодинаковый? Вот так на! Всю дорогу от Хендая до магазина я вертела головой лишь в поисках ходячих уродцев, а Рик, со свойственной ему цепкостью копа, заметил даже такие незначительные детали, как долбанная пыль на тачках. Черт возьми, да их вообще было слишком много для столь мелкого городишки! Понуро опускаю голову, разглядывая бурые пятна крови мертвяков на лезвии тесака, загребаю ворох прошлогодних листьев и начинаю их оттирать. За забором появляется постовой, с автоматом наперевес вышагивающий перед входом на предприятие. Закончив с ножом, начинаю следить, как этот живой маятник прохаживается из угла в угол и лениво смотрит по сторонам. Солнце нещадно напекает его лысую макушку, и постовой то и дело стирает с неё широкой ладонью пот. - Скоро Гленн вернётся... - спустя несколько минут молчания, показавшиеся мне вечностью, шепчет Рик. И действительно, буквально вслед за его словами слышится едва уловимый шорох сухой листвы, и к нам подбирается Гленн. Сказать, что на нём лица нет, это значит ничего не сказать. На бледном лице, которое приобрело странный зеленоватый оттенок, проступили бисеринки холодного пота, а бегающие тёмные глаза слезились, и в них читался нечеловеческий ужас. От него остро пахло кислой рвотой, похоже, Гленн успел прочистить желудок. - Ребята... вы... вы должны это увидеть... Я не... не знаю... как так, - Гленн с трудом находит слова, что и неудивительно в его состоянии. Если до этого мне было так... Чуть-чуть страшно, то сейчас стало невыносимо, до визга, жутко. Гадая, что же такое нашёл Гленн, что привело его к шоку, ползу за ним и Риком и никак не поспеваю. Никогда в жизни не была в лагере скаутов, поэтому навыков передвижения по-пластунски у меня нет, равно как нет и многих других, которые ой как кстати в изменившемся мире. Ну там, например, разжечь костёр трением палочек друг о друга или из подручных средств сделать фильтр для воды... Оторвавшиеся от меня на достаточное расстояние мужчины останавливаются. Взгляд Рика становится стеклянным, когда он из-за куста глядит на территорию логова дикарей. Гленна снова выворачивает и он рукой вытирает висящую изо рта ниточку слюны. - Ну, что там у вас? - спрашиваю я, когда подбираюсь поближе к своим товарищам. - Ты точно хочешь это увидеть, Эмма? - Зрачки Рика расширены так, что за ними практически не видно светлую радужку. Гленн издает тихий страдальческий стон. - Да! Не зря же я собрала в коленки все занозы, что есть в лесу, пока ползла сюда. Подвинься. - Я толкаю Рика, чтобы он немного отступил, давая мне взглянуть сквозь проплешину в кустах, находящуюся у самых корней, на забор и то, что находится за ним. Куча костей лежит на солнце. Выбеленные дождями и солнцем и ещё совсем свежие, имеющие характерный чуть желтоватый оттенок. Зубастые дуги позвоночников, стройные ряды рёбер, торчащие из общей массы округлые головки бедренных костей, усыхающие связки суставов. С костей аккуратно срезано мясо, зарубы, образовавшиеся при отделении мышц ножом, поразительно напоминают своими очертаниями древнюю клинопись. Свежие останки гроздями облепели жирные черные мухи. На меня немигающе таращатся черепа, множество черепов. Человеческих... Ужас тяжёлым камнем ухает в желудок, а горло сковывает спазм. Если бы я сегодня пообедала, то блевала бы сейчас похуже Гленна. Для чего была нужна та ловушка в магазине? Зачем эти дикари забрали рыжего? Ответ один: они - охотники, и ведут жесточайшую охоту на людей. Неужели мир настолько сошёл с ума, что для того, чтобы выжить, нужно пожирать себе подобных... Насколько же нужно будь не-человеком, чтобы вообще додуматься до такого?! Мозг как будто отключается, единственная мысль, что вертится в голове: вставай и беги отсюда, прочь от того, что я абсолютно не понимаю. Это я и делаю. Отпрянув, отползаю подальше от кустов, судорожно перебирая пятками и цепляясь пальцами за землю, и резко вскакиваю на ноги. Взгляд не отрывается от кучи костей. Я стою, как громом поражённая... - Эмма, сядь немедленно! - шипит Рик, а Гленн подбирается ко мне и тянет за руку вниз. Но поздно: маятник-постовой как раз расслабленно разворачивается, дойдя до невидимой границы, за которую невозможно переступить, и замечает меня, столбом стоящую нескольких метрах от забора: - Эй, ты!.. А ну, стоять!.. - Я и без его команд не двигаюсь с места. Всё, что я могу делать, это тупо пялиться на человеческие останки... Кажется, даже если я закрою глаза, кошмарная картинка не исчезнет, наоборот, станет ярче и приобретёт объём. - Твою мааааааать! - первым подрывается Гленн. Пробуксовывая и припадая к земле, он крепко сжимает мою руку и заставляет начать двигаться. - Уходим! Быстро, быстро, быстро! - орёт Рик, и мы что есть мочи припускаем в лесную чащу. Позади раздаются крики охотников и слышатся первые автоматные очереди. Пули невидимой косой срезают высокие зонтики с цветами, и они заваливаются, ложась в стройные ряды. Гленн выпускает мою руку, и я мгновенно начинаю безоговорочно отставать. Они с Риком, похоже, привыкли к подобным забегам на длинные дистанции. Несмотря на то, что недавняя болезнь высосала из паренька все силы - бег даётся ему с трудом, острый кашель не даёт ровно, размеренно дышать, - он всё равно за доли секунды приобретает преимущество надо мной, оставляя меня позади. Рик бежит неслышно - не слышится его неритмичное дыхание, движения отлажены и спокойны. - Не отставайте, - бросает он через плечо, поворачивается и стреляет куда-то назад, за нас с Гленном. За спиной с гулом несётся рев очередей, эхом звучат голоса преследователей. Я не думаю о том, как добраться до нашего "хендая", я думаю, я молюсь, чтобы охотники не сели по машинам и не преградили нам путь на самых подступах к городу. Иначе всё - пиши пропало, Эмма, Рик и Гленн канут в Лету, пойдут на барбекю, а их обглоданные косточки будут гнить под лучами палящего солнца. Только выстрелы и голоса, перестука моторов не слышно - может, охотники-канибалы решили загнать нас, довести до крайности. С обессилевшей жертвой, пожалуй, играться будет намного веселее. Гипнотизирую спины моих спутников и пытаюсь ускорится, стараюсь бежать не из последних сил, но и слишком не отставать. Чувствую, как на бегу пустой рюкзак ритмично ударяется о спину. Несколько раз спотыкаюсь о торчащие из земли корни. Гленн, сбавив ход и сделав несколько шатких шагов, падает, очевидно запнувшись за один из них... - Глеееен! - кричу я, остановившись, и дыхание тут же сбивается. Под ответными выстрелами Рика, призванными защитить его, парень вскакивает с земли и нагоняет меня. А я восстанавливаю дыхание уже на бегу, до боли сжимая зубы и резко втягивая воздух носом. Рик резко сворачивает налево, и в пылу погони я не сразу понимаю, зачем он это делает. На нас ползёт небольшая стая местных ходячих, которых привлекли громкие звуки выстрелов. Резко торможу, чуть не столкнувшись нос к носу с одной из тварей, и следую за Граймсом. Гленн отстреливает самых проворных мертвяков. Надеюсь, невесть откуда нарисовавшиеся твари хоть ненадолго задержат охотников. Отличный сегодня день: выслеживание, перестрелка, погоня - как в лучших традициях крутого шпионского экшена. Вот только мне нисколько не круто. В паре метров от моей головы свистит пуля и вгрызается в кору дерева, превращая её в щепки и тысячи обломков. Ещё одна. И ещё!.. Совсем-совсем не круто... Боль приходит не сразу. Это как мощнейший удар молотком, раз - и мой правый бок будто воспламеняется, обмакивается в кипяток, рассверливается сверлом и всё это за один присест. Ну надо же, словила пулю, это мои последние мысли перед тем, как я оседаю и медленно заваливаюсь на раненый бок. Пытаюсь подняться и, снова рухнув, прижимаюсь к земле. За спиной слышится топот приближающихся преследователей... - Рик... Гленн... Меня прошибает холодный пот, я всё ещё в сознании, но рассудок замутнен. Майка незамедлительно пропитывается липкой кровью. Половину своей бренной тушки я не ощущаю - она просто-напросто онемела. Пытаюсь ползти, опираясь на левую здоровую руку, пока Граймс, спешно вернувшийся, хватает меня на руки, словно младенца, и несётся прочь. - Эмма, ты только не вырубайся, - шепчет он мне на ухо, - слышишь? Мы почти уже у машины, не засыпай. Судя по раздающимся совсем близко одиночным выстрелам, Гленн прикрывает нас, не давая охотникам слишком близко подобраться... Я чувствую, как шаги Рика становятся более твердыми, когда он ступает на асфальт. Еще чуть-чуть... Почему мне так больно? Сделайте что-нибудь, чтобы эта боль ушла!.. Пожалуйста! Мне очень больно... Рик затаскивает меня на заднее сиденье и сам садится рядом, положив мою голову себе на колени и сильно прижимая рукой дыру в боку, из которой не останавливаясь хлещет кровь. Гленн плюхается на водительское и непослушными руками заводит "хендай". Автомобиль, яростно взревев, срывается с места и оставляет позади наших преследователей. Те стреляют напропалую, и несколько пуль попадает в корпус машины. - Эмма, прижимай крепко и не отпускай, поняла? - Рик убирает свою руку с раны и прикладывает мою, сильно вдавливая её. Ладонь безвольно соскальзывает, и едва затихшее кровотечение усиливается вновь. Перед глазами плывёт, окружающий мир стал в разы тусклее... Рик напрягается и приподнимается с сиденья, моя голова глухо откидывается на пропитывающуюся алым обивку. Слышится звук жужжащего автоматического стеклоподъемника, и звуки выстрелов становятся громче. Машину заносит на крутом повороте. Амортизаторы плохо глушат колебания и толчки, и каждая яма или камень на дороге невыносимой тупой болью отдаются в теле. Я выгибаю шею и смотрю на напрягщуюся спину Граймса, который, наполовину высунувшись в открытое окно, одной рукой опирается на него, а другой держит револьвер, отстреливаясь от преследователей. Надеюсь, у них до сих пор не хватило ума послать машину вслед за нами. Отнимаю ладонь от раны и, медленно моргая, впираюсь в неё взглядом. Она вся перепачкана вязкой горячённой кровью, ярко-алая перчатка... Между лопаток струится холодный пот, сознание плывёт и гаснет, медленно покидая меня. Боже, я не хочу умирать!.. -------------------- *Имеется ввиду песня "My December" Linkin Park. Советую послушать ее для пущей атмосферы.