***
— Тэ, я не смогу, — тяжело дышит Чонгук, глядя за тем, как Тэхен осматривает свой наряд для выступления на утреннем шоу, куда его пригласили. — Так, а ну отставить, — насупливается Ким. Он нервничает так, как никогда в жизни не нервничал. Выступление на шоу. Первое его выступление на шоу на телевиденье. Еще и американском телевиденье. Он в сотый раз прокручивает приветствие, ответы на самые базовые вопросы, которые заучил еще в самолете, и слова песни, которые как назло постоянно путаются в голове. — А если он мне откажет? — поднимает глаза на друга Чонгук. — Боже, если я опозорюсь перед всеми Штатами, Юнги точно меня бросит, — впервые за утро Тэхен позволяет себе присесть. Он садится рядом с Чонгуком на диван и падает головой ему на колени. — Да даже если ты перед всем миром опозоришься, Юнги первый прибежит закрывать тебя собой от тухлых помидоров, — фыркает Чонгук, — а вот Чимин точно не согласится. И я просто умру на том же месте. — Даже мысли такой не роняй, — поднимается Ким и хмурится, глядя на Чонгука, — ты обещал быть на моем выступлении. Так что даже не думай умирать, — трясет указательным пальцем перед лицом друга Тэхен. Чонгук наигранно хнычет, зарывшись лицом в свои ладони, а Тэхен снова падает тому на колени, причитая, что точно опозорится, и Юнги-хёну будет за него стыдно. — О Боже, это Чимин, это Чимин, Чимин звонит, — судорожно трясет друга за плечо Чонгук, — фух, я не могу, не могу. На, возьми, — Чонгук протягивает подорвавшемуся от испуга Тэхену телефон, — скажи, что меня съели дельфины или что-то типа того. Тэхен вскидывает брови с абсолютно непроницаемым выражением лица и поджимает губы, даже и не думая касаться чонова телефона. — Не будь ребенком, Чон Чонгук, возьми трубку. — И что мне ему сказать? — в растерянности смотрит на Тэхена Чонгук. — Может быть «привет»? — язвительно ухмыляется Тэхен и встает с кровати, чтобы подойти к зеркалу и в восьмой раз за утро проверить не высыпало ли лицо от стресса, не потрескались ли губы и хорошо ли он выглядит. — Привет, любимый, — изо всех сил стараясь быть спокойным, говорит в трубку Чонгук, — но скоро выступление Тэ, мы не успеем, — Чонгук внимательно выслушивает Чимина и вопросительно сдвигает брови, — в порту? Но я думал.. Да, хорошо, я скоро буду. Чонгук откладывает телефон и подходит к красующемуся у зеркала Тэхену. — Ты в себе дыру протрешь, — смешок испускает. — Смотри, чтобы тебя не вырвало на Чимина от волнения в самый ответственный момент, — парирует Тэхен и по побледневшему лицу друга понимает — один-один.***
— Чимин должен нас забрать из аэропорта, — говорит Хосок сидящему рядом Чонину, нервно теребящему кольца на пальцах. — Рейс задержали на целых три часа, я боюсь, что можем не успеть. Тэмин будет так расстроен, — огорченно говорит Кай. — Эй, выше нос, — подбадривает Хосок, заглядывая в окошко иллюминатора, — мы успеем. — Надеюсь, — нервно улыбается Чонин и тоже устремляет взор в иллюминатор, — как Джиджи? — переводит тему Чонин. Хосок довольно вытаскивает с кармана кардигана смартфон и открывает галерею. Он протягивает другу телефон, и тот улыбается, видя с сотню фотографий маленького милого корги. — Это он погрыз фортепиано у нас в кафе, — Чон тычет пальцем в виновато глядящего щенка корги, сидящего возле фортепиано в чоновом арт-кафе, — а это он написал в тапочки Ву Бина, — прыскает Хосок, вспоминая взгляд дворецкого, — а тут он попросил лизнуть у меня мороженное. Кай разражается смехом и тут же умолкает, заметив на себе недовольные взгляды. Он испускает смешок в кулак и обращает взгляд на смеющегося Хосока. С тех пор как тот завел щенка, он стал много счастливее. После той ситуации с Юнги ему было сложно прийти в себя и вернуться в привычный ритм жизни, но с появлением Джиджи в его жизни, Хосок точно второе дыхание обрел. — Да ты прям гордый отец, — хихикает Чонин. Хосок величаво задирает нос, вежливо кивает подходящей к ним стюардессе и просит стакан апельсинового сока, улыбаясь возникшему в голове воспоминанию, в котором Джиджи залез к нему на колени, когда Хосок пил сок, и попытался попробовать, а потом сморщился, чихнул и убежал к насыпающему на кухне корм Ву Бину.***
Чимин стоит в развевающейся белой рубашке возле красивой белоснежной яхты и не может унять колотящееся сердце, когда видит Чонгука, непринужденно двигающегося по деревянной дорожке к яхте. Чимин сглатывает. За три года, что они вместе, он не перестал удивляться тому, насколько же Чонгук красив. Он идет к нему, облаченный в белую майку и красную накидку, и Чимин прямо в порту готов сорвать с него такую ненужную одежду и позволить его бронзовой коже сиять на солнце. — Привет, — смущенно произносит Чонгук, подходя к яхте, и Чимин теряет связь с реальностью. Чимину жарко. И на самом деле вопрос спорный от чего так сильно: от солнца, которое на небе или от того, кто напротив стоит. — Привет, — давит Пак, борясь с безумным желанием впиться в черничные губы и, напившись любви из прекрасных уст, шептать о своей в тонкие ключицы. Чимин позволяет себе лишь короткий поцелуй. Боится, что если задержится хоть на секунду, сгорит. Дыхание Чонгука обжигает кожу, и Чимин думает, что если Чонгук — его грех, то отмолиться шансов уже нет. Чимин жестом приглашает возлюбленного подняться на яхту и провожает его жадным взглядом. Чонгук проходит на роскошную палубу — Чимин не поскупился, выбирая эту крошку — и закусывает губы. Он выпил два ромашковых чая и отобрал у Тэхена таблетку успокоительного, но под ложечкой все равно сосет из-за волнения. Он проходит на корму яхты и, опершись локтями на бортик, вглядывается в лазурь океана. Чонгук вздрагивает, когда Чимин обнимает его сзади. Он вдыхает запах пряно-древесного White Christal, которым веет от Чимина, и улыбается уголками губ. За годы их отношений этот запах, поначалу казавшийся слишком резким, стал родным и любимым. Чонгук думает о том, насколько эти отношения поменяли его, раскрыли новые грани его характера. Не привыкший ни о ком заботиться, он нашел человека, первого и единственного, о котором так жадно заботиться хочется. Чонгук мог бы поклясться, что даже сейчас, глядя на Чимина, не видит границ между здравым смыслом и помешательством, ведь иногда ему серьезно кажется, что жизнь без Чимина больше никогда не сможет называться жизнью. Чонгук знает каждую пакову родинку, любит каждый сантиметр его идеального тела, принимает целиком и полностью, со всеми недостатками, со всем прошлым. Чонгук хотел бы выучить Чимина полностью, но в Чимине всегда находится что-то еще, что поражает Чонгука. Когда кажется, что Чонгуку знакомы все его грани, Чимин так непринужденно показывает — есть еще, и он никогда не потеряет статус самой желанной чонгуковой загадки. Чимин может узнать чонгуков шаг из тысячи, ведь только он может подходить мягкой поступью, пахнуть хлопком и безумием и настолько сводить с ума. Не зря Чимин зовет Чонгука своим безумием. Каждая нота опьяняющего аромата Чимина, которую вдыхает Чонгук, целуя чужую шею, уносит куда-то в сердце Атлантики, растворяет реальность, заставляя погружаться в своеобразный транс, погружаться в их мир, в мир их двоих. А Чимин в свою очередь обожает запах хлопка, которым пахнет Чонгук, и с тех пор, как они стали жить вместе, этот запах ассоциируется у Чимина с домом. — Гуки, — шепчет прямо в ухо обнимающий сзади Чимин. Чонгук мурашками покрывается, сдерживается, чтобы не развернуться и не взять любимого прямо здесь, на корме быстроходной яхты посреди океана. — Чимин, я хочу тебе сказать кое-что.. — тихо тянет Чонгук. — Нет, давай я, — Чимин разворачивает Чонгука к себе и тянется к карману свободных брюк. — Пожалуйста, можно я первый? Если я сейчас не скажу, я боюсь больше не решиться, — смущается Чонгук, пряча руку в карман легкого кардигана. — Любимый, это очень важно, — робко улыбается Пак, — я хотел сказать, что безгранично, невероятно, бесконечно люблю тебя и.. — Чимин, рядом с тобой я обрел свой дом. Когда я встретил тебя в Гриндевальде я как дышать забыл. — У меня дар речи пропал, когда я впервые заглянул в твои глаза, Чонгук. — Я ни кем и никогда не был так восхищен, как тобой. Ты невероятный, Пак Чимин. И я хотел бы.. — Я никого не любил в своей жизни так, как тебя, Чонгук, — словно не слышит чонгуковых слов Пак. Он столько репетировал, что сейчас, лихорадочно вспоминая все, что хотел сказать, пропускает слова возлюбленного. — Чимин, послушай, прошу, — умоляюще смотрит Чонгук. Он достает белую бархатную коробочку с кармана кардигана, но Чимин этого не видит. — Умоляю, Гуки, позволь мне закончить, — Чимин отходит на шаг и набирает в легкие воздуха, — ты самый желанный, самый восхитительный, самый обворожительный человек в этой Вселенной, Чонгук. — Чимин, я хотел бы провести всю свою жизнь с тобой.. — Гуки, я бы тоже хотел прожить с тобой свою. — Чимин, — сдавленно тянет Чонгук, он делает шаг и медленно поднимает руку с бархатной коробочкой. — Гуки, позволь мне разделить с тобой жизнь, — едва дышит Пак. Он опускается на колено, достает красную бархатную коробочку из кармана и протягивает ее как раз в тот момент, когда Чонгук раскрывает белую коробочку в своей руке и протягивает ее Чимину. — Выходи за меня, — звучит одновременно из уст обоих. Оба молчат с долгую минуту. На лице Чонгука рисуется улыбка, а Чимин, все также стоя на одном колене, прыскает со смеху. Они снова устанавливают зрительный контакт, когда Чонгук делает шаг навстречу и сам становится на колени перед Чимином. — Я согласен, — снова звучит в унисон. Оба разражаются смехом и тянутся друг к другу губами. — Ты невероятный, — шепчет в поцелуе Чимин. — Я учился у тебя, — отвечает Чонгук и увлекает в глубокий, чувственный поцелуй.***
— Я очень волнуюсь, — говорит менеджеру Тэхен, который уже в четвертый раз тянется к салфеткам на бэкстейдже и вытирает пот, — а если я забуду слова или собьюсь в танце? — Тэхен, ты не впервые на сцене, — успокаивает мужчина, — ты справишься. Тэхен вздыхает и смотрит на табличку у сцены. Его потряхивает от волнения. В зале людей не так много, но все они ждут с нетерпением, и Тэхен боится разочаровать. Юнги нигде нет, и хоть Тэхен сам не дает себе в этом отчета, это расстраивает. Его поддержка важна. В последнее время даже слишком важна. После смерти бабушки прошло уже не мало времени, но Тэхен так и не научился засыпать без Юнги. С того дня где бы ни был Тэхен, на ночь он приходил к Юнги. В этом огромная заслуга хёна, так как он полностью перешел на какое-то время на удаленную работу, и если Тэхену приходилось уезжать на выступления или другие мероприятия из города, везде сопровождал. С Юнги тепло. Даже, когда ветер пронизывает насквозь, а февраль держится обеими руками, не желая давать весне пробуждаться, с Юнги тепло. Он кутает по ночам в одеяло и свои объятья, целует в висок и гладит по волосам, если Тэхену снятся кошмары. И любит. Неизмеримо, безгранично любит. Тэхен выходит на сцену и еще раз обводит толпу взглядом. Он улыбается поклонникам, ища глазами того, за кого так необходимо зацепиться взглядом. Он приветствует людей, благодарит за присутствие и начинает петь. Поклонники включают фонарики на мобильных телефонах, когда Тэхен трогает своим глубоким, тягучим голосом их души. Он заканчивает первую песню и кланяется толпе. В теплой улыбке горечь сквозит. Почему-то так хочется сорваться и найти, прижать к себе и шептать, что скучал. Толпа вторит тэхенов псевдоним, но даже скандируемое «Ви» не согревает полностью. Тэхен исполняет вторую песню, останавливается, чтобы поговорить с аудиторией и замечает, как в первые ряды протискивается человек, чье лицо закрыто плакатом. Красивыми неоновыми буквами выведено «Ким Тэхен — самая яркая звезда на ночном небе». Тэхен улыбается. Так широко и лучезарно, что, кажется, уже с минуту глядит на один небольшой плакат посередине зала, качающийся под ритм музыки, играющей на фоне, и больше не замечает никого и ничего вокруг. — Сегодня со мной рядом мой самый дорогой человек, — говорит публике Тэхен, не отрывая взгляда от неоновых букв, — я благодарен Вселенной и Богу за него. Я хочу сказать каждому из вас, — Тэхен делает паузу и сглатывает, — если вы находите своего человека, как бы не было сложно, даже если кажется, что легче все закончить, не отпускайте его. Я однажды сделал ошибку и отпустил. И я не прощу себе этого. Но сейчас он со мной. И я так люблю его, — задыхается на последних словах Тэхен. Ему воздуха от тотально заполняющей любви не хватает, слов свои чувства объяснить не хватает. Но одно Тэхен знает точно — больше он не отпустит. Менеджер за кулисами, так упорно просящий Тэхена перед выступлением ни слова не говорить о своих чувствах и отношениях, нервно кусает губы, поглядывая на толпу и ожидая недовольств. Но к удивлению мужчины люди не реагируют со злостью. Они включают лайт стики синего цвета, скандируют тэхенов псевдоним и аплодируют. Тэхен, скользя по взбудораженной толпе взглядом, не может сдержать слез. И когда Юнги поднимает вверх плакат, и Тэхен видит его блестящие от слез глаза, он огромным усилием воли заставляет себя не спрыгнуть со сцены и не кинуться в его объятья. Он поет еще одну песню и благодарно прощается с публикой. Нервно ерзает, давая интервью, и уже не может дождаться встречи с любимым, ведь Тэхен прилетел в США на неделю раньше, а Юнги смог вылететь только вчера. По истечению интервью, происходит автограф-сессия. Тэхен подписывает плакаты, открытки и мерч. Юнги подходит одним из последних. Он мягко улыбается, откидывает угольную челку со лба, и Тэхену кричать хочется от переполняющих чувств внутри. В нем будто феерверк взрывается, когда он ловит на себе теплый, родной взгляд, мягкую полуулыбку и видит протягивающую ему открытку руку. — К тебе очень сложно пробраться. Меня трижды чуть не вытеснили из очереди, — усмехается Юнги, говоря едва слышно, чтобы никто не мог их подслушать. — Ну, я теперь немного более востребованный, чем раньше, — наигранно позерничает Тэхен, а внутри на атомы не распасться старается. — Чувствую, придется ходить на фансайны, чтобы видеть своего котенка, — хихикает Мин. — Мой любимый фанбой, — улыбается Тэхен возлюбленному. Он понимает, что их разговор затянулся, но никак не может его закончить. Он вертит открытку в руках и все не тянется за маркером, чтобы подписать. — Так ты мне автограф на открытке оставишь? — улыбается уголком губ Юнги и руки в карманы прячет, стараясь выглядеть непринужденно, не выдать, что внутри все рвется по этому волшебному миндальному мальчику. — Я оставлю его на твоих губах, — шепчет Тэхен, приподнимаясь и глядя Юнги прямо в глаза. Мин забирает из его рук открытку, касается ладони едва, и мороз по коже пробегает. Тэхен в Юнги глубоко и безумно. Тэхен в нем беспощадно и всецело. Юнги смотрит в миндальные глаза еще с пару секунд, улыбается и одними глазами говорит «я буду ждать».***
— Это фаталити, просто фаталити, — хватается за голову Тэмин. Он ходит с одной стороны зала ресторана в другую, расстегивает и застегивает пуговки с камнями Сваровски, в восьмой раз проходится по залу и поправляет и без того ровно лежащие салфетки, не может успокоиться. Ни от Кая, ни от Хосока новостей не слышно. Ни один даже не написал, во сколько они сели на самолет. В последний раз возлюбленные созванивались, когда Кай и Хосок были еще в аэропорту, а теперь ни один не отвечает на звонки. — Согласен, — блаженно тянет Чимин. Он плывет по течению собственных мыслей, раз за разом прокручивает их с Чонгуком признание и с упоением рассматривает кольцо с рубином на своем пальце, не слыша, что там причитает друг. — Он не приедет, — выдыхает Ли, — он передумал. Точно передумал. Потому не берет трубку. — Согласен, — говорит Чимин, поглаживая рубин на пальце. — Боже, я не переживу этого..— хнычет Тэмин и роняет голову на сложенные на столе руки. — Согласен. Из мыслей Пака вырывает прилетевшая в голову ложка. Чимин вздрагивает, потирает ушибленное место и недовольно косится на друга. — Ай, вообще-то, — губы поджимает. — Ты меня вообще не слушаешь, Чимин, — шипит Ли. — Да я только и делаю, что с самого утра слушаю твои причитания и нытье. Хватит психовать, — строго говорит Чимин и, подойдя к другу, присаживается на корточки и заставляет того посмотреть на себя, — вот ты сам веришь в то, что Ким Чонин сбежал с собственной свадьбы? — Он на нее даже не приехал, — грустно сообщает Тэмин, — у нас роспись через час, а его нет до сих. — Я уверен, что в эту минуту, когда ты думаешь, что Кай тебя бросил — за что позор тебе, Ли Тэмин, — Кай весь экипаж подгоняет, чтобы успеть. Он тебя любит, а ты дурак, думаешь всякую чушь про того, кто мир бы бросил к твоим ногам. — Наверное, ты прав, — тихо соглашается Тэмин, вытирая слезы рукавом пиджака, за что получает от Чимина по рукам. — Не пачкай свадебный костюм, — шипит Пак, — и давай, приводи уже себя в порядок, а то так и будешь опухший у алтаря. Последняя реплика на Тэмина действует безотказно. У него даже зрачки, словно от осознания, расширяются. Он отпихивает Чимина и бежит в уборную умыться и поправить прическу. Друг прав, что это Тэмин нос повесил, у него свадьба как-никак. Последующие двадцать минут проходят для Тэмина в менее стрессовом состоянии. И хоть едет он на роспись с Чимином и Чонгуком, который приехал в ресторан за парнями, нервы сдают все равно. Чонгук же от Чимина взгляда оторвать не может. Тот сидит на переднем сидении, и Чонгук всех Богов благодарит за то, что может тихонько любоваться им, сидя по диагонали от возлюбленного. На пальце Чонгука красуется обручальное кольцо с бриллиантом из белого золота, он трет его большим пальцем — ему нравится ощущать подаренное Чимином кольцо на своем пальце — и улыбается, скользя по Чимину взглядом. На том светло-фиолетовая рубашка, скрытая под белым костюмом, и как же Чонгуку нравится представлять возлюбленного в таком же костюме на их свадьбе.***
Роспись Тэмина и Чонина проходит в часовне под открытым небом. Со всех сторон часовню окружает зелень, она будто утопает в ней. И снаружи, и изнутри по стенам разросся плющ. Над небольшим выступом, предназначенном для свадебной процессии, с массивной белой арки свисают цветы. Лиловые и белые лилии, как и хотел Тэмин. Он улыбается, видя их, когда мама ведет его к алтарю. Сердце колотится в груди, точно колибри. Тэмин старается улыбаться, но волнение его не отпускает. Он выпил таблетку успокоительного перед процессией, ведь Кай так и не отзвонился и от Хосока ничего не слышно. Чимин уже стоит у алтаря и мягко улыбается идущему к ним Тэмину и его маме. Чонгук стоит рядом. С другой стороны должен был стоять Хосок, но сейчас там стоит только Юнги и тоже ужасно нервничает. Это была именно его идея начинать без Кая, ведь он уверен, что Хосок не позволил бы свадьбе сорваться, а по сему сделает все возможное, чтобы Чонин успел. Родные и близкие с восторгом смотрят на специально медленно ступающего к алтарю Тэмина. На нем идеально сидящий лиловый костюм, волосы красиво уложены. И только в глазах скользят страх и грусть. Тэмин старается не выдавать своего волнения и даже в случае сорванной свадьбы принять все с достоинством, но если Кай действительно не приедет, если осознал, что это ошибка и он не готов связать свою жизнь с Тэмином, Ли просто раскрошится на атомы. Больше медлить не получается. Мама целует кланяющегося ей Тэмина в щеку, обнимает, вытирая платочком слезы, и провожает взглядом к алтарю. Тэмин поднимается на деревянный выступ, обмениваясь с Чимином тревожными взглядами. Даже в чиминовых глазах этот страх скользит. Тэмин его чувствует. — А где жених? — нервно спрашивает шепотом глава процессии бракосочетания. По щеке Тэмина сползает слеза. Он не в силах ответить. Чимин просит потянуть время, так как жених опаздывает, и мужчина за алтарем растерянно кивает. — Что есть брак, господа? Когда ждешь человека, становящегося твоей жизнью.. - начинает мужчина, обращаясь к гостям, пока бледный жених путается в собственных мыслях и пытается спрятать дрожащие руки. Когда распахиваются двери часовни и внутрь влетают два запыхавшихся человека, Тэмин уже практически теряет сознание. Кай, тяжело дыша, на ходу поправляет испачканный грязью на рукавах пиджак и улыбается своему жениху. — Прости, — шепчет одними губами, пока Хосок нервно забирает у сидящего Тэхена букет и передает его жениху. Глава бракосочетания облегченно выдыхает. Юнги и Чонгук, успевшие серьезно испугаться за исход свадьбы, даже не скрывают своего ликования, а Чимин мысленно благодарит Всевышнего за милость. Тэмин уже вовсю плачет, не в силах сдержать эмоций. Когда Кай поднимается на алтарь и передает букет белых роз возлюбленному, тот набрасывается на него с обътьями, шепча, что боялся, что любимый передумал. — Я хочу с тобой прожить всю свою жизнь. Я бы и мысли такой не допустил, — шепчет, прижимая к себе жениха, Кай, — ты моя жизнь, Ли Тэмин, а сейчас станешь еще и мужем, — улыбается. Тэмин сияет ярче бриллиантовых сережек, блестящих в его ушах. Он с легкой укоризненной улыбкой осматривает запачканный белый пиджак на женихе, а глава бракосочетания начинает процессию. — Мне пришлось толкать машину, — едва слышно хихикает Чонин, и Тэмин сдерживается, чтобы не рассмеяться. Его жених толкал в день своей свадьбы машину, чтобы к нему успеть, а Тэмин уже напридумывал себе всякого, даже позволил сомневаться в чувствах возлюбленного. — Отныне и навсегда, — произносит Тэмин. — Отныне и навсегда, — поддерживает Чонин. Они обмениваются кольцами, а потом и чувственным поцелуем. — Ты — моя жизнь, Ким Тэмин, — повторяет Кай, когда Тэмин отстраняется от его губ. — Ты, моя любовь, Ким Чонин, — искрится счастьем Ли.***
— Шампанское отменное, — довольно улыбается Пак, стоя на террасе ресторана, в который они приехали сразу после росписи, и опустошая третий бокал. — Нужно хоть попробовать, — смеется подошедший к нему Хосок, — а то такими темпами ты все выжлуктишь. Чимин разражается смехом и берет с подноса подошедшего официанта сразу два бокала. — Благодарю, — кивает Чон принимая от друга бокал. — Так что там у вас приключилось? Нервишки вы Тэми потрепали, конечно, — усмехается Пак, делая глоток. — Ой, да там целый сериал, — выдыхает Хосок, — сначала рейс задержали, мы прилетели за полчаса до росписи. Я увидел СМС от тебя, что ты не приедешь нас встретить, мы лихорадочно искали как добраться до города. Еле нашли такси. Заехали за костюмом в отель. Потом поехали в часовню. А там же дорога через лес. Мы застряли, пришлось толкать машину, — раздосадовано вздыхает Чон, — когда поняли, что не выгорит, побежали. В общем, как-то так. Чимин разражается смехом. Хосок, глотнув шампанского, поддерживает. — Ты только Тэмину не рассказывай, а то всем будет вещать, на какие подвиги пошел ради него Кай, замучит, — смеется Пак. — Развлекаетесь? — подходит к парням Чонгук, — я уже просто объелся. На третьем столике такие вкусные закуски из морепродуктов, что я на полном серьезе готов просить контейнер, чтобы забрать немного с собой, — хихикает Чонгук. — Ничего, я буду любить тебя и толстяком, — Чимин кладет руку на спину любимого и целует того в висок. Чонгук недовольно пихает его в бок, но после поцелуя смягчается и рассказывает, что за пятым столом вкуснейшие брускетты. Хосок скользит взглядом по парковой территории ресторана и замечает общающихся Юнги с Тэхеном. Чимин мягко кладет руку на его плечо. — А куда твой делся? — непонимающе озирается Хосок. Чимин прыскает. — Пошел пробовать канноли, — не может сдержать улыбки Пак. Семенящий к закускам Чонгук с горящими глазами — зрелище милое максимально. Как тут не умилиться. — На Юнги так хорошо сидит костюм, — Хосок едва заметно улыбается уголком губ, видя как широко улыбается Юнги. Чимин возвращает взгляд на болтающих в парке друзей. Хосок прав, думает он, Юнги в лиловом костюме ручного пошива, красиво оттеняющем угольные волосы, выглядит роскошно. Но не менее роскошно возле него выглядит Тэхен, облаченный в белый костюм с одним лиловым рукавом. Он смотрит на Юнги так, будто впервые увидел звезды в космосе. Будто стоит на обозревательной площадке МКС и впервые видит космос. Смотрит так, будто Юнги — океан, а он никогда не видел воды. Так, будто Юнги самый красивый цветок во всей необъятной Вселенной. А потом взгляд Чимина перемещается на Хосока. На такого Хосока смотреть больно. — Ты сделал правильно, что отпустил его, — тихо произносит Пак. — Я знаю, — улыбается Хосок, — он так на него смотрит.. И я знаю, что с Тэхеном он счастлив. А для меня важнее ничего нет. — Ты крутой, Чон Хосок, я бы, наверное, так не смог, — усмехается Чимин. — Смог бы, — едва слышно отвечает Чон, — если любишь искренне, то желаешь человеку счастья. Всегда. При любых обстоятельствах. — Философ, — заключает, кивая в поддержку словам друга, Чимин, и они оба разражаются смехом. — Кстати, как прошла твоя встреча с тем парнем? — меняет тему Пак. — С Хёнвоном? Хорошо, — смущается Хосок, — он так изменился. Прям красавчик, — хихикает. — Ты Джиджи с ним оставил? — Да, — кивает Чон, — у него есть свой один, долматинец, а еще морская свинка и енот. — Кто-кто? — разражается смехом. — Да я сам не верил, — поддерживает Хосок. — Да вы будете идеальной парой, — якобы в шутку говорит Чимин и замечает, как друг тут же смущается, — ну, а что, не век же тебе страдать. Пак дружественно хлопает Хосока по плечу, и тот отвечает смешком. — Еще слишком рано об этом говорить, Чими, тем более, что я даже не знаю, кто ему нравится. Чимин одаривает друга заговорщической улыбкой, и тот пихает его локтем в бок. — Мне, кстати, Кихен звонил, передал поздравления бракосочетающимся и тебе привет передавал. Чимин мягко улыбается. Чтобы там ни было, о Кихене у него остались лишь хорошие воспоминания. — Как он? — Весьма. Обживается на новом месте. После того, как Чжухона задержали за распространение и содействие в поджоге выставочного, Кихен успокоился. Они даже завели бизнес с Шону, — прыскает Хосок, — машины заграницу переправляют. Вроде все легально. Чимин усмехается. — А как же журналистика? — А ты не видел? — удивляется Хосок, — его же совсем недавно показывали по телеку, он устроился на канал и ведет репортажи. — Ну, знаешь ли, я когда дома бываю, не телевизор смотрю, — с намеком говорит Чимин, и оба хихикают. — Уволь меня от подробностей, — хохоча, говорит Чон. — Господа, — слышится за спиной голос Джина. — Как ты? — неуверенно спрашивает Чон. Все это время Джин активно поддерживал Тэхена, и Хосок вдруг словил себя на мысли, что никто из них не интересовался самочувствием самого мужчины. — Я хорошо, — мягко улыбается Сокджин, — у меня приятная новость. Хосок вопросительно вскидывает брови, а Чимин, догадавшись, о чем пойдет речь по сияющим черным глазам, лишь с интересом вглядывается в лицо Сокджина. — Мы ждем пополнение, — светится Ким. Чимин и Хосок обнимают его, усыпая поздравлениями, и Джин будто еще больше от этого счастьем светится. — Хочу попросить Тэ-Тэ быть крестным, — робко признается Сокджин, — как думаете, согласится? — Непременно, — кивает Пак и устремляет взгляд на воркующего с возлюбленным парня. Сзади к мужчинам подходит наигранно хнычущий Чонгук и утыкается лбом в лопатки Чимина. — Любимый, забери меня оттуда, а то я скоро весь фуршет сожру. Все парни разражаются смехом, услышав это, а Чимин, сдерживая смешок, прижимает к себе возлюбленного и на ушко обещает вечером занять его мысли другим.***
— Бело-лиловая свадьба — это так красиво, — воодушевленно говорит Тэхен, обращая свой взор на украшенный снаружи белыми розами и лиловыми орхидеями ресторан. — А ты бы в каком цвете свадьбу хотел? — несмело интересуется Мин. — В бело-синем, — ни секунды не сомневаясь, отвечает Тэхен, — тебе бы так пошел синий костюм, — вздыхает мечтательно, — а я был бы в белой блузке с расшитыми рукавами. Я бы спел тебе, а ты сыграл бы мне на фортепиано. Мы обменялись бы клятвами и кольцами. А все с восторгом наблюдали бы за тем, как сильно мы любим друг друга. Было бы так восхитительно! Юнги не может сдержать улыбки. Он притягивает к себе Тэхена и искрится счастьем. — Похоже, ты все уже продумал, — прыскает. Тэхен смущается и опускает взгляд, а Юнги поднимает его голову за подбородок и, глядя в глаза, говорит: — Только маленькое уточнение: не «было бы», а «будет». Тэхен лучезарно ему улыбается и невольно переводит взгляд на едва виднеющуюся луну в небе. Уже начинают появляться первые звезды, и Тэхен знает, что скоро он будет петь для Тэмина и Кая поздравительную песню, а потом запустят фейерверки, но сейчас он стоит в объятьях самого любимого человека и чувствует на своих губах его губы. И лучше этого ничего нет. Юнги легонько кусает засмотревшегося на небо Тэхена за подбородок и усмехается. — Я люблю тебя, — шепчет. — До луны и обратно? — мечтательно спрашивает Тэхен. И перед тем, как увлечь Тэхена в поцелуй, Юнги выдыхает ему прямо в губы. — До луны и обратно, — шепчет, — и даже больше..