Начала ксенобиологии

      Прежде чем взяться за рассказ о, собственно, ксенобиологии, необходимо, Вета, вспомнить её «отца». Его масштабный труд лёг в основу начала серьёзной работы исследования фундаментальной ксенобилогии, чего до нынешних пор ещё не было.       М. Р. Волоколамский определил понимание научной работы в новой для биологов области науки. Знакомство с его трудами повлияло на информационную грамотность и интересы множества молодых биологов, которые с удовольствием признают себя учениками школы Волоколамского, несмотря на то что сам почтенный мэтр в своё время категорически отказался преподавать основы ксенобиологии.       В этом нам поможет статья моего сокурсника, уважаемого мэтра Энии Бензльевича Энгельхардта. Мы вместе с ним закончили Поликогнитивную школу Найтонии, и, в разное время, пришли в ксенобиологию. Я раньше, он чуть позже. Он ещё появится на страницах нашей книги, и, я не сомневаюсь, что его характерный почерк ты, Вета, узнаешь в некоторых главах мемуара. С его разрешения я публикую её фрагмент, содержательный с точки зрения повествования.       «Его труды, собственно, содержание трудов, занимает уровень такой текстологической значимости, такого образца исследовательской работы, о каковом иные наши коллеги из смежных областей могли бы только догадываться. Не сводя качества текста к количественной оценке, суммы достоинств, нельзя не отметить объективность комментариев, научную добросовестность и результативность деятельности» - так мы хотели бы начать рассказ о многоуважаемом мэтре ксенобиологии, Марате Ричардовиче Волоколамском, однако, в угоду правде, не можем. К сожалению, воспоминания как знакомых Марата Ричардовича, так и опубликованная им самим автобиография «В круге первом, скотском» свидетельствуют об исключительной, нечеловеческой психике глубоко больного человека. Даже при жизни Волоколамского ходили слухи, будто бы он является ксеноантропоидом, чей фенотип перепрошили в человеческий.       Препоганейшая маргинальная позиция, сиречь «неблагодарное сообщество», присуща людям, как правило, добровольно сражающимся с некоей абстрактной «Системой», в чём заключается реализация формы индуцированного психоза анархо-либертализированного толка. У человека нашей эпохи есть не просто шанс проявить себя и найти место, но – гарантированная возможность, с выбором. Выбрать однозначно отрицательную, деструктивную и токсичную позицию «борца» значит расписаться в собственной бесполезности. И это несмотря на успехи в реабилитации пост-мортального синдрома персонификаторов, где уж там говорить о когнитивных технологиях! Но более об этом упоминать не будем: нашей задачей является раскрыть не недоеденные остатки уродливого характера предмета статьи, а посвятить читателя в модель научного сознания, чистого и незамутнённого бриллианта, киберификацию коего и осуществили наши когнитивисты.       Забудем о человеке Волоколамском – да здравствует персонификатор Волоколамский! Куда бы ни направлял свой взор Волоколамский, всюду за его симпатиями следовал оригинальный интерес: раскрыть не содержательную сторону, но проследить истоки онтогенеза, с тем, чтобы повторить его, пускай в меньших масштабах. Главными звеньями этой цепочки становятся и неосведомлённость о процессах, неявная, но ощутимая брезгливость к несущественным деталям, мешающим воплотить модель в жизнь. Эгоистичная манера оставлять на поверхности приверженность ко мнению консервативных меньшинств, ратующих за истребление ксенобиотической флоры и фауны, сыграла против оппозиционной полемики Волоколамского: недовольство квиров (в те времена уже потерявших статус «обер» и приблизившихся к точке исчезновения) в расчёт принимать не решились, и закон «О противодействии загрязнению биогеоценозов ксенобиотическими формами жизни» не приняла ни одна из мировых держав.       Типичным для Волоколамского было выступление на съезде от шестого апреля две тысячи пятьдесят шестого года:       «Ксенобиота переходит на положение объекта ксенобиологии. Из частного предмета частной области биологии, интересной узкому кругу чудаков. Немыслимо, чтобы учёный моего ранга мог согласиться с этим. Однако я не слышу вашего недовольства, коллеги: вас будто бы устраивает, чтобы ксенобиота захватила вымирающие биотопы и перешла с уровня криптидов и реликтов на норму. Ксенобиотическая эволюция синтезирована искусственными путями, и переходит из индивидуальной формы в коллективную норму. Лешие! Это же миф! А сейчас вы их изучаете, прикидывая, сколько они займут площадей и как впишутся в трофические цепи! Я вам докажу, что чужеродные организмы вредны!».       Типичным и, без преувеличения, судьбоносным для ксенобиологии как науки. Первая мысль, брошенная в интеллектуальное пространство в запале, разожгла в Марате Ричардовиче идею, и все оставшиеся пятьдесят семь из ста десяти четырёх лет своей жизни посвятил науке.       Однако, отбросим эмоциональные аспекты обращения к коллегам и раздачу нелестных эпитетов, но присмотримся к точке невозврата: Волоколамский ощущал важность вопроса о ксенобиоте, и незамедлительно решил заняться геномной экспозицией как фактора эволюционного развития ксенобиоты. Пускай этот путь не привёл Волоколамского к той самой цели, но послужим источником материалов для иллюстрирования процессов классической ксенобиологии.       Прежде чем приступить к обстоятельному анализу трудов Волоколамского, рассмотрим краткую хронологию сделанных им открытий , укажем названия монографий, в которых изложены детали исследований и для удобства понимания предмета процитируем самого Вол., с сообразно его взгляду на предмет:       1. Волоколамский задумался о производстве инструментов, необходимых для исследования организмов, отличных от типичных и классифицированных классической биологией, в две тысячи пятьдесят седьмом году. Итогом стала монография «Перечень некоторых устройств, сделанных при содействии М. Р. Вол., изобретённых заново, дабы отворить врата в новый и опасный мир, рекомый криптологией». По словам Вол.: «…мне предоставлен один лишь талант. Я вижу истину такой, какой ни увидит её ни один из нынешних учёных: а всё оттого что я единственный додумался изобрести такой маркер, которым удобно отмечать нуклеотидные последовательности, не присущие клеткам привычных нам организмов. Для меня это картина чужеродного ума: тройные цепи сплетаются, в каждый момент я могу видеть, сколько чудовищ порождает один-единственный оборот. Это симфония, слышимая нечеловеческому уху и посвящённая прелести грёзам о чудовищах».       2. После того, через несколько лет, в две тысячи шестидесятом году, Вол. занялся дифференциацией искусственных и естественных существ, результаты исследования опубликованы в монографии «Изыскания М. Р. Вол., касающиеся автохтонной природы протоксенобиоты, а, в особенности, воззрений апологетов абиогенеза и биогенеза». По словам Вол.: «…самопроизвольное, как и ускоренное человеком, зарождение причудливой жизни чудовищ нельзя не подвергнуть критике. Вы ставите опыты в среде виртуальной; я наблюдал за криптидами, и не обнаружил и намёка на «producens empire», возвеличенную трансгенетиками и биоинформатиками. Криптиды принесены в наш мир извне, но не разумом, а как поворотная веха, следующий за голоценовым вымиранием».       3. Буквально через год, в две тысячи шестьдесят первом году, первого января, Вол. составил первый каталог на основе собственных наблюдений, что отражено в его монографии «Классификация им. М. Р. Вол. образцов протоксенобиоты, выделенных из многообразия как искусственно сформированных ради удовлетворения потребностей человека, так и продуктов жизнедеятельности видов, привнесённых извне».       Уникальный и удовлетворяющий запросам времени труд, признанный классическим. Адаптированная монография положена в основу множества учебников. Монография содержит ряд рубрик, содержащихся описания образцов ксенобиоты в соответствии с разделами науки ксенобиологии (заимствующей названия разделов классической биологии) и расположенной в строго-формальной логической последовательности с обязательной индексацией признаков, глоссарием и предметно-алфавитным указателем в конце.       По словам Вол.: «…какой бы исключительной и специфической ни казалась комбинация геномов, существо принадлежит определённому таксону, и эти таксоны, в свою очередь, объедены в клады, отражающие интересы людей или промысел природы».       4. После краткого отдыха, в две тысячи шестьдесят третьем году, Вол. занялся изучением отличительных признаков известных представителей протоксенобиоты и через несколько месяцев в этом же году опубликовал монографию «Анатомическая, физиологическая и нейропсихологическая практика исследования М. Р. Вол. свойств организмов ксенобиоты, включающей в себя экземпляры, обнаруженные в странах Восточной Европы». Подобная поспешность публикации обусловлена не только продуктивностью работы самого Вол., но и давлением института, в котором он работал. Руководство института не только заметило и одобрило работу Вол., но выделило дополнительное финансирование на его исследования. Вол. потратил большую его часть на подготовку частных кибер-ассектаторов, с помощью которых успел за три месяца изучить свойства организмов, содержащихся как в виварии института, так и в иных коллекциях по всему миру.       Подробности этой работы отражены в небезызвестном приключенческом романе для студентов естественных наук «Препарирование ксенобионта за восемьдесят минут».       По словам Вол.: «…кровь множества чудовищ содержит удивительные тайны. Одну из этих тайн я раскрыл: участки генома ксенобиоты в природе доселе не встречались, или же были, на ранних этапах эволюции, отброшены как нежизнетворные. Но что можно сказать об их клетках? О тканях? А системы новых органов? Об этом своеобразии нужно говорить и его следует изучать».       5. «Исследование природы, причин появления и эксплуатации ксенобиоценозов», задуманная, но не написанная монография. Считается последним трудом Марата Ричардовича. Отрывки из неё включены в многотомное издание трудов Волоколамского.       По словам Вол.: «…ксенобиоценоз есть знание о находящемся в безостановочном развитии процессе формирования ксенобиотического сообщества, часть которого существует и основана как биологическая ступень, часть – ступень ксенобиологическая. На какой бы этаж вы не поднялись, вы всегда будете прыгать со ступени на ступень. Они чередуются друг с другом, различаясь объёмом привносимых в процесс изменений. И чем дольше идёт этот процесс, тем больше превалирует ксенобиологическая ступень».       Её публикация была намечена на две тысячи сто тринадцатый год. Полувековое затишье было вызвано тем, что трудами Вол. возникла новая наука, и над её открытиями трудился огромный коллектив учёных и аспирантов. Нужда в единственном человеке-творце отпала. Наступила эпоха творцов, открытия школ и лавинообразной публикации монографий иных авторов, заслуживающих упоминания не меньше, чем сам М. Р. Волоколамский.       И на этом я бы хотел остановиться. К трудам почтенного мэтра мы ещё вернёмся. Наследие Волоколамского по-настоящему глубоко и обширно: оно включает в себя многочисленные библиографические каталоги, сводные таблицы признаков ксенобиоты, карты распространения ксенофауны, очерки о проблематике методологии исследований, классификации и таксономии ксенобиоты, о деталях разработки системы алфавитных указателей и нумерации образцов вивариев, о единстве методов прикладной ксенобиологии, описания, в том числе графические, множества ксенобиотических видов, аннотации к трудам коллег, работавших в той же предметной области, исторические статьи и даже инструкцию по программированию кибер-ассектатора таким образом, чтобы он мог содействовать ксенобилогу в его исследования на правах ассистента.